ГЛАВА 4.
В ПЕТЛЕ.
В начале февраля 42-го года из детей сформировали специальный отряд для сборки разведданных на позициях немцев. Дети под видом нищих шли побираться в оккупированные районы, а сами подглядывали, подслушивали и запоминали – писать было нельзя! Отряд просуществовал больше месяца, и дети не только доставали и приносили в город хлеб, но и снабжали ценными сведениями командование. Пока… их не выдали.
В одном из рейдов их отряд попал в засаду. В группе были дети от 5-ти до 16-ти лет, а руководил отрядом 37-летний Павел Морозов, коммунист. Никто не посмотрел на их возраст – диверсанты-партизаны!
Несколько человек убили прямо на месте. Дуняшу и ещё шесть ребят приговорили к немедленной смертной казни через повешение. Фашисты устроили показательную казнь на площади крупного села так, чтоб все видели и боялись впредь помогать партизанам. На площадь согнали всех людей из близлежащих деревень. Виселицы выстроили в ряд, под каждую петлю поставили табуретки.
Когда пожилой полицай подошёл к 12-летней Дуне, такой маленькой для своих лет, худенькой, синюшной, в его лице что-то дрогнуло. Протянув руки за петлёй, прошептал:
– Пока я буду поднимать тебе воротник шубки, ты, малышка, вытащи из рукавов свои ручки и прижми их к горлу. Ваши где-то рядом, авось, и успеют тебя спасти. Жди!
Она быстро сообразила, так и сделала.
Подошёл немецкий фельдфебель, осмотрел девчушку, холодно сверкнул стёклами очков. Резкая команда, толчок ногой по табурету.
Петля туго обхватила горло! «Господи, почему так больно?» – мелькнуло в её голове. Ручки прижались к шее и начали всё сильнее давить. Из последних сил, сопротивляясь, широко раскрыла глаза и вдруг на поле за забором сарая увидела «живые» кочки, которые ползли и становились всё ближе. Присмотрелась: это были люди в маскхалатах!
– Наши! Ур… – только успела вскрикнуть и… потеряла сознание.
Очнулась от того, что кто-то нёс её на руках. Лес плыл мимо, вытянутые деревья кружились вокруг головы, мокрый снег щекотал лицо, падая на кожу.
Девочка оказалась в партизанском отряде. Там пробыла до того момента, пока на место стоянки не обрушились бомбы с самолётов, обнаруживших место дислокации отряда. Опять бомбежка, вздыбленная земля, крики людей и лошадей.
Лошадь и спасла! Дуня вцепилась мёртвой хваткой в гриву лошадки, и та, обезумев от взрывов, понеслась куда-то, не разбирая дороги! Оказалась смышлёной, сильной и выносливой – вынесла наездницу… на заставу Ленинграда, где её и сняли зенитчицы. Освободившись от легкой ноши, разбросав девушек, лошадь поскакала обратно в лес к хозяину!
Дуня в который раз оказалась в умирающем от голода городе.
Пока искала своё бомбоубежище, чтоб рассказать о гибели товарищей, нашла на развалинах дома чьего-то малыша, потерявшегося и плачущего. Взяла с собой и повела по улицам. Мальчику было года два, не больше, и он ещё плохо ходил. Пришлось посадить себе на шею. Скоро нашла эвакопункт и сбыла с рук ребёнка, чему страшно обрадовалась – не было сил носить на руках.
Очутившись в районе железнодорожной станции, передумала возвращаться в подвал, а решила, во что бы то ни стало, немедленно, не мешкая ни дня, уехать из города!
Вновь повезло. На дальних путях стояло несколько вагонов, в которые что-то грузили в деревянных ящиках. Подобравшись, прячась и не высовываясь, рассмотрела, что грузят: то были ящики и мешки… с инструментами! Сразу смекнула: «Ага! Раз инструмент, значит, этот поезд пойдёт на фронт!» Дождавшись момента, когда грузчики куда-то ушли, быстро залезла в вагон и спряталась за большим ящиком из дерева. Вокруг стояли и лежали носилки, лопаты, ломы, кирки и топоры, пилы. Вскоре вагон закрыли и опечатали, и Дуня, оказавшись в темноте и тепле, убаюканная вагонной качкой и перестуком колёс на стыках рельсов, быстро заснула.
…Через пять дней состав разгружали на перегоне под Тихвином, в одном из дальних вагонов солдат обнаружил девочку без признаков жизни. Испуганно крича: «Кнопка, Кнопка, очнись! Живи, Кнопочка!..», потащил в каптёрку к бригадиру. Осмотрев внимательно и выяснив, что найдёнка ещё жива, отправили в ближайший лазарет, где через сутки пришла в себя. Ни имени, ни откуда она, не удалось узнать – ничего не помнила. Только испуганно часто моргала глазами и твердила дрожащим, слабым, тихим голоском:
– Кнопочка. Меня зовут Кнопочка. Я – Кнопочка.
Так и не добились иного внятного ответа. Дав ей время отойти от шока, пережить трагедию, отстали с расспросами.
Январь 2013 г. Продолжение следует.
На фото: Дуня (справа) с подругой Ниной. 58-й г. п. Гранитогорск, Казахстан.
http://www.proza.ru/2013/01/24/1330