…по городам носит наш цирк
Всё привыкли к игре, я тоже привык.
А звёзды легли, как легли.
Мы умели играть, как вы не могли.
Костя Кинчев.
…мне совершенно не обязательно просыпаться в семь утра, плестись на берег, намазывать кремом кожицу своего тщедушного тельца, напяливать панамку на макушку и душить себя зевотой, что бы подслушать и узнать, что такое думают обо мне мои доброжелательные коллеги по труду и отдыху.
Когда в пол-одиннадцатого, я спускаюсь к матрасам., лежакам и пропотевшим и обгоревшим приезжим , без труда угадываю, что они ( не матрасы, конечно), шепчут с ухмылкой друг другу : « О, смотри, этот-то, только проснулся, ну наконец, хе-хе».
Хотите знать, почему я засыпаю в три ночи, срывая с себя наушники и обрывая лекции по истории Натальи Басовской на полуслове? И отчего мой сон крепок, как вьетнамский «Ханой» (водочка такая, местная)? И почему в полночь моя постель гладко заправлена ,так, как умеют делать, только очень умелые горничные? Вот моей бригаде это было совсем не интересно, они уже в десять в бессознательном трансе заплетают косичку (если, он ещё не постригся) сладкоголосому богу Гипносу*.
И вам, этого знать не обязательно, так что до свиданья….
…Всё дело в кризисе жанра. Не ясно о чём это я? Сейчас объясню, нарисую планчик. Только следите за мыслью, правда это и трудно и далеко…
…Итак. ( Никого не жалко никого). Разницы нет, бухгалтер ты или бульдозерист, может даже свежеисечённый пенсионер, а может уже с приличным стажем, а твои детки вполне себе удачливые манагеры. (многие без шуток считаю это правильным произношением англ. менеджер, так они погружаются в иностранные языки). Это дело десятое, как и то, как вы урвали от зарплаты немного, чего хватило на билеты и гостиничный ваучер. Может недоедали, может недопивали, может украли, кому какое дело. Факт в том, что турагент убедил вас в том, что лучший выбор, ну допустим Вьетнам, его там пляжи и море и дёшево и народ открытый и русских даже как уважают, почти обожают. И вы соблазнились. Короче, с большими сомнениями, но все, же приняли решение. Кто-то вам чего-то хорошее про Вьетнам сказал, интернет, так вообще плёл исключительно сладкие и восторженные рулады. Перекрестились, помолились, прополоскали горло алкоголем, сели в узкое кресло дальнемагистрального самолёта, пристегнулись и просыпаясь и засыпая, время от времени занимая очередь в туалет, стали отсчитывать часы, что тягостно медленно отсчитывают километры от дома до Ханоя.
Столица обычно просто трансфер. Перевалочный пункт. Начало пути на побережье. Пока наши «примеры» едут к месту назначения, посмотрим в окно. Движение на дороге, это настоящий хаос. Тем же немцам, думается мне, уже увидеть что-либо подобное, невообразимый аттракцион. Да чего там немцам, любому, кто когда-либо, хотя бы пролистывал ПДД, после обычного перекрёстка, где-нибудь на окраине Сайгона, станет страшно за свою бесценную жизнь. Это только надо себе представить подобное, полное отсутствие правил, абсолютная свобода передвижения! Мне кажется, да чего там я уверен, купить водительские права во Вьетнаме, такое никому не придёт в голову. У большинства их попросту нет совсем.
Где-то час выбираемся из города, ещё пять пялимся, на обгоняющих нас мотороллеров. Велосипедисты, все в красной книге, но как исчезающий вид всё же попадаются.
Тропики, что наползают на дорогу. Выставленные на продажу ржавые трактора. Узкие дома, походящие на вытянутые гаражи. Плантации «глаза дракона». Мемориалы героям войны, времён американской оккупации.
Всё, как только ваши чемоданы с выдвижными ручками перекатили от стойки ресепшн в номер, обратный отсчёт времени включён. И что же? Чего дальше?....
Выбор кстати не такой большой, как могло бы показаться. Особенно вначале, во время той самой туристической куриной слепоты, когда тебе неизвестно даже самое простое, где вот море у вас? далеко? это в какую сторону идти?
Тем, кто любит крепкий жёсткий алкоголь, тем проще всего. А вы что думали. Они заняты дегустацией местного ликёровискоромочноводочного производителя и потреблением особенно любимых импортных марок. У любителей градусов, не смотря на их весёлый образ, железная, почти армейская дисциплина, отступать нельзя, а сдаваться и останавливаться не допустимо. Это предательство. Ты что?!
С алко-профи всё просто, они обгорят, заснув под дневным солнцем и страдая от головной боли и ожогов, будут подлечиваться пивными сосульками. Их сверхворчливые жёны, будут материть алые бездвижимые тела своих предсказуемых супругов, до тех пор, пока не сольются с ними в любовном экстазе, короче, уснут вдвоём на одном лежаке, что ж, солнце уже сорвалось с неба и проваливается вниз. Можно сказать попроще, все успокоились, всё замирает, шум прибоя нарастает, а людской гомон стихает, когда на четвёрке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал сам бог Гефест,
совершив свой дневной путь, бог солнца Гелиос спускается к священным водам Океана.
А что же поделывают остальные, те самые особо любознательные, чем-то интересующие, пытливые умы, мало или совсем непьющие? О, сейчас их сердца радостно отзовутся и замурлычут, ведь я собираюсь написать всёго лишь одно, но какое слово! (улыбка) Экскурсия!!!
Мы с Сашей полюбили играть в «американку» на открытой террасе одного ресторанчика в пяти минутах от нашего отеля. Не прошло и недели, как мы стали «подрабатывать» в «смайлике» (там у входа висел большой такой жёлтый кругляш, с нарисованным ))) ) такими невольными аниматорами, играющие в бильярд, попивающими местный «Сайгон» и как бы демонстрирующими всем идущим мимо : «А здесь неплохо, очень даже ничего, мы вот тут каждый вечерь». Администратор ждала нас и даже делала вид что сердилась, если мы задерживались, официанты останавливались возле нашего стола что бы перевести дыхание и вроде даже как побелеть за одного из нас. А шансонье, время от времени развлекающий публику песнями под электрогитару или пианино, увидев издалека, что мы идём на огонёк, обрывал на полуслове Боба Марли, и приветствовал нас: «Ба, вот и игроки, ну сегодня все в сборе!». Такой всегда улыбчивый и обаятельный на сцене, в перерывах, он приходил к нам и смотрел на наше бестолковое толкание шаров, смотрел без интереса, грустно и бессмысленно. Но допив газировку, огромный как медведь филиппинец, брал гитару и вытягивал «де бургевское» Lady in red , а потом, после многократного повторения и, подмигивая нам, перебирал все ему знакомые цвета., там леди в голубом, белом, чёрном (надо думать она в трауре), и снова в красном.
Александр Валерьянович, пардон, заигрался, инструктор, начальник , а поэтому, по-рабочему расписанию- герой ( у нас все кто вышел в люди, как только ножками пошли, сразу понимают про себя, что они герои). Ну, те о ком , спорят и даже дерутся у себя там на Олимпе бессмертные боги, типа одни за троянцев другие за воинов Агамемнона ( само собой бездельники подчиненные, это «париса-бисывы» дети ). Ничего себе виражик заложил! Так вот, надо заметить Александр (не, не Македонский) вовсе не такой. Хотя Саша то же легенда, только живая. Таких как Валерьяныч, давно уже не выпускают. Даже из ворот ЛАТУГи**. Спортивная подготовка, закалка комсомольская, советское образование. Это сейчас конвейер. Трёхмесячные курсы не о чём. Компьютерное тестирование, основанное на запоминание ответов. Повторная сдача анализов, контрольный мазок, и нате загранпаспорт.
А сейчас минуту концентрации и внимания, как прочтёте, сначала представьте это себе, а потом уже присвистните. Саше, бортпроводнику Александру, шестьдесят лет! Невысокий, даже маленький. Бывший спортивный гимнаст, бывший секретарь – комсомолец, парторг, он в возрастной линейке застрял на отметке сорока лет. Секрет его моложавости прост и не мудрён. Вместо ресторана беговая дорожка, вместо сигареты лыжная прогулка. Всегда и во всём правильный выбор. Он не уклоняется и не избегает соблазнов, он их удачно дозирует (вот пример, что кто-то всё же умеет это делать). Ранний подъём, растяжка, плаванье, потом самое трудоёмкое, томление на пляже, иногда штудирование Фельдмана***. Вечером, десяток партий в бильярд, перед сном интернет-шахматы перед монитором бесплатного компа на ресепшн. Отбой, конечно, не позднее двенадцати. Отдых, безусловно, зачётный. Да, чуть не забыл, массаж, так что у каждого секрета молодости есть свой золотой ключик, или просто отмычка. Но бежать трусцой придётся обязательно.
Ресторанчик, в местечке по прозвищу Муйне, заходим с Сашей, делаем заказ, ждём. Через пару минут, понимаем, что зашли неудачно. У барной стойки словесная перебранка мужчины и женщины, которая держит на руках ребёнка, с каждой минутой становится всё опасней. Девушка приносит нам парочку супчика Фо ( сытный говяжий бульон, с тарелкой мелиссы, её надо подбрасывать в суп), и извиняется за происходящее. Надо сказать, что посетителей в харчевне двое, мы с Сашей, а вокруг скандалистов человек десять местного персонала. Даже когда женщина начинает лупить мужика по лицу, никто из вьетнамцев в ссору не ввязывается. И в тот момент, когда этот худосочный, как большинство местных, отмахиваясь от фурии, чётко попадает «левер понч», все, только тихонько охают и прикрывают лица руками. Пока мы быстро-быстро доедаем свой ужин, дама, не обращая внимания, что её партнёр по боксу держит в руках маленькую девочку, метелит его, чем попало, на полу у входа на кухню. Официантка всё время извиняется перед нами, сама чуть не плачет, мы как-то криво пластмассово улыбаемся в ответ. Как мы не вовремя зашли и сказать нельзя. Оказаться свидетелями семейных разборок, что может быть присобачнее. Только шопинг…
…классик, как это сейчас уже ясно, ошибался. Человек создан не для счастья, он создан для шопинга.
Ведь шопинг, это тягучее понятие. Это не только обмен денег на товары. Это сложнее и больше. Изобилие шмоток, как это, как не райские гущи. Доступность, дешевизна, что это, как не божественная благодать. Выбор, дьявольский соблазн. Вещь в твоих руках, потребительский катарсис. Тугие, переполненные пакеты с покупками, содержание и смысл прожитых дней, опыт, что останется нашим детям. Пластиковые бездонные чемоданы, застиранные майки, бриджы со шнуровкой, дешёвый искусственный жемчуг, браслеты и одноразовые зажигалки, пепельницы в виде какой-нибудь воронкообразной фигни, магниты и портмоне, зажёванные карты городов, перчатки, открытки, монетки с ликами неизвестных королей и президентов, всё это мы притащим домой, и оставим потомкам в приданное. Неблагодарные, они отнесут наши находки на свалку, после первой же генеральной уборки. Конечно, только после того, как нас самих с почестями или без таковых, по причине быстрого гниения остатков, перетащат на место скопления всяких подобных «биоотходов».
А в прочем, кроме outlet-ов, всегда есть простые крестьянские базары. Вьетнамские, такие же бестолковые и чудесные, как и везде. Столы со специями, без особых церемоний переходят в копи одежды и безделушек. Здесь решётки, за которыми груды низкопробного золота а, напротив, на земляном полу лишают жизни курицу, одним ударом отсекая голову. Там тропические фрукты и демократичные огурцы с помидорами, и без всякой связи, в трёх метрах, буквально через дорогу, выставлены крышки гробов, полированные и пугающие заоблачной ценой и, увы, неизбежной перспективой расплаты.
Пару кругов по рынку, и я понимаю, что могу водить экскурсии с предоставлением прейскуранта местных цен, а за оплату брать яичницу и кофе по-вьетнамски в этом вот кафе, на два столика, которые выходят на реку. Узкая пройма реки приплотно зашвартована рыбацкими шхунами. По набережной, куда не добираются даже самые случайные чужаки, разгуливают с чашкой чая в руках и в полосатых домашних пижамах пожилые аборигены. Для чайной церемонии с выкуриванием сигареты, пенсионеры выходят с близлежащих дворов, с обязательным сонным осмотром самых непрезентабельных во всех смыслах окрестностях. Медленно подползая к стоянке рыбацких кораблей, эти списанные на берег ветераны, как и я, любуются многокрасочными, пестрыми, как петухи морскими трудягами. Они стоят борт к борту, скрипят от небольшой качки и кажется, безвольно провисающие балки от лебёдок дрожат от свободы и безмятежности ничегонеделанья. Спит бродячий пёс под лавкой, старик в золотоцветной пижаме выкидывает бычок в воду, я фотографирую на телефон, как выгружают рыбу с лодки, и иду в обратную сторону к базару. С одной из лодок меня кто-то окликает, это рыбачёк сидит с голой задницей на самом борту и опорожняет кишечник. Спрашивает, есть закурить? Кладу сигарету на кнехт и, улыбаясь, шагаю дальше.
Общее, такое привычное для юго-восточной Азии, заторможенное, полусонное, и оттого кажущиеся медленным течение времени, не разбавляют даже сумасшедшие мотобайки, с парочкой, а то и с троицей, вцепившихся в них вьетнамцев. Конечно, с обязательной маской на лицах. Это не простые, как всегда аптечные тонкие однообразные маски. Ежедневно, как мне казалось, это средство защиты от пыли, духоты и выхлопных газов, модернизировалось, разукрашивалось во всё на свете, на днях в Пекине, я видел маски, напоминающие бутафорию из «Звёздных войн». Так что для востока, обычная так называемая у нас распироторная маска, уже даже не просто элемент гардероба, а его украшение, оригинальный атрибут, да, что там, фетиш, венецианская маска.
Кроме трупа, что разлагался, где-то на полпути между лежаками и морем (в неглубокой низине, лежал пёс он сначала раздулся, затем почернел, а потом почти неделю, порывы ветра приносили в лёгкие, и почти сразу в сердца туристов, бредущих к воде, запах, как чувство, отвращения, страха и брезгливости). Так вот, кроме трупика и пляжных сонных мух, что ползают от берега в тень зонтиков, особенно к полудню, а потом повсеместно и до заката солнца на берегу хозяйничали скай-серферы. Тех, кто не умел справиться с парашютом, и тем более с доской, они презирали и считали случайными свидетелями жизни. Их образ мышления перемолол обычные человеческие понятия до неузнаваемости. Ветер превратился в смысл дня и в возможность его наступления. Вода стала самой твёрдой дорогой, земля опасной площадкой для старта и финиша. У нашего отеля у них было, что-то типа их логова. Кабинка для инвентаря, деревянный настил, заваленный мягкими матрасами посреди которого стоял низкий маленький стол и тренажёр. Это дубовая доска, под которой был подставлен короткий пенёк. Имитация скольжения по волнам. Примитивная, но очень эффективная, точно знаю, сам проверял. Уголок имел название: «Willy-Willy». Чёрт его знает в честь кого именно, хозяйка этого балаганчика так захотела. У входа в учебный центр (а именно так на визитке значилось это место), был пришпандорен гамак. После захода солнца, подсвечивая по сторона фонариком, в нём болтался охранник. На меня он не обращал никакого внимания, игнорировал, знал бездельник, что я по вечерам ошиваюсь где-нибудь здесь рядом. Иногда, наверное, когда ему приходилось уйти по своим незатейливым обязанностям, а может просто поменять батарейку в фонаре, я заваливался в свободный гамак и когда он возвращался, говорил ему « Извини, брат, и вообще хорош уже спать на работе, иди лучше вот собаку на пляже закопай, пока её муравьи не растащили». Славный парень, никогда не обижался, и уходил дрыхнуть на пляжные матрасы.
Под вечер, когда вместе с уходящим солнцем пляж покидали последние фотомодели (спотыкаясь, потому-то глядят в видоискатели своих фотоаппаратов, а не под ноги), к морю прихожу я. Песочная коса, от устья неизвестный мне речки, что вытекает из Фантьена и до самого края рыбацкой деревушки по имени Муйне, моя земля. Я подхожу к воде, присаживаюсь на бревно, спрятанное волей судьбы или случайности, за небольшим барханом. Закуриваю самокрутку, набитую местной дикой травой. А что вы хотели? Как я мог, не соблазниться, пройти мимо уличной шпаны, предлагающей cannabis, да ещё так дёшево? Вот американские солдатики не смогли удержать себя в руках устава и привезли дурман в своих головах домой. Не отсюда ли растут татуированные ноги и длинноволосые головы хиповской революции семидесятых. Я просто прикоснулся к истокам. Вдохнул и выдохнул.
Если на берегу кроме меня и беспроводного интернета ни души, то море перенаселено рыбаками. Вдалеке, что днём, что ночью бесконечным пунктиром обозначает себя флотилия фантьенских баркасов. Это промысловики, свой улов они сдадут на завод, из которого потом изготовят знаменитый рыбный соус. А у самого берега, на круглых пластиковых лодках, больше напоминающих неглубокие тазики рыбачат подростки. Я бреду по колено в воде и слышу, как они барахтаются в своих тесных непотопляемых корытах, над которыми светлячком горит лампочка. Отчаянные ребята, вокруг бесконечная темень, под тобой глубина, а ты тянешь сеть в надежде наполнить свою посудину, размером с детский манеж, кем-нибудь кто не схватит тебя за горло.
В отель я прихожу поздней ночью. Засыпая, мне не всегда удаётся стянуть с себя наушники, и частенько истории о Наполеоне, Геродоте или Гарибальди растворяются в тишине и мраке тропической ночи, а жаркие споры на «волнах» WI-FI охлаждает беспристрастный кондиционер.
• *Простите автора, всему виной В.Кун и его «…легенды и мифы древней Греции».
• ** Ленинградское авиационно-техническое училище гражданской авиации
• *** автор учебника об аварийно-спасательном оборудовании ВС иностранного производства (А-319,320).