Я дарю тепло своего тела морозу на окне. Кто знает, быть может, он достойней, чем все те, кто рвутся к нему извне. И в этой серости сверкающих со всех столбов огней прячутся непоказанные друг другу улыбки каких-то двух незнакомых мне людей. Там даже видно, как один повернулся, решив, но другой оказался для этого слишком труслив, и они, как бродячие псы, ищут правду в недельных объедках и морщат носы.
Ну а я...
Приложив пятерню к замороженным стеклам, жру глазами еще не проснувшийся утренний мир, где бывает светло лишь тогда, когда плотно задернуты шторы чьих-то насквозь пропитанных дымом квартир. Я не слушаю музыку - музыка слушает все мои мысли, чтобы после добить меня метко лишь нотой одной. Я не запрещаю, нет. Конечно, можно. Не того ль я хотела? Быть убитой любимой, к ней стоя лицом, но никак не спиной?
В этом зимнем пейзаже пытаюсь смотреть в лица всех проходящих, спешащих куда-то прохожих. Но еще так темно, да и света витрин магазинов не хватит увидеть их взгляд.
Я все шла и смотрела, когда меня кто-то окликнул. Уже рассветало.
Ни за что не повернусь назад...