В этот предпраздничный день лекции были сокращены. В полдень их отпустили, зал готовили к «капустнику» и маскараду.
- - Ты придешь? – спросили Марину. Она опустила глаза:
- - Я уезжаю сегодня домой.
- - Что, и на капустник не останешься? Там четвертый курс такое готовит, хохот стоял до первого этажа, когда они репетировали!
- Эх, деревенщина! Что с нее взять! Девчонки не могли понять, как это можно не остаться на вечер! Будут же танцы!
- Марина не спорила. Да, она такая. Ей нужно ехать в свою деревню, и все тут. Даже Вадим презрительно пожал плечами: оставьте в покое эту дуру…
- Марина покрутилась возле дежурной, дождавшись, пока зазвонит телефон. Тетя Валя встала из-за стола и пошла звать к телефону кого-то из преподавателей. Марина, воровато оглянувшись, сняла ключ со щитка. Этот класс был в самом конце коридора, и фортепиано там было разбитое, так что вряд ли он сегодня кому-то понадобиться…
- Затем все нужно было делать быстро. Она поспешила домой. Закрывшись в ванной, распустила свои длинные, до пояса, волосы. Жаль? Нет, не жаль: такие длинные ни к чему. Да и не много она отрежет, только подравняет. Ну, не до пояса будут. Зато расчесывать удобнее…
- Пожалуй, три пакетика краски хватит… Нужно было больше отрезать. Она пыталась нанести краску щеточкой. Куда там! Эти джунгли так не покрасишь! Хорошо, что к краске прилагаются резиновые перчатки!
- Она натянула резину на руки, и стала обеими горстями наносить краску на волосы. Дело пошло быстрее. Все равно, что шампунем мыть! Перчатки сразу стали угольно-черными, брызги летели во все стороны. Так, пожалуй, и негром стать недолго… Мать умрет, узрев превращение своей светло-русой дочери в жгучую брюнетку!
- Хорошая краска! Это из брюнетки блондинку трудно делать! А наоборот – проще простого! Пока она расчесала волосы, размазав равномерно краску, голова почернела. Она смотрела на себя и не узнавала. Никак не могла понять, идет ли ей этот цвет.
- Зато она кардинально изменилась! А это – самое главное.
- Через сорок минут волосы стали угольно-черными. Она еле отмыла руки, по локоть испачканные. Все оказалось гораздо дольше и сложнее. На «капустник» она уже не успевает.
- Ну и черт с ним! Зато придет к самим танцам!
- Тщательно спрятав волосы под шапочку, она вышла на улицу. Холодно! Не простудиться бы, с влажными волосами в мороз! Но досушивать некогда.
- В училище стоял веселый тарарам. Сновали фей, коты в сапогах, дамы в декольтированных платьях, извлеченных непонятно откуда. Все были в масках, наивно полагая, что неузнаваемы.
- - Маска, ты кто? – доносилось отовсюду с хохотом.
- - Да ты че, я уже снял противогаз! – отзывались в ответ.
- - Ой, Марина! – окликнули ее. – Передумала?
- - Нет, я на минутку, - отозвалась она. – В классе книгу забыла. Нужно еще на автобус успеть.
- К ней сразу потеряли интерес. Она шмыгнула в дальний класс и заперлась изнутри.
- Издали доносились взрывы хохота: это начался спектакль.
- Марина лихорадочно достала платье и переоделась. Глаза, закапанные атропином, действительно, казались черными. Она густо положила тени, подкрасила ресницы. Странная! Непохожая на себя! Темная пудра цвета загара быстро превратила ее в смуглянку. Теперь губы! Они должны быть пунцовыми, под цвет оборки и розы!
- Черт! А здорово! Блестящие волосы ложились крупными завитками. Только бы не растерять шпильки! Долго удержать эту массу волос будет сложно! Гребень довершил высокую прическу. Даже жаль прикрывать это великолепие «мантильей»!
- Шум в коридорах усилился: это выносили из зала стулья, подготовляя его к танцам. Кто-то подергал двери.
- - Слышь, а кто от тридцать первого ключ утащил? – закричал голос за дверью. Паша с духового – узнала Марина. Вдали ответили:
- - А я знаю? Упер кто-то еще утром, баба Валя с ног сбилась, искала!
- Марина не шевелилась, едва сдерживая смех. Шаги затихли, заиграла музыка. Итак, маскарад начался.
- Она приладила полумаску, спрятав завязки под волосами. Оглядела себя. Длинные серьги и блестящие бусы. Под кружевом маски угадывается изгиб ярких губ. Слишком густое кружево, сюда подошла бы паутинка… Но зато лица не видно. Глаза с расширенными зрачками блестят, и угадать их цвет невозможно в полумраке.
- Она тихо выскользнула в коридор. Ключ надо спрятать, не носить же его с собой. Итак на поясе кастаньеты и веер. Черт знает, как ими пользоваться… Ага, ключ можно спрятать за стульями у стенки. Вряд ли кто-то найдет его сегодня вечером.
- Она пошла полутемным коридором, прислушиваясь к цокоту своих каблуков. Раскрыла веер. Драный веер, конечно, хоть бы совсем не разорвать…
- У входа в зал стояли два «стража» в джинсах и картонных латах и шлемах. И в масках. Лиса и заяц. Стасик-скрипач с третьего и Сережа-баянист со второго курсов. Совершенно неузнаваемые.
- - Е-мое! – сказал Заяц. – Это что ж такое?
- - Ты с какого курса? – спросил Лис.
- Марина тряхнула блестящими волосами и гордо прошла между ними.
- В зале был полумрак. Мушкетеры, рыцари, монахи танцевали медленный танец с пастушками, куклами, феями.
- - Вот это да! – услышала она позади себя и обернулась.
- Юрий Владимирович. Преподаватель. Дежурит сегодня, чтоб эти самые феи дом не сожгли. А что? Хорошая работа для веселого молодого человека, почти не отличающегося от студентов!
- - Не изволит ли сеньорита протанцевать со мной сегидилью?
- Марина улыбнулась непривычно накрашенными губами (ох, и мерзкая на вкус помада!):
- - Почему бы и нет?
- Она положила ему руки на плечи. Сегидилью она, пожалуй, не смогла бы. А вот такое топтание под музыку - да сколько угодно! Она усмехнулась, вспомнив, как этот самый Юрий Владимирович проходил мимо нее, как мимо пустого места, хотя хорошенькую Ленку Зарецкую всегда узнавал…
- - Сеньориту, наверное, зовут Карменситой? – шепнул он ей на ухо. Она рассмеялась:
- - А разве на маскараде в музыкальном училище подойдет другое имя? Ведь вы, музыканты, других испанских имен не знаете!
- Он обиделся за все племя:
- - Ну, уж будто!.. А вы не наша студентка? Я вас не узнаю.
- - Конечно, не ваша. Я с подругой пришла.
- - Я так и понял. Всех наших я знаю наперечет!
- - Да, чужак в ваш улей залетел.
- - И где же сеньорита учится?.. Или уже работает?
- Марина на минуту задумалась. А действительно, кто она? Что бы такое похлеще придумать?
- - Хореографическое училище. Первый курс.
- - Я так и понял, - глубокомысленно заметил он. – У вас легкая походка. Сразу чувствуется танцовщица. И танцуете хорошо.
- Ага, понял ты, козел безрогий. У меня походка такая от рождения. Просто ноги так растут. Надо было сказать, что медсестра. Ты бы сразу заметил рентген в проницательных глазах!
- - Сеньор не представился, - сказала Марина.
- - Да, в самом деле! Юрий, - шепнул он.
- Ладно, Юрий. Через неделю я тебе это вспомню. Когда музлитературу сдавать будем… Ты же придешь ассистентом к нашей стерве…
- - Фи, как прозаично! – вместо этого сказала она. – Я думала, что вас звать как минимум – Эскамильо…
- Он оживился:
- - А может, Хосе?
- Не надейся. Мой «Хосе» вон там, в костюме мушкетера, с «Мальвиной» танцует…
- - Нет, лучше все-таки – Эскамильо… Хосе я уже не люблю…
- Он расхохотался:
- - Слушайте, для хореаграфички вы хорошо знаете оперу1
- Она легонько шлепнула его сложенным веером по руке, благо танец уже кончился:
- - Но-но! Не задавайтесь: есть еще новелла Мериме и наша танцевальная «Кармен-сюита». Так что не весь свет клином сошелся на вашем меццо сопрано…
- Она пошла по залу, покачивая бедрами. Оборки на юбке колыхались в такт ходьбе. Ее уже заметили. Не узнали. Слишком быстрым было превращение, никто не ждал…
- Она прошла мимо Вадима, раскрыла и закрыла веер, глядя на него в упор. Он остановился на полуслове, рассматривая ее. «Мальвина» – а может, «Пьеретта»? – досадливо обернулась тоже: это ей он не ответил, рассматривая Марину.
- И где он достал такие сапоги на каблуках? Пряжки из двух разных брошек. Мамашины, небось. А что, у него руки и ноги маленькие, как у женщины. Он хрупкий, тонкий, из-за тонкости кажется высоким, хотя сейчас, на каблуках, она сравнялась с ним ростом… «Плащ мушкетера» в лучшие времена был женской голубой юбкой, теперь распоротой по бокам и украшенной бумажными крестами. Белая рубашка с кружевным воротником, кружево на «ботфортах»… Черт подери, а он солидно готовился! Ни в какое сравнение со всеми этими псами, картонными рыцарями и монахами в мешковине!
- Заиграли быстрый танец, и она пошла в круг танцевать.