*****
Митор вышел из покоев Его Величества и, едва взглянув в его словно окаменевшее лицо, стража молча отступила в сторону, пряча глаза. Темный огонь плясал в обычно спокойных карих глазах Митора, Стрекозы, «призрака», обязанного в любой ситуации оставаться незаметным, невозмутимым и бесстрастным. Митор давно изучил все это, давно привык скрывать то, что переполняло его душу до краев, грозя порой выплеснуться на кого попало, он привык никогда не срываться и втихомолку осуждал Леопарда за столь явное проявление чувств, но сегодня он понимал командира и друга. Сегодня он не сумел сдержаться, высказав Римано все, то он думает и едва избегнув как минимум ареста, но ему было все равно. Ненависть, гнев, бессилие… И ярость, буквально душившая невозмутимого «призрака», ярость, требовавшая немедленного выхода, - в нем осталось только это. Но каким-то не замутненным пока уголком сознания он понимал, что должен держать себя в руках. Должен – чтобы не привыкнуть к срывам, как почти привык Леопард. Да, после них и легче-то не становится, так, усталость и ничего больше…
Не произнеся ни слова, он быстрым шагом прошел через временный лагерь, разбитый прямо под стенами Аттры, и заглянул в свой шатер.
Карма и Кот спали вповалку, не успев даже толком раздеться, и Митор не осуждал их.
Утром они вышли на дальние посты, уставшие, хмурые, явно выдержавшие не один бой по дороге в лагерь. Весть о прибытии полетела впереди них, так что мигом вскочивший Митор перехватил их еще возле лесополосы. Уж он-то знал Леопарда как никто другой и понимал, что только очень веская причина заставила его отослать гонцов назад. И только он мог безошибочно выбрать тех, кто уж точно не ввяжется в драку ради драки и сумеет отступить, когда это необходимо.
"Тирон или Тилли стояли бы насмерть – они бы не добрались…"
Стараясь стоять перед командиром навытяжку, Карма рассказал, что произошло, и передал письмо Леопарда. О гибели Травки он рассказал очень сжато, старательно отводя глаза. Кот молчал, глядя перед собой невидящими глазами, а Митор видел в этих мальчишках самого себя – после проклятого рейда, после мгновенной потери почти всего отряда. Эти ребята потеряли друга – они тогда потеряли одиннадцать человек… И Митор не мог осудить их за несоблюдение тихого возврата, без боя. Десять лет назад они тоже не сумели вернуться тихо. Оставшиеся в живых «призраки» тогда вволю порезвились в сонном вражеском лагере, и раз и навсегда поняли, что удар в спину или нож в горло спящему далеко не всегда можно счесть подлостью. Тогда четвёрка друзей избавились разом и от страхов, и от сомнений.
Митор чуть тряхнул головой, заставляя себя слушать безжизненный голос Кармиана.
-Леопард приказал нам не ввязываться в бой, - словно услышав его, сказал Карма. – Но иначе было нельзя. Они словно знали, что мы несем погибшего, не отставали ни на шаг, и мы были вынуждены раз за разом принимать бой. Мы нарушили приказ о тихом возврате, но добрались. По-другому мы поступить не могли – нас бы просто убили.
Друга им пришлось похоронить четыре дня назад на какой-то глухой поляне, но оба клялись, что сумеют отыскать это место с завязанными глазами. Им несколько раз пришлось принять бой, пока они немного оторвались от преследования и не оставили погибшего, потом почти сутки не могли оторваться от висевшей на плечах погони, отчаявшись, повернули им навстречу и спасло обоих «призраков» только то, что преследователей после всех стычек осталось только четверо. Что узнал Леопард в короткой вылазке, ребята не знали.
Выслушав, Митор отправил обоих отдыхать и развернул листок, заполненный торопливым неразборчивым почерком. А потом отправился прямиком к королю, от которого и вышел мрачнее тучи…
Митор очнулся, осознав, что рядом стоит Стайн.
-Что случилось?
Тот покачал головой.
-Не знаю, как и сказать. С одной стороны – вторжение это не имеет ничего общего с завоеванием страны. Да это и вторжением-то трудно назвать. Но остальное… Леопард верит во все это, а я… я бы, наверное, не поверил. Вот, почитай… - он протянул письмо.
Стайн внимательно прочитал, подумал и перечитал снова.
-Но мне так всё это чистейшей воды вранье, - сказал он, возвращая порядком измятый листок. – Пленнику просто очень хотелось жить, а Леопард почему-то поверил в его россказни. Да он с некоторых пор и сам себя не помнит, иногда ему очень трудно верить даже своим, но в то, что он верит орцею всерьез, поверить еще труднее.
-Если сопоставить слова этого пленника с… со снами Аймины, то связь углядеть нетрудно, - Митор старательно разгладил письмо и теперь снова складывал его. Пополам, еще раз пополам, и еще, и еще, пока от листка не остался крохотный комок. – Вспомни тот грот, в который водил нас Леопард!
Стайн примолк.
-А ведь каменные змеи и нетопыри были там! – продолжал Митор. – Но в любом случае Леопард прав: допустить этого мы никак не можем. В конце концов, страну можно завоевать и изнутри, и для этого вовсе необязательно греметь клинками и таскать у противника карты, а попутно старательно резать друг друга по ночам.
-Поэт, что тут скажешь, - пробурчал Стайн, сердившийся на себя за то, что и впрямь напрочь забыл о таинственном гроте Леопарда. – Уж скажет так скажет… Красиво и поэтично, но нам-то что делать? Ты убедишь Римано в том, что враг, мягко говоря, нестандартный? И что цель у него не военная, а мифическая?
-Ну нет, это я оставлю Леопарду, - чуть улыбнулся Митор. Яростный огонь уже еле тлел, но Стрекоза еще не успокоился. – А насчет цели… Мне кажется, ты ошибаешься. Цель именно военная, как у любого вторжения, только они, кажется, и сами этого еще не знают. Для орцеев все ясно – Земля Памяти Хентов, святилища и всякое такое, но ведь есть еще и тот, кто УЖЕ знает обо всем этом. И совершенно точно знает, на кого нужно указать, чтобы найти это место.
-Слишком мудрёно, - поморщился Стайн. – Ты же знаешь, философия – это не для меня. Ребят натаскать – пожалуйста, в рейд до самый глубоких пещер Тьмы – да запросто! Но от остального ты меня избавь. Вы с Леопардом – мозговой центр, Тишина – чувства и предчувствия, а я – руки с мечом и стрела наготове. Вот так. Пойду лучше ребят гонять. Запустил Римано Гвардию – сил моих нет смотреть на это безобразие!
Он ушел, а Митор отправился проверять посты. В общем, всё было и так ясно, как и то, что на посту никто не спит, раз ранним утро углядели мальчишек. Но то, что вражеская разведка добирается уже чуть ли не до самой Миары, сильно встревожило его. Леопард предупреждал, что подготовка разведчиков вполне сопоставима с их собственной, что мальчишки с ними не справились, а значит, не справится и плохо обученная Гвардия. Капитан Ночных не имел обыкновения преувеличивать силы противника, хотя порой казалось – лучше бы преувеличил. Ну хоть немного – всё легче было бы потом в бою!.. Но, зная Аймину, Митор понимал, что рассчитывать на это нечего. Это могло быть только пугающей правдой. Он подумал – и отдал приказ удвоить посты. Пусть они и не выстоят в случае нападения, но во всяком случае хоть кто-то успеет поднять тревогу в лагере. Митор очень надеялся, что – успеет…
*****
Было страшно. Тирон даже сам себе не хотел признаться в том, что боится предстоящего боя, боится до дрожи в коленях. Когда на лагерь напали люди с закрытыми лицами, когда пришлось схватиться врукопашную, даже когда упал Травка – страха не было Была отчаянная злая радость (бой! Бой насмерть!!), была злость, но не страх. Страх пришел позже, когда ушли Кот и Карма, унося погибшего друга, когда Леопард, строгий, с остановившимися льдистыми глазами, скомандовал марш-бросок, и они почти сутки шли вперед, по неведомому пути, который указывал командир, шли, не зная, куда, не понимая, зачем… Потом ветер, дувший в лицо, принес запах дыма и пришло понимание: вражеский лагерь. Неведомо как Леопард вывел свой маленький отряд туда, где стоял передовой… отряд? полк? – орцеев.
Привал. Тирон почти упал в траву. Не показать страха! Ни в коем случае не показать, чтобы не прицепилась крысиным хвостом слава венценосного труса!..
-Страшно? – тихонько спросили его. Тирон, вздрогнув, поднял голову. Лиайя смотрел на него, примостившись рядом на камне, но в глазах «призрака» не было осуждения, не было презрение и, слава всем богам, не было жалости. Жалость Тирон не принял бы никогда и ни от кого.
-Страшно тебе, Ио? – повторил Тишина, не дождавшись ответа. Тирон кивнул.
-Страшно. Когда был бой, не боялся, а теперь…
-Ты впервые видел, как погибают в бою, - все так же тихо сказал Лиайя. – Ты понял, что можешь погибнуть сам, когда угодно и от чего угодно, в любую минуту. Потому и проснулся страх. Это бывает. Я сам пережил нечто подобное. Ты просто не думай об этом. Ты – «призрак», риск у нас в крови, иначе Леопард никогда не допустил бы твоего «принятия в семью». Он видит таких… Ты видел, как погиб твой друг. Это больно и несправедливо, но… это наша жизнь. Знаешь, иногда думаешь – все отдал бы, только чтоб оказаться на его месте, чтобы убили меня – а он остался бы жив… Если ты истинный «призрак», ты привыкнешь… привыкнешь жить после таких вот рейдов. Ну, а если нет… что ж, значит, Леопард ошибся, доверившись тебе. Запомни, Ио, твой страх может убить многих – именно потому, что ты некстати вспомнишь, как был убит Травка. Вспомнишь, когда надо действовать и действовать быстро, вспомнишь – и не справишься с собственной рукой, и опоздает твой такой необходимый в ту минуту удар… Поверь мне, после таких минут «призрака» больше нет, а такое несколько раз бывало.
-Я справлюсь, - прошептал наследник. – Это просто… в первый раз. Я не трус!
-О нет, конечно, ты не трус, Ио, - улыбнулся Тишина. – Просто… попробуй справиться с собой ДО боя. Потом может быть поздно.
Тихий свист Леопарда отвлек Тирона от неутешительных мыслей. Вместе со всеми он подошел к командиру и понял, что – сейчас или никогда. Первое боевое задание не страшило, страшнее было не справиться. Тирон сжал зубы и заставил себя слушать внимательнее. Да и слушать-то было особенно нечего.
-Задача обычная, - чуть слышно проговорил Леопард. – Подобраться, услышать, запомнить, вернуться. Лис, Ио, Диво, Арфа, Лицедей. Вам все понятно? Тогда вперед. Боевая готовность, ребята, но постарайтесь все же не обнаружить себя.
Тирон почти машинально отметил, что и Лиайя, и сам Леопард остаются с резервом. И молча двинулся следом за друзьями, уже скрывшимися в кустарнике.
На прогалине Лиайя взглянул на командира, хотел что-то сказать, но передумал.
-Маскировка, внимание, боевая готовность. Ножи держать наготове, - Леопард повел рукой. Отряд рассыпался и спустя минуту о его присутствии не напоминала ни единая сломанная ветка или примятая трава. Леопард окинул прогалину быстрым взглядом и, шагнув назад, исчез за огромной старой елью.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ