Москва. 2079 год.
Меня зовут Антон, я недавно окончил журфак одного из московских вузов и устроился на работу в столичную газету "Правдивый репортер". Работа, конечно, непростая, но престижная и интересная. Сейчас я иду в офис редакции, чтобы получить от начальника очередное задание и приступить к написанию уже пятой своей статьи. Молодым работникам по традиции первые года полтора достаются статьи о дачниках-садоводах, рекордах погоды, кулинарных рецептах и прочей бесполезной ерунде, которую читают разве, что домохозяйки. Поэтому от очередного задания я не ждал ничего сверхъестественного и стоящего, но, и жаловаться не приходилось, ведь через это прошли все начинающие журналисты.
Когда я зашел в офис, там как всегда царила рабочая атмосфера. Офис гудел как пчелиный рой. Я сразу же направился к кабинету начальника, чтобы получить задание, мне уже не терпелось приступить к работе.
Я постучал в дверь кабинета и слегка приоткрыл её.
- Да, да, Антон, входи, - сказал шеф, увидев меня.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, Антон. Проходи, садись.
Я прошел в кабинет и сел на кресло напротив начальника.
- Я хочу тебя поздравить, Антон. Сегодня ты получишь своё первое серьезное задание. Ты может, еще не знаешь, но Копытин заболел, а на нём висит одна статейка, которой заняться придется тебе.
Я еле сдерживал улыбку на своем лице, ведь Копытин работал в редакции уже 10 лет, значит, и задания он получал первого класса, это был мой шанс навсегда забыть о садоводах и домохозяйках с их рецептами и, наконец-то, заняться настоящей работой.
- И так, - продолжал начальник - тебе нужно найти человека, не просто человека, а человека с интересной судьбой и рассказать его историю нашим читателям. Вот и всё. Всё просто. Справишься?
- Да, Виктор Иванович, конечно, я не подведу!
- Ну, вот и славно, приступай.
- Есть! - выпалил я и чуть ли не выбежал из кабинета, чтобы скорее взяться за работу.
Я начал перебирать анкеты в общей базе данных, чтобы найти человека для своей статьи. Я перебрал тысячи анкет: калеки, инвалиды, сироты, невинно осужденные, кого только не было, но всё не то, не то!
Уже на третьем часу своих поисков я почти отчаялся найти кого-либо, но вот я наткнулся на анкету, которая привлекла моё внимание:
Анна Ковалева, 1991 г.р.
Родной город: Москва.
Псевдоним: Проклятая.
Одна из первых облучистов, активист ополчения.
Да! Это было именно то, что нужно! Тем более что двадцатая годовщина окончания Столкновения была уже на носу, а наше поколение знает не так уж много подробностей этой борьбы народа и правительства. Или еретиканов и религиантов, как их тогда называли.
Религианты и еретиканы сохранились и в наше время, но сейчас они поменялись местами. Победив еретиканы стали большинством - религиантами, а еретиканов сейчас и вовсе не осталось, по крайней мере, никто о них уже несколько лет ничего не слышал.
Я позвонил Проклятой и договорился с ней о встрече. Она с удовольствием согласилась, ведь этой женщине было уже 88 лет, она была одинока и, наверное, давно уже ни с кем не говорила, кроме продавцов в магазинах и работающих почты, где она получала пенсию и покупала газеты.
Я взял записывающее оборудование, заказал такси и отправился к своей собеседнице. Но прежде, чем представить Вашему вниманию, дорогой читатель, наш разговор, я хочу рассказать небольшую предысторию, которая даст определенную ясность о том, кто такие религианты, еретиканы и ополчение.
Началось всё еще в далёком 2001 году. Тогда главным министром Министерства Обречения РФ (сокращенно МинОбр РФ) Хамченко, в союзе с правительством была поставлена цель внедрения в общество нового вируса, который позволил бы власти подчинить себе разум каждого из граждан нашей страны. Вирус получил название ЕГЭ, или полностью – Единая Генная Эпидемия. Этот этап внедрения вируса продлился два года, им были затронуты всего восемь регионов страны и особых успехов не принёс. Но правительство и не думала останавливать его совершенствование.
Вот отрывок из заявлений Хамченко 2003 г.: «Я думая, что эксперимент с ЕГЭ себя совсем еще не исчерпал. Если сравнивать результаты нынешнего года с прошлым, то мы видим, что он уже более стабилен и в 10% случаев не вызывает отторжения в организме...»
Люди тогда не понимали, что представляет собой эта зараза и относились к эксперименту спокойно, но тем не менее, и тогда уже были те, кто догадывался, к чему он приведет.
На следующем этапе 2004-2006 годов вирус испытывали уже в 65 регионах страны. Главной задачей этого периода ставилось частичное смещение клеток головного мозга в сторону стандартизации мышления с внедрением в разум общих идей правительства. Активное участие во всём этом принимало министерство обороны, что обеспечивало правительству дополнительную поддержку. В это время активное сопротивление правительству и МинОбр оказывало руководство Нижегородской области, которая, впоследствии, стала одним из центров Ополчения.
К 1 января 2009 года формула вируса была доведена практически до совершенства, и по приказу правительства, началось полномасштабное внедрение вируса во все регионы страны. Стоит также отметить, что он имел определенную специфику – облучению подвергались подростки, обычно в возрасте 18 лет, ибо люди более старшего возраста были к нему не восприимчивы.
Но это всё история, лирическое отступление, не более того. О всех тех событиях, что происходили в начале и середине двухтысячных годов никто не сможет рассказать лучше, чем их современник, а тем более участник всего того хаоса, что происходил в те годы.
Моё такси остановилась прямо у подъезда многоэтажки, в котором жила моя будущая собеседница. Это было типичное здание так называемой точечной застройки тех лет. Оно уже было практически развалившимся и обжиты в нём были лишь процентов 20 квартир. В подъезде пахло сыростью, из подвала несло каким-то смрадом, лампы не горели, поэтому я на несколько мгновений даже немного потерялся в пространстве, но вскоре сориентировался и начал подниматься по лестнице на пятый этаж. Лифт, как вы, наверное, догадались, не работал. Поднявшись, я позвонил в дверь квартиры номер 13 и стал ждать, когда мне откроют. Спустя не более, чем двадцать секунд дверь открылась. Я увидел перед собой пожилую, всю в морщинах женщину. При этом она не была сгорблена и растянута в формах, как мы обычно привыкли видеть людей пожилого возраста. В свои 88 она была довольно таки стройна, подтянута, движения её были легки. Наверное, сказывалось прошлое твердой закалки.
- Здравствуйте, я Антон, из редакции «Правдивого репортера», я Вам сегодня звонил - поспешил я представиться.
- Я догадалась, больше некому приходить, заходи, - ответила мне старушка.
Я вошел в прихожую, она закрыла за мной дверь и мы направились, ка я позже понял, на кухню. Старушка позволила мне присесть и спросила, не хочу ли я чая. Чая мне не хотелось совсем, но из вежливости, я согласился выпить его с неё. Пока мы пили чай, никто из нас не проронил ни слова. Я лишь наблюдал за ней, мне была очень интересной встреча с человеком времен Ополчения, не просто человеком, а одной из его участниц. По завершению сего действия, Проклятая убрала чашки и мы, наконец, могли приступить к интервью.
- Так что Вы хотели узнать, Антон? – начала она.
- Расскажите для начала о себе.
- Да что там рассказывать. Я родилась в самой обычной московской семье, в этой самой квартире. Отец мой был инженер, мама преподаватель музыки. А я была самым обычным ребенком, с самым обычным детством. Правда у меня всегда, еще с самого маленького возраста было обостренно чувство справедливости, наверное, поэтому я и попала в итоге в Ополчение.
- Когда Вы впервые услышали про ЕГЭ?
- Это было в двенадцать, наверное. Ходили слухи, что правительство и Министерство Обречения разрабатывают вирус для подчинения общества, подавления любой свободной мысли. Но тогда им, конечно же, никто не поверил. Руководство на то и руководство, чтобы уметь говорить красиво, вешать людям лапшу на уши.
- Что Вы можете сказать о главном Министре Обречения тех лет?
- *censored*, *censored*, *censored*!
В этот момент я просто не смог сдержать смеха. Не хотелось бы мне, что и обо мне через столько лет говорили такими же словами.
- Что ж, исчерпывающе, а если немного убрать эмоции?- спросил я сквозь смех.
- Здесь нет, ничего смешного, мальчик мой, это был страшный человек. Вся инициатива с вирусом исходила от него. Этот человек жаждал власти, превосходства над другими. Поговаривали, что его спонсировали люди из Америки, где аналогичный проект проводился уже не один десяток лет и надо сказать, там он имел определенные успехи. Хамченко искалечил сотни, тысячи судеб, а сам в итоге просто бежал за границу и спокойно дожил свои дни. Экстрадировать его, естественно отказались, с заграницей у нас в большинстве своем натянутые отношения и, если вам кто-либо скажет, что это не так, не верьте ему.
Честно говоря, мне в тот момент стала жутко стыдно и неловко за свой смех и я поспешил извиниться, на что проклятая успокоила меня и сказала. что всё в порядке.
- Скажите, Анна... – тут я запнулся, так как понял, что забыл отчество мой собеседницы, или я вообще его не знал, не помню было ли оно указано в анкете.
- Называйте, меня просто Анна, - перебила меня проклятая.
- Хорошо, спасибо, Анна.
Она улыбнулась своими морщинистыми губами мне в ответ, видимо её было приятно, что её вновь называют лишь по имени, приятно почувствовать себя молодой, красивой девушкой, той, что она была во времена Сопротивления.
- Скажите, Анна, - продолжил я,- как Вы думаете, зачем правительству было всё это нужно?
- А разве это непонятно? Представьте себе общество, в котором все думают одинаково, подчинены одним принципам, угодным власти, общество, где нет свободных мыслей, нет творчества, нет свободного созидания. Таким обществом управлять гораздо проще, те люди, которые начали разработку вируса и последующее облучение хотели быть не просто правителями, они метили на место богов!
- То есть, Вы хотите сказать, что целью было создание общества зомби?
- Можно сказать и так, но на деле всё было гораздо хуже. Эти люди не бросались на своих сородичей, не ели их, как показывают в американском кино... То есть показывали в кино тех лет. Они были всё теми же людьми, но постепенно тупели, становились примитивными. Чем большего совершенства достигал вирус, тем быстрее происходил процесс тупения. Эти люди делали всё, что им говорили, думали так, как хотелось другим. Так что, скорее общества роботов, чем зомби.
- Роботов из плоти и крови...
- Вы быстро соображаете, Антон,- перебила меня проклятая и чуть заметно усмехнулась.
- Спасибо за комплимент, - парировал я.
Мы решили сделать небольшой перерыв в нашей беседе и я, спросив, где в квартире туалет, отлучился. Стоя у умывальника, я посмотрелся в зеркало и представил себя на месте одного из тех облучантов, в которых вирус проник в полной мере. Представлял себя тем самым тупым роботом, живущим чужими мыслями. Признаться, мне стало страшно. Но я быстро прогнал эти мысли и вернулся на кухню, где меня ждала Проклятая.
- Ну что ж, продолжим, Анна?
- Разумеется, спрашивайте, что Вы еще хотели узнать.
- Вот Вы говорите, про разум, мысли, а как же чувства?
- Хороший вопрос. Чувства это именно то, что ЕГЭ так и не научился подчинять себе, во многом успех Ополчения и состоял в том, что люди еще могли чувствовать.
- Ясно. Расскажите о своей первой встрече с вирусом, какой она была?
- Я никогда не забуду этот день. Это было лето 2009 г., мне совсем недавно исполнилось 18 лет. Я была молода, любила жизнь, любила своего парня – это был мой одноклассник. И вот однажды утром мне позвонили из школы и сказали, что меня вызывают туда для какого-то там теста... Тогда уже все знали о вирусе, но я не придала этому звонку значения и спокойно пошла в школу. Разве я могла представить, что там меня может ждать опасность? Но, у правительства длинные руки...
- Что было в школе?
- Нас, а именно весь наш класс собрали в одном кабинете, у нас забрали телефоны, раздали какие-то листы, лишь позже я узнала, что проникновение вируса происходило совместным путем прикосновения к этим листам и решения заданий них, это было обязательным условием воздействия ЕГЭ на мозг.
- И как же Вам удалось не облучиться в тот день?
- Я лишь делала вид, что вникаю в задания, а сама в это время перебирала таблицу Менделеева, чтобы не допустить проникновения в мозг посторонних мыслей.
- А ваши одноклассники?
- Они тогда получили первую дозу облучения. Тех, кто в открытую сопротивлялся министерским куда-то уводили, а когда приводили обратно те уже не говорили ни слова, никогда... До сих пор загадка, что с ними делали.
- Анна, Вы сказали – первую дозу облучения, то есть всех вас облучали не один раз?
- Да, облучение проходило в четыре этапа: два общих и два индивидуальных, в зависимости от пола, наклонностей, интересов.
- И Вы все этапы прошли тем же трюком, что и первый?
- Да.
- Но, тем не менее, Ополчение начало своё действие лишь через 15 лет, в 2024 г. Почему?
- На первых парах вирус не имел такого сильного воздействия, но позже МинОбр начало облучать и семилетних, на них применялась тестовая система, а потом некоторых из них переводили в 16 лет на форму ГИА.
- Вы сейчас имеете в виду Гражданскую Избирательную Аномалию?
- Да, я говорю о ней.
- А в чем её основное отличие от ЕГЭ?
- Лишь в том, что она была адаптирована на более младший возраст людей и доза облучения была не столь сильной.
Чем больше я слушал рассказ этот рассказ моей собеседницы, тем больше я ужасался тому, как могло прийти в голову отдельным людям так жестоко и изощренно начать по сути уничтожение целой нации. И тем больше я восхищался подвигом ополченцев.
- Как известно, первые массовые протесты начались в конце 2024 г., где в то время были Вы?
- Я тогда жила обыденной жизнью, которая состояла в основном из работы. Мне было 33, но я еще не успела обзавестись своей семьей, родители в то время уже умерли, я была одна. Нет, конечно же, у меня были мужчины, но ни один из них так и не сделал мне предложения.
В этот момент я увидел у Проклятой в глазах остатки боли, не той, что принес её вирус, а той, которую приносит мужчина женщине... Но вдаваться в подробности не стал, так как не хотел затрагивать болезненные для старой женщины воспоминания.
Было уже поздно, мы оба немного устали от разговоров и я предложил продолжить наше общение завтра, если конечно, дама не против. Анна согласилась и проводив меня до дверей, распрощалась со мной до завтра.
Когда я добрался до съемной квартиры, было уже 11 часов вечера, я поужинал по-быстрому и лег в постель, чтобы заснуть. Мысли о сегодняшнем разговоре не давали мне покоя, как и мысли о том, что мне не терпится его продолжить. Всё то, что она рассказала, просто не укладывалось в моей голове, мне сложно было понять, как такое вообще могло быть, видимо я вырос в слишком свободное время, чему, безусловно, очень рад. Наконец, я уснул. Всю ночь мне снились толпы зомби, роботов, людей, воюющих против них и молодая, бесстрашная воительница, которая одна могла уничтожить целый отряд облученных.
Проснувшись, я даже не стал появляться в редакции, а сразу же направился к Анне Ковалей, мы договорились, что я приеду к 10 утра.
После того, как ритуал чаепития повторился, я продолжил брать своё интервью.
- Вчера мы остановились на 2024 г. Вы тогда уже тогда примкнули к Ополчению?
- Нет, к ополчению я примкнула в середине 2025 г.
- И как это произошло?
- К тому моменту протесты стали постепенно перерастать в открытое противостояние правительственных служб или – религиантов, как они себя называли, и простых граждан – еретиканов, как назвали нас всё те же службы. Я поняла, что конфликта уже не избежать и, надо было выбирать на какой ты стороне. И я выбрала Ополчение.
- Но выбор в пользу Ополчения делали не все?
- Нет. Были те, кого запугивали, подкупали, кто сам действительно верил в религиантов. А тем временем количество зараженных росло и к 2030 году оно достигло 30% населения. Выкиньте правительство, их слуг, самых маленьких детей и Вы поймете, что в ополчении было 7-8% населения страны.
- Тем не менее, вы победили...
- С нами была правда!
- А почему Вас называли Проклятой?
- Это прозвище придумали мне религианты. Я стала для них проклятием. Мой отряд уничтожил не один поезд с зараженными вирусом листами бумаг с заданиями. Хамченко даже объявил награду за мою голову.
- Как видно она не досталась никому! Вся борьба с религиантами заключалась лишь в уничтожении вирусного материала?
- Нет, кроме этого, мы отлавливали облученных и пытались вывести вирус из их организма. Среди ополчения были не последние люди в стране, ученые, профессора, академики, на нас работали целые подпольные лаборатории, пытающиеся найти формулу противоядия.
- Ополчение было разбито на четыре фронта: Северный - «Культура», Восточный - «Религия», Западный - «Мораль» и Южный - «Сознание», они были каким-то образом связаны между собой, была центральная власть над всеми фронтами?
- Нет, власти не было даже на самих фронтах, были лишь координаторы, которые регулировали деятельности Ополчения из штаба. И то, они менялись, периодически выходя в «поле».
- А когда было создано противоядие?
- В 2037 г., когда облученных было уже 50%. Мы назвали его «Достояние прошлого», ведь оно было создано для того, чтобы вернуть общество к прошлому. К тому миру, в котором жили люди, а не роботы в человеческой оболочке.
- Тем не менее Сопротивление длилось еще 23 года.
- Правительство было слишком сильно, противостоять ему было крайне сложно, в 2049 г. я ушла в штаб, мне было 58 и работать в «поле» я уже не могла. В это время ушел и Хамченко и религианты стали слабеть, как идеологически, так материально. Ополчение, можно сказать перешло в контрнаступление.
- А что заставило Хамченко уйти?
- Болезнь. Он серьезно заболел и уехал в Швецию, доживать свои дни, оставив страну в хаосе и запустении.
- Говорят, что Ополчению в 2045 г. удалось взять в плен его дочь? Это правда?
- Да, но всоре её отпустили. Хамченко не пошел на компромиссы, узнав о её похищении, он заявил, что эта жертва его не остановит, ибо она во имя великой цели. Теперь Вы можете себе представить, что это был за человек. Убать девочку не стали, это были не наши методы.
- Когда же наступил переломный момент в этой борьбе, длившейся не один десяток лет?
- В 2053 г., когда умер главнокомандующий армией Андрей Рубин. Последние годы религианты держались именно за счет армии, правительство и Министерство Обречения давно уже оставили свои позиции и думали лишь о собственном выживание, а не о том, как построить идеальное, по их мнению государство. Со смертью Рубина стала слабеть и армия. Ополченцам удалось захватить несколько аэродромов, после чего с самолетов из этих аэродромов стал распыляться антивирус по всей стране. Люди буквально проснулись от многолетнего сна. Численность Ополчения росла, религиантов падала. Теперь уже они становились еретиканами, а мы стали религиантами. И ровно через шесть лет Ополчение провозгласило пакт «Возрождение», а правительство объявило капитуляцию.
- Где в то время были Вы?
- Я была в западном штабе и отмечала победу, как могла, конечно, мне же было уже 68.
- Ну что ж, спасибо, Анна за Вашу историю.
- Не за что, Антон, пойдемте я вас провожу.
Мы встали со своих мест и направились к выходу. Я уже выходил, когда вдруг вспомнил, что не задал всего один вопрос, я обернулся к Анне и спросил:
- Вы о чем-нибудь жалеете, спустя уже столько лет?
- О том, что спасти удалось не всех, но больше о том, что даже сейчас остались те, кто думает чужими мыслями.
С этими словами она закрыла дверь и, больше я её никогда не видел и ничего не слышал о ней.
Я тут же отправился в редакцию, чтобы вручить материал лично начальнику. По дороге я видел на улицах много людей, плакатов с рекламой, различных лозунгов, призывающих нас к действиям и всё больше для себя приходил к мысли, что большинство из нас думает чужими головами, чужими рамками и принципами и что всё равно будут новые Хамченко, Рубины, Проклятые, новые массы людей будут бездумно двигаться за одними, а другим придется всё это разгребать, но это будет уже другая история...