Когда Ируське-Здоровуське исполнилось четыре годика, Наталия собралась везти её в родовое колдовское поместье показать своим родственникам.
Дорога предстояла дальняя. Жили они на Питерском болоте и этим очень гордились. А ехать нужно было далеко на юг.
На Питерском болоте лягушки не квакают, а мычат, пиявки не лечат, а кусаются, да и вообще- мокровато, сыровато.
То ли дело на юге! Солнце печёт!
Болот нет, а есть большая река, водоёмы и пруды.
Поздним вечером лягушечки не квакают, а поют, и пиявочки кровушку нежненько сосут.
Наталия мечтательно закрыла глаза. «Уж там они с Ируськой –Здоровуськой разгуляются», - подумала средняя ведьма, пакуя свои и внучкины вещи в чемоданы.
Вечером Иришкин папа отвёз их на вокзал и на перроне о чем-то долго шептал матери на ухо. Наталия делала умное лицо, большие глаза и кивала головой в знак согласия. Но никак не могла понять, почему она не слышит на одно ухо, именно на то, в которое ей сын что-то шептал.
Но признаться своему сыну в этом она не могла. Ведь она ещё так молода и хороша (как ей казалось), что даже своей внучке она не разрешала называть себя бабушкой, а только Наташей.
Они зашли в купе. Ведьма глазами покидала чемоданы на верхнюю полку, положила Здоровуську возле себя и заснула.
Этой ночью спала только она, а пассажиры всего поезда не спали.
http://proza.ru/2013/01/26/1182