Смерть вождя
«Невыразимое, неслыханное горе легло на наши плечи, жжёт сердца. На Красной площади людское море-народ хоронит своего отца». Не знаю, кто из советских поэтов отметился этими стихами, но великий Сталин действительно умер, не приходя в сознание. Умирал он долго, и вся страна, затаив дыхание, вслушивалась в неутешительные радиосводки о состоянии его здоровья.
В неспокойные послевоенные годы Сталин был для народа, перенёсшего все ужасы минувшей кровопролитной войны, надёжной опорой, несокрушимой крепостью на пути «поджигателей» новой, теперь уже ядерной, войны. Его непререкаемый авторитет победителя фашистской «чумы», спасителя Европы и мира не вызывал никаких сомнений. И, действительно, роль его в истории была исключительной.
В ночь на 5 марта 1953 года на наш город обрушился снежный ураган, основательно заваливший улицы и площади толстым слоем снега. Это было не такое уж редкое явление для этого времени года, не сравнимое со знаменитой и действительно редчайшей снежной атакой 29 мая 1958 года, совсем рядом с наступавшим жарким летом, когда неизвестно откуда нагрянувшие снежные валы выворачивали с корнем уже покрытые густой листвой могучие дубы и тополя, которые, падая, обрывали электрические, телефонные и телеграфные провода, а все караулы пожарки метались из конца в конец парализованного города, пытаясь локализовать многочисленные пожары.
О смерти Сталина и было объявлено 5 марта 1953 года. Я помню, как, придя на другой день утром в школу, увидел бюст Сталина у входа в окружении венков с чёрными траурными лентами. Школьные занятия в этот день отменили, а на спортивной площадке прошёл траурный митинг с речами, и даже слезами выступавших. Видно было, что многие из них искренне переживают утрату и не скрывают страха за судьбу осиротевшего советского народа, который остался беззащитным в окружении коварных врагов.
Сталина хоронили в Москве 9 марта, и от снега, выпавшего у нас в день его кончины, уже не было и следа. Яркое, горячее киргизское солнце высушило улицы города, а наша правительственная площадь была набита народом, пришедшим символически попрощаться с вождём к его монументу, месту наших детских игр «выше земли». Густая цепочка милиционеров с трудом регулировала людской поток, который начинался далеко за парком «Звёздочка», протягивался вдоль пожарки по нашей улице Кирова и заворачивал в сквер на площади перед Домом Правительства. Монумент вождя уже был завален венками «от организаций и частных лиц», а народ всё шёл и шёл. Мы, как живущие в непосредственной близости от места поклонения, несколько раз вклинивались в людской поток, проходили мимо монумента и затем, обойдя сквер, перелезали через дальний дувал пожарки у овощехранилища. Оттуда попасть на дно было уже совсем просто.
Спустя несколько дней меня неожиданно вызвали в наш школьный комитет ВЛКСМ, то есть комитет «комсомола». Секретарь этого комитета, старшеклассник с кликухой «Баран», отличный баскетболист и член сборной юношеской команды Киргизии по баскетболу, объявил мне, что я, как опять же «круглый» отличник, просто обязан откликнуться на «сталинский призыв» в ряды ВЛКСМ. Я знал, что члены этой молодёжной организации, «комсомольцы», очень часто, и вне урочного времени, проводили долгие и нудные собрания, обсуждая мировые политические события и школьные воспитательные вопросы, а также проблемы повышения успеваемости.
Моя лагерная закваска всегда противилась стадным мероприятиям подобного рода, предпочитая личную свободу и независимость, поэтому я попытался ускользнуть от «сталинского призыва», тем более, что мне ещё не было четырнадцати лет-пороговый возраст, после которого можно было вступать в комсомол, но неукротимая воля баскетболиста взяла верх, и я, под его диктовку, написал «заявление» в райком (районный комитет) комсомола с просьбой принять меня в ряды этой славной организации советской молодёжи, Устав которой я полностью поддерживаю, и готов отдать все силы на благо нашей родины и быть неутомимым строителем коммунизма.
Через некоторое время несколько «созревших» претендентов быть комсомольцами, предводительствуемые «Бараном», явились в строго назначенный час в райком комсомола. Нужно сказать, что все мы прошли основательный предварительный «тренинг», так, что теперь, например, точно могли сказать не только в каком году свершилась Октябрьская революция или назвать членов Президиума ЦК КПСС, то есть Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза, но даже выучили наизусть непростые имена лояльных нашей стране лидеров иностранных государств и руководителей всех братских коммунистических партий за рубежом.
Некоторую помощь в этом непростом деле оказали имевшие хождение в народе незлобивые анекдоты и присказки, типа: «И в водке есть витамин», сказал Хо Ши Мин. «Да ну!» удивился У Ну. «Значит можно пить всем?» спросил Ким Ир Сен. «Можно, но пейте в меру», предостерёг Джавахарлал Неру. «Водка-это колдун», засомневался Мао цзе Дун. «Да у нас её пьют досыта», хвастанул Хрущёв Никита. «Ну, тогда наливай», согласился Чжоу Эньлай.