Место для ночёвки оказалось не просто подходящим. Такую роскошь Эд смело назвал королевской. Лиза снимала лучший номер в гостинице – из трёх огромных комнат с прекрасной верандой. С едой, правда, было не очень, но ирринджа с удовольствием угостился несколькими неплохими, хотя и немного засохшими лепёшками, а Джек вообще к еде не притронулся. Они с Лизой упорно молчали, чем крайне озадачили паренька – ведь как же, муж и жена, а слова ласкового друг для друга жалко! Чем гуще наливались сумерки за окном, тем Джек больше мрачнел, а Лиза чаще поглядывала на настенные часы. Наконец девушка не выдержала.
- Вы наверняка очень устали, - сдержанно сказала она. – В соседней комнате – спальня, устраивайтесь, как хотите.
- Иди, Эд, устраивайся. Спать пора, - сурово бросил Джек.
- Ты тоже устал, - с нажимом ответила Лиза.
- Нет, малышка. Я полон сил, - Джек одарил супругу сияющей улыбкой.
- Да чтоб тебя черти забрали! – неожиданно со злой досадой выпалила девушка, а глаза цвета древней болотной травы вдруг стали тёмными-тёмными.
- Ну, прости, не хотят они меня забирать… - Джек сказал это даже как-то растроено. – Иди, Эд. Тебе отдохнуть надо.
И Эд почему-то тоже решил, что отдохнуть ему надо – и обязательно. Едва он добрался до постели, как рухнул в неё не раздеваясь. Ему снились хорошие сны. Солнце, встающее над океаном зелёных трав, прохладный весенний ветер, укравший у солнца кусочки лучей, и, как озорной мальчишка, бросающий их в лица людей, улыбки и чьи-то ласковые слова… Что в это время творилось в соседней комнате, ирринджа не знал, да и знать ему об этом не нужно было. Ведь беседа двух сердец – это тот разговор, где третий может только помешать.
- Куда же ты собралась, Лиза? – глаза Джека заполнила ночь – и они из карих стали чёрными.
- Не твоё дело, - грубо ответила ведьма, удаляясь в другую комнату. Спустя несколько минут она вышла оттуда в роскошном тёмно-бордовом платье и атласными розами в аккуратно уложенной причёске. Эдакая королева.
- Ночь на дворе, а моя любимая жена уходит неизвестно куда, одевшись, как принцесса. Разве я не имею право знать, куда ты идёшь? – голос Джека заполнила такая же тьма, что уже таилась во взгляде. – Знаешь, что я думаю? Бордовый – не твой цвет.
- Вот как? Ты мне ещё указывать будешь? – Лиза с яростью развернулась к двери, но Джек шагнул вперёд и обнял её за плечи:
- Буду… Ты же знаешь, что будет, если выйдешь в бордовом платье. Я не хочу, чтобы ты ходила в бордовом.
- Какая же ты скотина, Джек… - Лиза медленно обернулась, во вгляде её словно смешались воедино и ненависть, и восторг с какой-то нежностью – и все эти чувства словно плескались в каком-то невообразимом океане, а океан сливался с той ночью, что кралась за спиной Джека. – Что мне сделать, чтобы ты перестал за мной ходить по всем мирам, а?
- Я не шёл за тобой, - с нежностью в голосе ответил Джек. – Я здесь случайно. Но вовремя, правда?
- Пусти! – ведьма с яростью сбросила его руки.
- А я не держу. Иди, - Джек безразлично пожал плечами. – Только переоденься. Не в этом, бордовом… Бордовый… он тебе не идёт, милая. Совсем не идёт.
Лиза бросила отчаянный взгляд на часы, потом на Джека и горестно вздохнула:
- А если я останусь?
- Решай сама.
- Ты хочешь, чтобы я осталась?
- От моего желания здесь мало что зависит, - Джек взял бутылку красного вина и разлил сладко-терпкий напиток по двум бокалам. – Ты и сама знаешь, что поступишь только так, как сама захочешь.
И Лиза сдалась. Не глядя на часы, она вытащила из причёски шелковые розы, разметав по плечам жёсткие мелкие кудри цвета заката.
- Так бодровый – не мой цвет?
- Не твой, - кивнул Джек, глядя на жену с нескрываемой нежностью.
- А если… а если так? – и бордовая роскошь с тихим шорохом упала на пол, уступая место госпоже ночи… Тьма вылилась в океан.
…Эд проснулся рано от каких-то неуютных ощущений. Открыв глаза, он увидел, что в ногах его постели сидит огромный чёрный котяра и внимательно всматривается в лицо ирринджи. По выражению глаз кота было совершенно невозможно понять, что именно это зверюга думает, но Эду стало не по себе. Мало ли… Вдруг кинется? Однако кот, убедившись, что ирринджа его побаивается, потерял к парню всякий интерес и принялся выразительно и с достоинством намывать мордочку. Эдвард, стараясь не беспокоить кота, осторожно выбрался в гостиную и там наткнулся на Джека, смакующего чай.
- Давай, завтракай, - небрежно бросил тот, - И уходим отсюда.
- Куда? – опешил Эд. – И где госпожа Лиза?
- Госпожа Лиза ушла, - язвительным тоном пояснил Джек. – И нам надо уйти до её прихода, а то мало не покажется. Ведьма во гневе – это страшно.
- Во гневе? Да что тут у вас произошло?
- Ничего. Она просто хотела уйти погулять в бордовом платье. А мне не нравится бордовый.
Завтрак прошёл в молчании. Затем они быстро собрались и покинули гостиницу. Но и этого Джеку показалось мало. И только когда они вышли за пределы города, он заговорил:
- Я всегда запрещаю ей надевать бордовое платье. И потом она страшно злится.
- Да почему? Что у вас за загадки такие?
- Ты знаешь, кто такая Лиза? – Джек шёл неторопливо, и солнце понемногу стало припекать. Хорошо, что привычный пустынный пейзаж стал сменяться какой-то полустепью с чахлыми, но всё же кустиками, к тому же, по ходу пути их становилось всё больше.
- Твоя жена. Ведьма. А что?
- Лиза не просто моя жена. Для меня она… не то, чтобы любимая женщина, женщина, которая всегда поймёт, выслушает… С Лизой никогда не бывает спокойно, как должно быть спокойно дома. Она для меня – дитя. Дитя, смотрящее в бездну. Рядом или нет – она всегда одинока. Она как маленький ребёнок, что стоит у края бездны и всматривается в её глубь… Потому-то мы и вместе, что я пришёл к ней из этой бездны. Но я лишь держу её за руку, чтобы она сама не шагнула вперёд. Всё, что мне позволено – это держать её за руку… понимаешь?
И Эд вдруг понял. Огромная, чёрная, соблазнительно-пустая – бездна словно открылась перед ним. Нет, она не манила, не звала и не отталкивала – она соблазняла своим безразличием, своей пустотой – и над самой этой бездной стояла девочка-веточка – маленькая, одинокая, с длинными кудряшками цвета заката, с хрупкими стрекозьими крылышками за спиной – если шагнёт вперёд – удержат ли? Не поломает ли их ветер, гуляющий над бездной? И кто удержит её от этого шага? Эдвард покосился на Джека.
- То, что Лиза умеет, она выучила задолго до того, как мы встретились. А она умеет всё, что должна уметь настоящая ведьма. И лучше всего она умеет отнимать человеческие жизни. Не для себя – ей они ни к чему. Ради выгоды. Ради того, чтобы узнавать новые миры – миры роскоши, лжи, человеческих пороков. Она играет ими – просто потому, что так и осталась ребёнком – очень талантливым, ранимым, прекрасным – но просто ребёнком. Когда я встретил её… Мне казалось, что я нужен ей. Ведь там, в бездне, нет ничего, кроме одиночества, а мне так хотелось, чтобы этой пустоты не стало, и я заставлял себя верить в то, что хоть что-то значу для Лизы. И, наверное, да… Значу – и очень много. Как игральная карта… Джокер. Ты знаешь, что это за карта, Эд? Джокер бьёт любую карту, любой козырь…
Солнце ползло всё выше, но почему-то Эду становилось не жарко, а холодно. Наверное, потому, что он надеялся, что там – за гранью миров, всё по-другому – чище, лучше… Но пришёл этот человек… Не человек, а игральная карта. Гость из бездны – и показал ему, что это не так.
- У Лизы есть одна странная черта. Ведь все имеют право на маленькие странности, верно? Особенно женщины. Особенно – любимые женщины… Она всегда надевает бордовое платье, когда ей заказывают убийство. Сегодня я лишил её заработка и спас чью-то жизнь. Даже не знаю – ради неё самой или потому, что это – моя работа. Я ведь Полицейский… Очень сложно быть Полицейским, когда твоя жена не желает отводить взгляда от бездны. Ты пытаешься примириться с этим и даже полюбить эту бездну, потому что любишь это дитя… Но я не смог её остановить. Видимо, она видела что-то в этой пустоте… что-то такое, чего я не увидел, даже будучи там. Она однажды отпустила мою руку – и шагнула. Больше я её не видел.
Эд резко остановился:
- То есть, как – не видел? А кто же тогда был в городе?
- Ааа, это… - Джек рассеянно махнул рукой и грустно улыбнулся. – Это так… Ерунда.
- Какая ещё ерунда?! Я, по-твоему, идиот, что ли? Разве это была не Лиза?
- Лиза. Но только отчасти. Понимаешь… Лизы нет. То есть, она была, а теперь её нет. То, что ты видел – просто воспоминание, фантом… двойник, можно сказать. Её тоже скоро не будет.
- Но ведь ты сам сказал, что спас человека. что она могла…
- Да запросто! – Джек рассмеялся. – Лиза – она такая. Ну, ладно. Вот сейчас я начну нести бред, не знаю, поймёшь ли ты или это слишком сложно для тебя…
- Куда мне до вас, умников, - обиженно пробормотал Эд.
Джек пропустил эту фразу мимо ушей и продолжил:
- Люди – счастливые существа. Нет, в самом деле, они рождаются и умирают, снова рождаются и снова умирают – не помня о том, где, кем и когда они уже были. Они стремятся залезть в собственное прошлое или угадать, что случится в будущем, при этом совершенно не зная, как распорядиться настоящим. Когда-то я тоже имел счастье существовать так же. Пока не встретил своего учителя. Эта встреча оказалась настоящей удачей. Мой учитель – умнейший человек, некромант, талантливый колдун – в один прекрасный момент проклял меня.
- Ты называешь это удачей? – Эд понял, что ещё немного, и он, видимо, окончательно уйдёт из того состояния, котрое люди обычно называют нормальностью.
- Если бы я не получил от него проклятия, я бы умер, как все нормальные люди, и все мои полученные за жизнь навыки обратились бы в часть моего духа, но не оставили бы мне возможность применить информацию как-то иначе. А так – я лишился возможности стать просто счастливым, но получил иную возможность – увидеть не душу, а дух. Познакомиться с самим собой. Узнать, что Джейкоб Ларсен – лишь часть меня и часть моего изгнания, которое началось задолго до того, как он родился. Нельзя жить среди людей, не меняясь. Если устаёшь убегать – рано или поздно начинаешь искать другие двери, за которыми есть другие миры. Я нашёл одну такую дверь. Открыл – а за нею меня ждала бездна. Хотя, наверное, я всегда в ней был. Бездна… это, в принципе, не особенно плохо. Просто очень одиноко. Она сливается с тобой, и ты постепенно теряешь единственное, что в тебе осталось – самого себя. И именно тогда одна маленькая девочка по имени Лиза решила поспорить с бездной…