МЕТР ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ.
В манеже холодно. Явно экономят на отоплении. И вообще- спорт только по телевизору хорош. В реальной жизни он состоит из пустых трибун и запаха пота. Я взял с собой из общежития плед, который на последний Новый год подарила бабушка и сейчас поздравляю себя с этим. Ну и что, жёлтый, с маленькими чёрными квадратиками и с бахромой по краям. Зато тепло. Первенство области по прыжкам в высоту собрал, как сказал мне тренер, рекордный состав участников.
И верно. Сюда, похоже, согнали всех, кто в своих сёлах может перепрыгнуть через забор. Что поделать- нормативы.
В любом районе должен быть хотя бы один прыгун в высоту. И вот зачем это? Тридцать шесть человек. Как число номеров на рулетке. Морды у всех злые, хоть бы кто улыбнулся. Я сижу и жду свою высоту. Большинство физкультурников уже сбили планку, а их тренеры уже прекратили материться. В связи с тем, что в манеже пусто, любой вопль несколько раз отражается от стен, и, даже если ты не хочешь слышать эти плохие слова, то всё равно придётся.
Ещё придётся прыгать. Не то, чтобы я этого не хотел.. Не знаю, перерос, что ли. Да, в институт меня зачислили благодаря тому, что я с первого раза взял 1,80, и потом два первых курса я только и делал, что несколько раз в год ударно подпрыгивал. Но сейчас- то всё поменялось! Я недавно смотрел на себя в зеркало, и долго не мог понять- что же не так с изображением? Потом понял.
В глазах появилась мысль. Офигительно.
Меня вызывают, подходит тренер и спрашивает- как я, я говорю, что замечательно себя чувствую, что уже явное враньё, потом снимаю плед, иду в сектор, ноги всё равно холодные, отмеряю разбег и прыгаю. Всё хорошо, и даже запас приличный. Жаль, что на тренера это не произвело никакого впечатления. Как стоял со своей каменной рожей, так и стоит. Спортивный, блин, педагог.
МЕТР ДЕВЯНОСТО ЧЕТЫРЕ.
Ну вот, восемь человек осталось. Восемь претендентов на титул чемпиона области. А, если бы меня сюда не загнали, то было бы семь. Я прошу тренера, чтобы заявил меня пораньше. Он идёт к судьям и договаривается, я опять бреду в сектор и прыгаю. ОК, пускай догоняют.
Вот хотел же съесть котлету на завтрак. А ограничился яичницей. Теперь уже хочется есть, но нечего. Так что пью «Бонакву» с газом, чтобы она заколбасила желудочный сок. Для этого нужно несколько минут сидеть и не шевелиться. Тогда помогает.
На третьем курсе я случайно забрёл в аудиторию, на лекцию по физике. Лектором была женщина с отчаянно рыжими волосами, и она злобно крошила мел об усталую коричневую доску. Я сидел, вертел головой и смотрел на своих сокурсников, которые усердно всё это копировали в толстые тетради. Речь шла про электромагнитную индукцию. С таким же успехом я мог бы посетить лекцию о роли Лао- Цзы в развитии мировой философской мысли. То есть, с нулевым.
Моё обучение в институте заключалось в том, что я пять раз в неделю тренировался, а, когда приходило время, отдавал тренеру зачётную книжку, и он всё обеспечивал. Все мои оценки были: »хорошо». Я приезжал домой, отдавал зачётку родителям, а они говорили, что это хорошо, но почему же ни разу не «отлично», а я им отвечал, что мы вступили в эпоху стабильности, они махали на меня рукой, и мы отправлялись за стол.
То ли мне всё это надоело, а, может быть, меня задело, наконец, что на меня все смотрят, как на идиота, но с этого самого дня я решил снова начать учиться.
Это было нелегко. Очень трудно. Я забыл уже практически всё, кроме таблицы умножения. Я надоедал педагогам со своими дурацкими вопросами, а они смотрели на меня, как на пещерного человека, который прибыл из своей пещеры с дубиной и с намерением взять в плен какой- нибудь интеграл. И съесть его потом.
Тренеру я сказал, что буду теперь тренироваться только три раза в неделю. Он вообще- довольно флегматичный человек, но тогда распалился и долго объяснял мне важность постоянных тренировок. Иначе результаты расти не будут. Пришлось мне поднапрячься и победить на первенстве института. Тогда я в первый раз выпрыгнул из двух метров.
Казалось бы- что там, несколько сантиметров, но для всех, кто выходит в сектор, это просто магия.
Тренер смирился после этого.
МЕТР ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ.
Шесть человек осталось. Угрюмые волосатые типы. Сразу видно, что спорт для них- не просто слово из пяти букв. Мы сидим на расстоянии нескольких метров друг от друга, и всем им массируют ноги. А я вот ненавижу массажные процедуры, так что экономлю средства для родного института. Прыгаю третьим и сбиваю планку. Немного задел её ногой. Сижу и злюсь на всех окружающих. И всё больше хочется есть.
- Перерыв предусмотрен?- спрашиваю я у тренера.
- Да нет,- отзывается он.- А тебе зачем?
- Съесть хочу что нибудь.
- Ох, странный ты парень. И вот что тебе на квартире не жилось? Там за тобой хоть следили.
Там за мною следили. И даже чуть не женили на дочке квартирной хозяйки. Очень мило было всё. Мы даже ходили в оперный театр. Я мало спал, потому что решил, что нужно всё -таки чему-то научиться. Тренер ходил вместе со мной на экзамены и сидел там с видом вселенской скорби. Мне по- прежнему ставили оценки «хорошо», но теперь в них было максимум на два балла больше, чем положено.
Потом произошёл прорыв. Мне поставили «отлично» по теории вероятностей. Я был этим просто потрясён.
Вторая попытка. Из трёх. Я иду в сектор и начинаю разбег, тренер привычно кричит мне :»Толкайся! Толкайся!», и я перелетаю через планку.
Только приземляюсь не очень удачно. Мышцы неразогретые, и в левой ноге начинает пульсировать боль.
У меня вообще никогда не было травм. Так получилось. Все эти типы, что толкутся сейчас вокруг сектора, то и дело лечились. От вывихов, от растяжений. При мне один парень вообще сломал себе ногу. А меня всё это обходило стороной. Прыгал себе и прыгал.
Мне бабушка крестик подарила, я тогда не знал, что вообще это означает, но теперь верю в то, что я защищён. Крестик мешает, когда прыгаешь. Но без него я в сектор не выхожу.
Что же сейчас случилось, почему мне больно? Наверное, пройдёт. Должно пройти.
ДВА МЕТРА ЧЕТЫРЕ.
Эта высота- уже больше, чем норматив кандидата в мастера спорта. Удобно быть кандидатом. Ни к чему не обязывает. Я, когда, неожиданно для самого себя, решил соответствовать званию студента, уже был кандидатом. Как говорит мой тренер, у меня идеальная конституция для прыжков в высоту. Рост 192, кости узкие, мышцы эластичные, и всё в этом роде. Он ругает меня за лень.Он говорит, что я- не вполне спортсмен.
Я с ним соглашаюсь, но только нам обоим понятно, что на Олимпийских играх мне выступить не удастся. Хоть запрыгайся. Я один раз попросил поставить планку на уровне мирового рекорда, и после этого сбил её плечом. ПЛЕЧОМ! Отходил от этого целый месяц.
В это самое время я переселился в общежитие. В трёхместную комнату, третьим жильцом. В общежитии мне были рады так, как волчья стая была рада появлению Маугли в сказке Киплинга.
В секторе осталось четверо. Никто друг на друга не смотрит, так принято. Я уже смирился с чувством голода и попросил прыгать последним. Двое не берут с первой попытки, но потом один со второй, а второй- с третьей, всё –таки справляются. Ещё один парень, из сельхозинститута, пропускает эту высоту. Тренер хмурится.
- Ты как?
- Да я- в норме.
- Ногу почему подволакиваешь?
- Не знаю, что-то щёлкает.
- Ну , всё равно выходи, твоя очередь.
И я выхожу. В манеже установилась тишина. Большинство зрителей удалилось вместе с теми, за кого они болели. Зато я вижу маленькую группу людей из своей институтской группы. Они здесь в первый раз. Не знают, как себя вести, и поэтому никак себя не ведут. Когда я начинаю разбег, то ощущаю их взгляды. Липкие и любопытные. Мне удаётся идеальный толчок- точно в той точке, какая необходима. Я становлюсь лидером.
- Ну что, хватит, может быть?- спрашиваю тренера.
- Ты хочешь сойти?
- Нога побаливает.
- Странно. У тебя же никогда ничего не болело?
- Вот и заболело,- отвечаю я.- Отпустите меня, всё же хорошо уже.
- Согласен,- нехотя говорит тренер. А что это ты так просто сдаёшься?
- У меня завтра защита диплома.
- Знаю. В десять часов. Мне жена уже брюки погладила. И даже галстук купила.
Ради того, чтобы посмотреть на своего тренера в галстуке, я соглашаюсь ещё потерпеть. И даю согласие на массаж. Массажистка- сутулая женщина в тренировочном костюме. Она принимается за дело с каким то остервенением, и я мысленно уже прощаюсь со своей левой ногой. Но потом она её чем- то обёртывает, и через несколько минут наступает облегчение. Тысячи маленьких невидимых иголок колют меня, и это, как ни странно, бодрит.
Тем временем парень из сельхозинститута заказывает два ноль семь и берёт эту высоту с первой попытки.
ДВА ДЕВЯТЬ.
Эти трое ребят похоже, употребляют допинг. Откуда, спрашивается, такая прыть? Это же просто первенство области. Они куда хотят попасть- в сборную России? Высота уже серьёзная, очень серьёзная. В наших краях до неё редко добираются. Я прыгаю первый раз, и неудачно. Зато эти три живчика перелетают планку, как по заказу.
- Злость,- говорит тренер.-Где твоя злость?
- Сейчас найду,- отвечаю я, иду в сектор, прыгаю и совсем чуть- чуть задеваю планку. Она падает, и я иду на своё место, сопровождаемый улыбками и смешками. Тренер качает головой и через минуту наклоняется ко мне и шепчет:» Соберись. Это, наверное, твой последний раз».
Как бы не так. И хрен с ней, с ногой. Я вспоминаю- сколько их было, этих третьих попыток. Сколько было случаев, когда не получалось, и я уходил в раздевалку, как оплёванный. И сколько раз высота всё же покорялась мне. Единственный совет, который я получил и запомнил, звучит так :»Надо работать». Я работал. Я опять выучил множество наук, и даже освоил высшую математику. Я научился чертить, хотя руки у меня растут из задницы. Я написал курсовую работу по аэродинамике, хотя ещё за полгода до этого я не имел об аэродинамике ни малейшего понятия.
И тренер завтра оденет галстук. Если я его не подведу. Ну что там, на тренировках я прыгал и выше. На трибуне я вижу своих одногруппников, а те растягивают самодельный баннер- «Давай!». И это, на самом деле, здорово.
Им было нелегко меня принять. Я- не очень общительный. Прыгуны в высоту- законченные эгоисты. Это настолько индивидуальный вид спорта, насколько это вообще возможно. И моя жизнь в общежитии поначалу была похожа на прогулку по минному полю.
Не то, чтобы я не понимал чего-то конкретного. Я вообще не знал, как это- жить рядом с другими людьми. Как просыпаться ночью от чужого храпа. Как уходить из комнаты, когда самому хочется спать- просто из- за того, что твой сосед привёл девушку, для того, чтобы выпить чаю. Как напиваться и орать песни, которые в трезвом состоянии и слышать не будешь.
Осталась одна минута. И я уже готов. Жду ещё пару секунд, выхожу в сектор, стараясь при этом не хромать, бегу, и, в последний момент с ужасом думаю, что не попадаю на стартовую планку. Но происходит чудо. Я отыгрываю недобегание спиной, правая нога ведёт себя идеально, и, словно сама собой, переносится через планку- в каком-то миллиметре от неё.
- Накройся полотенцем и съешь беляш, пока никто не видит,- говорит мне тренер после этого. Он пытается скрыть свою радость, но меня не проведёшь.
Беляш домашний и очень вкусный. Все тренеры в чём то садисты. Вот почему не раньше?
ДВА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ.
У меня наступает апатия. Как всё это закончится, мне уже всё равно. Это не дрёма, это какой-то подвид нервного припадка. Первую попытку все трое оставшихся спортсменов заваливают.
Я пытаюсь вернуться в реальность. Вспоминаю тему дипломного проекта. В этом словосочетаннии: «дипломный проект» главное слово- «проект».
Вот я и написал проект. Руководитель сказал мне, что он слишком фантазийный. Не очень привязан к техническим реалиям, у него очень много недостатков, но написано настолько нагло, что это, может быть, и плюс.
Я писал всё это честно. Мне никто не помогал. И по двум причинам. Первая- никто не верил, что я это вообще смогу сделать. И вторая- я никогда не просил никого о помощи. Я торчал в чертёжном зале, читал бесконечные книги и методички, я злился на самого себя, я злился, что всё получается неправильно, но я дописал этот проект. Завтра защита. Пора бы и отдохнуть. Первенство области. Вот если бы на неделю позже, только бы меня здесь и видели. Но я всё же какой- никакой, но спортсмен, правда, потраченный наукой. Я не мог не выйти сегодня в сектор.
Один из оставшихся прыгунов делает две попытки подряд и сходит. Сельхознавоз прыгает два четырнадцать со второй попытки и сидит теперь, укутавшись в полотенца, под завывания своего тренера.
- Он думает, что победил.
- Ну что, имеет право так думать,- говорю я.
- Эта высота- твой личный рекорд, ты помнишь?
- Ну да. Помню.
- Прыгать ещё будешь?- спрашивает тренер.
Четвёртый парень заваливает свою последнюю попытку, даже не оттолкнувшись толком. И, вроде бы, становится тихо, но потом через заграждение каким то образом проходят мои одногруппники и полукольцом окружают меня, клацая зубами. Не одному мне здесь холодно.
- Вы чего хотите?- это тренер.
- Пусть прыгнет,- говорит кто-то из непрошенных гостей.
- Не знаю даже. Даже я не знаю. Посмотрите, в нём энергии совсем нет!
Я разлепляю глаза, что уже почти что подвиг. Да, энергии нет, это плохо. Я смотрю на лица, которые ещё недавно были мне чужими, и во мне что- то меняется. Я делаю глоток воды и изрекаю:
- Пропускаю эту высоту. Буду прыгать, но только два шестнадцать.
- Я знаю, что два пятнадцать- это мастер спорта,- говорит кто-то.
- А вы, если он возьмёт, станете заслуженным тренером,- говорит ещё кто-то.
- Да это уже пофиг,- отвечает тренер, ещё раз смотрит на меня и идёт к судейскому столику.
ДВА ШЕСТНАДЦАТЬ.
Сельскохозяйственный человек встал и подошёл ко мне вплотную. Слава Богу, что молчит. Диалогов мне сейчас только не хватало.
Тем более, что нога опять разболелась, действие массажа подошло к концу. И начался трёхминутный отсчёт попытки. На табло неумолимо тают секунды. Два шестнадцать- это рекорд нашей области. Не последней в списке, кстати. Я выливаю на себя остатки воды из бутылки. Потом встаю. И чуть не кричу от боли.
Похоже, что я переоценил собственные силы, но это уже не важно. «Ещё раз, ещё один раз»- говорю я, обращаясь к своей левой ноге. Это шаманство какое-то. Все вокруг сосредоточенно молчат.
«Может быть, не нужно?»- мелькает мысль, но потом я обвожу взглядом лица тех, кто рядом, и отправляюсь в сектор.
Наверное, так будет правильно. Наверное, так будет правильно. И мне уже не важно, возьму я эту рекордную для себя высоту или нет. Я в секторе, и это главное. Попытка- за мной. И она будет последней.
Когда я начинаю разбег, всё каким-то образом меняется. Уже нет ничего. Нет бесконечных тренировок, нет института, нет тренера. И нет этого сельхозпрыгуна, его не существует. Перед самым толчком я слышу какой- то глухой треск, но мышцы выдерживают. Я полтора часа лечу в воздухе, и потом понимаю, что планка осталась надо мной, и что она не шелохнулась.
Звуки лавиной врываются в меня, а после этого меня куда-то несут. И я надеюсь, что в этом месте станет уже, наконец, теплее.
Когда я прихожу в себя, то вижу, что рядом сидит мой тренер и плачет.
- Как.. закончилось?- хриплю я.
- Он не вышел на два шестнадцать,- хрипит тренер.
- Значит, победа?
Он кивает головой. Не может говорить. Значит, точно победа, а я мастер спорта. Теперь главное- добраться завтра до кафедры и защитить свой дипломный проект. У меня- разрыв связок, следующие полгода я точно буду хромать.
Моя учёба. Она заканчивается.