Преамбула
Я не знаю, что это: сказка, фантастический триллер,
рассказ, лирическая новелла, фантасмагория, драма,
романтическая история или еще что-нибудь. Что получилось, то
и написал. Толчком к написанию послужила картинка в «Моем
мире», которую выложил на свою страничку один человек. Даже
не толчком. Увидев картинку, я сразу же услышал историю,
которую осталось лишь записать.
О чем эта сказка? Наверное, о том, как робко
расцветает самый красивый цветок и как беззащитен он в этом
непредсказуемом мире.
Я склоняюсь к мысли, что это все-таки сказка. Добрая
хорошая сказка...
Вступление
Однажды, так сказать, once’s upon a time, путешествуя в
пространственно-временном континууме, я о чем-то задумался,
отвлекся и... довольно сильно отклонился от маршрута. Сам
не знаю, как я попал на задворки Вселенной в совершенно
неизвестную мне Галактику и случайно наткнулся на нечто
любопытное и интересное для пилигрима, о чем мне и хочется
вам, дорогие читатели, поведать.
В этой Галактике, на одной из 17
планет, находящихся на орбите огромной звезды, намного
большей, чем наше Солнце, существует жизнь, наполненная
разумом. Неизвестно, как она зародилась под палящими и
смертоносными гамма-лучами, но она там действительно
когда-то зародилась. Причем, минуя все этапы эволюции, ее
обитатели изначально были разумными. Что-то неподвластное
нашему земному мышлению породило эту цивилизацию.
Может быть, это было связано с жесточайшим солнечным (ой,
простите, звездным) излучением, а может, с процессами внутри
планеты или же это был какой-то странный эксперимент,
осуществлявшийся или осуществленный высшим разумом, -
никто не знает и никогда не узнает этого.
Миллионы лет там живут два народа, не симпатизирующих
друг другу: один поклоняется богине Урании, другой - богу
Сапиенсу, и оба считают своего бога истинным, хотя, по сути,
это один бог. А бог ли это вообще или просто некий творец,
создавший разум в убийственных, по земным понятиям,
условиях, неизвестно, да и не важно, в конце концов. Известно
лишь, что уранцы своим внешним видом очень напоминают
земных женщин, только нет среди них горбатых и уродливых,
а все молоды, сильны и красивы, сапиенсы же напоминают
земных мужчин, но не являются красавцами по земным меркам,
а так себе - ни шатко, ни валко, усредненный вариант. У жителей
планеты нет ни детей, ни стариков. Они появляются на свет
божий неизвестно как и откуда уже взрослыми и разумными, а
умирают, просто распадаясь на атомы, сильными и здоровыми,
если не вмешается в ситуацию господин Случай.
Мне не удалось понять, какова средняя продолжи-
тельность их жизни. Они не подвержены болезням в нашем
понимании этого слова или другим напастям, преследующим
человеческую цивилизацию, но неприятие друг друга у этих
народов доведено до абсурда. Особенно это заметно у уранцев;
сапиенсы отвечают им не столь явной, но ответной неприязнью.
Сапиенсы - немного добрее и покладистее, уранцы - умнее и
непримиримее. Уранцы, а правильнее было бы сказать уранки,
постоянно притесняют сапиенсов, а те беззлобно ворчат в
ответ. Благо, планета огромна, раз в сто больше нашей Земли,
и места на ней хватает всем.
Народ уранцев состоит из трех разных племен, между
которыми жестко соблюдается кастовое разделение. Племя
Пандемос производит материальные блага, племя Книдос
состоит из воинов, которые, кроме воинской доблести,
отличаются повышенной агрессивностью к сапиенсам и любовью
к различного рода удовольствиям и забавам, и наконец, племя
Урания, по имени которого и названо это сообщество, управляет
всем населением данной колонии. Представители племени
Урания любят искусство и являются весьма одухотворенными
личностями. Они отличаются более развитой нервной системой
и более тонкими психическими процессами, происходящими
в организме. Их глаза легко раскладывают солнечный свет
на спектральные цвета радуги, и в каждом цвете они находят
множество оттенков. Их слух улавливает ультрадлинные и
ультракороткие колебания радиоволн - неимоверно широкий
диапазон звуков - от самых низких до самых высоких. Они видят,
слышат и создают музыку и цветовые композиции, просто не
видимые и не слышимые для других племен.
Но за миллион лет, прошедших с момента зарождения
цивилизации, границы между кастами жителей Урании
немного размылись и сгладились. Излучение звезды каким-
то непонятным образом понемногу меняет вековые традиции
и устои племен, приближая их друг к другу, улучшая их
способности и давая возможность даже книдцам соприкоснуться
с прекрасным. Неизменным и неподдающимся воздействию
излучения остается племя Пандемос; неизменными также
остаются агрессивность книдцев по отношению к сапиенсам
и их сибаритство, а также высочайшая одухотворенность и
исключительные паранормальные способности уранцев.
Никогда не было среди уранцев межплеменных распрей,
и вся их неприязнь касалась исключительно сапиенсов,
самыми непримиримыми противниками которых считались, как
я уже упоминал, книдцы. Они никак не могли понять, за какую
такую провинность богиня наказала их такими неприятными,
некрасивыми и примитивными, с их точки зрения, соседями.
У сапиенсов же существует всего одно племя,
общественное устройство которого напоминает наше, земное.
Этот народ никогда не испытывал особо сильной неприязни
к соседям, у него не портился аппетит при упоминании об
уранцах, кроме того он даже был намного терпимей к ним, чем к
представителям своего же племени. Сапиенсы снисходительно
говорили: «Ну, это же – уранцы… Что с них возьмешь? Они
живут в мире красок и музыки, управляют своим обществом
посредством интуиции, а не разума. Они же не от мира сего».
Однако, несмотря на показную снисходительность, на самом
деле сапиенсы остерегались и побаивались уранцев, так как
не понаслышке знали об их крайне неприязненном отношении
к себе.
Был ещё один никем не писаный закон на этой планете,
который знали все, и нарушение которого грозило страшными
неприятностями. Если кто-нибудь когда-нибудь пересечет
границу, разделяющую территории проживания этих народов,
он никогда уже не сможет вернуться обратно, а вынужден будет
до своего распада на атомы жить изгоем на чужой территории.
И если уранца на чужбине ждет просто вечное неуважение,
то сапиенс за свое вторжение на чужую территорию может
поплатиться и кое-чем посерьезней - например, жизнью.
Особенно нежелательно ему попасть на земли, принадлежащие
книдцам, которые, ко всему прочему, промышляют еще и
работорговлей, приторговывая, естественно, несчастными
сапиенсами, потерявшими свою родину и тоскливыми вечерами
мечтающими кто о рыбалке, кто о возможности полениться на
диване у телевизора, в общем, кто о чем. Попасть в рабство к
книдцам сапиенсы не пожелают и врагу.
Сапиенсы любят охоту, рыбалку, не упустят возможности
и повоевать друг с другом - по причине, либо без неё. Если
причины нет, она тут же придумывается, и радостные сапиенсы
с криком «Ура!» бегут в атаку друг против друга. Воюют обычно
до первой крови, а потом счастливые и удовлетворенные
расходятся по домам, чтобы завтра за бутылочкой цезиево-
стронциевой настоечки обсудить события минувшего дня или
недели. Больше всего их интересуют события, происходящие
в отдаленной провинции под названием Гондурас. Можно было
бы предположить наличие какой-либо отдаленной связи между
этой планетой и нашей цивилизацией, но расстояние в миллионы
световых лет отвергает такую возможность в принципе, а это
значит, что все совпадения и предположения, что кто-то у кого-
то что-то позаимствовал, случайны и в корне не верны.
Объявление
Куплю ваше расположение за любую цену или обменяю
на то, что вам нужно. Что вызовет вашу улыбку? Щедрость? -
Запросто. Благородство? - Нате. Внимание? - Есть такое. Мое
время?- Оно все для вас. Нежность? - Любой концентрации.
Поверьте, я искренен, честен и не скупердяй, плачу сполна и
вперед именно той валютой, которая вам нужна. Зачем? А зачем
вы завтракаете, обедаете и ужинаете? Я получаю от ваших
улыбок энергию, как вы от мяса, как машина от бензина. Одно
«но» - много не предлагайте, у меня несварение желудка. Не
подходит мне одна и та же пища в течение длительного времени.
Для здорового функционирования требуется максимальное
разнообразие продукта.
Грабеж? Разбой? - Нет, улыбку и расположение нельзя
получить насильственным путем. Только добровольно, только
самостоятельно, только с желанием отдать, поделиться. Только
почему-то мне всегда предлагают больше, чем нужно для
насыщения... И что же мне делать прикажете? Отказываться от
пищи вообще и умирать голодной смертью? Тоже не хочется.
Люди!!! Ну не виноват я, что радостью вашей питаюсь! Это,
так сказать, вопрос физического выживания моего организма.
Не предлагайте больше, чем мне нужно!!! Что? Люди не могут
частями? Только все и сразу? А если не нужно все? Отрезать
кусочек, а остальное выбросить? Не хорошо как-то... А что
делать-то прикажете? По кусочкам никто не продает.
Пожалеет ли кто меня? Нет, не пожалеет, потому что это
невозможно. Кусочек сердца не отрезается.
Купил - бери, оно теперь твое, оно дышит и дергается, нервно
выстукивает азбукой Морзе стихи собственного сочинения,
пульсирует и сжимается, когда больно, и умрет, если ты от
него откажешься, зачерствеет, покроется коркой и станет
нечувствительным к радостям жизни.
Знакомство
И все бы было на этой планете как всегда, если бы
однажды не случилось нечто необычное и, казалось бы, не
предвещавшее никаких социально-политических катаклизмов.
Молодая красивая уранка, проживающая в непосредственной
близости и к книдским поселениям, и к границе с сапиенсами,
в свой законный выходной пошла прогуляться в книдский
лес, чтобы насладиться красотой природы, послушать пение
птиц и помолиться своей богине (уранцы не строили церквей
и храмов и молились там, где хотелось). Да и просто уранка
желала отвлечься, побыть наедине с собой. Она наслаждалась
окружавшей ее красотой и вдруг неожиданно в самой чаще
леса увидела нечто, напоминавшее жилище. Это строение
было совсем не похоже на те, в которых жили соплеменники, и
она сразу предположила, что здесь скрывается сапиенс, волей
богов осужденный на вечные скитания по чужим лесам. Как я
уже упоминал, уранки были не из робкого десятка, и девушка,
подгоняемая любопытством увидеть живого сапиенса, смело
подошла к странному жилищу.
Неожиданно входная дверь хибары со скрипом
открылась, и прямо перед ней появился, вернее вырос как из-
под земли довольно крупный сапиенс. От неожиданности уранка
вздрогнула и остановилась как вкопанная.
Она никогда раньше не видела сапиенсов. Во-первых, и это было
поразительно, он ее не испугался, а во-вторых, и это было еще
более поразительным, он не показался ей отвратительным. Его
прищуренные голубые глаза с любопытством рассматривали
незваную гостью. И эти глаза... Они улыбались... Уж ей ли,
урожденной уранке, было этого не понять?
- Здравствуйте, - выдавила она первое, что пришло в
голову, - вы здесь живете?
Он продолжал бесцеремонно ее рассматривать, не опуская
глаз, и она даже испытала некоторую непонятную неловкость.
- Вы не книдка,- сказал он, внимательно изучая девушку,
- и вы меня не выдадите.
Уранка чуть не задохнулась от возмущения. Ей гневно
захотелось сказать: «Да как ты смеешь...» и так далее, но
возмущение вдруг уступило место любопытству, и вместо
этого она молчала и внимательно продолжала рассматривать
незнакомца. Однозначно, это был какой-то необычный экземпляр
сапиенса. Она что-то почувствовала, ведь она была уранка,
а у уранок, как вы помните, была сильно развита интуиция и
восприимчивость к любым переменам. Не зря же именно это
племя правило Уранией. И чакры открывались и закрывались
у них совсем не так, как у книдок или представителей племени
Пандемос. Да и вообще, всякой психомоторики, соматики и
тому подобного в уранках было напичкано намного больше,
чем в других. Она почувствовала необычную и до этого момента
ей неизвестную энергетику, которая исходила от странного
сапиенса. Что-то в нем ее интриговало и притягивало.
Так вот, гостья, а звали ее, кстати, Аликат, сменив гнев
на милость, сама не зная почему кокетливо сказала:
- Да, я не книдка. Это что-нибудь меняет? Сами-то вы кто
будете?
«Дурацкий вопрос, - в то же время подумала она, - кем
же еще он может быть...».
- Аганар,- кратко представился сапиенс.
- Очень приятно, Аликат, - слегка смутившись, ответила
уранка. Она была очень воспитанной девушкой.
«Боже, что я творю!!! Разговариваю с сапиенсом и веду
себя, как идиотка. Видела бы меня Аритара»,- пронеслось у
нее в голове. Аритара была книдкой и подругой Аликат. Она
мало чем отличалась бы от других уранок, если бы не крайняя
степень агрессивности по отношению к сапиенсам, наверное,
доставшаяся ей в наследство от многочисленных предков.
Сапиенс тем временем улыбнулся и сказал:
- Какая-то вы странная уранка. Вы не больны случайно?
У меня есть ашатыр и барий.
«Да, со мной что-то не так. Он, наверное, заразный»,-
это про себя, а вслух:
- Сами вы больны. Лучше расскажите, как попали к нам.
Сапиенс улыбнулся в ответ и с прищуром пытливо
посмотрел на девушку голубыми глазами. И Аликат вдруг
почувствовала, как у нее кружится голова, немеют руки,
подкашиваются ноги... Все произошло настолько быстро, что
уранка не успела включить защиту от внешнего воздействия.
Очнулась Аликат внутри хижины от резкого запаха.
«Господи, он все-таки растер меня этой гадостью,- ее лицо
скривила гримаса отвращения и брезгливости,- теперь я буду
вонять неделю. Что скажет Аритара? Аритаре нельзя говорить
ни в коем случае, иначе она прибьет его уже через пять минут.
Да-а-а... Попала...».
- Вам уже лучше? - слегка улыбнувшись, спросил
сапиенс.
«Опять эта его улыбка...»
- Да, спасибо, вы очень любезны, но мне пора. Куда вы
дели мою одежду?
Одежда оказалась рядом. Аликат быстренько начала
надевать ее, но вдруг поймала на себе взгляд сапиенса, который
был ей непонятен.
- Что-то не так?
- Да нет, все так, вы одевайтесь. Вы ведь еще придете? Я
умею варить чудный кофе.
«Аритара моя придет, будет тебе тогда кофе», - почему-
то со злостью подумала она, а вслух неожиданно для себя
сказала:
- Действительно умеете? А знаете что? Я принесу вам
что-нибудь к кофе. А сейчас мне пора, - и уранка, стараясь как
можно быстрей ретироваться из его жилища, пулей, не разбирая
дороги, понеслась домой.
Ее личность раздваивалась, а непонимание причин
происходящего в ней беспокоило. Лишь на опушке, немного
отдышавшись, девушка остановилась и долго со страхом
смотрела в сторону леса. Она понимала, что с ней что-то
происходит, но не понимала что именно, а интуиция молчала.
Первый раз в жизни ей стало страшно. «Уранцы никого не
боятся»,- постаралась подбодрить себя Аликат, но это ее почему-
то не успокоило. Сразу же захотелось бежать к Аритаре, чтобы
рассказать ей обо всем, но представив себе последствия, она
передумала.
Медленно бредя домой вдоль леса и анализируя свое поведение
девушка поняла, что в ней поселился еще кто-то, доселе ей
неведомый, который ведет себя совсем не так, не как уранец.
Что это за заболевание, она не знала, и посоветоваться было
не с кем. А главное - ей почему-то совсем не хотелось, чтобы
Аритара убивала сапиенса...
Вечером
Дома девушка приняла душ и заварила кофе. Она очень
любила кофе - здесь сапиенс попал в точку. Вытащила из
холодильника закоченевший пирожок с повидлом и задумчиво
начала его грызть, запивая любимым напитком. Из этого
состояния ее вывел звонок Аритары.
- Привет, подруга! Как ты сегодня отдохнула? У нас тут
вечерком туса в одном месте намечается. Будет весело. Ты
как?
- Аритусечка, мне сегодня как-то не по себе, - честно
призналась Аликат.
- Так что? Мы сегодня не зажигаем?- искренне
удивилась Аритара, и в ее голосе прозвучали нотки искреннего
недоумения.- Ну ладно, потом расскажешь. Набирайся сил,
- подруга рассмеялась своим обычным низким, но звонким
смехом.
Аликат догрызла пирожок, допила кофе, медленно
выкурила сигаретку, приняла душ, залезла в постель, и лишь
голова коснулась подушки, сознание сразу заволокло туманом,
в который она провалилась, как в кучевые облака.
«Я же ничего у него не выяснила,- это было последнее, что
пронеслось у уранки в голове,- ни кто он, ни как попал сюда.
Завтра нужно будет расспросить. Может, ему нужна помощь...»
Глаза закрылись, и Аликат погрузилась в непонятный тревожный
сон, не предвещавший ничего хорошего. Ей снилось, что она
вернулась в лес, но солнце померкло, краски потемнели, подул
пронизывающий ветер. За каждым деревом мерещились злые
и страшные сапиенсы, которые следили за ней со всех сторон.
«Где же моя Аритуся? Она бы навела здесь порядок»,- тревожно
подумала уранка и забылась в этом непонятном сне.
Свидание
Утром наша знакомая быстренько умылась, привела
себя в порядок и собралась идти в лес. «Должна же я во всем
разобраться,- решила она,- что это за непонятный сапиенс,
почему рядом с ним у меня подкашиваются ноги и вообще...
Будет что рассказать Аритаре. Аритаре... Аритаре я, наверное,
ничего не скажу... Во всяком случае, пока не скажу». Аликат
вдруг поняла, что обманывает себя. Ее тянуло в лес к загадочному
сапиенсу, она не понимала почему и пыталась придумать
причину, по которой ей хочется идти на эту необычную и,
возможно, рискованную встречу.
Лес встретил уранку всем своим буйством красок. Ничто
не напоминало мрачного и тревожного сна. Аликат улыбалась
лесу и быстрым легким шагом, предвкушая что-то необычное,
шла по вчерашнему маршруту. Сердце билось как-то особенно
радостно. «Наверное, это из-за хорошей погоды, - подумала
она и опять улыбнулась, но в ту же минуту пришла мучительная
мысль: - Что же я скажу Аритаре?»
Следует отметить, что жители Урании, в отличие от
сапиенсов, владеют искусством телепатии. Сапиенсы общаются
только при помощи речевого аппарата, что служит еще одной из
причин неуважения к ним со стороны уранцев, которые умеют
общаться мысленно, если собеседник не ставит блокировку
Самой высокой степенью телепатии обладают непосредственно
уранцы. Их общение проходит на уровне подсознания. Чаще,
конечно, они общаются вербально, при помощи слов, а на
телепатию переходят в том случае, когда требуется очень
хорошо понимать друг друга, когда нужны истоки мыслей, их
первопричины. С книдцами все проще. С ними невербальное
общение происходит на образно-ассоциативном уровне с
элементами эмоционального контакта. С пандемос же проще
говорить вслух, чем проговаривать слова про себя, потому
что мыслительный процесс у них несколько затруднен, да и с
пониманием прекрасного не всегда все получается. Проблема
невербального общения между уранцами и книдцами состоит
в том, что собеседник всегда видит, когда ему ставят блок,
поэтому скрыть свои мысли можно только одним способом, не
вызывающим подозрений. Нужно просто не думать о том, что
хочется скрыть, нужно думать о чем-то другом. А скрывать образы,
эмоции, ассоциации и тем более подсознание, согласитесь, это
не так уж просто. Для этого нужен очень сильный самоконтроль,
который у нежной уранки просто-напросто отсутствовал, как,
впрочем, и несгибаемая сила воли. Это от нее было далеко-
далеко настолько, что ей и заморачиваться на эту тему не
хотелось. Она просто жила, как утренний цветок, питающийся
росой, радующийся солнечным лучам и рожденный на радость
людям.
Поэтому Аликат и переживала, что ей не удастся скрыть
знакомство с сапиенсом от подруги. «А может, не придется
ничего скрывать», - вдруг весело подумала она. Ей не хотелось
в это прекрасное утро думать ни о чем плохом.
Еще не дойдя до поляны, на которой вчера произошло
странное знакомство, ноздри девушки уловили аромат
свежезаваренного кофе. «Я же обещала ему принести что-
нибудь к кофе... Стыдно-то как...» Аликат остановилась, но
делать было нечего, и она с каким-то незнакомым, но приятным
волнением пошла дальше.
Поляну уранка не узнала и в нерешительности
остановилась. Вместо маленькой хижины она увидела
залитую солнечным светом лужайку, на которой горел костер,
неподалёку на столике дымился кофе, а рядом стояло кресло-
качалка, где лежал аккуратно свернутый плед. Ярко-зеленый
газон, которого еще вчера не было, был аккуратно подстрижен.
Запах свежескошенной травы усиливал аромат кофе.
«Мистика... А мальчишка не так-то прост, - пронеслось
у нее в голове. - Он совсем даже не прост. Кто же он?» Как и
вчера, испуг опять промелькнул в ее сознании.
- Проходите, пожалуйста, сюда, к столику, - услышала
она и увидела на втором кресле вчерашнего сапиенса,
разливающего из турки в чашки кофе.
«Все это напоминает какие-то «Марсианские хроники»
Лема»,- подумала она. Ей самой было непонятно, откуда и каким
образом ее мозг могла посетить эта мысль, ведь она и понятия
не имела, кто такой Лем и что такое Марс.
- Я расскажу вам сегодня свою историю. Вы ведь этого
хотите? - собеседник улыбнулся Аликат обезоруживающе
белозубой улыбкой. - Я не совсем сапиенс. Я путешествую в
пространстве и во времени и дарю разумным существам то,
чего им порой так не хватает: эмоции. Я делаю их мир ярче и
богаче, но в последнее время у меня появилась проблема.
Энергия космоса перестала заряжать меня, и, отдавая другим
свою энергетику, я не могу восстановиться, слабею... В
общем, я сюда прилетел, как в санаторий: немного отдохнуть и
восстановиться.
И он вновь улыбнулся, от чего Аликат почувствовала,
что нечто доселе неведомое опять входит в нее, заполняет тело
каким-то теплом и волнением. Она почему-то была уверена, что
это «нечто» хорошее и не хочет причинить маленькой Аликат зла.
«Знал бы ты, какой это санаторий для сапиенсов», - подумалось
уранке.
- Хотите, я что-нибудь подарю вам? - донеслось
издалека.
- Хочу, - с каким-то замиранием ответила Аликат.
Ее интеллект здесь, на полянке не работал, инстинкт
самосохранения тоже, словно некое поле блокировало защиту.
Ей просто было хорошо. Она даже не подумала о том, что подарок
инопланетного гостя может оказаться опасным или для нее,
или для него самого. Не зря же он здесь для восстановления...
Сапиенс улыбнулся.
- Что же вам подарить такое? Ага, придумал. Возьмите
меня за руки и закройте глаза, - сказал он и протянул девушке
руки.
- Это будет гипноз? - разочарованно спросила уранка.
- Что вы, - гость опять улыбнулся,- ну какой гипноз? Это
будет намного круче. Ну, давайте же, беритесь за руки.
Девушка закрыла глаза и на ощупь нашла его ладони.
Она успела подумать, что ничего в его руках необычного нет,
что он обыкновенный сапиенс, как вдруг ощутила странное
тепло, стремительной волной вливающееся в нее через руки,
пронзающее все органы, распространяющееся по телу. Тепло
ударило в виски, ошпарило уши, ушло в низ живота и бесследно
исчезло... Осталось лишь легкое покалывание кожи и желание
чего-то, чего она не знала. Аликат вдруг поняла, что все вокруг
изменилось, исчезла поляна, исчез загадочный незнакомец.
Хотя нет, поляна осталась, и столик остался... Прямо перед ней
стояло красивое блюдо, на котором лежала почему-то всего
одна, но большая, спелая и очень сочная клубника. Аликат
осторожно протянула руку и дотронулась до ягоды. Настоящая...
Внутренний самоконтроль подсказывал, что нужно искать
подвох, но не было тревожного чувства опасности, которое
посетило ее во сне. Так же светило солнце, заливая своими
лучами лужайку, и девушке было весело и любопытно.
Она откусила половинку сочной клубники, и сладкая
мякоть нежно коснулась ее языка. Это было вкусно. Потом уранка
осторожно сдавила ягоду, прижала языком к небу и медленно
растерла... Вкус клубники наполнил рот, слюнки выделились из
железок и побежали по языку, смешиваясь с сочной мякотью.
Она сделала круговое движение языком, слегка приоткрыла
чувственный рот и вобрала в себя немного воздуха. Кислород
вступил в реакцию с клубникой и опять выделились слюнки,
потому что было безумно вкусно.
Аромат ягоды вползал в подрагивающие ноздри, проникая
все глубже и глубже. «Так не бывает,- подумала Аликат,- это
не просто необыкновенно вкусно, это больше чем вкусно».
Легкое головокружение, как будто она не ела несколько дней,
- и девушка положила на язык вторую половинку клубники,
слегка облизав с кончиков пальцев капли ее сока... Аликат
непроизвольно сглотнула выделившиеся слюнки. Во всем этом
действии была сладкая магия, достойная кисти художника.
Клубника так раньше никогда не пахла, и уж тем более от ее
запаха никогда не кружилась голова.
Аликат еще раз задумчиво облизала кончики пальцев.
Ей захотелось много-много клубники, целую ванну клубники,
клубничного сока, и чтоб вместо мыльной пены - густо взбитые
сливки... Захотелось погрузиться в эту ванну и ловить губами
проплывающие мимо ярко-красные ягоды, испачканные
сверху сливками. А потом - закрыть глаза и наслаждаться этим
райским вкусом и запахом, доверив тело эмоциям, плыть в
воздушном облаке из клубники и сливок, нежно касаться себя и
ощущать скольжение ладошки по бело-розовому муссу, жадно
проникающему сквозь поры, впитывающемуся с бесстыдством,
страстью и нежностью поцелуя... Мммммм... Какое это
блаженство...
Девушка открыла глаза, увидела улыбающегося сапиенса
и свои руки в его ладонях. «Потрясающе, - пронеслось в ее
голове, – мистика». Уранке захотелось, чтобы он не выпускал
ее миниатюрные ручки из своих огромных ладоней. Захотелось
продлить это прикосновение, но Аликат вдруг представила
разгневанное лицо Аритары и, глядя в голубые глаза незнакомца,
медленно высвободила руки и с усилием отвела взгляд.
- Это был гипноз?- спросила она, пытаясь незаметно
унять дрожь и восстановить дыхание, но неожиданно увидела,
что ее пальцы испачканы клубничным соком.
Сапиенс обволакивал ее взглядом небесной синевы
и улыбался. «Что это было?»- подумала девушка и испуганно
посмотрела на свои испачканные пальцы.
- Это то, что я умею делать,- ответил ей парень.
Аликат захотелось прикоснуться к его волосам цвета солнца,
провести ладонью по мускулистому плечу, но неожиданно она
вспомнила свой сон и испуганно, но все равно продолжая
смотреть ему в глаза, отступила назад.
- Я не знаю, кто вы и как очутились на нашей планете, но
теперь я точно вижу, что вы не сапиенс. Вы читаете мои мысли,
и я не знаю, что вы несете нам: добро или зло. И я вас не выдам
книдцам, - добавила уранка, глядя в его глаза. - А сейчас мне
нужно идти.
Оказалось, солнечный диск уже подкрадывается к
горизонту. Почему-то очень быстро повечерело. Ведь день,
казалось, только начинался.
- Я хочу вас еще увидеть, - сказал пришелец.
- Я не знаю... - ответила, опустив глаза, девушка.
Она не могла заглянуть в будущее, интуиция и
подсознание, опять били тревогу. Она чувствовала себя
участницей непонятного эксперимента, небывалого по
масштабу и чрезвычайно важного, в центре которого
находилась она, маленькая уранка по имени Аликат.
Аритара
Едва открыв входную дверь своего жилища, Аликат сразу
поняла, почему и интуиция, и подсознание посылали тревожные
сигналы. За столом с автоматом за спиной и в боевых доспехах
сидела Аритара. Ее пронзительный взгляд застал девушку
врасплох. Книдка, не сводя с уранки всепроникающего, как
рентген, взгляда, многозначительно улыбалась. Расширенные
зрачки выдавали, что она до встречи что-то употребила: то ли
для остроты ощущений, то ли для большей четкости восприятия
картинок образов в голове Аликат. В комнате чувствовался
всепроникающий сладковатый запах. Аликат судорожно
постаралась представить первое, что пришло в голову. Это
была клубника со сливками. Кажется, ей это удалось.
- Мммм... Какая прелесть,- сказала Аритара, с улыбкой
глядя в глаза подруги.- А я, знаете ли, думаю: чем это ты
развлекаешься в выходные? Чем ты, подруженька, так увлечена,
что и позвонить бедной Аритусечке некогда? А у вас, сударыня,
в голове одна лишь клубника со сливками, да-а-а?
Аликат с ужасом почувствовала, что в ее подсознании
образ клубники со сливками рассеивается, и все отчетливее
проявляется образ Аганара.
- Что-о? – уже не так дружелюбно продолжала свой
монолог Аритара. - Закува-а-а-ла та сыва зозулэнька?
Экстримчика нам захотелось, да-а?
Ее губы стали тоньше и жестче, улыбка - какой-то
недоброй и подрагивающей. Аликат почему-то захотелось
оправдываться, сказать: «Это не то, что ты думаешь»... А что,
если не то? Что? И что не то? Аликат не могла внятно ответить
на эти вопросы.
- Это не сапиенс, - только и могла выдохнуть она.
- Я и гляжу, что не сапиенс,- многозначительно сказала
Аритара. - Сапиенсы на такое не способны.
- На какое такое? - удивилась девушка.
- Я и сама не знаю,- ответила Аритара,- но мне он жутко
не нравится. От него пахнет бедой.
«От него пахнет кофе и мятой», - подумала Аликат, а
вслух сказала:
- Ты преувеличиваешь, Аритусечка, беда не приходит с
неба.
- Прихо-о-одит, еще как приходит. - Аритара еще сильнее
поджала губы, а глаза опустила вниз, как бы рассматривая что-
то в полу.
- Помнишь, как мы в последний раз охотились на
сапиенсов? - глаза книдки нездорово блеснули, и мороз
прошелся по коже Аликат.
- Он не такой, не надо, - тихо сказала она.
- Не такой, говоришь? Ладно, разберемся... И откуда он
только взялся на нашу голову... - Аритара нахмурила брови.-
А вообще, милая, огорчила ты меня, здорово огорчила. Давай,
отдыхай... Пошла я.
Девушка-воин тяжело встала, громко отодвинула стул
и пошла к входной двери. Звук ее шагов, как стук метронома,
отдавался в сердце Аликат и бил по вискам. Она поморщилась.
Дверь за книдкой захлопнулась. Сладковатый запах клубники
со сливками проникал в ноздри. Уранке захотелось спать.
Накопившаяся за день усталость в один миг сковала все мышцы,
ничего не хотелось делать.
Девушка разделась, и одежда, съежившись, упала на пол.
«Не буду поднимать», - подумала она, почти вслепую пошла в
ванную и, лишь растворившись в теплой воде, почувствовала
блаженство и расслабление.
Какая-то сила телепортировала ее в пахнущую свежестью
постель с белоснежными простынями. Глаза закрылись, и
Аликат провалилась в царство сна, в мир Морфея и призрачных
иллюзий, порхающих бабочками, садящимися на обнаженное
плечо и в испуге взмывающими ввысь при малейшем нарушении
тишины и гармонии.
Сон
- Здравствуйте! Не ожидали?
От неожиданности Аликат подскочила на постели. Перед
ней на стуле, где недавно сидела Аритара, расположился ее
новый знакомый, сапиенс по имени Аганар.
- Вы-ы-ы??? - выдохнула уранка.
- Ну, допустим, не совсем я...
- Голограмма?
- Господи, да не гадайте вы... Это сложно объяснять, не
сразу поймете. Летим?
- Куда?
- Потом. Летим?
Аликат ошалело смотрела на гостя.
- Я... Я не совсем готова... – разум капитулировал,
бессильно посылая последние позывные.
- Все нормально, вы готовы. Летим, - и он протянул ей
руку.
Ох уж эта его рука! Невозможно было не протянуть ей
руку навстречу. И лишь их ладони соприкоснулись, реальность
стала рассыпаться, как рисунок из бисера, и на этом же месте
бисеринки уже ткали новый узор.
И Аликат увидела с высоты птичьего полета другую
планету, очень похожую на ее собственную. Лес, река, лужайка,
густо поросшая травой и полевыми цветами, щебетание птиц,
но... Что-то в ней было другое, как-то легче дышалось...
- Я здесь родился, - улыбнулся юноша.
Они плавно опустились на лужайку на берегу небольшой,
звонко журчащей и отражающей солнечные блики речки. В
голову ударил пряный аромат трав. Было жарко и душно, как
перед дождем. Уранка с удивлением заметила, что на ней надеты
ее любимые драные джинсы, цветастая рубаха в стиле кантри,
кроссовки. Она уже почти перестала удивляться всему, что
происходит рядом с этим загадочным парнем. Ей даже было все
равно, снится ли ей это путешествие или же оно реально, как
та клубника... Захотелось зайти в высокую траву, плюхнуться
на нее всем телом, примять собою, смотреть на ярко синее
небо и ни о чем не думать. Аликат вопросительно посмотрела
на своего спутника. Парень улыбнулся и с размаху первым
упал в ромашковые заросли, подставив лицо небу. Девушка
осторожно присела рядом и, недолго думая, с удовольствием
погрузилась в объятия луговой травы. Слепило солнце, такое
похожее и не похожее на ее родное. Прямо перед глазами на
травинке копошился муравей и казался огромным. Примятая
трава пахла свежескошенным сеном, а рядом соблазнительно
журчала речка.
От такой насыщенности впечатлений Аликат немного
растерялась. Да, она была уранкой, дочерью великих жриц,
общавшихся с богиней и управлявших государством, но сейчас
она доверилась этому парню и больше не думала о нем, как о
сапиенсе.
- Если бы вы знали, как вы прекрасны, - улыбаясь, сказал
юноша. - В ваших огромных глазах отражается моя планета.
Уранка улыбнулась. Ей было необычайно легко и
хорошо.
- Где мы? - спросила она.
- Это Кассиопея.
- Мы действительно здесь?
- В какой-то степени. Здесь наше сознание, а сознание
всегда обретает оболочку там, где оно находится. Нас учили
этому.
- Где учили?
- Здесь, на Кассиопее, когда она была такой, какой
вы ее видите. Но потом случилась беда - и мы потеряли свой
дом. Теперь мы - странники во Вселенной, путешествуем по
Галактикам и помогаем добрым существам.
- А часто попадаются недобрые? - с непонятным самой
себе чувством беспокойства спросила Аликат.
- Нечасто, но беда в том, что и добрые не всегда осознают,
что они добрые.
Парень о чем-то задумался. Во рту он держал одиноко
покачивающийся колосок.
Аликат повернулась к Аганару лицом и с интересом
посмотрела в его глаза. «Как же давно я не видела такой
красоты...» - подумала она.
И если бы кто-то в тот момент прочитал ее мысли, то засомневался
бы, что именно имела в виду эта маленькая уранка. Неожиданно
Аликат поняла, что вокруг, на целой планете, кроме них нет ни
одной живой души. У нее промелькнула шальная мысль.
- А знаете что? - вдруг по-детски смело спросила девушка.
- Бежим к речке?
И они, взявшись за руки, весело побежали через поле к
реке. Не раздеваясь, прямо в одежде плюхнулись в живительную
прохладу. Детский восторг! Замирание сердца от воды, которая
оказалась холодней, чем представлялось. Аликат взвизгнула и
неожиданно оказалась в объятиях парня. Он почувствовал сквозь
намокшую одежду ее тело, ему захотелось задержать этот миг,
но он также почувствовал ауру испуга, вдруг выплеснувшуюся
из девушки, и выпустил свою золотую рыбку из объятий.
Они вышли на берег счастливые, в прилипшей к коже
одежде и сразу же упали в траву. Аликат ощутила прилив новых,
неведомых ей прежде чувств. Нежность, растворенная в лучах
полуденного солнца, захлестывала душу, и сама не ведая, что
творит, уранка наклонилась над лежащим на спине юношей
и прижалась губами к его губам. Губы оказались сладкими,
нежными, их так хотелось целовать-целовать-целовать... Она
почувствовала прикосновение к своим волосам его чувственных
пальцев. Может, ей это почудилось? Она жаждала этого
прикосновения, но оно было слишком робким. А возможно,
ей это все только показалось. Море нежности, а может, море
солнечного света проникало в нее и растворялось, впитываясь
в каждую клеточку тела.
Это сумасшествие спровоцировала сама планета, на
которой кроме них не было никого, и девушке было глубоко
наплевать, насколько реально все то, что с ней происходило.
Это были новые ощущения: восторг от того, что может быть так
хорошо, изумление от нового познания самой себя, удивление
мудреца, осознавшего, что в мире еще столько непознанного. И
Аликат вдруг поняла, что раньше все было совсем по-другому:
что уранцы и сапиенсы - это две половинки одного целого,
что когда-то они жили одним племенем и были счастливы.
Генетическая память яркой вспышкой озарила мозг, и за доли
секунды уранка пронеслась по такому давнему прошлому своей
планеты, о котором даже не могла и подозревать.
Ее голова упала в густую траву, она закрыла глаза,
оставшись наедине с ароматом трав, стрекотом кузнечиков и
жарким туманом, все больше овладевавшим ее впервые по-
настоящему беззащитным телом.
… Постепенно туман рассеялся и в волосы девушки
вплелся легкий ветерок. Что-то ее беспокоило. Она вдруг
подумала, что купание в речке сблизило ее с Аганаром и
одновременно почему-то отдалило, обожгло ледяной водой
и пламенем сотен протуберанцев, прошедших сквозь нее и
планету. А еще у нее появилось чувство, словно всё это где-то
уже было...
Почему-то она показалась себе хуже, чем была на самом
деле, и от этого стало просто невыносимо. Аликат хотелось,
чтобы Аганар думал о ней лучше, чем она сама. Она прижалась
щекой к груди юноши. Щеке было щекотно, но магия мужской
ауры заставляла жадно вдыхать ноздрями ранее неведомый
запах, впитывать его внутренностями, стремиться к насыщению
и не насыщаться.
Неожиданно резко потемнело, как будто выключили
свет, и под оглушающий раскат грома блеснула ослепительная
молния, расколовшая небо, которое стало разваливаться
пополам.
Вспышка разорвала и опалила его, превратив в лист черной
бумаги с тлеющими краями. Полнейший вакуум, звенящая
тишина и давящая на виски чернота космоса. Животный ужас
сковал девушку, и вдруг неожиданно все исчезло. Все-все-все,
даже вакуум. И Аликат тоже исчезла.
Возвращение
Когда Аликат открыла глаза, то увидела свою комнату и...
Аритару, которая, сгорбившись и облокотившись о собственные
колени, сидела на том же стуле, на котором до этого сидел
Аганар. Аликат в испуге отодвинулась к стене. Аритара была
страшна и похожа на ведьму. Черные растрепанные волосы,
запах копоти, разодранные в клочья доспехи и окровавленная
одежда не оставляли сомнений в том, что случилось нечто
ужасное. Кровь отхлынула от лица уранки. Она все поняла.
Полушепот перешел в истерический крик:
- Ты это сделала?!! Да?!! Зачем!!! Как ты посмела?!! Он
мо-о-й!!!
- Тво-о-й? – хриплый крик вырвался из горла Аритары. - А
как же я? Ты променяла меня на вонючего сапиенса?
Уранку душили слезы:
- Он не такой, он... он дарит тако-о-е... – тут Аликат
запнулась. - Это эмоции! Это мой мир!
- Дарит?! Мир?! Он вор! Он дарит, а потом ворует
подаренное, он питается эмоциями, жрет их, как собака, и этим
живет! Твой мир здесь, со мной!
- Неправда! – пронзительно крикнула Аликат. - Он
действительно дарит! Он не вор! Я сама отдала ему то, что он
дал мне! Сама! Понимаешь?
- Он вампир! Я еле с ним справилась! Если бы ты еще
раз с ним встретилась, мне бы это не удалось, и не было бы у
тебя твоей Аритусечки! Ты не представляешь, как он силен! Это
совсем не сапиенс. Это... Это... Это мутант, монстр, он пришелец
из мира темной материи. Космос... Энергия... Да ни при чем
здесь космос, он явился из антимира поправить здоровье за
счет таких дурочек, как ты! Я когда-то слышала про таких, но не
думала, что встречу монстра на нашей планете. Да лучше иметь
дело с сотней сапиенсов, чем с одним этим. Не знаю, кто он...
Короче...
Книдка тяжело встала со стула. Силы покинули ее.
Шатаясь, она с трудом дошла до другой кровати и рухнула в
чем была на белоснежное покрывало. На подошвах ее высоких
военных ботинок были грязь и запекшаяся кровь.
- Да, я его замочила, - хрипло пробормотала, теряя
сознание, Аритара, - потому что он не продавец, а вор эмоций.
Хитрый и коварный вор. Не плачь, Аликуся... Там, в сумке...
Возьми... Диски памяти... Я из него вытащила, больше не
успела...
И девушка-воин, застонав от боли, потеряла сознание.
Аликат вскочила с кровати, дрожащими руками судорожно
начала снимать с подруги помятые и обугленные доспехи,
срывать грязные, окровавленные лохмотья и увидела на ее теле
множество ран, как будто под Аритарой взорвалась осколочная
граната. Уранка кинулась к домашней аптечке, быстро достала
шприц с восстанавливающей суспензией и, не раздумывая,
вколола его подруге в ягодицу. «Это поможет, главное, что
я успела, - подумала она. - Затем 5 кубиков барингина и 2
димирола.
Вот и все. Пусть спит. Суспензия сделает свое дело». От всего
произошедшего она внезапно обессилела. Непослушными
руками Аликат достала из сумки подруги три диска памяти
пришельца, продела пальцы в отверстия, нажала на кнопку
«активировать» и рухнула в свою постель.
Диски памяти
Диск N1
Девушка, купите улыбку. Сколько стоит? Да уж не дороже
денег. Смотря сколько вам надо. Купите немного, это совсем
не дорого. Купите самую дешёвую, но искреннюю, первой
свежести, потому что у нас всё только первой свежести, любые
эмоции. Вы представляете себе улыбку второй свежести?
Это же вымученная улыбка, её сразу же нужно списывать и
категорически запрещено продавать, потому что она испортит
вам настроение на целый день, как нечто несвежее, от чего
сильно пучит... И заметьте, это будут ваши эмоции, ваши
чувства, они не украдены и никогда не принадлежали другому
человеку. Что у нас есть? Да что угодно, чтобы вернуть вас к
жизни, чтобы пробудить интерес к ней, чтобы в ваших глазках
заблестел огонёк радости. Бывает ли, что не срабатывает?
Конечно бывает. Когда вы покупаете ненужную вещь или эта
вещь у вас уже есть, разве она приносит вам радость? Так же
и с эмоциями... Да, я продавец эмоций, продавец радости и
хорошего настроения. Что - почём? Ну, девушка, ну нельзя же
быть такой меркантильной, когда речь идёт о радости.
Покупайте, не мелочитесь. Мало денег? Купите немного, купите
на всё, что у вас есть, и вы не пожалеете, я вам обещаю. А если
пожалеете, я верну вам деньги, честное слово. Извините...
Слушаю вас, уважаемый. Подороже? Подороже -
это экстрим. Хотите досаду? А можно ещё круче, я вижу,
денежки у вас есть, посмотрим, что у нас эксклюзивное... Вот,
ненависть к бывшей жене и её любовнику, такая сильная и
концентрированная, ничем не разбавленная, что через 5 секунд
затрясутся руки и усилится сердцебиение. Кстати, как у вас
со здоровьем? Нормально? Тогда рекомендую. Почему такая
маленькая доза? А вы хотите умереть? Это вам, извините, не
кружку пива выпить, у нас очень качественный товар. Берёте?
1000 евро. Дорого? Ну, решайте сами... Согласны? Тогда по
рукам! Не волнуйтесь, доза минимальная, второй раз я вам её
не продам. Почему? Сильное и мгновенное привыкание, а также
чудовищное разрушение организма. Подумаете? Хорошо, как
надумаете, приходите.
Девушка, что с вами случилось за это время? Ваша
радуга стала серого цвета... Ай, как не хорошо... Вот, это вам
поможет, нате, пробничек бесплатно. Что это? Это из детства,
помните торт и свечи, которые вы задували? Ну вот, совсем
другое дело, у вас опять появилась радуга!
Диск N2
А вы что хотели бы у нас приобрести? Милая, я украдкой
наблюдаю за вами около часа.
Смелее, не стесняйтесь, ведь это ваш шанс, потому что
скоро я исчезну, и вряд ли еще когда-либо судьба одарит вас
возможностью купить заветное, то, о чем вы мечтаете одинокими
вечерами, возвращаясь с шумных вечеринок, с работы, трезвая
или пьяная... Ага... Ваш взгляд изменился; кажется, я подобрался
слишком близко? Ну так решайтесь. Осмелюсь предположить,
что вам нужна любовь, страсть, нежность, безумство, буйство
глаз и половодье чувств. Я, кажется, угадал? Позвольте
уточнить, Вы хотите испытать любовь? Вы хотите почувствовать,
как закипает ваша кровь? Что? За любые деньги? Говорите,
торг не уместен? Однако... Вы или слишком богаты и глупы, или
слишком несчастны... В данном случае для меня это не важно.
Важно другое. Я должен вас предупредить, что это чувство не
лицензируется и... как бы вам это сказать... В общем, есть у
меня кое-что, но это контрафакт и чистейшая контрабанда. Вас
не смущают проблемы с законом? Нет? Готовы на все? Ох, как
зарумянились ваши щечки! А улыбка! Возможно, это чувство
вас еще более преобразит в лучшую сторону и превратит в
сказочную красавицу, хотя... В общем, по-разному бывает.
Не буду вас переубеждать, мое дело продать товар. И все же
послушайте меня очень внимательно. Сейчас я буду говорить о
самом важном. Контрафакт есть контрафакт. Во-первых, то, что
вы хотите купить, это избирательная вещь. С одним организмом
она вступает в химическую реакцию, а с другим нет. Это рулетка.
Вы не боитесь потерять потраченные деньги? Ведь я не даю вам
никаких гарантий на то, что вы все-таки испытаете это чувство.
Зато, если вам повезет, вы запомните это на всю жизнь. Даже
если и пожалеете, все равно запомните. Это я вам гарантирую.
Согласны рискнуть? Да вы отважны! Что? Риск оправдан? Вы
так считаете? Ну ладно. Тогда слушайте меня дальше. Чувство
настолько сложное, что никто и никогда не может предугадать,
каковы будут его последствия. Они непредсказуемы. Никто не
знает, что это: дорога в рай или в ад, потому что не существует
двух одинаковых организмов и двух одинаковых реакций после
заражения любовью. Это намного серьезней обычных эмоций,
вспыхивающих, как фейерверк, и так же быстро гаснущих. У
меня таких - миллион по цене от трех копеек. Если вы все-таки
с моей помощью заразитесь, вам или захочется жить вечно,
или умереть немедленно, и я ничем уже не смогу помочь. Со
временем эта инфекция, может быть, пройдет. Но я не знаю,
будете вы этому радоваться или наоборот, потому что никто
не знает, как долго может продолжаться болезнь. Один
вылечивается за месяц, а другой болеет всю жизнь. Если это
приносит не радость, а боль, то боль может терзать вас до
конца дней. Вы готовы к такому повороту событий?
Господи, да не смотрите же вы так на меня! Я все понял и
умолкаю... Снимите с меня свой взгляд, я сегодня уже достаточно
устал и у меня не хватает сил, чтобы его выдерживать.
Я вижу, что это чувство вам действительно нужно, что
оно вам жизненно необходимо. Это лекарство, без которого вы
точно умрете. Берите, и дай бог, чтобы оно не убило вас еще
раньше. Попадете в наше измерение - заходите, всегда буду
рад видеть. Нет... Не надо денег. Это нелицензионная вещь.
Она может вас убить, но я не могу вам этого не дать. Удачи вам!
Не надо, не благодарите...
Кошмар! Уф... Как я устал... Никудышный из меня
торговец.
Диск N3
Объем третьего диска был очень маленьким. Очевидно,
это последнее, что на него записалось перед тем, как случилась
беда.
Твои губы ждут моих поцелуев,
но не знают они об этом,
потому что их солнце целует
и сливается ночь с дневным светом,
потому что купание в речке
нас приблизило и отдалило,
обожгло, словно пламенем свечки,
словно всё это где-то уж было...
У Аликат сдавило горло. Она судорожно сорвала диски
с пальцев, с силой швырнула их на пол и без сил рухнула на
постель. Ее бездумный взгляд завис на потолке…
Белая стрекоза любви села на вздымающуюся грудь
девушки, коснулась лапками розового соска, с любопытством
глядевшего в небо, потопталась на месте, потыкалась хоботком
и, не найдя сладкого нектара, недовольно взмыла в высь, туда,
где был космос, откуда пришел странный незнакомец, который
не был сапиенсом.
Аликат достала из сумки Аритары сигарету со сладким
дымом, прикурила, очень глубоко затянулась и... полетела куда-
то вниз, в бездну... Там было темно, холодно и совсем не было
эмоций. Никаких.
Развязка
Здравствуйте, уважаемый! Как я рад видеть вас снова!
Что? Я - изменился? Ну знаете, я вообще-то не по курортам
разъезжаю, а летаю между галактиками и болтаюсь между
вселенными, как... Сами знаете, как что. Хотел, правда, не так
давно развеяться малость, но... Что я все о себе да о себе...
Вы-то как? Надумали брать что-нибудь экстремальное? Если
не ошибаюсь, вы хотели что-то взбадривающее из разряда
пограничного, но с благополучным возвращением? Не-е-ет???
Уже нет? Удивили... Я весь во внимании. Не верю своим ушам.
Однако вы тоже изменились... А зачем оно вам надо? Ответьте,
пожалуйста. В ваши-то годы - и желать такого... Любовь - это
для юных, у них все впереди, да и опасно это.
Вот вы говорите, что я изменился. Изменился-то я ведь
не в лучшую сторону, да? Да-а-а... К чему теперь об этом! Что
ни делается, все - к лучшему. Как я выжил? Я, уважаемый, буду
жить вечно, потому что я, если вы слышали, с Кассиопеи. Я
- энергетический сгусток, а энергия не исчезает, она просто
меняет свою форму, оставаясь по сути тем же самым, чем и
была. Убить меня невозможно. Может, оно и к лучшему, потому
что не представляю, что бы оно было, не случись того, что
случилось. Опять я о себе. Так что, говорите, незатухающую
страсть? Пардон, не так вас понял. Затухающую, но не так
быстро? Хитер же вы однако, батенька. Виагру не пробовали?
Шучу-шучу, не обижайтесь. Не буду вас обнадеживать... Не
торгую я больше этим. Потому что не осталось у меня этого.
Нету. Понимаете? Все, что у меня было, осталось там.
Надеюсь, что оно изменит их жизнь к лучшему, ведь у
них совсем не растут тюльпаны, вы представляете?
Вы огорчены? Бросьте, вы не представляете, во что хотели
ввязаться. Я? Я представляю, очень даже представляю. Туда?
Туда нет дороги... Дорога в свое прошлое ведет в никуда, я-то
уже сегодняшний, и вчерашним не буду. Нет, она не виновата,
никто не виноват. Просто я проиграл, чтобы кто-то победил и
был счастлив. Слишком велика жертва? Пожалуй... Ой, много вы
там понимаете... Ладно. Извините, я действительно изменился,
и мне трудно вам сейчас чем-то помочь. Спасибо. И вам удачи!
Рад был встрече...
Эпилог
Когда ангел раскрывает крылья и говорит: «Иди ко мне»,
он не думает, хороший ты человек или плохой, он просто хочет
тебя обнять, подарить тепло и нежность, почувствовать стук
твоего сердца, уловить ритм твоего пульса, чтобы два пульса
бились с одной частотой по одной синусоиде.
Когда ангел раскрывает крылья, ему не нужно ничего
объяснять, нужно просто прийти в его объятья, закрыть глаза
и почувствовать легкое головокружение от елейного запаха
нежности. И пусть потемнеет в глазах. Это - портал в иной мир,
которого, возможно, и не существует, но есть дорога, ведущая
туда, есть возвращение и есть новое понимание этого мира. И
это - твое понимание и ничье больше, только твое...
Когда ангел раскрывает для объятий крылья, верь ему,
как он верит тебе, ведь он беззащитен под крыльями...