Водовоз
Очередные бои опять превратили Грозный в мёртвый город. Ни электричества, ни газа, ни воды. Канализационные трубы забиты. Зловонные запахи от люков, от мусорных свалок перемешиваются с запахами разлагающихся трупов людей и животных, с запахами гари, сырого пепла.
Редко появляются люди на улицах. Удобно расселись снайперы — охотники за жизнями уцелевших от артобстрелов и бомбардировок.
Казбек, молодой человек лет двадцати пяти, второй раз оказывался запертым в подвале. В первый раз это было зимой 1995 года, в самом начале войны. Молодых чеченцев тогда расстреливали без всяких расспросов. Поэтому женщины: вайнашки, русские, армянки, не выпускали его, прятали. Сами бегали за водой, за хлебом, когда доходил слух, что где-то они раздаются.
Убежать из подвала в аул удалось не скоро. Опять помогли женщины. Они уговорили знакомого солдата-федерала, развозящего воду, вывезти его в сторону поселка Старая Сунжа.
И вот, полтора года спустя, опять бои, ещё более жестокие, чем тогда. Сидя в сыром тесном подвале, Казбек видел, как опять мучаются ни в чём не виноватые люди. Дети плачут, просят воды. А воды нет уже третьи сутки. Воды нет нигде рядом. Пешком не дойти. Ехать на машине — и думать нечего, заживо сожгут вместе с машиной.
"Вот бы сейчас завести водовоз, объехать все эти подвалы и раздать всем воды, какое бы богоугодное дело я сделал! — размышлял Казбек, сидя в углу в роскошном кожаном кресле, которое притащили из соседнего дома, после того, как ракетой снесло целую стену. — Скольких бы людей я спас от мук жажды, скольким людям вернул бы силы!"
Мечты Казбека не были беспочвенными. Полгода назад у одного знакомого он купил по дешевке красную пожарную машину с четырёхтонной цистерной. Без документов, "трофейную", почти новую. Казбек быстро перекрасил её в синий цвет и хотел заняться перевозкой нефтепродуктов. Но опять разгорелись бои, и он опять здесь, в сыром и вонючем подвале. Машина - в ауле, в надёжном месте.
"Бизнесом заняться я всегда успею. Надо людям помочь. Чуть-чуть стихнут обстрелы — побегу в аул, пригоню машину, буду людям воду раздавать», — твёрдо решил молодой человек.
Бои не стихали. Пошли сильные дожди. Люди торопились набирать дождевую воду во всё, что могло удержать это спасительное чудо. Девушка лет шестнадцати, светловолосая и длинноногая скромница, побежала через дорогу поставить кастрюльку под струю, льющуюся с крыши дома напротив и попала под миномётный обстрел. Её занесли в подвал всю окровавленную, в глубоком шоке. Мать убивалась: «Я же просила: не ходи, не ходи! Ну куда же ты побежала? Что ты сделала с собой, со мной?!!»
Девушка умерла через день. Уходя, она успела сказать: «Прости меня, мама…»
Казбек вместе с товарищами вырыли могилу девушке во дворе дома, в трёх шагах от подвала. Прочитали молитву, как умели. Закопали. У изголовья поставили дощечку с именем, фамилией, датой смерти. Мать не отходила от бугорка ни днем, ни ночью. От обстрелов не пряталась. Заходить в подвал отказывалась, просила оставить ее одну. Видно было: она желала смерти.
Трагедия дочери и матери, разыгравшаяся у него на глазах, потрясли Казбека. Он понимал, что надо принимать какое – то решение, не отсиживаясь в подвалах вместе с женщинами, детьми, больными, стариками.
"В такие тяжёлые для народа дни надо всеми силами спасать народ, нацию, людей, кто как может. Это - самое главное! Каждому надо делать для этого то, что у него лучше получается. Я не умею воевать, я не боевик, у меня нет оружия. Но не обязательно воевать, убивать кого-то.
Я этого не хочу и не могу делать. Кто-то должен спасать людей, заботиться о них. Поэтому я буду возить людям воду. Пусть это – смертельно опасно. И пусть кто посмеет запретить мне это делать!" – такое было его окончательное решение.
Через пару суток бои стихли. Транзисторный радиоприёмник сообщал радостную весть, что в Чечне побывал генерал Лебедь и подписал важные документы, останавливающие войну раз и навсегда. Этому, конечно, мало кто верил, потому что люди считали, что главная цель российских политиков — уничтожить добрую половину чеченского народа — ещё не достигнута. Скорее всего, это - очередной этап отступления, чтобы затем начать новую волну наступления с новым кровавым урожаем в десятки тысяч чеченских жизней, - думали люди.
Но это короткое затишье в игре в кошки-мышки позволяло несчастным хотя бы выйти из подземелий, разъехаться, если есть куда, помыться, оглядеться, поискать родственников, задуматься о своей дальнейшей судьбе.
У Казбека всё было решено твёрдо. Он немедля отправился в аул за своим синим водовозом. Вернулся в тот же день вечером с четырьмя тоннами родниковой воды.
Казбек был по-настоящему счастлив видеть радостные, благодарные лица чумазых, изможденных людей из подземелий. Федералы на блокпостах его не трогали, пропускали, потому что и им нужна была чистая вода.
Так было несколько дней подряд. Водовоз делал по два, а иногда по три рейса в день. Уже определились точки, куда он ставил свою синюю, ставшую знакомой всем машину для раздачи воды.
К ней со всех улиц, перекрёстков, углов устремлялись измученные войной люди — кто с вёдрами, кто с канистрами, кто с бидонами на тачках. Казбек ни для кого не делал ни исключений, ни ограничений. Знал, что впустую тратить воду люди не будут.
Но вот у Казбека появился помощник. По соседней улице ездит красный (не перекрашенный) водовоз, сигналит, зазывает народ и раздаёт воду.
"Слава Богу, теперь мне будет полегче. Вместе дотянем, пока не пустят воду по городской сети", — подумалось Казбеку.
Но вот одна женщина подошла к кабине и, выплёвывая семечную шелуху, спросила:
— Почём у тебя ведро воды?
— Что-о? — не понял Казбек.
— Вода почём, спрашиваю. Тоже тыща за ведро?
— Что значит "тоже"? Кто здесь торгует водой?
— А на той улице. В красной машине. Там - тыща.
— У меня бесплатно...
— За баркалла;, значит. Ну, наливай, будет тебе баркалла, сколько хочешь. Не жалко. Ха-ха-ха!
В тот же день подъехал и сам торговец водой на красной пожарке:
— Значит так, приятель, я не лезу на твой участок, ты не лезешь на мой. Договорились?
— Договорились, — пришлось согласиться Казбеку.
"В самом деле, — подумал он. — Я трачусь на бензин, на масло, на запчасти. Денег нигде ещё не зарабатываю. Живу на старые запасы, оставшиеся после продажи "Жигулей". Почему бы и мне не брать плату? Тысяча за ведро — это не много. Это совсем немного! Ведь за полулитровую бутылку минеральной воды сдирают несколько тысяч! Люди, конечно, бедные, но не настолько, чтобы не найти лишний рубль. А мне ещё имуществом обзаводиться, жениться, жизнь свою налаживать надо. Рейсов тридцать я уже сделал бесплатно. Хватит, наверное.»
Вечером того же дня Казбек чёрной смолой сделал надпись на голубой цистерне: "1 ведро — 1 тыс. рублей!"
В тот первый день коммерческого рейса у Казбека раскупили только половину ёмкости. Просто люди приходили без денег.
Но со следующего дня торговля пошла весьма бойко. Разобрали оставшуюся со вчерашнего дня половину и ещё одну полную. Вернувшись домой, Казбек начал считать деньги. Было так приятно, что он пересчитывал их много раз. Здесь было более полумиллиона рублей! Если так пойдёт дело, он за пару месяцев восстановит деньги, заплаченные за машину!
Мысли о деньгах преобразили молодого человека:
"Подумать только — полмиллиона за один день! Это же пятнадцать миллионов в месяц, около двухсот миллионов в год! Это же целых сорок тысяч долларов в год! Целый джип "Опель"! Ни-че-го себе!!!
***
Перспектива быстро разбогатеть, свалившаяся на голову нежданно-негаданно, овладела умом и сердцем Казбека. Он уже начал мечтать не только об «Опеле» и ремонте старой двухкомнатной квартиры, купленной у сомнительного хозяина, и о мебели в ней, а об отдельном доме с двориком и садом. Благо, такой в воюющем городе можно ещё найти сравнительно дёшево. Начал мечтать о красавице из разбогатевшей на "воздухе" семьи. Уж больно она хороша, проказница, в невиданных нарядах, когда раскатывается с братьями в роскошном лимузине.
Сейчас уехали куда-то то ли в Одессу, то ли в Люксембург. Но ведь приедут после войны. А здесь он, Казбек, тоже на лимузине...
Водовоз уже не слышал тревожные ночные обстрелы, не видел руины рухнувших домов и чёрные, обгоревшие скелеты ещё стоящих. Он как-то неожиданно для себя поднялся над этим земным адом, ушёл куда-то в небеса, где уже не так остро переживаешь за людское горе, за подлости и лицемерие политиков и генералов.
Деньги в один миг перевесили всё: муки, страдания, ненависть, отвагу, разговоры о свободе, веру... Ни о чём больше, кроме денег, думать не хотелось. Деньги заразили Казбека так быстро, сильно и глубоко, как заражает совершенно беззащитный, неадаптированный организм человека какой-то тропический вирус-убийца.
"Скоро отремонтируют электросети, подадут ток на насосную станцию, и тогда заработает городской водопровод. Моему бизнесу тогда конец. Надо шевелиться, пока деньги текут," — переживал Казбек больше всего.
В тот день к Казбеку подбежал бородач в грязных спортивных штанах, роскошных бальных туфлях и с автоматом:
— Эй, ты, хочешь иномарку?
— Какую?
— А ... его знает, забыл название.
— На ходу?
— Ага, заводится. И колёса новые. Я вчера долго на ней ездил. Тянет, как зверь!
— И сколько ты за него просишь?
— Десять лимонов.
— Дороговато. Она ведь без документов…
— А ты сколько дашь?
— Ну, надо хотя бы взглянуть на машину.
— А чего глядеть? Я же тебе рассказываю. Ты что, не веришь мне? Мне не веришь? — красные глаза бородача полезли на лоб. Было видно, что он сильно оскорбился. Повертев автоматом, он настойчиво повторил свой вопрос:
— Ну, чё дашь?
— Ну, пять...
— Давай!
— Так нет с собой.
— Иди принеси. Я тут постою, рядом с твоей телегой.
— Нет уж, ты лучше сходи за машиной и пригони её сюда!
— Ладно. Я за машиной, ты - за деньгами. Обманешь — не обижайся.
"Тойота" Казбеку понравилась. Это была относительно новая машина, на которой вполне можно ездить по дорогам Чечни, где царствуют хаос и беззаконие, а гаишники таким только рады. Хозяин её, наверное, какой-то слабак, раз бросил её и убежал. Возможно, его даже нет уже в живых. Тогда тем более - катайся на здоровье! Пять лимонов — деньги небольшие, хотя это почти весь доход за водовозный бизнес.
Ночью во двор Казбека пришли гости в масках и с автоматами. Они сказали, что разыскивают угнанную машину, и забрали "Тойоту". Один в маске был в грязных спортивных штанах и в роскошных бальных туфлях. Казбек только позже догадался, что стал жертвой хорошо продуманной аферы.
Приключение потрясло Казбека. Он был страшно обозлён, но бессилен вернуть свои деньги у этих бандитов-головорезов.
"Куплю автомат и застрелю подонков!" — была мысль, когда гнал свой водовоз с заполненной ёмкостью по улицам мертвого города.
Прошла ещё неделя. Стреляли всё меньше. В городе появлялось всё больше людей. Возвращающиеся беженцы были людьми более богатыми, чем старухи из подвалов, и они помногу, целыми сорокалитровыми бидонами закупали воду. Доход Казбек за сутки достигал почти миллиона рублей.
Кое-где уже появилось электричество. Заработало телевидение.
Однажды в полдень к машине Казбека подошла молодая, полненькая девчушка лет шестнадцати. Стояла летняя жара. Не долго думая, она спросила:
- А ты, Казбек, откуда воду возишь?
- А откуда ты мое имя знаешь? – спросил водовоз.
- А тебя тут все знают, - мило улыбалась девчушка.
Казбеку стало приятно. Он спросил:
- А тебя как зовут?
- Меня Элитой.
- Красивое имя, как и ты сама. А зачет ты спрашиваешь?
- У меня родственники на краю города в сторону Атагов живут. Я бы хотела поехать с тобой, если ты рядом проезжаешь.
- Проезжаю. А ты не боишься садиться в машину к незнакомому мужчине?
- Ты же не незнакомый. Ты – Казбек, - наивно, как показалось молодому человеку, ответила девушка.
- Ну, тогда садись. Будешь у меня пассажиркой. А обратно когда приедешь?
- Сразу же. Мне только спросить у них что-то надо. Я быстро заскочу и выйду. А потом поеду с тобой куда хочешь.
- Как это «куда хочешь»? – забилось сердце молодого человека. Ты же еще совсем девчонка!
- А я уже замужем была, - разоткровенничалась пассажирка.
- Та рано? И чего развелись? – стало интересно Казбеку.
- А он наркоман был. И меня хотел научить…
- Ах вот как! Не повезло тебе. Надо другого жениха искать.
- А ты не хочешь на мне жениться? – ошарашила девчушка Казбека.
- Я?! – еще больше удивился Казбек. Бросил взгляд на ее белые, круглые коленки, выглядывающие из-под короткой черной юбки, высокую грудь, полные губы, странную, детскую улыбку. – А у тебя есть родители?
- Нет, - легко, без грусти ответила Элита. – Маму убили, а отец куда-то пропал. Я у тети живу.
- А ты серьезно вышла бы за меня замуж? Я ведь старше тебя лет на десять – Глядел Казбек в большие, черные глаза юной красавицы.
- Вышла бы, - быстро ответила девушка. – Муж моей тети старше ее на двадцать лет. И ничего. Любят друг друга.
Душа Казбека сладко заныла от грешных мыслей. Сердце так сильно забилось, запрыгало, что он чуть не потерял способность вести машину.
Близко с женщиной он не был года три, с одного случайного знакомства на вокзале. «Она просто бредит, болтает, не знает, чего говорит. Девчонка! Да и замужем она, наверное, не была. Странно она себя ведет. А может, у нее с головой не в порядке? Тогда тем более о таком и думать нельзя…»
Скоро на окраине города Элита выскочила из кабины, побежала куда-то и вернулась через пару минут:
- Все, мои дела закончились. Теперь я могу с тобой кататься до ночи…
В короткий миг отсутствия девушки Казбек пытался найти разумный план дальнейшего поведения с неожиданной путницей. «А чего я, собственно, теряюсь? Может, погулять с ней, если она не против? Надо будет – женюсь на ней.
Она на самом деле прекрасна! Не сойдемся характерами или еще чем-то – разведусь. Посмотрим, как она дальше себя поведет…» Теперь, таким поведением девушка, кажется, оправдывала его самые сладкие и смелые надежды.
Наполнив цистерну водой, двое уже возвращались из села в город.
— Здесь в лесу родник. Надо воду залить в радиатор. Свернём? — спросил Казбек.
Девушка моча кивнула головой. Она была взволнована, ибо тоже чувствовала, что ее соблазн удался.
В лесу было прохладно.
— Может, перекусим? Здесь у меня кое-что есть. Ты вылезай. На, садись сюда, — Казбек бросил на траву овечью шкуру. Девушка выскочила из кабины, сняла с себя сандалии и удобно уселась на шкуре. Водовоз достал продукты, воду.
Девушка ела с удовольствием, будто находилась в компании с близким родственником, или давнишним знакомым.
«Это все – война, - размышлял про себя Казбек, - разве в прежние мирные времена девушки вели бы себя так…»
Вскоре трапеза закончилась. Что-то сильно мешало Казбеку дотронуться до девчушки, начать ласкать ее, хотя страсть была неистовой, он весь сгорал от нее.
- Я боюсь тебя, - выронила девушка, притупив взгляд.
— Боишься? А зачем меня бояться? – изобразил Казбек улыбку святого, а сам весь напрягся от волнения. - Разве я такой страшный? Пошли к речке. Хочешь искупаться?
— Нет! Сперва ты.
— Ну, тогда я пошёл.
Элита тайком, а потом откровенно наблюдала за купающимся Казбеком.
Но вот он с реки возвращается к машине неодетый, в одних плавках.
— Что ты делаешь? Пусти, пусти, не надо! – негромко просила Элита, пока Казбек поднял на руки и нес ее к шкурке. Потом, когда осторожно положил: - Сперва женись – взволнованно шептала на ухо, но сама не сопротивлялась.
— Женюсь, Элита, милая, не шуми, всё будет прекрасно, вот увидишь… - Казбек начал гладить, целовать девушку в шею, в губы. — Милая, я женюсь на тебе, женюсь! Ты такая красивая…
Ласки совсем расслабили девушку…
Они оставались на той поляне у речки долго, до захода солнца.
В Грозный вернулись в сумерки, до начала комендантского часа.
Девушка выпрыгнула из кабины там же, где села. Не позволила Казбеку подвести ее близко к дому родственников, где проживала.
***
Утром следующего дня к Казбеку подошли трое странных молодых людей, пестро, кто во что одетых, грязных, обросших, с мутными глазами.
- Ты куда вчера возил нашу сестру? – спросил один, нагло приблизившись прямо под нос.
- Что ты с ней сделал, гнида? – спросил второй, достал из-за пазухи нож с длинным узким лезвием. Начал играться с ним.
- Ты что, не видел, что она совсем ребенок? – Подошел третий с боку. Казбек сразу все понял: девушка была подставой…
Водовоз не успел ничего ответить, а те продолжали:
- Тебя зарезать или отправить в тюрьму за совращение малолетки? Там знаешь, сто делают с такими козлами, как ты? В петушков превращают! А ты знаешь, кто такие петушки?
- Она сама села в машину, вы же знаете… Она хочет выйти за меня замуж. Я женюсь на ней. Хоть завтра! – Хотел Казбек миром решить вопрос. Но это налетчиков только разозлило.
- Вот что, жених, беги быстро домой и неси калым. Лимон. Если сразу не побежишь, добавим еще один. Понял?
- Машина останется у нас. Даем тебе ровно три часа. Время пошло…
- Вы что? Откуда у меня миллион рублей? Вы что, с ума сошли?
- Попроси в долг. Достанешь, если хочешь жить. А что ты с нашей сестрой вчера вытворял до ночи? Забыл? Думал, что тебе даром досталось, козел?!
- Мое терпение сейчас закончится. Я ему сперва задницу проколю, а потом голову отрежу!
- Еще минута, и положишь два лимона!
Казбек понял, что крепко влип. Это была банда опытных наркоманов, которой нечего терять и которая пойдет на все ради дозы.
Грубо оттолкнув стоящего рядом, Казбек пошел прочь. Банда наркоманов не впервой проделывала такую операцию и понимала, что водовоз уходит за деньгами, ибо его машина, отнятая ими, стоила значительно дороже. Им ничего не стоит отогнать ее в сторону и поджечь.
***
В августе 1996-го ситуация резко изменилась. В город то ли вошли с боем, то ли отдали город согласно тайной сделке. Скоро об этом никто не узнает. Тысячи солдат федеральной армии по всему Грозному оказались в западне, окруженные со всех сторон спустившимися с гор ополченцами.
Была достигнута договорённость о выводе российской армии. На дорогах везде возникли посты боевиков. Молодые бородачи вначале пропускали синий водовоз Казбека беспрепятственно.
— Эй, ты, говорят, торгуешь водой? Может, поделимся наваром? — как бы шутя, предложил однажды один из них.
Казбека такая перспектива не радовала. "Дашь один раз — захотят постоянно," — подумал он.
В тот день на одном из блокпостов Казбеку заявили:
— У нас приказ не пропускать автоцистерны торгующих нефтепродуктами, машины у них изымать. Вот, смотри.
— Но я не торгую нефтепродуктами, у меня вода!
— Не торгуешь, так возишь.
— Да не вожу и не возил. Идит, понюхайте!
— Мы что, собаки, чтобы нюхать твою машину? Кого ты оскорбляешь? Нас, поставивших на колени миллионную русскую армию? Мы и тебя сейчас поставим на колени! — молодой пацан лет семнадцати в огромной грязной чёрной шляпе, обмотанной зелёной лентой, дёрнул затвор автомата. Казбека он, правда, не испугал.
— Такие как ты хвастуны не воевали, а мародёрничали. Вот и сейчас вы занимаетесь здесь не делом, а бандитизмом, — сгоряча выпалил Казбек.
— Так, значит?! — сбежались, окружили его постовые. — Ты нас называешь бандитами, как это делают русские?
— Да он работает на ФСБ! Ездит по городу, информацию собирает.
— Арестовать его!
— Правильно, а машину конфискуем.
— Вы что, совсем обезумили? Кто вы такие? Кто дал вам такие права?
— Надеть на него наручники! Глаза завязать. Это фээсбсшник! Отвезём его в горы и бросим в яму.
— Да вы что? Вы же не боевики! Боевики так не поступают, они народ защищают. А вы...вы...
Кто-то сзади сильно стукнул Казбека по голове. Казбек на минуту перестал соображать, что происходит. Но сознания не потерял. В следующее мгновение его положили на землю и связали. Бросили в разбитый "УАЗ". Двое: водитель и ещё один с автоматом сели вперёд, и "УАЗ" рванул на полной скорости.
Казбека вывезли за город. Было уже темно. Сидящий впереди решил с ним заговорить:
— Послушай, ты, значит, выбирай. Либо ты добровольно отдаёшь нам водовоз, отказавшись от него, либо мы действительно тебя прикончим. Нам нужна машина, чтобы возить солярку. Русские вот-вот опять пойдут в наступление. Нам нужно готовиться.
— Развяжите меня и отпустите, — попросил Казбек.
— Ну что, договорились? Отдаёшь ты машину добровольно?
— Отдаю.
— Завтра не передумаешь?
— Не передумаю.
— Ну смотри, если передумаешь, это будет последний день твоей жизни. Понял?
— Понял.
Казбека развязали и высадили из машины.
Утром следующего дня Казбек направился в объединённый штаб чеченского сопротивления. Там его внимательно выслушал дежурный и по радиотелефону вызвал "УАЗ" совместной комендатуры.
— Укажи им тот пост и тех людей, которые у тебя отняли машину. Мы их расстреляем на месте!
Оперативная группа комендатуры на двух "УАЗах" направилась к месту вчерашнего происшествия. Но ни поста, ни людей там не было...
В эту ночь Казбек не мог уснуть. Он вышел из дома, до утра бродил под огромной желтой луной, словно желая только ее посвящать в свои переживания. Он невольно заново обдумывал всю свою жизнь. Что-то в ней не ладилось изначально. Где его вина, а где беда? Это судьба такая, изначально предопределённая, или неспособность его, Казбека, наладить свою жизнь?
В школе учился хорошо. Даже в институт поступил. Но нужны были деньги, и он ушёл на стройку, чтобы немного подзаработать. Помогать было некому, одна старшая сестра пыталась поддержать, чем могла. Мать долго болела, в прошлом году похоронил.
Купил права, подержанные "Жигули", стал развозить пассажиров. Этот вид деятельности закончился, когда федералы на всех дорогах выставили свои посты. Уж больно подозрительно они смотрели на Казбека. А однажды три часа в мороз продержали лицом к бетонным плитам с поднятыми руками и раздвинутыми ногами. Ему ещё крепко повезло. Двоих тут же расстреляли у блокпоста, заставив перед этим тут же вырыть себе могилу. После этого случая Казбек продал "Жигули".
Сидел дома и ждал, пока ситуация нормализуется. Однажды попробовал у строиться на работу на стройку. Но обнаружил, что за один и тот же объём работы строителям, привезённым из различных областей России, платят в пять-десять раз больше, чем местным. Делалось это под видом подъёмных, полевых, командировочных. Такое положение Казбека так сильно возмутило, что он тут же передумал работать за какие-то жалкие рубли. Получалось, что у него, у коренного жителя и хозяина этой земли прав намного меньше, он намного ущербнее, чем эти завезённые чёрт знает откуда алкоголики.
Между тем, Казбек не отчаивался и не считал свою жизнь неудачной. Он был уверен, что всё ещё впереди.
Но вот как быть сейчас, сегодня, в сию минуту? Отправиться на поиски машины и обидчиков? А разве они не переделают машину до неузнаваемости? А если даже найдёт её, как отнимет у этих вооружённых, конченных бандитов, порочащих честь подлинных бойцов народного ополчения? Что делать, чем заняться, что предпринять?
Между тем, воспоминания об очаровательной, юной Элите всё сильнее тревожили душу, беспокоили сердце. Уж больно удивительными были тот вечер и та ночь. Уж больно сладкими были те воспоминания.
"Неужели я не смогу её забыть? Неужели так крепко она завладела мною? Где она сейчас? Как там устроились? Надолго ли?"
Казбек в ту ночь так и не решил, как ему поступить, чем заняться. Неожиданно пришла мысль посоветоваться с дядей. Он, правда, человек сам не очень богатый и не совсем здоровый. Но зато инженер, имеет два высших образования. В довоенное время работал где-то в институте преподавателем.
Дядя Харон и его супруга встретили Казбека радостно. Видно было, что они искренно беспокоились за него. Ведь они не виделись с тех пор, как прошли последние бои по взятию ополченцами Грозного.
Разговор получился весьма серьёзный. Харон говорил с Казбеком очень увлечённо и откровенно.
— Я не думаю, что в нашу республику скоро придут мир и спокойствие. Слишком много воров и проходимцев пробралось к власти под видом того, что они воевали. А воевали они, потому что были в розыске за совершение различных преступлений.
Они дали волю грабителям делать в республике всё, что вздумается. Эти шариатские суды, избиение палками за употребление спиртного — показной спектакль, чтобы скрыть подлинные масштабы своих преступлений. Разумеется, я обвиняю не всё теперешнее руководство. Многие просто вынуждены идти на компромисс с жульём. Но я сомневаюсь, что у этих честных политиков хватит сил противостоять и собственному жулью, и сбежавшим чеченцам-реваншистам, и московским шовинистам.
Скорее всего, нас ожидают очень тревожные времена. Ведь люди не трудоустроены. Рабочих мест им никто не создаёт. Многие берут в руки автоматы и выходят на грабёж. Как жить в таких условиях? Так тревожно, как сейчас, никогда ещё не было. В Москве это хорошо понимают. Им не жалко, когда мы тут гибнем. А мы сами? Сами то? Эх, Казбек, как много среди нас оказалось негодяев! Если бы ты знал, если бы знал...
— Ваша;, а может, нам уехать куда-нибудь?
— Я думал об этом, Казбек. Но что значит, уехать, бросив дом, имущество, со всем семейством? Это непросто. На это нужны большие деньги. Вот ты у нас холостой ещё. Тебе можно было бы уехать куда-нибудь в спокойное место. Разумеется, чтобы там были рядом ещё родственники, знакомые, чтобы в беде не оставили.
— Я, ваша, как раз и думал над этим. Может, поискать такое место?
— А где? Куда тебя тянет?
— Ну, скажем, на Украину.
— А там есть у нас кто-нибудь?
— Нет, никого...
— Не знаю, Казбек. Ты, конечно, парень неглупый. Но надо быть очень, очень осторожным. Время сейчас очень тяжёлое. Нигде не спокойно.
***
Вернувшись домой, Казбек нашёл адрес, оставленный Элитой. Долго изучал его. Ещё через пару дней он собрал свою сумку и отправился в путь по адресу очаровательной Элиты.
Впереди была полная неизвестность, встревоженная сбежавшей на Украину молодой красавицей и омрачённая обозлённой, испепелённой родиной.
1996г
город Грозный
Чеченская республика