Попасть в писатели и поэты было так же непросто, как и в художники. В художники попасть было даже легче. В художники таланта было мало. Надо было ещё и уметь выпить и не опьянеть до состояния невменяемости. По количеству выпитого оценивалась моральная устойчивость. Моральная устойчивость и двигала вперёд к Олимпу.
Как сейчас помню свой приезд в Архипо-Осиповку. Есть такой курорт на берегу Чёрного моря.
Сосед по смежной комнате мне достался не какой-нибудь забулдыга из завода "Красный Октябрь, а доктор Наук. Каких наук я, проявив скромность, спрашивать не стал. Но когда сосед открыл небольшую тайну о себе, сообщив, что у него дипломатический паспорт, я стал чувствовать его равенство со мной.
Ведь и я тоже не какой-нибудь работяга, а инженер да ещё и второй категории!
Тем не менее, доктор Наук сразу решил проверить мою моральную устойчивость, то-есть, повёл к киоску. В киоске продавались вина только фирмы "Абрау-Дюрсо". Сказать, что вина были плохие, значит, очернить весь СССР! Вина были чудесные!
С самых первых двести пятьдесят грамм я понял это. В завтрак - двести пятьдесят грамм
одного вина, в обед - столько же другого вина! И так до конца действия путёвки! Моральная устойчивость моя шаталась, но не падала.
Короче, я добился такой моральной устойчивости, что мне было предложено плюнуть на звание инженера второй категории, получить квартиру в Ленинграде, плюс первую категорию без экзамена.
Я был, к сожалению, патриот. Я тогда пописывал плохонькие стишки, но числил себя закоренелым поэтом. Я потребовал познакомить меня хотя бы с одним великим борзописцем.
Доктор Наук, ясное дело, в те годы поэтов чурался, как морально неустойчивых. Кто же не знает, что эти люди, не от мира сего, напивались до риз, теряли бдительность и ругали, на чём свет стоит, власть!
Доктор Наук с великим сожалением взглянул на меня, вспомнив, сколько денег потратил по-пусту на закоренелого, неблагодарного человека в моём облике. Он сказал фразу, которая, в моём тогдашнем понимании, понизила его в ранге до размера простого смертного человека:
-Ну, этого я не могу сделать!
Мы расстались. На Родине мне уже не пришлось проверять так старательно мою моральную устойчивость. Предлога не было. Так что я продолжал пописывать плохонькие стихи, мечтать. Всё время вспоминаю о том времени, когда меня то заманивали в Москву, то - в Ленинград, то ещё куда-нибудь. Дороги же широкие открывались! Почему я сопротивлялся, до сих пор не пойму.
Может быть, два завитка на затылке виноваты? Говорят старые люди, если есть на затылке два завитка, то всю жизнь такой затылок оберегают сразу два ангела. А так как они никогда не могут договориться, то мне, их обладателю, не удаётся принять какое-нибудь нестандартное решение. Один говорит мне - "сиди дома!" Другой говорит - "Поехали!"
И так - без конца!
январь