Я - Минотавр

(Новая редакция)

Памяти Ивана Ефремова.

Драматическая фантазия в двух действиях с прологом и эпилогом.

Действующие лица:
Наташа – студентка художественного училища, она же Ариадна – младшая дочь царя Крита Миноса.
Володя – старший брат Наташи – аспирант кафедры истории древнего мира, он же Астерис – Минотавр – сводный брат Ариадны.
Минос – царь Крита
Пасифая – жена Миноса – царица Крита, в прошлом  Пейфо - жрица дня  храма Матери Богов  Кибелы-Реи на Крите
Дедал – царский скульптор.
Таннит – кормилица Пасифаи.
Адрастея – Верховная жрица храма Матери Богов Кибелы-Реи на Крите.
Нюкта – ламия (жрица ночи) храма Матери Богов Кибелы-Реи на Крите.
Тесей – сын царя Афин Эгея.
Атлас – бывший помощник Дедала, его вольноотпущенник.
Тисифона – ламия (жрица ночи) храма Матери Богов Кибелы-Реи на Крите.
Алекто – ламия  (жрица ночи) храма Матери Богов Кибелы-Реи на Крите.
Агапе – жрица дня храма Матери Богов  Кибелы-Реи на Крите.
Дворцовые рабы.

Пролог.

Наши дни. Комната современной квартиры. На авансцене диван, на нем с ногами  сидит Володя и читает книгу. В глубине – книжный шкаф-стелаж  со стеклянными дверцами. Позади дивана стол, на столе стул, завешенный темной тканью, на нем  гипсовая копия головы Афины Паллады. Рядом со столом  этюдник с прикрепленным листом бумаги большого формата. За этюдником Наташа – сестра Володи.  Вокруг нее «творческий беспорядок»: чистые листы валяются вперемешку с неудавшимися рисунками, на этюднике карандаши, пастель, уголь, краски в тюбиках, кисточки, ластики, тряпочки,  кругом книги. Наташа то  рисует, что-то ворча сквозь зубы, то начинает лихорадочно перелистывать страницы, то роется в этюднике, у нее явно не ладится.

Наташа (отходит от этюдника, смотрит на рисунок, склонив голову набок, раздраженно): Shit! Полный отстой!

Подходит к столу, начинает поправлять макет, подбирая удачный ракурс. Снимает с этюдника лист, бросает. Берет чистый лист, прикрепляет. Роется в этюднике, выбирает подходящий карандаш, осматривает его:
- Ладно, пойдет…

Володя (откладывает книгу, спускает ноги с дивана, про себя): Легкий творческий беспорядок, местами переходящий в жуткий бардак! (Поворачивается к Наташе). Сестра моя, скажи мне, почему перед твоей сессией наша комната превращается в квартиру мелитопольского комиссара после веселого налета махновцев?

Наташа хватает рулон бумаги, делает шаг к дивану и стукает Володю по голове, Володя уворачивается:

Наташа (раздраженно): Не выноси мне мозг!

Володя (потягивается): А, что у нас на ужин? Мамочка сказала,  чтобы ты братика покормила. (Капризно). Вовочка хочет кушать, а в холодильнике мышь повесилась!

Наташа (раздраженно): Ты не видишь, что у меня завал!? Закажи пиццу, или сходи, купи фастфуда! У меня послезавтра аттестация по истории искусств, я ни черта не знаю, на лекции почти не ходила, еле-еле договорилась, чтобы меня аттестовали, если я нарисую что-нибудь для наглядности, а ты лезешь!

У  Наташи ломается карандаш, она швыряет его через всю комнату, берет другой, про себя:
- А, может, углем попробовать?

Берет карандаш в рот. Начинает копаться в этюднике в поисках угля. Володя смотрит на Наташу:

- У маленького зверика с утра идет истерика!
 
Наташа вынимает изо рта карандаш, хочет что-то сказать, Володя примирительно поднимает руки вверх:

- Ладно, не бесись… Я пиццу закажу, ты, кстати, тоже поешь, а то голодная с утра.

Достает из кармана мобильный телефон, звонит:

- Здравствуйте, пожалуйста,  две пиццы, одну секунду (Наташе), тебе с чем?

Наташа: С хреном, с перцем и с собачьим сердцем!

Володя смеется, в трубку:
- Значит так, одну с грибами, одну с морепродуктами, с грибами большую, с морепродуктами среднюю. Да, адрес тот же, спасибо.

Наташа (машинально): А они что? Знают адрес?

Володя: Это пиццерия через дорогу от нас. Я там постоянный клиент. Между прочим, со скидкой. Устраиваться надо уметь, сестреночка, а не только жить высоким искусством! (Показывает Наташе язык) Пойду, чайник поставлю. (Выходит).

Наташа (в след Володе): Пижон!

Раздается звонок в дверь. Мужской голос:
- Ваш заказ, одна грибная, одна с морепродуктами.

Голос Володи:
- Спасибо.

Щелкает замок входной двери. В комнату входит Володя, катит перед собой двухэтажный сервировочный столик, на верхней доске две чашки, сахарница, заварочный чайник под колпачком, нож. На втором этаже одна на другой коробки с пиццей и большой электрический чайник. Володя подкатывает столик к дивану:

- Давай трямкать…

Наташа:  Ага… (Продолжает рисовать).

Володя садится на диван, разливает чай, берет на колени коробку поменьше, открывает, режет пиццу, ставит коробку с разрезанной пиццей на диван:
- Нат, ну оторвись! Полчаса ничего не решают. Гастрит уже есть, язву хочешь?

Наташа подходит к дивану с той стороны, где сидит Володя, целует его в макушку:
- Мой заботливый старший братик!

Тянется через Володю, берет кусок пиццы из коробки, Володя чуть отодвигает ноги:
- Натка, ну крошки же!

Наташа обходит столик, садится с другой стороны дивана, жуя, откидывается на спинку, прикрывает глаза:
- Ой, спина устала! (Берет чашку). Спасибо.

Володя: Нет вопросов. А у вас что, Древняя Греция?

Наташа: Да. (Берет еще кусок пиццы, прихлебывает из чашки).

Володя: И какой период, крито-микенский, архаика, темные века?

Наташа: Вовка, не грузи меня! Это ты у нас умный, историк-археолог, без пяти минут кандидат,  а я так, пописать! У нас все в кучу за один семестр, голова пухнет. Вон книжки, я уже запуталась совсем, где Крит, где Афины, где что!

Володя: Понятно, проходили и мимо прошли! Да там только от одного Крита можно с ума сойти! (Загораясь). Тесей с Минотавром,  Ариадна,  Дедал с Икаром… А Минотавр вообще стоит всех вместе взятых! Вот почему Минотавр полубык-получеловек  и людоед в придачу, а? Ты  в принципе представляешь  себе быка-людоеда?   (Наташа, улыбаясь, пожимает плечами). Древнегреческие философы считали, что никакого Минотавра в природе не было. Плутарх в жизнеописаниях выдвинул версию, что Минотавр – полководец критского царя  Миноса, Тавр, который погиб в морском сражении с Тесеем, во время войны Крита с Афинами. Павсаний в «Описаниях Эллады», считал, что Астерий или Астерис, так на самом деле звали Минотавра,  – сын Миноса, и погиб он, сражаясь с Тесеем, а все остальное придумали потом! (махнув рукой), а ты такую скучищу  разводишь! Афина Паллада! Кому она нужна!

Наташа: А что мне рисовать? Афина самый распространенный персонаж! Ну, еще Зевс, Аполлон, Дионис, но их уже разобрали!

Володя (горячо): Да вот (встает с дивана, берет с пола книгу, пролистывает),  смотри, вот Тесей убивает Минотавра,  классный сюжет! Давай в современном прочтении (сует Наташе книжку), и не надо  рисовать трижды заваренный чай!

Наташа смотрит на открытую страницу, потом захлопывает книгу и кладет ее на подлокотник дивана:
- Вов, я даже толком мифа не знаю! А аттестация послезавтра…

Володя (почти не слушая): Подожди! А твой любимый Пикассо?  (резко встает с дивана, идет к книжному шкафу, достает художественный альбом, листает, сует Наташе). Вот, смотри, «Голова Минотавра», «Слепой Минотавр, ведомый девочкой»,  «Минотавр и спящая», «Умирающий Минотавр»! У Пикассо Минотавр почти везде страстный и страдающий. А что, если предположить, что он вовсе не чудовище, а человек, почему-то вынужденный носить маску. Интересный посыл?

Наташа рассматривает альбом. Поднимает глаза на Володю, скептически:
- И дальше что? Я же не Пикассо и не Плутарх! Это прожить надо! А я нарисую «Корпорацию монстров-2»!

Володя: Ну?

Наташа: Гну! Я ж тебе говорю, я этого не чувствую! А ты, рисуй!

Володя: Так у меня спроси! Тебя вообще цепляет?

Наташа рассматривает рисунки в альбоме, Володе:
- Честно говоря, да. Что-то в этом есть!

Володя (раздраженно): Есть! Ты вот послушай, будешь слушать?

Наташа снова садится на диван:
- Ладно, давай. Только сжато, хорошо?

Володя (саркастически): Краткое содержание?

Наташа (в тон ему): Ну, типа, да.

Володя (смеясь): Типа, чисто, в натуре. Миф, в котором фигурирует   полузверь-получеловек, свидетельствует о тотемистике в верованиях греков, в  частности, это касается крито-микенского периода…

Наташа (ехидно): Пап, а ты кому это говоришь?

Володя: Ладно, уела! Тогда вот тебе краткое содержание: Астерий – царь Крита -  по приказанию Зевса берет себе в жены Европу, которую Зевс похитил, увез на Крит и обрюхатил. Причем заметь, Зевс проделал все это, превратившись в быка. Ты запоминай, пригодится!

Наташа: Не умничай! Знаю я  тициановское «Похищение Европы».

Володя (басом, с утрированным кавказским акцентом): Теща, не отвлекайся!  (нормальным голосом). Три ее сына Минос, Радамант и Сарпедон – дети Зевса.  Астерий признает их своими детьми. Лестно все-таки, у многих земных царей пасынки полубоги, но Зевс, это Зевс! Это особая статья. Астерий завещает трон старшему из братьев  – Миносу. Все законно. Сын бога – царь! Но это в мифе! А что могло быть на самом деле? 

Наташа пожимает плечами. Володя встает, ходит по комнате, пытаясь изобразить того, о ком говорит. Наташа тоже включается в игру. Они, как будто разыгрывают сценку.
Во время их диалога, свет в комнате постепенно тускнеет, на сцене появляются мужчины в костюмах критских дворцовых рабов – коротких до колен экзомисах, подпоясанных красными  шерстяными жгутами, меняют декорации. Наташа и Володя их как будто бы не замечают.

Володя: После смерти Астерия к власти приходит старший пасынок царя. Правящая верхушка, естественно, не в восторге! У критской элиты свои виды на престол. Тем более, прямых наследников у царя нет. А тут, какой-то выскочка! Кто его отец? Это он говорит, что Зевс… В общем Миносу надо во что бы то ни стало доказать свое право на трон… Что ему делать? Создать легенду, чтобы ни одна собака не брехнула…  И он договаривается о поддержке с жрицами главного критского храма – храма Матери Богов Кибелы-Реи. Точнее,  он заключает какое-то соглашение с Верховной жрицей храма,  с которой никто не спорит, никогда!  Потому что такой спор может закончиться тем, что спорщика или убьют, или, что хуже, оскопят на алтаре Кибелы и сделают храмовым рабом…

Наташа: Стоп, стоп, стоп, а,  с женщиной, что бы сделали?

Володя: Скорее всего, ничего… Во-первых, все женщины из дворцового окружения в той или иной степени имели отношение к храму Кибелы. Ну, если не были жрицами, то имели разные степени посвящения. И, во-вторых, женщины на Крите, благодаря культу Кибелы, были в более выгодном положении, чем мужчины. Даже одевались так, что у любого мужчины слюнки текли! Не понимаешь?

Наташа: Не очень.

Володя: Рея мать старших  богов Олимпа - Гестии, Деметры, Геры,  и трех самых главных, Зевса, Посейдона и Аида, кто будет спорить с ее Верховной жрицей? Только тот,  кому жизнь не дорога!  И еще, оскорбить женщину, тем более совершить над ней насилие, значит оскорбить Мать Богов, понимаешь?

Наташа: Ага, кажется…,черты позднего матриархата в государственном устройстве греческого полиса, да?

Володя (удивленно): Ни фига себе… Ты откуда это  знаешь?

Наташа: Ты, когда к вступительным в аспирантуру готовился, какую-то умнющую книгу вслух читал,  я и запомнила…

Володя: Ну, ты даешь! Но учти, это правило соблюдалось только по отношению к самим жрицам, дамам-аристократкам, богатым горожанкам, крестьянки и рабыни были не в счет. Тебе интересно?

Наташа: Да. Давай развивай!

Володя: Ну вот, а Минос, вычислил, что подтвердить свое божественное происхождение удобнее всего при поддержке Верховной жрицы Кибелы…

Наташа с Володей, продолжая разговаривать,  уходят в правую кулису. Начинается первое действие.

Действие первое.
«Золотая критская эпоха» приблизительно XV в. до н.э.

Картина I

Малый зал  Кносского дворца. Посреди зала шестиугольный  бассейн с мраморными скамьями вокруг. Слева от зрителей выход на террасу, оттуда доносится птичье пение. Справа в глубине зала другой выход, задрапированный темной тканью. В самом темном углу зала  вполоборота к зрителям, стоит  женщина в темном пеплосе.  У нее медно-смуглая, почти черная кожа. Длинные волосы убраны в тяжелый узел на затылке  и покрыты золотой сеткой. На руках у плеч массивные золотые браслеты - свернувшиеся в кольцо змеи.  Она совершенно неподвижна. В зал входят Минос и Пасифая. Минос в белой расшитой золотом набедренной повязке, удлиненной сзади двумя золотыми «хвостами». Грудь закрывает «египетское» золотое ожерелье на тканой основе  - переплетенные  змеи, у плеч гладкие бронзовые браслеты-обручи. Длинные волосы схвачены узким золотым венцом. Пасифая одета в придворное платье: длинная, доходящая до лодыжек юбка из светлой ткани с множеством оборок,  узкий золотистый корсаж, оставляющий грудь открытой до сосков, бронзово-рыжие волосы уложены в высокую прическу в виде венца.

Пасифая (недовольно, обращаясь к Миносу): Ее еще нет. Незачем было торопиться!

Минос (устало потирает лоб): Ничего. Здесь прохладно, тихо, подождем.

Пасифая: Почему, как только объявляют о визите Верховной жрицы Кибелы, ты бросаешь все и бежишь к ней, как мальчик, который жаждет любовных утех?

Минос: Царица, ты говоришь недостойно себя….

Пасифая: Я когда-нибудь услышу правду? Или ты хочешь, чтобы я призвала на помощь Великую Мать?!

Верховная жрица (бесшумно подходит к Миносу и Пасифае): Ты услышишь ее сегодня, царица! (Минос вздрагивает и резко оборачивается к жрице) И ты напрасно упрекаешь царя. Он не говорил тебе правды, по моему приказу…

Пасифая (делано удивленно): По твоему приказу? Опомнись! (Обращаясь к мужу) Владыка Крита выполняет чьи-то приказания!?

Минос растерян, поднимает руку, собираясь обнять Пасифаю за плечи, и опускает, так и не прикоснувшись к жене.

Верховная жрица (вполголоса, так чтобы слышала только Пасифая): Да, Пейфо!

Пасифая (глядя на жрицу в упор): Какое имя ты произнесла?

Верховная жрица (вполголоса, чтобы слышала только Пасифая, она произносит формулу храмового ответа): Имя твоей сущности перед лицом Великой Матери!

Пасифая (наклонив голову, тихо): Имя ее благословенно и я служу ей вечно!
Становится за спину Миноса.

Верховная жрица (она больше не обращает внимания на Пасифаю, обращается к Миносу, указывая на ожерелье): Я вижу, царь, ты носишь подарок Матери Богов?

Минос: Да, но ты пришла  сюда не для того, чтобы убедиться в этом.

Верховная жрица: Я пришла поговорить о твоем старшем сыне.

Минос (удивленно): Об Андрогее?

Верховная жрица (с нажимом): Нет, не о нем!

Минос (проводит по лицу рукой): Я слушаю тебя. 
Верховная жрица: Ты помнишь царь, о чем ты просил Великую Мать, когда еще не был тем, кто ты сейчас?

Минос (глухо): Да! Но лучше бы я не обращался к ней с такой просьбой!

Верховная жрица: Что сделано, то сделано! Ты знаешь, чья кровь течет в жилах твоего старшего сына?

Минос (напряженно):  Знаю… Но я не понимаю тебя жрица…

Верховная жрица (успокаивающе): Ты напрасно ищешь подвох в моих словах. Все просто. Священный Бык передал часть силы твоей жене и ребенку, который по обычаю считается твоим. Мальчик необычен. Он воплощение мужской силы, угодной Великой Матери, но вид его непривычен людям. Совсем скоро он станет пугать тех, кто увидит его…, непосвященных… Будет мудро скрыть его от любопытствующих взглядов. Скрыть его, но не скрывать правды….  (Вкрадчиво). Царь, ты понимаешь меня?

Минос (начиная понимать): Да, жрица…, но, как это сделать?

Верховная жрица: Вели своим мастерам построить подземный дворец и помести его туда. Он будет жить, как подобает царскому сыну, постепенно осознавая свою силу и предназначение быть защитой Крита. А его защитой будет Великая Мать.  Ты согласен царь? (Смотрит не на Миноса, а на Пасифаю, наблюдая за ее реакцией. Пасифая совершенно спокойна).

Минос (с облегчением): Кому ты советуешь поручить строительство?

Верховная жрица (улыбнувшись): Дедалу.У  тебя есть кто-то искуснее его?

Минос: Да будет так! (Поворачивается к Пасифае, снова делает нерешительный жест, как будто хочет прикоснуться к ней, но опускает руку).  Если это все, я ухожу, меня ждут.

Верховная жрица: Кто может задержать владыку Крита? Только боги!
Наклоняет голову в знак почтения. Минос поспешно выходит на террасу.

Картина II

Верховная жрица провожает Миноса взглядом, не прощаясь с царицей, огибает скамьи, чтобы покинуть зал через тайный выход.

Пасифая (внезапно и резко): Адрастея, останься. Я хочу говорить с тобой!

Верховная жрица (насмешливо): Какое имя ты произнесла, царица?

Пасифая (отчужденно): Имя твоей сущности перед лицом Великой Матери, спутница Гекаты!

Верховная жрица  : И чего же хочет от меня властительница Крита?

Пасифая (отчужденно): Чтобы ты села и выслушала меня. Здесь приятно посидеть у бассейна, (с внезапной приветливостью), садись. Я хочу угостить тебя. Будь моей гостьей, жрица.

Верховная жрица (осторожно): Благодарю, царица.

Садится на скамью у края бассейна, смотрит на воду. Пасифая подходит к стене зала, берет маленький молоточек, лежащий в едва заметной стенной нише, и ударяет по диску, который вмонтирован в украшения. Завеса над правым выходом из зала приподнимается, появляется раб, несущий деревянный столик с блюдом, на котором фрукты, узкогорлый кувшин и две плоские чаши из темного камня.  Пасифая жестом указывает рабу поставить столик перед жрицей и также жестом удаляет его. Подходит и садится рядом с Верховной жрицей.

Пасифая (делает приглашающий жест): Прошу тебя…

Берет с подноса персик, разламывает его и протягивает половину Верховной жрице. Та берет,  наклоняя голову в знак благодарности. Съедают половинки, исподтишка наблюдая друг за другом.

Пасифая (мягко): Ты сказала, что сегодня я услышу правду… Так говори, Верховная жрица Матери Богов…

Верховная жрица: Царица…

Пасифая (с улыбкой): Пейфо…

Верховная жрица (кивая и улыбаясь): Пейфо, ты помнишь день Зевса Минонийского девять лет назад? Шествия со священной секирой … Самый лучший день в моей жизни, и в твоей…, да?

Пасифая: Помню, Адрастея. В тот день я вышла из храма царицей, а ты стала Верховной жрицей Великой Матери.

Верховная жрица наливает из кувшина вина Пасифае и себе, встает, Пасифая встает напротив, женщины переплетают руки с чашами,  в ритуальном жесте – их руки – священные рога Звездного Быка, совершают возлияние, делают по глотку вина.

Верховная жрица (торжественно): Да будет благословенна Великая Мать, да будет сила ее над нами и в нас!

Пасифая: Да будет сила Звездного Быка в нас и с нами!

Размыкают руки, Верховная жрица ставит чашу на столик. Пасифая остается стоять у стола с чашей в руках.

Верховная жрица (отходит к дальней стене зала): Ты помнишь, что произошло в  ночь твоей свадьбы на лугу Кибелы, у священного источника? Чья сила вошла в тебя и наполнила твое лоно?

Пасифая подходит к краю бассейна, держа чашу в руках, кивает.

Верховная жрица: Но ты не знаешь, царица, что за день перед тем царь просил помощи у Великой Матери. Ты не знаешь, что Звездный Бык – подтверждение права Миноса на трон – был прислан Зевсом по ее просьбе, ты не знаешь, что твой муж обещал повиноваться Великой Матери…

Пасифая (резко): Хватит, Адрастея! Оставь это для простолюдинов и жриц малого посвящения!  ( С издевкой) Ты помнишь день Зевса Минонийского?! Ты помнишь день, когда твоя хваленая мощь осталась непризнанной, когда Дедал предпочел тебе юную Пейфо?

Верховная жрица (подчеркнуто спокойно): Я помню… Одна из жриц дня нарушила священную заповедь Великой Матери, и отдалась мужчине, который не смог разорвать ее хитон,… не помню, как его звали… Отступница стала женой царя Крита и священной супругой Звездного Быка. А девять месяцев  спустя она родила Астериса-Минотавра – получеловека-полубыка…  Но неужели отступница рассчитывала обмануть Верховную Жрицу Кибелы-Реи? Неужели она оказалась настолько глупой?

Пасифая (яростно, но, не повышая голоса): О нет! Я давно поняла, как ты добилась от моего мужа полного повиновения! Не тешь себя напрасной надеждой, жрица, я знаю о зелье Афродис- Кибелы! И не только о нем!

Верховная жрица делает резкое движение, словно хочет броситься к Пасифае и заткнуть ей рот, но останавливается, скрестив руки на груди.

Пасифая (насмешливо): Удивлена, Адрастея? Старая Кера, та, что была Верховной жрицей до тебя, любила меня…  (Помолчав). Но это прошлое. Будем говорить о настоящем… Твоему ревнивому сердцу показалось мало силы Великой Матери, и ты стала нашептывать Миносу… Ты объяснила ему, почему Астерис родился человеком, а не мерзким чудищем!  Ты убедила Миноса в том, что, если он не скроет мое отступничество, ему не быть царем Крита. Ты  заставила его приказать Дедалу сделать эту ужасную маску, которую мой мальчик носит, не снимая даже ночью! Что ж, очень верный расчет…  Минос чтит Великую Мать, и боится ее, как боятся все мужчины… Но и этого тебе показалась мало! Ты вырвала у царя обещание посвятить нашу младшую дочь Великой Матери!  (Стараясь говорить спокойно). Сейчас черед Астериса? Ты хочешь запереть мальчика в подземелье и пугать его именем суеверных дурней, населяющих Аттику?!

Верховная жрица (спокойно): Да, все это я. Я жрица ночи – настоящая властительница и защитница Крита! Я – воля Кибелы-Реи-Гекаты, я ее орудие, ее врата…

Пасифая (поднимает руку с чашей вверх, манерно): Смотри, Адрастея, неправда ли, она совершенна? Какие плавные линии…

Отходит в ту часть зала, которая сильнее освещена. Поворачивает чашу,  чтобы на темной поверхности заиграл свет: 

- Смотри, так же красивы лучи солнца, когда они играют на твоей медной коже…

Верховная жрица внимательно следит за Пасифаей. Пасифая роняет чашу на пол. Чаша разбивается на куски.

Пасифая (жалобно):  Ах, как жаль, разбилась! (Угрожающе). Также разобьется и твоя жизнь, Адрастея! Клянусь! Это говорю тебе я, я - Пейфо-Афродис-Кибела - жрица дня! Берегись, ламия! 

Быстро разворачивается, подходит к стене, на которой висит гонг, ударяет по нему молоточком и направляется к выходу на террасу. Ей навстречу кидается раб.

Пасифая (властно): Иди в малый зал, передай Владыке вот это.  (Протягивает рабу что-то похожее на брошку. Непонятно, как вещь появилась в руках Паифаи. Адрастея вытягивает шею, чтобы увидеть, что царица дала рабу, но не успевает. Пасифая, заметив это движение Верховной жрицы, усмехается и секунду смотрит на нее). Скажи ему, что я жду его на своей половине. (Раб устремляется к двери. Пасифая, помедлив секунду). Стой! Найди царского скульптора и проводи его на мою половину. Торопись!

Уходит, не оборачиваясь. Верховная жрица подходит  к разбитой чаше, наклоняется, подбирает самый крупный осколок, резко чиркает осколком по запястью, на запястье выступают капли крови. Она слизывает, их, поднимает порезанную руку:

- Ну, что ж, и я клянусь, ты не будешь отныне знать покоя, царица!

Пряча руку в складках пеплоса, проходит через весь зал, приподнимает завесу над  тайным входом и исчезает за ним. Затемнение.

Картина III

Приемная царицы. Слева от зрителей  главный вход. В глубине комнаты дверь во внутренние покои, занавешенная длинными нитями красных керамических бус. Чуть ближе – ажурная деревянная решетка, ведущая на веранду. Третья дверь находится справа от зрителей, маленькая, низкая, она почти сливается со стенами комнаты. Это дверь в комнату  кормилицы. У стен стулья с плетеными сидениями, серповидными ножками  и глубокими выгнутыми спинками.  На переднем плане –  темное деревянное кресло-трон  с подлокотниками в виде львиных лап. Позади кресла – небольшое ложе обитое дорогим пурпуром.   

Входит Пасифая, оглядывает комнату и хлопает в ладоши. Дверь, ведущая  в комнату кормилицы, бесшумно открывается, входит женщина, лет сорока – сорока пяти, в желтой облегающей тунике. На щиколотках ее босых ног позвякивают медные ножные браслеты, скрепленные тоненькой, длинной цепочкой. На темных с проседью кудрявых волосах синий платок- тюрбан,  выгодно оттеняющий смуглую кожу и темные, чуть раскосые глаза. В ушах массивные серьги в виде полумесяцев из зеленого нефрита. Это кормилица царицы финикийка Таннит. Она очень почтительна, но статус кормилицы позволяет ей некоторые вольности в обращении.

Пасифая (ласково): Кормилица, иди сюда.

Подходит к креслу, садится.

Таннит (подходит к креслу, целует руку Пасифаи, повернув ее ладонью кверху, опускается на колени перед Пасифаей, заглядывает в лицо): Таннит с тобой, моя госпожа.

Пасифая: Сейчас… (Робко). Кормилица, я никогда не спрашивала тебя…
Таннит поднимает голову и смотрит в глаза Пасифае.

Пасифая: Почему тебя взяли во дворец?

Таннит (со смешком): Потому, что твой отец увидел мое платье…

Пасифая: Что?

Таннит (так же): Оно было мокрым от молока… (Проводит рукой по груди).

Пасифая: А что стало с твоим ребенком?

Таннит (спокойно): Его отдали  священному Тельцу, был неурожай…

Пасифая (тихо): Молоху…

Таннит делает жест, отгоняющий злых духов: резкое круговое движение рукой, круг защищает ее и Пасифаю.

Таннит: Не произноси его имя, госпожа! Оно приносит беду!

Пасифая (про себя): Бык! Боги, когда же это кончится!

Таннит (скорее догадавшись, чем услышав): Да защити тебя Матерь Богов, моя девочка!

Пасифая (закрывает Таннит рот): Она не защитит...  (Подумав). Скажи, а как у вас наказывают жестоких родителей?

Таннит (тихо): Отдают Мельхет… Вывозят в пустыню и бросают связанными под полуденным солнцем.

Пасифая: Поделом… (Резко). Кормилица, сейчас ты пойдешь вниз и приведешь мальчика…, только смотри, чтобы Ариадна не увязалась за вами… Поняла?

Таннит кивает.
П
асифая: Ты будешь здесь,  пока я не поговорю с царем. Потом…  сюда придет царский скульптор. Ты понимаешь, Таннит?

Таннит (кивнув): Никто не услышит и не потревожит тебя, госпожа!

Пасифая (улыбнувшись): Кроме тебя,  Таннит. Ты будешь стоять за маленькой дверью и появишься, как только я позову.

Таннит: Как желаешь, госпожа. 

Снова целует ладонь Пасифаи. Встает с колен, бесшумно открывает маленькую дверь, исчезает. Пасифая встает и в задумчивости прохаживается по комнате. На террасе раздается звук шагов, дверь с террасы приоткрывается, входит  Минос. Пасифая наклоняет голову в приветствии, но  не опускает глаз.  Минос досадливо поводит плечами.

Минос: Судя по твоему дерзкому виду, разговор будет не из приятных.

Пасифая (подняв голову, в упор смотрит на Миноса): Да!

Минос: Ты прислала змею, значит, готова укусить…


Пасифая: Предупредить…

Минос: Не понимаю…

Пасифая: Сейчас поймешь!

Маленькая дверь бесшумно открывается. На пороге стоит мальчик лет девяти. На нем короткая туника, перехваченная тяжелым кожаным поясом. Пряжка пояса - золотая бычья голова. На голове мальчика маска - голова теленка, у которого едва обозначились рожки. Если не знать, что это маска, можно подумать, что у мальчика действительно бычья голова. Впечатление жутковатое. Минос отшатывается, но берет себя в руки. Пасифая  усмехается.

Пасифая: Ну, и что тебя удивляет, Владыка? Твой приказ выполнен, не так ли?

Минос (глухо): Ты знаешь, я был вынужден…

Пасифая (не скрывая издевки): О да, конечно…, Владыка Крита перестал быть хозяином в собственном доме! Он боится, и кого… - женщины…, которая не раз сама нарушала обещания и обеты – Верховную жрицу Кибелы… Достойно царя!

Минос (резко): Замолчи!

Пасифая (игриво): Почему? (Мальчику ласково). Сынок, сними маску…

Мальчик стягивает маску. У него темные с рыжим отливом волосы, они свободно падают на плечи. Лицо немного удлиненное с резкими линиями скул. Он совершенно не похож на Миноса, но в нем угадывается сходство с Пасифаей. Мальчик внимательно смотрит на мать, потом переводит взгляд на Миноса, тот опускает голову.

Пасифая (Миносу, вопросительно и по-прежнему с едва уловимой издевкой): Ты боишься его? (Притягивает мальчика к себе, ласково проводит  рукой по его голове, очерчивает пальцем  линию скул). Это ты должен носить маску с рогами, да, Минос?

Минос, не помня себя от гнева, делает шаг к Пасифае, он еще сам не решил, что сделает в следующий момент, но мальчик загораживает мать, он готов броситься на Миноса, если тот двинется. Маску он держит, как щит.

Пасифая (со смешком): Ты видел, царь?

Минос в растерянности смотрит на мальчика. Из-за маленькой двери доносится детский голосок:
- Асти, где ты?

Дверь с шумом распахивается,  в комнату врывается малышка лет пяти. На ней короткая туника, рыжие волосы растрепаны, бросается к мальчику, обнимает его за ноги, запрокинув голову, заглядывает  ему в лицо, замечает родителей. В дверях появляется запыхавшаяся Таннит.

Таннит: Ариадна, нельзя мешать взрослым!

Виновато смотрит на Пасифаю, та кивает кормилице, треплет девочку по волосам.

Ариадна: Я не мешаю! (Топает ножкой). Хочу Асти! Мы так весело играли внизу! Он был бык, а я пастух… (Миносу). Папа, я хочу!

Минос (растеряно): Хорошо, детка…

Пасифая (мальчику): Астерис, бери сестру, и можете идти играть дальше.

Мальчик встревожено смотрит на мать, переводит взгляд на Миноса.  Пасифая заметив его взгляд, улыбается и гладит мальчика по руке.

Пасифая: Не бойся, все хорошо. (Обращаясь к Таннит). Кормилица, уведи их вниз. (Сыну). Надень маску, сынок.

Мальчик  кивает матери, секунду смотрит на нее, надевает маску, наклоняется к сестренке:
- Муууу!

Ариадна хохочет и убегает в маленькую дверь, Астерис бежит за ней, Таннит идет за детьми и закрывает дверь. Некоторое время Минос молчит, не двигаясь с места.  Потом подходит к ложу и в изнеможении садится, опускает голову.

Минос (не поднимая головы, Пасифае): Зачем ты устроила это представление?

Пасифая (сдержано): Затем, чтобы напомнить тебе кое о чем…,  мальчик  не твой сын, но он не чудовище, а человек! Ему всего девять, Минос! Если хочешь мстить, то мсти мне, а не ему! А лучше, себе! Зачем ты пошел на сделку с Верховной жрицей?!  Зачем взял в жены женщину, носящую чужого ребенка?! Я тебя предупреждала! Я говорила, что обманывать Мать Богов плохая затея… Но ты не слушал! «У подножия трона должна быть сандалия Великой Матери…» Помнишь? Так почему за твои и мои грехи должен расплачиваться ребенок?!

Минос (глухо): Ты тоже не безгрешна, а у меня не было выбора!

Пасифая (впервые обнаруживая гнев): Я это я! Я знала на что и иду… А Ариадна?! Она тоже ступенька к твоему трону?! Минос, она твоя дочь! Ты не знаешь, что ее ждет в храме?!

Минос (так же): Я уже обещал!

Пасифая (насмешливо): Обещал Адрастее, что отдашь ей моего сына и твою дочь в обмен на молчание? В обмен на то, что она никому не скажет, что ты не сын Зевса, а так же, как и он (кивает головой на дверь, в которую вышли Астерис и Ариадна) сын любовника твоей матери?!  Что твоя мать подлила старому Астерию в вино зелье Кибелы и заставила подписать завещание в твою пользу? А потом еще убедила его, что он сделал это сам!?

Минос (хватаясь руками за голову): Откуда ты знаешь?!

Пасифая (насмешливо): А как ты думаешь?

Минос (поднимая голову и глядя на жену): Но…, она же клялась…, на жертвеннике…

Пасифая (спокойно): Минос, ты  слепец… Ты знаешь, что Адрастея была влюблена в Дедала?  Она просила меня отступиться. Она рассказала мне все… Сказала, что я смогу держать тебя в руках, если захочу…

Минос (он совершенно подавлен): И ты уступила?

Пасифая (спокойно): Почти… Я готова была согласиться, но…

Минос: Что?

Пасифая: Дедал сделал выбор за меня…

Подходит к Миносу, берет его лицо в свои ладони, смотрит ему в глаза.

Пасифая: Я молчала. Я ни разу не просила тебя ни о чем. А теперь прошу: не отправляй Астериса в лабиринт, не отдавай Ариадну! Отмени свое слово… Отправь мальчика с острова… Я найду способ…, я заставлю Адрастею молчать! (Почти просяще). Минос, умоляю,  хоть раз будь царем! Не делай из моего мальчика чудовище! Не  он главная опасность для тебя…, и не я…

Минос (отодвигает Пасифаю, опускает голову, глухо): Поздно…, я не могу…, даже, если бы хотел…

Пасифая (про себя): Один струсил…

На террасе слышны шаги. Входит раб. Минос поспешно встает. Раб с глубоким поклоном, прикрывая глаза рукой:

- Владыка, царица приказала найти царского скульптора. Он здесь.

Минос непонимающе смотрит на раба.

Пасифая (рабу): Пусть войдет. (Про себя). Теперь очередь другого…

Раб открывает дверь на террасу, отходит в сторону, входит Дедал. Он в трауре: длинный зеленый хитон не подшит, края обтрепаны, на голове, вместо кожаного ремешка, придерживающего длинные темные волосы, зеленая повязка.

Раб застывает в почтительной позе у двери. Минос стоит неподвижно.

Пасифая: Приветствую тебя, афинянин.

Дедал (почтительно наклоняет голову, прикрывая глаза рукой): Большая честь,  Владыка! Приветствую тебя Гелиосида-владычица!

Пасифая (рабу): Уходи.

Раб кланяется и выходит.

Минос (глядя на Пасифаю): Царица, я иду в храм Кибелы совершать гекатомбу Великой Матери.

Пасифая наклоняет голову в знак согласия. Дедал стоит в почтительной позе, чуть опустив голову. Минос проходит мимо Дедала к дверям на террасу. Уже в дверях он окидывает Дедала взглядом, он словно видит его в первый раз. Уходит.

Картина IV
Пасифая садится на кресло, Дедалу:

- Садись, афинянин, я хочу говорить с тобой.

Дедал кланяется и садится на один из стульев у стены.

Пасифая: Нет, нет, сядь ближе ко мне.

Дедал встает, переносит стул ближе к креслу Пасифаи, садится:
- Я к твоим услугам, владычица.

Пасифая: Я вижу ты в трауре, Дедал. Я знаю о постигшем тебя горе. Надеюсь, боги будут милостивы к твоему сыну.

Дедал (наклонив голову в знак благодарности): Благодарю, царица.

Пасифая: Но я позвала тебя не для того, чтобы выразить сочувствие. Я хочу говорить с тобой о заботах Кносса и Крита, такова участь правителей. Ты понимаешь меня, царский скульптор?

Дедал: Я слушаю тебя, владычица.

Пасифая: Хорошо. (Встает с кресла).

Дедал встает.

Пасифая: Нет, присядь. Разговор будет долгим, а у тебя усталый вид.

Дедал: Благодарю, царица. (Садится).

Пасифая (прохаживаясь по комнате):
- Царь уже отдал тебе приказ о строительстве подземного дворца?

Дедал (удивленно): Дворца? Царь говорил о лабиринте, в который можно войти, но из которого нельзя выйти.

Пасифая (застывает на месте позади Дедала): Ах, вот как… (про себя),  Адрастея…, ну, мы еще посмотрим…

Дедал: Прости, владычица, я не расслышал…

Пасифая: Ничего, Дедал, я повторю, мы ведь не на приеме в главном дворцовом зале. Царь объяснил тебе, зачем нужен лабиринт?

Дедал: Владыка сказал, что в нем будет заперт Ужас Крита. Я полагаю, что эта постройка как-то связана с нуждами храма. Мне приказано углубить одну из храмовых пещер, ту, что находится в двух оргиях от луга Кибелы и давно заброшена.

Пасифая: Мой супруг говорил что-нибудь о внутреннем убранстве?

Дедал: Нет, царица. Он сказал, что полностью полагается на меня. При нашей беседе присутствовала Верховная жрица Великой Матери, она добавила к сказанному, чтобы я не заботился о пригодности этого сооружения для смертных. «Ужасу не нужен человеческий дом». Так она напутствовала меня при прощании.

Пасифая (про себя):  Я запомню эти слова, Адрастея! (Властно Дедалу). Так слушай же меня, царский скульптор! Слушай очень внимательно! Ибо запомни, этот лабиринт – часть твоей будущей судьбы!

Дедал (удивленно привстает на стуле): Я не понимаю тебя, владычица…

Пасифая подходит к Дедалу сзади, нажимает руками на его плечи, чтобы он не мог подняться, наклоняет к нему лицо, мягко, вполголоса:
- Слушай, Среброкрылый!

Дедал вздрагивает при этих словах, Пасифая обходит его стул и становится перед ним:
- Ужас, о котором говорила тебе жрица Кибелы , – старший сын царя – Астерис.

Дедал (потрясенно): Что? Царь хочет заточить девятилетнего ребенка, своего сына…, но мальчик  там погибнет! (Решительно). Я откажусь, царица!

Пасифая (мягко): Напротив, Дедал, ты сделаешь это. Сделаешь со всем отпущенным тебе богами умением и искусством.

Дедал встает со стула. Чуть отходит от Пасифаи и смотрит ей прямо в глаза. С достоинством:

- Нет, царица! Раз в жизни человек может оступиться. Раз в жизни боги прощают ему этот проступок, или отсрочивают наказание! Я наказан за убийство племянника! (Опускает голову.) Смертью за смерть! Я убил Пердикса из ревности к его талантам,  и за это боги отняли у меня Икара! Лучше бы они взяли мою жизнь! (С тоской). Уже неделя, как погиб мой мальчик! Я думал, что изгнание из Афин и мой вынужденный плен на Крите достаточное наказание, но я ошибался!  За все надо платить той же монетой!

Пасифая (свысока): И что же?

Дедал (с ужасом): Царица… Опомнись! Это твой сын! Ты знаешь, что это за пещера? По ночам там бродят призраки ламий, нарушавших обеты, там спертый воздух, нет воды… Ты, ты предлагаешь мне убить невинного ребенка?

Пасифая (жестко): Но ведь ты уже убивал, царский скульптор?

Дедал (спокойно): Да…, но больше я не сделаю этого! Мне все равно, что скажет и сделает Минос! Пусть убьет меня, пусть изгонит…

Пасифая: А если твою мужскую силу принесут в жертву Великой Матери?

Дедал (отшатнувшись, но овладев собой): Пусть будет то, что угодно богам. Но я не стану убивать ребенка! Достаточно того, что я сделал его чудовищем! Эта маска… Лучше бы мне навеки ослепнуть! Я согласился из трусости, царица, но больше я не допущу малодушия! Мой ответ: нет! (Склоняет голову перед Пасифаей). Прости, царица. Разреши мне уйти, я полагаю, сказано все…

Делает движение, чтобы уйти.

Пасифая (гневно): Стой, афинянин! (Передразнивая Дедала). Я не допущу, я не сделаю… До чего глупы и забывчивы мужчины! И ты полагаешь, что за этим стоит царь? Ты слепец, а твоя память слабее, чем у столетней старухи!  Ты не понимаешь, что все это дело рук Адрастеи – Верховной жрицы Великой Матери?!

Дедал (гневно): Царица, я не раб ни тебе, ни царю, ни жрице! Говорю тебе, я пленник, но не раб…

Пасифая делает жест, запрещающий Дедалу говорить. Спокойно:

- Ты сердишься, Дедал? Но чем же я не права?  Девять лет назад тебя изгнали из Афин. Минос приютил тебя на Крите, сделав царским скульптором. Ты отправился в храм Кибелы, чтобы очиститься от убийства… Странный выбор, на мой взгляд, но каждый выбирает тех богов, которые кажутся ему наиболее могущественными…

Дедал (глухо): Я хотел отправиться в Делос, в храм Аполлона, но твой царственный супруг не дал мне покинуть Крит. Он опасался, что я не вернусь…

Пасифая (насмешливо): Это не он запретил тебе…, но об этом чуть позже… Так вот…, ты посвящен в орфики, Дедал, и поэтому тебя допустили в верхний храм Великой Матери. Там ты встретил двух женщин - двух жриц - красную и черную, я не помню, как их звали…

Дедал (глухо): Пейфо и Адрастея…

Пасифая (спокойно): Это не важно…, мужчины быстро забывают то, что обременяет их память. Ты предпочел одну из них, совсем юную – красную жрицу, жрицу дня, несмотря на то, что, та, другая, обещала тебе все наслаждения Кибелы…

Дедал (глухо): И моя избранница нарушила обет ради меня…

Пасифая (насмешливо): Глупая девчонка! И, что же она сделала, Дедал?

Дедал (опустив голову под взглядом Пасифаи): Она…, она сняла хитон Кибелы ради меня, когда у меня не хватило сил разорвать его…, она пожалела меня…

Пасифая (тихо): Она полюбила тебя! Она готова была бежать с тобой! Но ты знал, что она должна стать женой царя и испугался… (С сожалением). Ты снова допустил малодушие, афинянин, мне жаль тебя!

Дедал вздрагивает, как от пощечины.

Пасифая: Ты не изменил своему покровителю…, ты выполнил свой долг, соорудив на лугу Кибелы корову, для того, чтобы та красная жрица, ставшая царицей Крита, совокупилась со Звездным Быком и родила Ужас! Ужас, который теперь тебе предлагают спрятать в лабиринте… Так почему ты отказываешься? Иди до конца. Что тебе мешает?

Дедал (не поднимая глаз на Пасифаю): Я не сделаю этого, царица!

Пасифая (теряя невозмутимость): О, Боги! Ты притворяешься, Дедал? Ты в самом деле не понимаешь, о чем я говорю!?

Дедал (поднимает голову): Не понимаю, царица…

Пасифая подходит к Дедалу, кладет руки ему на плечи, говорит ласково, успокаивающе, как неразумному ребенку:

- Среброкрылый, что было вырезано на корме лодки, в которой ты собирался бежать с Крита?

Дедал (машинально): Крылья, серебряные крылья…

Пасифая (не снимая рук с плеч Дедала): Кто передал тебе табличку с паролем для ночной стражи дворца? 

Дедал: Таннит

Пасифая: Моя кормилица…

Дедал (удивленно, почти кричит): Что?! Так это…

Пасифая (закрывает ему рот рукой): Тихо, стены имеют уши. Особенно во дворце! Да, это сделала я, и не моя вина, что твой мальчик утонул. Я не подумала, что ты плохо знаешь бухту и поведешь лодку прямо на подводные скалы!

Отходит от Дедала, тот смотрит на нее, как завороженный:

- А теперь ответь мне, царский скульптор, ты веришь в то, что женщина может понести от быка, пусть даже  от Звездного? Разве ты не знаешь, что Минос не делил со мной ложа, пока я не выносила своего первенца? Разве ты не видел мальчика, Дедал? Без маски?

Дедал бросается к Пасифае, падает перед ней на колени, обнимает ее ноги. Страстно:
- Пейфо, скажи, это правда?

Пасифая (с улыбкой): Ну конечно… (Поднимает Дедала с колен, снова кладет ему руки на плечи, на секунду прижимается к нему, шепотом): Глупый афинянин!

Дедал пытается обнять ее, Пасифая отстраняется, властно:
- Подожди!

Подходит к маленькой двери, тихо:
- Кормилица!

Таннит (появляясь из-за двери): Я здесь, госпожа.

Дедал (к Таннит): Что ты слышала?

Таннит: Все и ничего.

Пасифая (к Дедалу): Она здесь по моему приказу… (обращаясь к Таннит), ты проследишь, чтобы в моих покоях…, нет, во всем гинекее, не было ни души. Ты запрешь все двери. Всем, кто будет спрашивать тебя обо мне, ты будешь отвечать, что царица этой ночью совершит омовение в священном источнике Кибелы. Владычица молится Матери Богов, и не желает, чтоб ей мешали. Затем, ты пойдешь в храм и найдешь там жрицу ночи по имени Нюкта. Ты скажешь ей: «Пейфо придет совершать омовение за час до рассвета». Ты все поняла?

Таннит: Но госпожа, царь?

Пасифая (насмешливо): Он в гостях у Верховной жрицы. Он будет там до утра…

Таниит: Я иду,  госпожа. (Уходит, поклонившись Пасифае и поцеловав ее в ладонь. Слышно, как щелкает замок маленькой двери.)

Пасифая подходит к главной двери в приемную. Вынув из-за корсажа ключ, запирает ее. Бросает ключ на пол рядом с дверью. Идет к двери на веранду, накладывает засов. Поворачивается к Дедалу, поднимает руки к голове и резким движением вынимает из волос заколку в виде кинжала, волосы обрушиваются на ее плечи. Дедал кидается к Пасифае, обнимает ее, отводит волосы назад, жадно целует ее плечи, грудь, между поцелуями:
- Моя красная кобылица!

Пасифая немного отстраняется от Дедала и протягивает ему заколку:
- Спрячь, когда придет время, ты отдашь ее мальчику, так он узнает тебя.

Дедал (на секунду выпускает Пасифаю из объятий): Да, ты права.

Прячет заколку в двойную подошву сандалии:
- Теперь ты довольна, моя царица?

Пасифая (улыбнувшись): Да, Среброкрылый. Ты помнишь, почему я так назвала тебя?

Дедал (снова обнимая Пасифаю): Помню, когда я первый раз пришел в храм, на моем гиматии были вышиты крылья. Ты сказала, что лунный свет делает их серебряными…

Пасифая (проводит по волосам Дедала рукой): Да… (Целует его, долго, страстно).

Дедал (чуть отстраняя Пасифаю от себя): Ты не изменилась, ты все такая же…

Пасифая: С тобой…  Запомни, теперь только ты сможешь защитить нас, меня, мальчика, мою младшую дочь…

Дедал (немного удивленно): Ариадну?

Пасифая: Она еще малышка, но она любит брата, и будет скучать без него. Я хочу, чтобы ты приводил ее туда, к нему… Со временем она должна стать верховной жрицей Кибелы, и тогда она сможет спасти Астериса…, а может и нас с тобой, кто знает…

Дедал (поднимает руку ладонью вверх): Клянусь, я сделаю все, как ты велишь! Отныне и навсегда, пусть малодушие отступит! Я слишком много потерял из-за своего страха! Но теперь я буду бояться не за себя…

Пасифая (обняв Дедала за плечи и немного прогнувшись назад, заглядывает ему в глаза, шаловливо): Сделаешь все, как я велю?

Дедал (заражаясь ее настроением): Да! Все, что в силах сделать мужчина, когда любит!

Пасифая (игриво): Тогда неси меня, Среброкрылый!

Дедал (немного растерявшись): Куда?

Пасифая (со смехом показывает рукой на дверь во внутренние покои): Туда!

Дедал подхватывает ее на руки, стремительно пробегает по комнате, отдергивает бусы, распахивает дверь, вносит Пасифаю во внутренние комнаты, Пасифая смеется. Затемнение.

Картина V

Луг Кибелы. Предрассветные сумерки. Вдалеке слышен плеск воды. По лугу бесшумно ходит некто. Плащ полностью скрывает фигуру. Человек беспокойно оглядывается и напряженно вслушивается. Раздаются шаги. Появляется Пасифая. Она в длинном хитоне, на голове черное покрывало. Останавливается, всматривается, подходит ближе:

Пасифая: Эй…

Фигура делает шаг вперед, сбрасывает плащ. Это высокая темнокожая женщина. Вместо одежды на ней короткая  темная туника, без рукавов, плотно облегающая  тело и охватывающая ноги наподобие чулок до середины бедра. Ткань туники не соткана, а сплетена вручную из шерстяных волокон и конского волоса. Талию стягивает широкий черный пояс-корсаж со шнуровкой сзади. На ногах у женщины высокие сандалии. Длинные волосы уложены назад, тяжелый пучок скреплен заколкой в виде стилета. На предплечьях темные бронзовые браслеты в виде свернувшихся змей. Это Нюкта –  одна из ламий храма Великой Матери.

Нюкта (обнимает Пасифаю): Наконец-то! Таннит сказала, что ты придешь за час до рассвета, но уже светает, ты опоздала!

Пасифая (немного смутившись): Я не могла придти раньше…(Нюкта понимающе улыбается). И нечего смеяться! Я так давно не чувствовала себя женщиной!

Нюкта (целует Пасифаю в щеку): Глупая, да разве я смеюсь? Я рада! Наконец-то случилось то, что должно было случиться!

Пасифая: Он здесь? (показывает рукой вправо, туда, где угадываются очертания главной храмовой пещеры)

Нюкта (презрительно): Адрастея не отпустит его раньше, чем взойдет солнце. Она так старалась, что, по-моему, и сама не рада. Афродис-Кибела наделяет мужчину одержимостью Приапа! Я слышала, как она стонет в своих покоях. Твой муж сегодня будет похож на выброшенную на берег рыбу. Они стоят друг друга!  Сластолюбивая Адрастея и недоверчивый Минос! Великая Мать,  до чего мы дошли!  (Плюет на землю). Блудница! Порнэ!

Пасифая (кладет руку на плечо Нюкты): Не злись. Ее раздирает ревность. И только… Но царь не постоянен в своих привязанностях. (С легким презрением). Он похож на молодого пса критской породы, ему мало одной, нужны еще и еще, и каждый раз новые …  Но ты права, он никому не верит. Адрастее еще предстоит в этом убедиться.

Нюкта (задумчиво): Ты многого не знаешь…

Пасифая: Чего именно?

Нюкта: Девять лет назад… Старой Кере и в голову не могло придти такое, когда она выбрала Адрастею своей преемницей! (Яростно). Храм стал похож на «дом радости». Молоденьких девчонок, которые еще не прошли малое посвящение, она продает мужчинам!  Торгует  их детьми! Скоро сюда будут съезжаться работорговцы со всей Аттики, да что там! - со всего света! А приближенные твоего мужа? Да они почти все в ее руках! Кто дает им возможность наслаждаться любовью ламий, не выполняя условий обета? Адрастея! Кто продает им любовные напитки и зелья, дурманящие ум? Она же! И все прикрыто пеплосом Великой Матери!

Пасифая (в ужасе): Но зачем, Нюкта?!

Нюкта (ласково гладит Пасифаю по щеке): Ты осталась такой же, как и была, доброй и чистой девочкой! Она хочет занять место Миноса… Ты только представь: Верховная жрица – властительница Крита!

Пасифая (растеряно): Но это запрещено… Верховная не может… это нарушение обетов…

Нюкта (спокойно): Кто знает об этом, кроме высших посвященных? А их можно запугать, купить, а можно и убить, в крайнем случае. А еще удобнее оклеветать и изгнать…

Пасифая (без выражения): Да…, (как будто просыпаясь), теперь я понимаю, зачем ей понадобилось сделать из Астериса чудовище, зачем ей нужна Ариадна, это не только месть мне, это очень удобный предлог…

Нюкта: Что?! Она потребовала твою девочку?!

На мгновение закрывает глаза, сжимает руки в кулаки, ее дыхание становится прерывистым.

Пасифая (гладя Нюкту по плечу): Тихо, меланэ, успокойся!

Нюкта (несколько раз глубоко вздохнув): Хорошо! Теперь слушай, ты уверена в Дедале?

Пасифая (смутившись): Да.

Нюкта (обнимает Пасифаю за плечи): Не сердись! Но он один раз предал тебя…

Пасифая: Больше он не сделает этого! Он потерял сына и не захочет терять другого! Кроме того,...

Нюкта (улыбнувшись): Он любит тебя! Это хорошо! Настоящий дар Афродис-Кибелы!

Пасифая обнимает Нюкту, та внимательно смотрит на Пасифаю и тихонько смеется:
- Ты совсем другая! У тебя горят глаза и щеки! Я снова вижу девочку, которая много лет назад  уговорила отца купить темную рабыню… Так, (прикрыв глаза считает) Таннит, Дедал, Ормуз…, ну что ж с таким войском можно одолеть любого врага!

Пасифая (осторожно высвобождаясь из объятий Нюкты): Кто это?

Нюкта (рассеяно): Ормуз? Мой возлюбленный – один из начальников храмовой стражи.

Пасифая: Ты не говорила мне о нем.

Нюкта: Я много тебе не говорила. Он пришел сюда восемь лет назад, когда ты уже стала царицей. Он искал меня и нашел.

Пасифая: Искал тебя? Нюкта, расскажи о себе, я никогда не спрашивала тебя, откуда ты, где ты жила до того, как мы встретились?

Нюкта: Я родилась в Марибе, в стране незаходящего солнца.  У моего отца было девять дочерей. Родители не могли прокормить такую ораву. Когда мне было пятнадцать, отец продал меня делосскому работорговцу. Я была самой строптивой и самой выносливой.  Меня несколько раз покупали и  почти сразу же  продавали. Со мной было трудно…  В конце концов я попала в Фасис, на невольничий рынок, там  меня и купила маленькая колхидская царевна…, и сделала своей подругой…

Пасифая: А Ормуз?

Нюкта: Семья Ормуза жила на соседней улице. Наши дома стояли напротив. Узнав, что отец продал меня, он плюнул ему в лицо,  у нас могут и убить за такую выходку.  Ормуз, понятно, не стал дожидаться, пока его убьют, и сбежал из дома…, а через много лет, как видишь, нашел меня… (С гордостью).  Он настоящий адани! У него сердце льва!

Пасифая (смущенно): Но, Нюкта,  правила…

Нюкта (хитро): А ты сама разве не нарушала их?

Пасифая отворачивает лицо. Нюкта со смехом разворачивает ее к себе:
- Ормуз не нарушал правил.

Поворачивается перед Пасифаей:
- Ты ничего не замечаешь? Это новая одежда!

Пасифая смущенно смеется. Нюкта целует ее. Посерьезнев:
- Не бойся, я не позволю Адрастее погубить твоего сына! И Ариадна не станет ее заложницей! … Дай мне свою пряжку.

Пасифая отстегивает фибулу, поддерживающую складки хитона, Нюкта прячет ее за корсаж.
- Скажи мальчику, тот, кто придет к нему и покажет эту пряжку, друг, которому можно довериться.

Пасифая (встревожено): Нюкта, милая, ты знаешь, что играешь со смертью?!

Нюкта (философски):  Жизнь, смерть…  (Расправляет плечи, вскидывает голову). Я  свободна, любима, а где бы я была, если бы не ты? Развлекала бы солдатню в каком-нибудь притоне? (Обнимает Пасифаю). Я только возвращаю долги, и ничего больше!

Беспокойно оглядывается. Пока они разговаривали, почти совсем рассвело:
- Пейфо, нам пора! Пришли сюда сегодня ночью своего скульптора, мне надо поговорить с ним!

Пасифая: О чем?

Нюкта (смеясь): О тебе, глупенькая!
Обнимает Пасифаю, потом легонько отталкивает ее от себя:
- Иди, моя девочка, иди! И ничего не бойся!

Пасифая подхватывает покрывало, которое упало у нее с плеч, закутывается и торопливо уходит.

Нюкта:  Ну что ж, Адрастея, я к твоим услугам… (Некоторое время стоит, словно обдумывая что-то, потом уходит).

Картина VI

Приемная царицы. Главная дверь и дверь на веранду закрыты, приоткрыта маленькая дверь в комнату кормилицы. Пасифая в нетерпении ходит по приемной, иногда застывает на месте, прислушиваясь. Она в одежде небогатой горожанки: широкий и довольно короткий (до середины голени) шерстяной хитон  с маленьким напуском на груди. На ногах сандалии без отделки. Волосы уложены в тяжелый узел на шее. На ложе - серый гиматий с крючковидным орнаментом по краю.
Чуть пригибаясь в дверях, в комнату входит Дедал. Он тоже в одежде простолюдина: короткий до колен темный хитон, короткая хламида, простые сандалии, волосы перехвачены кожаным жгутом.

Пасифая (бросается к Дедалу, обнимает его, с тревогой): Тебя никто не видел?

Дедал: Никто, кроме Таннит. Не бойся. Все хорошо! Настолько, насколько может быть хорошо в подобных обстоятельствах…

Пасифая: Мы идем сейчас? (Выпускает Дедала из объятий, хватает с ложа  гиматий).

Дедал подходит к Пасифае, забирает у нее гиматий, бросает его на ложе, берет ее руки в свои, стараясь успокоить: 
- Подожди немного, еще слишком светло…  (Просяще). Совсем немного. Таннит подаст знак… Давай, я пока расскажу тебе все…

Подводит Пасифаю к креслу, усаживает, сам садится возле нее на пол, не выпуская ее рук.

Пасифая (стараясь успокоиться): Хорошо… Рассказывай.

Дедал: Мальчик в безопасности.

Пасифая (тревожно): Он там?

Дедал (хитро): Где он, я не скажу. (Пасифая пытается возражать, но Дедал не дает ей сказать). Зачем тратить слова, когда ты сама все увидишь? (Видя ее тревогу, убеждающе). Клянусь тебе, с ним все хорошо! С ним Ормуз.

Пасифая (с беспокойством): Ты уверен в нем?

Дедал: Да! Нюкта права, у Ормуза сердце льва и повадка леопарда! Осторожен, но решителен, смел, но небезрассуден -  адани!

Пасифая: Что значит это слово?

Дедал: Охотник. Но есть и другое значение – верное сердце. Это подходит больше.

Пасифая: А Нюкта?

Дедал (с удовольствием): Твоя подруга…, у меня нет слов, чтобы выразить восхищение! (Рассмеявшись). В ней погибла великая актриса!

Пасифая (с улыбкой): Догадываюсь… Нюкта устроила представление для толпы?

Дедал (с восхищением): Еще бы! Теперь никто, если только он не потерял рассудок, не осмелиться не то что войти в лабиринт, просто пройти мимо! Все уверены, что в лабиринте таится свирепое кровожадное чудовище!  (Заметив укоризненный взгляд Пасифаи, быстро целует ее руку). Прости, я не хотел тебя обидеть или встревожить!

Пасифая: Она подсказала мальчику, как вести себя?

Дедал: Подсказала!? Отрепетировала! И они…. Жаль, что ты этого не видела! Она добилась, чтобы ее послали к мальчику дать ему усыпляющий напиток, а вместо этого она научила Астериса, как напугать Адрастею, Миноса, храмовую стражу! Когда шествие достигло входа в лабиринт, Нюкта подала Астерису знак, он выскочил из носилок и с ревом кинулся на Адрастею… Адрастея же суеверна!

Пасифая (начиная понимать): И она решила, что в мальчика вселился Звездный Бык?!

Дедал: Она решила, что мальчик одержим, что он на самом деле, чудовищно силен, он ведь сбил с ног Ормуза! В общем, Ормуз единственный из охранников, кто согласился входить в преддверие лабиринта и оставлять для Минотавра пищу!

Пасифая: А царь?

Дедал: О, Нюкта и его не забыла! Сначала Астерис кинулся на Адрастею и сбил с ног Ормуза, который, падая, закрыл ее собой. Минос  тоже подвергся атаке, но его спасла Нюкта, усмирив Минотавра танцем, так они и зашли в лабиринт, потом Нюкта вышла, сказав, что Минотавр утомился и  заснул.

Пасифая: Ты думаешь, они поверили?

Дедал: Еще как! Адрастея сказала, что отныне Нюкта  ее  «рука»…

Пасифая: Что? Адрастея назначила Нюкту своей преемницей?

Дедал: Да! И это очень хорошо! Нам никто не помешает видеться с мальчиком. Правда, Нюкта говорит, что нельзя терять бдительности. Адрастея не так глупа и очень недоверчива. Нужно быть начеку… Но сегодня, думаю, опасность миновала…

В комнате раздается легкий шорох. В дверях своей комнаты появляется Таннит. Кивает Дедалу, обращается к Пасифае:
- Госпожа, путь открыт.

Дедал встает, помогает Пасифае надеть плащ. Таннит подает ей темное покрывало. Пасифая закутывает голову и закрывает лицо.

Пасифая (обращаясь к Таннит): Кормилица, где Минос?

Таннит:  Не беспокой себя, госпожа. Ему привели новую рабыню. Иди, и да будут мои Боги защитой вам обоим!

Дедал берет Пасифаю за руку, они, нагибаясь, проскальзывают в маленькую дверь. Таннит бесшумно закрывает ее за ними и ложится у двери.

Конец первого действия.

Действие второе.
Между первым и вторым действием проходит  около одиннадцати лет.

Картина I
Лабиринт Минотавра. Круглая широкая комната. Слева от зрителей высокая арка – вход. Дальняя от зрителей  арка – проход вглубь лабиринта. В комнате светло. Свет падает сверху.  В стены  комнаты вбиты кольца для факелов. Незажженные факелы лежат слева от дальней арки. Пол неровный, на полу несколько больших камней. В глубине - деревянный верстак с  инструментами.

Посреди комнаты на станке макет будущей скульптуры. Юноша в коротком хитоне и простых сандалиях облепляет проволочный остов глиной. Его еще нельзя назвать мужчиной, но он уже не мальчик: высокий, широкоплечий, стройный. Худые мускулистые руки, сильные ноги.  Движется быстро, как человек, умеющий хорошо бегать и плавать. Длинные темные волосы небрежно завязаны в хвост. Он увлечен работой. Возле него корыто с водой, куски холста, ножи, стеки, шлифовальные дощечки, губки.

Через арку слева в комнату входит Дедал. Он так же, как и юноша, одет в короткий простой хитон, на ногах высокие сандалии. Дедал постарел: темные волосы прорезали седые нити, аккуратно подстриженная бородка почти совсем белая,  морщины стали резче и глубже.  В его манерах появилась осторожность, и в то же время он стал более уверенным в себе.

Дедал (негромко): Астерис …

Юноша не слышит. Дедал минуту любуется им. Чуть громче:
- Астерис, сын!

Астерис (оборачивается): Отец, я увлекся, не услышал тебя, прости!
Берет с пола кусок холста, оборачивает макет, брызгает на холст водой, споласкивает руки.

Дедал (с удовольствием): Так и нужно!  Хотя не мешает быть  осторожнее!

Астерис (уверенно): Кто сюда придет, кроме тех, кого я жду! Кто отважится добровольно войти в лабиринт?!  (Рассмеявшись). Только безумный! Уж Нюкта позаботилась, будь покоен!

Дедал: Вы опять устроили представление для суеверных дурней? Сын, ну я же просил!

Астерис: Нет, никто со мной не танцевал и на спину мне не прыгал. Нюкта и Ормуз просто выводили меня погулять по лугу Кибелы. (С трудом сдерживая смех). В цепях, конечно, с воем, ревом и прочими традиционными фокусами! Зато, какое это было представление! Охранники  оцепили луг, а сами тряслись, как старые порнэ перед алтарем Афродис! А Адрастея наблюдала с балкона и предостерегала Ормуза, чтобы он не выпустил мою цепь! А сколько будет рассказов в городе! Наверняка кто-то подсматривал! Толком ничего не разглядел, но моего мычания им вполне хватит!
Запрокидывает голову и издает звук, который напоминает рев разъяренного быка. Эхо начинает гулять по лабиринту.

Дедал: Ох, Нюкта! Она обожает дразнить собак! (Недоуменно). А тебя это, похоже, развлекает?

Астерис (весело): Я Минотавр - ужас Крита, кошмар Аттики! Чудовище Зевса! Кто там еще? Ах да, ненасытный людоед!  (Приставляет к голове пальцы наподобие рогов, надвигается на Дедала). Му! Надо показываться на люди время от времени, а то забудут!

Дедал (озабочено): Не надейся, не забудут! Особенно после гибели Андрогея… Ормуз говорил тебе, что в Афинах снова снаряжают корабль?

Астерис (помрачнев): Неужели Миносу мало, что мной пугают детей? Что преступники согласны на любые мучения, только бы их не отправили в лабиринт?  (Жестикулируя). Я хочу жить, как обычный человек! Поверь, когда я выхожу отсюда и иду в город, я готов стать чьим-нибудь рабом, только бы не возвращаться сюда!

Дедал (обнимает Астериса за плечи): Я понимаю, мальчик, но и ты пойми: все, что творится вокруг тебя, каждая новая выдумка, каждое слово, каждый человек, который попадает сюда – дело рук…

Астерис (перебивая Дедала, мрачно): Адрастеи! Семя Гекаты! (Плюет на пол). Будь она проклята! Будь проклят тот день, когда старой Кере пришло в голову сделать ее своей «рукой»!

Дедал: Ты слишком идеализируешь старую Верховную жрицу… Все они – и Нюкта, и Кера, и даже твоя мать – скованы обетами и правилами…

Астерис (вырвается из рук Дедала, с отчаянием): Отец, ты сам не веришь тому, что говоришь! Разве Нюкте или матери пришло бы в голову творить именем Кибелы то, что делает эта гарпия!? Даже  Кера… Не думай, Нюкта мне порассказала кое-что! Да, Кера  не была невинной ланью Артемис, но и не чувствовала себя вершительницей судеб! Ты знаешь, скольких мы с Ормузом  вытащили отсюда? Обезумевших, полуживых от жажды!? А девушки, почти девочки! Она скармливает их похотливым старикам, продает в диктерионы!  Счастье, если мы успеваем раньше, чем ее рабы! Счастье, если девушка убегает во внутренние коридоры, куда эти дурни боятся заходить!

Падает на колени, закрывает лицо руками:
- У меня перед глазами все время стоит лицо молоденькой афинской девушки. Она умерла у меня на руках… от ужаса! Я нашел ее во внутренних коридорах лабиринта и хотел вывести. Она спросила, кто я, я назвал свое имя, она вскрикнула и упала замертво! Я был без маски, но мое имя убивает! (Глухо) Когда этому придет конец?

Дедал опускается на колени рядом с Астерисом, обнимает его.

Дедал: Мальчик мой, я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой об этом.  (Астерис поднимает голову). Нюкта просила…

Астерис (встает с колен): Хорошо.

Дедал: В этот раз Афины приносят особую жертву. Среди семерых будет сын царя Эгея, Тесей. Он отважен, силен, он хочет убить Минотавра, чтобы положить конец позорной повинности.

Астерис (спокойно): Я должен принести жертву, дать убить себя…

Дедал (хватает Астериса за плечи, встряхивает): Сын, опомнись! Разве я предложил бы тебе такое!? А Нюкта, Ормуз, я уже не говорю о твоей матери! Опомнись!

Астерис (проводит рукой по лицу): Прости, я никак не могу избавиться от мысли, что я чудовище, имя которого убивает… Даже за работой, даже в городе, когда я среди людей…

Дедал (взволнованно): Ты не чудовище! Тебя пытаются сделать чудовищем …, но это вина не твоя…

Астерис: Я знаю, ты считаешь себя виновным в том, что случилось, но у этого зла другое имя…

Идет к верстаку достает с нижней полки бычью голову. Надевает  маску на себя. Выходит на свет. Иллюзия настолько полная, что Дедал отшатывается. Перед ним чудовище - Минотавр.

Дедал: Сними ее..., пожалуйста...

Астерис (не снимая маски): Неужели тебе страшно?

Дедал: Да.

Астерис снимает маску, держит ее в руках, рассматривая.

Дедал: Ты стал настоящим скульптором, сын. Я бы так не сделал.
Подходит к Астерису, берет маску из его рук, внимательно рассматривает, проводит руками, ощупывая линии и швы.

Астерис (со странной интонацией, непонятно злится он, смеется или раздражен): Хороша?

Дедал (недоуменно): Да...

Астерис (берет маску у Дедала): Когда я ее надеваю, я становлюсь другим...

Дедал: Что?

Астерис: Другим... Я начинаю думать о матери, которая меня родила,  обрекла меня носить ее, она сделала это проклятие моим...

Резко отшвыривает маску в угол комнаты.

Астерис (поворачиваясь к Дедалу, яростно): Скажи, что я не прав?! Она не пришла сюда ни  разу! Ну?! Ты молчишь? Я прав?!

Дедал (спокойно): Нет... Я ждал этого вопроса...

Астерис (почти насмешливо): Сейчас ты скажешь, что виноват Минос, Адрастея, ты , кто угодно, только не мать? Да?

Дедал (так же): Нет... В том, что ты ее носишь, виноваты  Минос и я... Нет, я и Минос...

Астерис (устало): Ничего нового...  Хорошо, так что придумала Нюкта?

Дедал подходит к Астерису, берет его руки в свои.

Дедал: Подожди...

Астерис смотрит на Дедала, потом опускает голову.

Астерис: Хорошо, хорошо, я не прав, не буду злиться..., просто мне тяжело...

Дедал выпускает руки Астериса, отходит от него в дальний угол, подбирает маску, надевает на себя.

Дедал: Сейчас станет еще тяжелее...

Астерис (пораженный): Сними ее сейчас же! Она на меня, ты задохнешься!

Дедал стягивает маску, вдыхает полной грудью. Идет к верстаку, кладет маску на полку, возвращается, смотрит на Астериса.

Дедал: Да, ты прав.

Астерис (ласково): Отец, что с тобой?

Пытается подойти к Дедалу, но тот отстраняет его.

Дедал (решительно): Подожди! Ты знаешь, как ты появился на свет?

Астерис (немного растеряно, но со смешком, он пытается разрядить обстановку): По-моему, меня родила женщина..., уж во всяком случае, не корова!

Дедал: Я не об этом... Ты знаешь, что твоя мать была жрицей? Красной жрицей храма Богини Матери?

Астерис: Боги! Я слышал это много раз! Зачем опять повторять то, что я усвоил раз и навсегда! Звездный Бык и вся эта чушь...

Дадал (почти скороговоркой): Я предал твою мать, я не разорвал ее одежду, я не увез ее с острова, когда она понесла тебя, я согласился строить корову по приказу Адрастеи и Миноса, я ломал всю эту комедию перед людьми..., дети не рождаются от быков! 

Астерис (пораженный): А Минос?

Дедал: Минос? Боялся, что все выйдет наружу..., тем более, вы похожи: ты сын возлюбленного царицы...,   и он тоже…

Астерис: Что? Значит все слухи правда?

Дедал: Абсолютная… Теперь понимаешь, ему есть что терять…

Астерис: А тебе?

Дедал (вздохнув): Я и потерял..., твоего старшего брата..., чуть не потерял твою мать и тебя... Что для меня до сих пор остается загадкой, почему Пасифая  любит меня, за что?!

Астерис (напряженно): А Адрастея?

Дедал (презрительно): Кошка! Она хотела меня! Понимаешь? Не любила..., она вообще неспособна любить... (Немного смущенно). Я не должен тебе говорить..., ты еще не любил..., но..., сын, запомни, нет ничего лучше любящей женщины! Она Богиня! Богиня, когда любит, когда прощает! И нет ничего хуже похотливой фурии, которая мстит тому, кто отказался от нее!

Астерис: Почему мне никто не говорил об этом?

Дедал (устало): А кто должен был?

Астерис (растеряно): Ну..., хотя бы Нюкта...

Дедал: Как ты себе представляешь такой разговор? Что бы она могла сказать? "Астерис, твой отец предал твою мать?"

Астерис: Да..., я бы не поверил... (С трудом сбрасывая с себя тяжесть того, что он услышал). Кстати..., о Нюкте...

Дедал (делая вид, что ничего не произошло): Нюкта слышала разговор Адрастеи и Миноса. Минос хочет выдать замуж за Тесея Федру – твою старшую сестру. Но для этого Тесей должен доказать свою храбрость…

Астерис: И убить Ужас Крита…

Дедал: Да. Но Нюкта предлагает договориться с Тесеем.  Он предъявит им бычье сердце и твою «голову», получит Федру, а мы уедем отсюда, ты, Ариадна и я. Уедем и заживем, как ты мечтаешь…

Астерис: А Нюкта, Ормуз?

Дедал: Нюкта хочет остаться здесь…, ненадолго…, завершить начатое, так она сказала.

Астерис: Отец, ты понимаешь, что она задумала?

Дедал: Да сын, но в это мы не можем вмешиваться! Ни ты, ни я, ни даже Ормуз… Нюкта не сможет жить спокойно, пока не отомстит…

Астерис: Ормуз говорит то же самое… А Минос?

Дедал: Нюкта сказала, что это дело Пасифаи... Она сказала (на минуту задумывается), да, точно: "... никому человек не доверяет так, как бывшему злейшему врагу, когда прозревает перед настоящей опасностью". Какие-то вечные ребусы... (С легкой досадой), на то она и ламия.

Астерис (раздумчиво): Ничуть... (Решительно). Передай Нюкте мою просьбу, я хочу поговорить с Тесеем. Хочу убедиться, что после того, как мы покинем Крит, мать будете в безопасности…

Дедал: Хорошо...

Подходит к макету.

Дедал: А что ты собрался ваять?

Астерис:  Это подарок Ариадне. Ее изображение. Ты видел, как она танцует?

Дедал (оценивающе): Да. Скажу тебе честно, это непросто.

Астерис: Знаю.

Дедал: Девочка собиралась придти к тебе сегодня. Нюкта приведет ее попозже. Ариадна хотела пойти с тобой в город.

Астерис (радостно): Отлично! Я давно собирался показать ей наш дом.

Дедал: Только будьте осторожны, прошу тебя!

Астерис: Не беспокойся, нас никто не знает. Кстати, почему бы не показать Ариадне дорогу сюда. Она могла бы чаще приходить ко мне.

Дедал: Не сердись, но это Пасифая не хочет, чтобы девочка знала дорогу. Она боится за нее...

Астерис: Напрасно. Ариадна хрупкая, нежная, но она верная и смелая. Она не выдаст!

Дедал: Мать боится не болтливости Ариадны, она боится …

Астерис (догадавшись, снова помрачнел):  Я понял…

Дедал: Прости сын, мне надо идти. (Обнимает Астериса.  Едва слышно). Ты презираешь меня? Я заслужил...

Астерис (осторожно высвобождается из объятий Дедала, становится на одно колено, кладет его руку на свою голову, произносит храмовую формулу посвящения в орфики): Я люблю и подчиняюсь тебе, отец мой! (Вскакивает и обнимает Дедала). Я тебе благодарен! Понимаешь?

Дедал секунду смотрит на Астериса. Кладет ему руку на плечо.

Дедал: Пожалуйста, будь осторожнее, ради всех нас!

Астерис: Я обещаю, отец… Иди. Если увидишь сестру, скажи, что я жду ее сегодня.

Дедал уходит. Астерис  некоторое время стоит задумавшись. Идет к верстаку, берет в руки маску, рассматривает.

Астерис (сам себе): Кого она боится?  (Маске). Ты зло? Или это я сам? (Решительно).  Нюкта! Нюкта..., вот

Кладет маску на верстак. Встряхивает головой, отгоняя назойливую мысль, подходит к макету, снимает холст, начинает работать.
Затемнение.

Картина II

Туалетная комната царицы. В правом дальнем углу мраморная «сидячая» ванна с желобом- водостоком, уходящим вниз в широкую каменную нишу. У левой стены – высокий шкаф-сундук, состоящий из маленьких отделений-сундучков. Ближе к зрителям короткое ложе, обитое светлой тканью с несколькими подушками-валиками. На авансцене туалетный столик с овальным зеркалом-треногой. Рядом низкое кресло с откидной спинкой.
Пасифая сидит за столиком перед зеркалом. На столике баночки с мазями, раковины с красками, флаконы с маслами, гребни, заколки, лопаточки для нанесения косметики. Пасифая в длинной широкой тунике со множеством складок – род пеньюара. Таннит (она одета так же, как и Пасифая, в широкую тунику, на голове у нее красный платок-тюрбан) стоит позади кресла, причесывает царицу. Пасифая разглядывает свое отражение.

Пасифая: Я постарела, кормилица. Одиннадцать лет прошло с тех пор, как я впервые перешагнула порог этого дома, мои дети выросли, а кажется, только вчера мне показывали мои покои …

Таннит (с улыбкой): Не стареют только боги, госпожа.

Пасифая (чуть поворачивает голову, смотрит в глаза Таннит): Скажи, я сильно постарела?

Таннит: Не беспокойся, госпожа. Ты была юной, а стала зрелой. Ты еще очень красива, и долго будешь красива. (Секунду подумав). Ты и в старости будешь хороша, верь мне!

Пасифая (ласково): Ах, ты моя нянюшка! Для тебя я всегда буду самой красивой! Верно?

Таннит (улыбаясь): А разве может быть иначе, моя царевна?

Пасифая (подносит руки к незаконченной прическе, останавливает Таннит): Подожди, я кое-что вспомнила! (Подходит к шкафу-сундуку, выдвигает один из сундучков, достает красное коралловое ожерелье с кулоном в виде полумесяца и длинные серьги – кисти винограда, протягивает Таннит).  Ну-ка, надень. (Помогает Таннит  застегнуть ожерелье, вдеть серьги).

Пасифая (довольно): Я не ошиблась!

Таннит (встряхивает головой, сережки издают легкий шорох): Спасибо, госпожа! Ты всегда угадываешь, чего бы мне хотелось! (Смотрит в зеркало, целует ладонь Пасифаи).

Пасифая садится в кресло. Таннит продолжает ее причесывать.

Пасифая: Женщины твоей страны любят украшения, да?

Таннит: Особенно те, которые защищают. Коралл охраняет от дурного глаза и людей с недобрыми мыслями. Тебе тоже не помешает носить кораллы, госпожа!

Пасифая (с улыбкой): У меня есть кое-что получше - ты, Нюкта, Ормуз…

Таннит (тихо): ... и еще ...

Пасифая: Да... Вы все куда надежнее камней и амулетов…

Таннит: Люди не всесильны…

Пасифая: Никто не всесилен, кроме богов…

В комнату входит Минос. Он в тонком, свободном хитоне золотистого цвета, без украшений и венца, в мягких простых сандалиях. Минос очень постарел. Лицо прорезали глубокие морщины, в волосах и бороде широкие седые пряди, он сутулится, хотя и старается держаться прямо. Таннит увидав царя, кланяется, прикрывая глаза рукой. Пасифая встает и выжидающе смотрит на Миноса.

Минос: Царица, я прошу извинить меня. (Делает полупоклон Пасифае).  Я знаю, что ты не любишь, когда тебя тревожат по утрам, но меня привело к тебе неотложное дело…

Пасифая (с деланным раздражением): Дело может подождать, пока я закончу причесываться?

Минос: Да. (Садится на ложе).

Таннит быстро заканчивает причесывать Пасифаю.

Таннит: Что еще, моя госпожа?

Пасифая: Ничего, кормилица.  (Дотрагивается до волос). Ты можешь идти. (Шутливо щелкает по сережке Таннит, внимательно смотрит ей в глаза). И пусть мой подарок охраняет тебя от злых слов, которые ты можешь услышать…

Таннит (кланяясь Пасифае): Да будет  так, госпожа.

Кланяется Миносу, уходит.

Пасифая (встает перед Миносом): Я готова выслушать тебя, царь.

Минос: Ты почти никогда не называешь меня по имени. Почему?

Пасифая: Называть владыку Крита по имени - значит относиться к нему как к равному. Жена не может позволить себе такого! (Про себя). Однажды позволила..., толку... (С легким поклоном). Таковы правила! Разве владыка позабыл их?

Минос (с раздражением):  Хватит! Тебе доставляет удовольствие раздражать меня? Последнее время, когда мы остаемся наедине, то все время ссоримся! Но хоть сегодня… (Почти просящее). То, что я хочу сказать тебе, очень важно…

Пасифая: Для тебя?

Минос: И для тебя…

Пасифая: Говори.

Минос: Ты знаешь, что в Афинах снаряжают новый корабль… 

Пасифая: Знаю.

Минос: На этот раз среди семерых приносимых в жертву будет сын царя Афин, Тесей.

Пасифая: Эгей выжил из ума? Он посылает сына в лабиринт?

Минос: Это дальновидный шаг. Тесей храбрый и сильный муж. Он может справиться с Ужасом Крита и…

Пасифая (гневно): Я ошиблась, это не Эгей безумен, а ты! Ты хочешь разыграть партию, где на кон поставлены жизни двух царских сыновей?! Пусть Минотавр – Ужас Крита, но он твой сын! 

Минос (спокойно): Ты знаешь, что это не так.

Пасифая (с нажимом): В глазах всей Аттики Минотавр твой сын! Никому нет дела до того, что я знаю, или чего я не знаю! … Постой, а, может, это не твоя воля? Может, это кто-то другой требует от тебя жертвы?  И не первый раз… Мне назвать имя, или ты назовешь его сам?

Минос (резко вскакивает с ложа, начинает ходить по комнате): Да, это не мое решение, но это разумно … Пойми, Тесей может одолеть его, и тогда наградой победителю будет старшая дочь владыки Крита…

Пасифая (спокойно): Ах, вот в чем дело…Та, чье имя ты знаешь, посоветовала тебе выдать замуж Федру… Я понимаю, завидная партия… Сын афинского царя берет в жены нашу дочь. Крит снова одержал победу над Афинами… Но твоя советчица просчиталась!  Тесей не будет слушать жриц храма Кибелы! Он ничем им не обязан. Афины не Крит! (Смотрит на Миноса, который продолжает мерить комнату шагами). Царь, остановись и выслушай меня!

Минос (останавливается): Я слушаю.

Пасифая (мягко): За годы нашего брака, я хоть раз вмешивалась в твои решения?

Минос: Нет.

Пасифая (также): Тогда позволь обратиться к тебе с просьбой…

Минос: Я выслушаю, но не обещаю, что выполню.

Пасифая (спокойно):  Как и всегда, впрочем…, но этот раз, это  твое дело... Я могла бы взять с тебя клятву…, но не буду делать так…

Минос (удивленно): Почему?

Пасифая: Сейчас поймешь… Только прежде ответь мне, можешь ли ты быть с женщиной, если не выпьешь напиток Афродис?

Минос (старается сделать вид, что рассержен, но на самом деле он растерян):  Жена, задающая мужу такой вопрос…

Пасифая (перебивает его): Заботится о том, чтобы супруг до глубокой старости сохранял мужскую силу! Ты забыл, что я тоже жрица?  … Минос, посмотри на себя в зеркало… (берет со стола зеркало, подходит к Миносу),  ты ничего не замечаешь?  Ты не видишь, как быстро седеют твои волосы? (Минос смотрит в зеркало, машинально проводит рукой по волосам). Твоя спина готова согнуться под тяжестью лет, а руки дрожат… (Минос протягивает руку вперед , пальцы дрожат).  Ты не знаешь, почему это происходит? Возможно, догадываешься, но не хочешь признаться в этом! Это знаю я! Я, Пейфо, жрица дня! Все, что происходит с тобой, плата за любовное неистовство, которое дарит зелье Кибелы!

Минос (растеряно): Что ты хочешь сказать?

Пасифая (веско): Тот, кто приучил тебя к зелью, убедив тебя, что это лишь забава, приятное разнообразие в минуты любовных восторгов,  не друг тебе… Этот кто-то прекрасно знает, каково действие зелья, знает и ждет…

Минос (настороженно): Чего?

Пасифая (спокойно): Пока лишь твоей слабости…

Минос: А потом?

Пасифая (так  же): Ты уверен, что хочешь знать?

Минос: Да!

Пасифая: Твоего безумия.

Минос (растеряно): Зелье отнимает разум?

Пасифая: Скорее ослабляет, делает его подобным старческому - дряхлым и равнодушным ко всему… (С намеком). Старый Астерий… Ты уже видел, как это бывает…

Минос (отчаянно, почти кричит): Почему ты раньше не говорила мне об этом? 

Пасифая (подчеркнуто спокойно): А ты бы послушал меня? Вспомни, одиннадцать лет назад, я просила тебя...
Минос (автоматически): Я не мог...
Пасифая: А пять лет назад, когда погиб Андрогей… Я пыталась предостеречь тебя! Что ты ответил тогда?

Минос (потухшим голосом): Что ты ревнуешь…

Пасифая: А сейчас …, тебя не мучают приступы тоски, ярости? Ты  не впадаешь порой в тягостное бессилие… (Подойдя вплотную к Миносу и глядя ему в глаза). Я никогда не была тебе другом, только женой, но я не враг, как пытается внушить та, которая столько раз клялась тебе в верности…

Минос: Ты хочешь сказать, что я обречен?

Пасифая: Нет.  Еще нет. Когда ты  перестанешь принимать напиток, все вернется (рассудительно), если не к началу, то, во всяком случае, к середине…

Минос: Не говори загадками!

Пасифая: Царь, ты стареешь. Мы все не избежим этой участи. Зрелый муж не может предаваться любовным утехам с пылом шестнадцатилетнего юнца! Остановись сейчас, и ты доживешь до глубокой старости, сохранив разум и силу!

Минос: Я должен подумать …

Пасифая: Думай, ты хозяин дома своей души.

Минос: Но ты хотела сказать о чем-то еще…

Пасифая: Верно… (Мягко). Твой любимый сын погиб в Фивах. Кто посоветовал тебе отправить его к Эгею? Кто говорил тебе о том, что Эгей стар, что он бездетен, слаб, что его племянники будут тебе выгодными союзниками?

Минос: Но семья Палланта приняла мальчика гораздо радушнее, чем царь Афин.

Пасифая (саркастически): Еще бы! За месяц до того, как Андрогей отправился в Афины, а затем в Фивы, к Паллантидам была отправлена вестница Матери Богов с богатыми подарками и обещаниями союза с грозным царем Кносса!

Минос (пораженный): Откуда тебе это известно, царица!?

Пасифая (почти ласково): Минос, бедный недоверчивый Минос… У тебя нет друзей, а у меня есть… Ты хочешь подтверждения?

Минос кивает.

Пасифая (решительно): Хорошо! Я пришлю к тебе свою подругу – ламию храма Кибелы,  Нюкту. Она поведает тебе то, что скрыла даже от меня! Ты царь, а я всего лишь твоя жена!

Минос (после минутного раздумья): Я выслушаю твою подругу… Но ты слишком долго говоришь, и каков же итог?

Пасифая: Царь, сейчас тебе дают совет, ты уверен, что это совет друга?

Минос (тихо, почти про себя): Теперь не уверен…

Пасифая: Выслушай Нюкту, и не делай опрометчивых шагов. Это необременительная просьба…

Минос: Но ты согласна, что для Федры, Тесей  -  удачная партия?

Пасифая: Да, пожалуй…, но только в том случае, если Астерис и Тесей не убьют друг друга... (Нерешительно). И, Минос,  отпусти мальчика… (Многозначительно). Приличия будут соблюдены...
Минос снова кивает.

Минос: Я пришел к тебе, чтобы сказать о своем… (поправляется), о разумном решении, а ухожу со смятенным сердцем… (Решительно). Пусть ламия придет сегодня на исходе ночи в малый дворцовый зал, ее проводят ко мне. Пусть назовет себя…

Пасифая (наклоняя голову): Благодарю тебя.

Минос (мгновение смотрит на Пасифаю, нерешительно): Наверное, я был не прав, не доверяя тебе… (Отстраненным официальным тоном). Царица, это все, что я хотел сказать тебе. Теперь я должен идти.

Пасифая (также): Иди, владыка. И да благословят Боги твой путь.

Минос, немного помедлив, уходит.

Пасифая, оставшись одна, на минуту прикрывает глаза, потом хлопает в ладоши:
- Таннит!

Голова Таннит появляется из ниши желоба-водостока. Она ставит руки на край углубления,  ловко подтягивается, вылезает наверх. Видно, что для нее такой «вход» в комнату - привычное дело. Подходит к Пасифае.

Таннит: Да, госпожа?

Пасифая: Ты все слышала?

Таннит: Да, моя царица.

Пасифая: Иди к Нюкте, предупреди ее.

Таннит: Слушаюсь, госпожа.

Таннит подходит к нише водостока, опираясь на руки, слезает вниз, ее голова исчезает.

Пасифая (одна): Ну что ж… (Падает на колени. Молитвенно). Великая Мать! Сделай так, чтобы моему мальчику не пришлось остаться один на один со своей судьбой!

Садится в кресло, берет в руки зеркало, смотрит на свое отражение. Затемнение.

Картина III

Лабиринт Минотавра. Круглая комната-пещера – «мастерская» Астериса. Посреди комнаты на деревянном помосте стоит девушка с золотисто-рыжими волосами, уложенными в «греческий узел». На ней короткая (до середины бедра) бирюзовая туника, подпоясанная под грудью узкой ярко-желтой  лентой. Она босиком, сандалии валяются рядом с помостом. Руки  и корпус устремлены вперед, как будто она замерла в танце. Это сестра Астериса Ариадна. Астерис лепит. Макет под его руками постепенно обретает черты оригинала.

Ариадна: Эй… Мучитель! Я устала!  (Опускает руки).

Астерис: Прости, сестренка, я опять забыл про все на свете!

Ариадна встряхивает руками, наклоняется вперед, потом назад, чтобы сбросить напряжение. Сходит с помоста.

Ариадна (требовательно): Покажи!

Астерис (с улыбкой): Смотри… Только до конца еще далеко. Это только макет. Ты будешь из терракоты. И еще тебя покрасят.

Ариадна обходит верстак, рассматривая модель с разных сторон. Трогает ее пальчиком. Астерис наблюдает за ней. Тихонько смеется.

Ариадна: Ты что?

Астерис: Изящный котенок, который начинает превращаться в грациозную кошку! Хорошо, что ты моя сестра, а то бы я влюбился, и похитил тебя, как Зевс Европу.

Ариадна: Ты опять дразнишь меня! Вот обижусь, и больше не буду позировать! (Притворно надувает губы).

Астерис (смеется): Маленькая притворщица!  Учишься управлять мужами?

Делает два широких шага, подхватывает Ариадну на руки, кружит ее. Ариадна обнимает брата за шею, болтает ногами,  смеется.  Астерис бережно ставит ее на ноги, поворачивает к макету:

- Тебе нравится?

Ариадна: Конечно, он еще спрашивает! Так кто из нас притворщик?

Астерис (целует Ариадну в лоб): Я!

Ариадна: Ты не проголодался? Я тут кое-что принесла…

Идет ко входу, берет небольшую крытую корзинку. Вынимает из нее  и кладет на помост яблоки, свертки с едой, ставит узкогорлый кувшин и две маленьких глиняных чаши. Астерис закутывает модель холстом. Подтаскивает к помосту плоский камень. Ариадна садится,

Астерис устраивается рядом с ней на полу, берет один из свертков, разворачивает.

Астерис (довольно): О, пирожки Таннит! С чем на этот раз? (Откусывает). Отлично, с медом и орехами!

Ариадна: Надо сказать Таннит, что ее старания были оценены!

Астерис (жуя): Еще бы!

Некоторое время Астерис и Ариадна с удовольствием едят.

Астерис (ложится на пол, подкладывая руки под голову): Ох, я объелся! Чувство сытости убивает творчество!

Ариадна (садится на камне боком, чтобы лучше видеть лицо брата): Вот и хорошо. Давай поболтаем. Ты все время лепишь, даже поговорить некогда, мне скоро пора уходить…

Астерис: Да, ты же что-то хотела рассказать!

Ариадна: Я хочу спросить… (Немного смущенно). Как понять, влюбился ты или нет?

Астерис (приподнимается на локтях, весело): Так, и в кого мы влюбились? Он красивый?

Ариадна: Очень! Он особенный, понимаешь?

Астерис : Само собой! Вы уже разговаривали? Он из окружения царя? Старше тебя? Я видел его?

Ариадна (чуть замявшись): Нет, не видел. Это приезжий из Афин. Сын царя Эгея.

Астерис (резко садится): Кто?

Ариадна: Тесей.

Астерис (медленно встает с пола, отходит в дальний угол комнаты): Ты знаешь, зачем он приехал?

Ариадна: Принести жертву Матери Богов и что-то обсудить с отцом, кажется… Я видела его в храме, он разговаривал с Верховной жрицей, потом на приеме в большом дворцовом зале.

Астерис (он очень волнуется, но старается не показать этого сестре): И  о чем вы говорили?

Ариадна: Он видел, как я танцую. Ему понравилось. Афиняне танцевали на приеме  в честь своего прибытия на Крит. Только почему-то они все были в зеленом, как будто в трауре… Очень красивый танец…

Астерис: И ты влюбилась в него?

Ариадна: Не знаю, я все время думаю о нем, вспоминаю … Только они почему-то редко появляются во дворце. Вытащили свой корабль на берег и или гуляют возле него, или сидят в трюме… Может это так полагается?

Астерис: Не совсем… Послушай…, Ариадна, ты можешь сейчас пойти в храм Кибелы и передать Нюкте вот это? (Достает из-под двойной подошвы сандалии маленький предмет).

Ариадна берет его, рассматривает его.

Ариадна (удивленно): Могу, а зачем?... Но ты не ответил на мой вопрос…

Астерис (напряженно): Сейчас не совсем подходящее время!

Ариадна (с обидой): Ты считаешь меня девчонкой, которой еще рано влюбляться, да?

Астерис (мягко): Нет, сестренка, наоборот… (Ласково). Я считаю тебя очень красивой юной женщиной. Ты еще не знаешь своей власти над мужами, поэтому сомневаешься в себе…  Ари, пойми, ты, я, наша мать, Дедал, Нюкта, мы все в большой опасности, и именно потому, что сюда на Крит прибыли афиняне…. Я не могу сказать тебе всего…. Пока не могу… Поэтому и прошу тебя пойти к Нюкте, пожалуйста!

Ариадна (встревожено): Асти, я не понимаю, что происходит? Ты был такой веселый … Ты меня ревнуешь? Таннит говорила, что любящие братья нелегко переживают взросление сестер…  (С надеждой). Все из-за этого, да?

Астерис: И да, и нет… (Задумчиво). Да, пожалуй, время пришло. (Отходит к верстаку с инструментами, достает моток шерсти). Ари, до прихода Дедала еще есть время… Я покажу тебе еще один путь сюда, его знаю только я. Теперь еще и ты будешь знать. Я хочу, чтобы завтра вечером ты пришла ко мне. Уйди из дворца незаметно… Хорошо? А чтобы ты не заблудилась, будешь идти по нити, поняла? Только никому не говори об этом, даже матери…

Ариадна: Асти, мне вдруг стало страшно! Что происходит!?

Астерис: Я все тебе объясню, только завтра… Пойдем.

Берет Ариадну за руку, они уходят в дальнюю арку. 

Картина IV

Подземелье храма Кибелы – сводчатая пещера, вход в которую входом прорублен в скале. Слева от зрителей ниша, закрытая тяжелым занавесом. Посреди -  в кресле из темного дерева с ножками в виде крылатых грифонов, сидит Адрастея. Она в темно-красной длинной мантии, полы которой лежат на полу, волосы собраны в тяжелый узел, покрытый золотой сеткой. В подземелье  входит одна из ламий храма в ритуальной одежде жрицы ночи.

Ламия (бесстрастно): Ты просила послать за вольноотпущенником, он ждет.

Адрастея: Приведи его.

Ламия выходит.

Адрастея (про себя): Посмотрим… Имя – судьба человека. Он не сможет устоять перед искушением… (Смотрит на занавешенную нишу).

Входит ламия.  На шаг позади, прихрамывая и сильно наклоняясь корпусом в правую сторону, идет мужчина в темном, коротком хитоне. Правая рука длиннее левой.  Держится он крайне неуверенно. Это вольноотпущенник Дедала, его бывший помощник Атлас.

Адрастея (не приветствуя вошедшего): Ты знаешь, кто я?

Атлас: Знаю, жрица.

Адрастея: Так почему не обращаешься ко мне, как подобает?

Атлас (поспешно): Прости, Великая!

Адрастея (ламии, дружелюбно): Все ли готово, Тисифона?

Ламия утвердительно кивает.

Адрастея: Хорошо, иди. (С легким оттенком угрозы).  Я позову тебя, когда поговорю с ним.

Атлас неуверенно поеживается, переминается с ноги на ногу. Ламия уходит.

Адрастея: Так значит это ты вольноотпущенник Дедала… Что ж, пришло время платить за все совершенное…

Атлас (растерянно): Я не понимаю тебя жри… (поправляется) Великая, что я сделал?

Адрастея (брезгливо): Если хочешь притворяться, оставь это до другого раза. Это совет.

Атлас: Не понимаю…

Адрастея: Что ж, я объясню … Лет двадцать назад тебя, подыхающего от голода в сицилийских каменоломнях, купил афинянин Дедал – царский скульптор. Он привез тебя на Крит, вылечил и сделал своим помощником. (Как бы про себя). Не знаю только, для чего  он выбрал увечного. (Окидывает Атласа невидящим взглядом).

Атлас: Господину понравилось мое преклонение перед рукотворной красотой…

Адрастея: Разве я задала вопрос!?

Атлас: Прости Великая, я думал, мне следует ответить…

Адрастея (с усмешкой): А ты, оказывается, умел думать?

Атлас вздрагивает.

Адрастея: Так вот, когда царский скульптор строил лабиринт Минотавра, ты помогал ему.  (Атласу, доверительно). Если бы Дедал был критянином, он бы убил тебя, когда работа была завершена. Но вместо этого он освободил тебя, так?

Атлас затравленно молчит.

Адрастея: Мало того, что ты хром, ты еще и глух! (С угрозой). Я задала тебе вопрос!

Атлас: Да, Великая.

Адрастея: Пришло время исправить оплошность твоего бывшего хозяина. (Деловито). Видишь ли, на Крит приехал Тесей, сын царя Эгея. Приехал, чтобы сразиться с Минотавром. Я опасаюсь, что афинянин может подкупить тебя. Согласись, тогда шансы противников не будут равны… Я решила предоставить тебе выбор, все-таки ты вольноотпущенник, а не раб…Я  могу сохранить тебе жизнь, сделав храмовым рабом. Тогда поединок пройдет честно.

Атлас падает на колени, ползет к креслу Адрастеи, целует край ее мантии:
- Великая, я не нарушил данного Дедалу слова! Лучше отрежьте мне язык…, изгоните меня, убейте…
 
Застывает у ног Адрастеи с опущенной головой. Адрастея рассматривает Атласа, как рассматривают экзотическое насекомое.

Адрастея (взвешивая каждое слово): Это хорошо, что ты умеешь молчать! Я испытывала тебя… (Атлас поднимает голову). Ты удивлен, вольноотпущенник? Я предлагаю тебе сделку…  Я знаю, что ты предан Дедалу, но в интересах дела (с усмешкой), я прошу тебя, подумай: Верховная жрица храма Матери Богов обращается к тебе с просьбой - расскажи мне о лабиринте.  (Легким тоном). Ведь ты знаешь, как он устроен, как войти туда, как выйти, да?

Атлас (все так же стоя на коленях): Нет,  Великая, ты ошиблась, (видя, что Адрастея хмурится, поспешно), я знаю только восточную часть лабиринта, но зато все тайные входы и выходы мне известны! Дедал не доверял строительство одному помощнику, нас было трое, но Кризаор умер, а Лефтерис ослеп…

Адрастея (равнодушно):  Я знаю. (Атлас вздрагивает). Сейчас тебе принесут табличку, и ты нарисуешь, что помнишь…

Атлас (все еще стоя на коленях, с опаской): И, что потом?

Адрастея (улыбнувшись): Я награжу тебя, и ты исчезнешь. Ты понимаешь меня?

Атлас поспешно кивает.

Адрастея (негромко):  Тисифона!  (Появляется Тисифона с глиняной табличкой и стилосом. Подает их Атласу, уходит). Рисуй. (Атлас встает с колен, садится на пол, ставит табличку на колени, рисует).

Адрастея (барабанит пальцами по подлокотнику кресла, про себя): Восточная часть лабиринта…, что ж, (обращаясь к Атласу), скажи-ка, она выходит в город?

Атлас (рисуя): Да.

Адрастея (про себя): Все сходится…, может, Тисифоне и не показалось…, но я проверю…

Атлас (встает и протягивает Адрастее табличку): Готово, Великая.

Адрастея (рассматривает табличку): Объясни!

Атлас подходит к креслу становится так, чтобы не загораживать свет, водит стилосом, расшифровывая рисунок:
- Это главный коридор, из него ведут четыре хода. Это тупик, это вход в главную часть лабиринта и его комнату, этот коридор ведет наружу к восточным воротам Кносса, а вот сюда не стоит ходить, там сплошная путаница из тупиков и коридоров, там можно заблудиться.

Адрастея (заинтересовано): А в остальном лабиринте, что нельзя?

Атлас: Можно, если не знаешь его закономерности.

Адрастея: А ты знаешь ее?

Атлас: Нет. Дедал был очень ревнив к своему подземному творению.

Адрастея (про себя): Что ж, будем осторожнее… (Атласу). Хорошо, ты заслужил награду! (Вынимает из-под мантии маленький кожаный мешочек). Здесь золото. Вполне достаточно для того, чтобы уехать.

Атлас (снова становится на колени, целует край мантии Адрастеи): Благодарю, Великая!

Адрастея: Запомни,  я буду очень удивлена, если завтра кто-нибудь увидит тебя в Кноссе…

Атлас встает и  поспешно идет к одному из выходов.

Адрастея (с деланным удивлением): Куда же ты?

Атлас: Ты велела, Великая…

Адрастея: Ты опять спешишь понять то, о чем не говорилось… Это только первая часть награды. (С усмешкой). Не думаю, что ты откажешься от второй.

Подходит к нише отдергивает завесу. В нише, как в раме, ламия – жрица ночи и красная жрица – жрица дня.  Ламия - темнокожая, темноволосая в короткой  темной тунике, без рукавов, плотно облегающей  тело, охватывающей ноги наподобие чулок, до середины бедра. Талию ламии стягивает широкий черный пояс-корсаж со шнуровкой сзади. Волосы зачесаны со лба и покрыты шлемом-сеткой из блестящих медных нитей. Жрица дня - медно-рыжая, светлокожая, затянута в красную тунику. Волосы обрезаны до плеч, в них вплетены пряди  рыжих конских волос. Обе женщины босы. У ламии ногти ног выкрашены в ярко-красный цвет.

Адрастея (Атласу): Выбирай.

Атлас в растерянности смотрит на жриц.

Адрастея: Которую из них ты хочешь?

Атлас (почти испугано): Но, Великая…, я калека!

Адрастея (вкрадчиво): Это не поединок любви, это награда. Та, которую ты выберешь, снимет одежду сама… Ну? Второго раза не будет…

Атлас (решительно, показывая рукой на ламию): Вот эта!

Адрастея: Хорошо. (Ламии).  Алекто, ты будешь служить ему, и сделаешь все, что должна. (Ламия кивает). (Обращаясь к красной жрице): Пойдем, Агапе, оставим их.  (Атласу). Прощай и помни, завтра ты должен покинуть Кносс.

Уходит вместе с Агапе, не оборачиваясь и не отвечая на поклон Атласа.

Атлас (ламии): Как тебя зовут?

Алекто (с сильным акцентом): Ты же слышал, Алекто.

Атлас (делает  нерешительное движение  в сторону Алекто, но останавливается, облизывая губы): Это твое настоящее имя?

Алекто: Это имеет значение?
 
Резко дергает шнуровку, пояс падает, она перешагивает его, и медленными гибкими движениями освобождается от туники, стягивая ее от плеч к ногам. Поворачивается перед Атласом, показывая себя.

Алекто: Ты видел женщину красивее, чем я?

Атлас (хрипло): Нет…

Алекто: Так не стой, покажи, на что способен!

Атлас бросается к Алекто, жадно обнимает, проводя руками по ее бедрам, спине. Алекто  берет его голову руками и прижимает к своей груди. Атлас страстно целует ее. Алекто одной рукой прижимает голову Атласа к груди, другой - вытаскивает из волос заколку-стилет, и вонзает ему под левую лопатку.  Некоторое время придерживает Атласа, потом отталкивает от себя. Атлас безвольно падает, изо рта течет кровь, он мертв.

Алекто выдергивает стилет из тела, вытирает кровь об одежду Атласа, собирает с пола свою одежду. Появляется Тисифона. 

Тисифона (с удовлетворением): Он получил «поцелуй Кибелы».

Алекто (равнодушно): Да. Пусть его уберут. Позаботься об этом. (Уходит).

Тисифона: Да. (Подходит к телу, рассматривает убитого с некоторым любопытством). Затемнение.

Картина V

Лабиринт Минотавра.  Комната-пещера. Горят факелы. Астерис сидит на полу, поставив локти на колени, опираясь подбородком на скрещенные руки, неподвижно глядя в пол. Из дальней арки бесшумно появляется Нюкта. Она в темном плаще, голова скрыта под капюшоном, прикрывающим лицо. Откидывает капюшон. В темной шевелюре жрицы появились седые пряди, резче обозначились упрямые линии скул,  но это все  та же ламия – сильная, неумолимая, решительная.   Минуту Нюкта смотрит на Астериса, окликает его.

Нюкта: Асти…

Астерис (поднимает голову): Из всех живущих на земле, только три человека называют меня так… Нюкта, ты действительно веришь, что это мое имя?

Нюкта подходит к Астерису, опускается на колени, заглядывает в глаза.

Нюкта (ласково): Что с тобой, мальчик?

Астерис (бесцветным голосом): Я был в  городе. Люди радуются. На Крит прибыл человек, способный уничтожить меня… Ужас Крита уйдет в небытие…  Я подумал, может это правильно? (Неожиданно яростно). Но я хочу жить! Понимаешь? Ради себя самого! (Погасая, насмешливо). Но Атропос – неумолимая мойра - уже занесла ножницы, стоит ли продолжать?

Нюкта встает, сбрасывает плащ. Достает из-за пояса маленькую пряжку  в виде атакующей змеи.

Нюкта (спокойно):  Я получила твою фибулу. (Поднимая руку с пряжкой так, чтобы она была хорошо видна). Змея перед броском гораздо опаснее, чем бросившаяся… Охотник может уйти в сторону, а змея промахнется. Атропос может и  повременить…

Астерис (с надеждой): Ты думаешь?  (Мрачно). Но люди…, они рады, понимаешь?!

Нюкта: А как бы ты себя вел на их месте? Асти, не будь несправедливым!

Астерис (встает с пола, расправляет затекшие плечи, делает несколько шагов, останавливается, внимательно смотрит Нюкте в глаза): То есть ты хочешь сказать, что если мудрецу все время повторять, что он безумен…

Нюкта: …мудрец сойдет с ума! Это закон, который неумолим, как течение времени: люди повторяют то, что им внушили.  (Недобро усмехаясь). На Крите только один хозяин, точнее, хозяйка, которая приказывает людям говорить и думать… Но все меняется. Она боится,  решила поменять фигуры на доске, тебя на Тесея… Но, кажется, просчиталась! Тесей не смотрит на женщин, как принято смотреть у нас, он афинянин…

Астерис:  …и не чтит Великую Мать?

Нюкта (с чуть заметной улыбкой): Почему, чтит, ее или кого-нибудь другого…, но больше всего он чтит свою силу, трон отца и хороший симпосион…

Астерис: Его не поймать?

Нюкта: Не стоит недооценивать Адрастею! Она сделает все, чтобы обратать неезженого коня, уже начала…, и мы начали! Я говорила с Миносом. Он согласен!

Астерис: Согласен? На подделку? На мой разговор с Тесеем? На наш отъезд?

Нюкта: Да!

Астерис (восхищенно): Как тебе удалось?

Нюкта: Я рассказала Миносу о зелье Афродис-Кибелы, подробно… Ему понравилось!

Астерис: Вряд ли он был восхищен…

Нюкта: Он был в ярости…, но пришел в еще большую ярость, когда я рассказала ему о планах Адрастеи…

Астерис (встревожено): Нюкта, а ты не ошиблась?  Адрастея действительно хочет занять трон Кносса? Если ты ошиблась, или выдала желаемое за действительное…

Нюкта (спокойно): Я не ошиблась. Ормуз слышал разговор Адрастеи и Тисифоны. Даже самый ловкий и жестокий игрок не может играть в одиночку!

Астерис (решительно): Теперь все зависит от меня!

Нюкта: И от тебя тоже… (Проницательно). Асти, тебя что-то беспокоит…, не Адрастея и ее козни… Да?

Астерис (немного насмешливо): Ты ясновидящая или говорила с отцом?

Нюкта (спокойно):  И то, и другое…, так что?

Астерис: Ты всегда такая спокойная…

Нюкта: Вовсе нет… (Поводя плечами) Вот сейчас  я волнуюсь…

Астерис: Глядя на тебя, не скажешь…

Нюкта: Привычка… Асти, я знаю, о чем ты хочешь спросить…

Астерис: Тогда скажи…

Нюкта: Мать ни разу не говорила с тобой откровенно потому, что боится.

Астерис: Меня?

Нюкта (оценивающе): Да…, я ошиблась…, ты менее взрослый, чем кажешься…

Астерис: Не понимаю…

Нюкта (почти яростно): Как она может бояться тебя? Она тебя родила!

Астерис: Но, Нюкта, она ни разу не пришла сюда, не сказала мне…

Нюкта (успокаиваясь):  Ты знаешь, почему я стала жрицей?

Астерис: Почему?

Нюкта: Мне нравится разгадывать загадки…, мужские…, но год от года становится все скучнее… Вы предсказуемы…, все! (Подходит к Астерису, кладет руку ему на голову, внимательно смотрит в глаза, ласково). Ты знаешь, что сделали бы с жрицей, нарушившей обет? (Астерис хочет ответить, но Нюкта закрывает ему рот ладонью). С женщиной, которая насмеялась над Зевсом? С женщиной, которая изменила Владыке Крита? Которая спрятала своего ублюдка в лабиринте  и пугала им всю Аттику?

Астерис: Но, Нюкта…

Нюкта (еще более ласковым тоном, но теперь каждое ее слово бьет, как пощечина): Что бы с ней сделали? С царской дочерью, с клятвопреступницей-жрицей, прелюбодейкой? Ее разорвали бы на площади перед кносским дворцом, а куски ее плоти бросили собакам… Только и всего. (Астерис опускает голову, Нюкта не снимает руки с его головы, теперь она почти давит ему на голову). А с ней вместе разорвали бы ее сына-чудовище, любовника и мужа…, и никто не остановил бы беснующуюся толпу. Все радовались бы …, справедливость…, и Адрастее не пришлось бы ничего делать. Критяне выбрали бы ее сами…  Да, мой мальчик?!

Астерис: Нюкта, я вовсе…

Нюкта (холодно): Не это имел в виду, когда копил свои обиды?! Что может сделать женщина, когда ее предали двое мужчин?!

Астерис (выворачивается из-под руки Нюкты): Но ты же…, тебя ведь тоже предавали! А ты не боишься!

Нюкта (берет Астериса за плечи, притягивает к себе, теперь ее голос звучит по-настоящему ласково): Кто? Мой отец? Он был  пугливым горожанином, вольноотпущенником…, а эти  двое… Глупый…, глупый, смешной, обидчивый  мальчик… Откуда ты знаешь чего я боюсь?  (Отодвигает Астериса от себя, проводит рукой по его лицу). Асти, я, ты, твой отец – мы свободны! Что мы теряем…, в крайнем случае, жизнь…

Астерис (пораженный): В крайнем случае…

Нюкта: Да… это не такая уж ценность, когда ты защищаешь тех, кого любишь…

Астерис (он потрясен): Ты говоришь так, как будто побывала на той стороне…

Нюкта: Почти… Когда я узнала про весь этот фарс с Быком Зевса, я по настоящему испугалась... Я готова была уничтожить Адрастею, пробралась в ее покои,  уже занесла над ней нож...

Астерис (напряженно): Но тебе кто-то помешал?!

Нюкта: Твоя мать. Она не хотела, чтобы меня убили... Я была готова умереть, а быть готовым к смерти, это хуже самой смерти..., ожидание, понимаешь…, но не это сейчас важно… (Серьезно). Мальчик, тебе пора взрослеть! Не повторяй ошибок отца… (Отходит от Астериса, подходит к верстаку, берет маску Минотавра). Вот это – твое зеркало (направляет маску на Астериса так, как будто бык хочет поднять его на рога). Только от тебя зависит, что в нем отразится…

Отдает маску Астерису, тот смотрит «в лицо» быку.

Астерис (как во сне): Я понял… А Адрастея не сопротивлялась?

Нюкта: Спящий не сопротивляется... Асти, я - ламия...,  мы многое умеем, в том числе и  направлять события в нужную сторону...

Астерис: Ты хочешь сказать, что все рассчитала?

Нюкта (прикидывая): Почти... И тогда и сейчас… Тогда я никак не ожидала, что вмешается Пейфо, а сейчас…
 
Астерис: Что?

Нюкта: Кто... Тесей... Ты хочешь, чтобы я привела Пасифаю сюда?

Астерис (решительно): Да.

Нюкта (после секундного размышления): Хорошо… Пожалуй, это будет правильно, вы должны проститься… Но, Асти, есть  еще кое-что… Ормуз сказал мне, что какой-то несчастный получил вчера «поцелуй Кибелы» от Алекто. Я попыталась узнать, кто он, и узнала… Вольноотпущенник Дедала Атлас…

Астерис: Помощник отца?

Нюкта: Ты понимаешь, что это значит?

Астерис: Адрастея может знать, что у лабиринта есть не только вход, но и выход!

Нюкта: Именно! Я прошу тебя, не покидай лабиринт без крайней необходимости. И пока не поговоришь с Тесеем,  не встречайся с сестрой. Я надеюсь, Ариадна не знает, как добраться сюда?

Астерис (немного смущенно): Нет.

Нюкта: Хорошо. (Поднимает с пола плащ, закутывается, набрасывает капюшон). Иначе девочка попадет «в Мессинский залив!»

Астерис: Между Сциллой и Харибдой? Почему?

Нюкта: Встать перед выбором брат или возлюбленный, не самая лучшая шутка! Надеюсь, ей не придется выбирать… (Касается плеча Астериса). Мне надо идти. Будь осторожен!

Нюкта уходит. Астерис смотрит в «лицо» маске.

Астерис (про себя): Между мной  и им… (Обращаясь к быку). Ты должен мне помочь! Понимаешь? Я стану тобой…, ненадолго… Хорошо? Тебе это должно понравиться! А потом ты уйдешь…, если захочешь…

Подходит к верстаку, кладет маску на место.

Астерис (маске): Подожди меня, я скоро…

Идет к дальней стене, поднимает с пола гиматий, закутывается, уходит вслед за Нюктой.

Картина VI

Лабиринт Минотавра. Комната-пещера, в ней светло. В комнату входит Астерис, оборачивается, вслед за ним появляется Ариадна. 

Астерис: Ну вот, я же говорил тебе, что нить самый надежный способ.

Ариадна: Да, но все равно страшно! Ты не боишься, а вдруг нить когда-нибудь оборвется, и ты заблудишься?

Астерис: Ари, мне нить не нужна. Я вырос здесь. Это мой дом. (С усмешкой). Логово критского  людоеда!

Ариадна: Перестань! Терпеть не могу, когда ты так говоришь!

Астерис отходит к верстаку и на мгновение отходит в тень дальней арки.

Ариадна: Ты куда?

Астерис появляется в маске Минотавра.

Ариадна (делает вид, что страшно напугана): Ах, Бык Зевса!

Отбегает в другой угол пещеры, не выдержав роли смеется.

Астерис (его голос звучит глухо): Я - Минотавр, Ари, а это мое убежище. (Стаскивает маску, резко отшвыривает, делает яростное движение, словно отбрасывая от себя что-то, почти кричит). Мало им меня! (Мечется в невидимом круге, словно пытаясь разорвать его). Почему мы должны расплачиваться за чужие грехи?! (Замирает, обхватив себя за плечи и закусив губы).

Ариадна смотрит на Астериса в ужасе. Робко подходит. Дотрагивается до его плеча.

Ариадна (тихо): Асти, что с тобой?

Астерис (обнимает Ариадну, гладит по голове, старается говорить спокойно): Прости, маленькая, я тебя напугал… (сдерживая ярость), но я им не позволю… (Снова закусывает губы, потом делает глубокий вдох,  стараясь успокоиться).

Ариадна (осторожно освобождаясь из объятий Астериса): Чего ты не позволишь?

Астерис (почти спокойно): Сделать тебя несчастной! Я тебе обещал все рассказать...

Ариадна: Да.

Астерис (пытаясь пошутить): Тогда обещай мне, маленькая женщина, что не будешь  задавать вопросы, сбивающие с толку?

Ариадна (серьезно): Не буду.

Астерис: Ари, я давно должен был рассказать тебе…, я не сын царя…, мой отец …

Ариадна (перебивает Астериса): Дедал. Тоже мне новость.

Астерис (удивленно): Кто тебе сказал? Таннит?

Ариадна (с улыбкой): Асти, ты смотришь на себя в зеркало? Ты считаешь, у меня нет глаз? Ты очень похож на своего отца!

Астерис (с улыбкой): Ты больше женщина, чем я предполагал! Невнимательность – мужская черта… (Серьезно). Но дело не в тебе… По древней критской традиции первым мужчиной нашей матери был не твой отец, а…

Ариадна (снова перебивает брата): Асти, дорогой, пощади! Я раз сто слышала всю эту чушь про Звездного Быка! В храме, от служанок, от  своей кормилицы! Ну, какое отношение это имеет к тебе?! Ты человек! Я не понимаю, почему  отец держит тебя здесь. Почему потакает россказням про быка-людоеда? Я слышала, как он однажды сказал:  «Люди должны бояться. Страх сдерживает и отрезвляет!» Интересно, все мужчины такие странные, или он единственный в своем роде?  Не может простить матери измены? Допустим…, но половина Кносса населена моими сводными братьями и сестрами… Кстати, я давно хотела поговорить с ним об этом!

Астерис (пораженный): Ари, ни в коем случае! Дочь не должна разговаривать с отцом в подобном духе!

Ариадна (задиристо): Да? Мы еще посмотрим, за кем будет последнее слово! Если он не согласится прекратить всю эту чушь  (поводит рукой вокруг), я пригрожу ему, что расскажу твою историю…

Астерис (устало закрывает глаза): Ари, он не согласится… 

Ариадна (топает ногой): А я и не собираюсь просить его согласия!

Астерис внезапно замирает и прислушивается.

Астерис: Подожди… Слышишь?

Ариадна: Нет…

Астерис: Там в главном проходе…

Ариадна: Тебе кажется…

Астерис: Нет…,  не вовремя …, как впрочем, и всегда…  Ари, это Нюкта и мать.

Ариадна: Откуда ты знаешь?

Астерис: Я просил Нюкту, чтобы она привела ее…  Ты можешь уйти?  Ненадолго… Слева от коридора, по которому мы шли, есть комната, там светло… Не испугаешься?

Ариадна (неуверенно): Нет…

Астерис: Не нужно, чтобы они видели тебя здесь, пожалуйста… Иди по нити, а через сто шагов сверни влево…, ну, увидишь… Я приду за тобой…

Ариадна: Хорошо…

Уходит вглубь комнаты, исчезает под сводом одного из боковых проходов.
В арке главного входа появляется Нюкта. Она в темном плаще, капюшон откинут, за ней на шаг позади Пасифая. Края капюшона прикрывают ей лицо, только по выбившейся на плащ медно-бронзовой пряди волос понятно, что это царица Крита.  Нюкта кивает Астерису. Пасифая смотрит на него, не снимая капюшона, ее лица невидно зрителям, его видит только Астерис.

Астерис: Только у тебя и у сестры такие волосы… Вас можно спутать, если не видеть лица.

Пасифая молча кивает. Нюкта проходит вглубь пещеры и садится на один из камней.

Астерис (Пасифае): Почему ты молчишь?

Пасифая: Мне казалось, что должен начать ты. Ты злишься на меня?
Астерис подходит к Пасифае сбрасывает с ее головы капюшон. Волосы Пасифаи обрезаны до плеч и перевязаны зеленым шерстяным жгутом. Астерис порывисто хватает мать, встряхивает.

Астерис (резко): Что случилось?! Почему ты в трауре?!  Боги! Твои волосы! Мать!?

Пасифая (с трудом): Ничего… Это такая примета…

Нюкта (не вставая с места Пасифае): Я тебе говорила!

Пасифая молчит.

Астерис (с облегчением): Фу! Женщины! (Поворачивается к Нюкте).

Нюкта (немного насмешливо): Таннит сказала ей, что можно отвести беду, если надеть траур заранее… У финикийцев есть такая примета… Вот она и решила…

Астерис: Траур? По мне? (Смеется). Еще рано! Я еще пободаюсь!

Пасифая (вырываясь из рук Астериса, истерично): Замолчи!

Астерис (обнимает мать, стараясь успокоить): Тихо, тихо…  Я не злюсь…, тебе показалось…,

Пасифая кивает головой.

Пасифая (почти спокойно): Мальчик мой, я хотела тебе сказать, что я люблю тебя…, хочешь, я пойду в храм? Я им расскажу такую сказку... Разыграю любое представление... Пусть поверят, что я одержимая... Пусть меня убьют, только бы ты был в безопасности…

Астерис (порывисто прижимает Пасифаю к себе, хрипло): Нет! Не смей, слышишь?! (Держа мать за плечи, поворачивается к Нюкте). Что с ней?

Нюкта встает, подходит к Астерису и Пасифае.

Нюкта: Асти, она уже несколько дней, как помешанная…, не выходит из комнаты, гонит всех…, даже меня…, решила, что ты непременно погибнешь…

Астерис (отстраняет Пасифаю): Ты же никогда не была суеверной…

Пасифая (робко): Я…, я видела сон: ты лежишь на камнях с разбитой головой…

Астерис (отпуская Пасифаю, с притворным облегчением): Тьфу… Боги, царица Крита сошла с ума! (Шутливо). О, я несчастный, моя мать безумна! (Нюкте) Ламия, немедленно заключи ее в пещеру храма Великой Матери, чтобы она не натворила бед подобно безумной Пифии!  (Опускается перед Пасифаей на колени, обнимает ее ноги, смотрит на нее снизу вверх). Мама,  ничего со мной не случится! Слышишь?! Я – мужчина… Ей ничего с нами не сделать! Ну?! Ты же всегда была такой смелой!

Пасифая наклоняется к Астерису, гладит его по волосам.

Пасифая (робко): Асти, а Тесей? Ты не боишься?

Астерис (поднимается с колен, держит Пасифаю за плечи, то притягивая, то слегка отталкивая от себя): Чего? Тесей воин, а не похотливая кошка из храма!

Пасифая: А Минос?

Астерис: А Нюкта, а отец, а Ормуз… Ну что ты?! Это я виноват, обижался на тебя, как глупый котенок на кошку, когда она учит его охотиться! Мама, если тебе нужна моя любовь…, помнишь, как я говорил в детстве? Я люблю рыжее солнышко! (Тянет Пасифаю за прядь волос).

Пасифая плачет. Астерис целует ее лицо, волосы.

Астерис (весело): Тучки ушли, солнышко улыбнулось. (Прижимает мать к себе). Все, все, успокойся!

Пасифая вытирает слезы.

Астерис (весело): Кстати, раз уж ты обрезала волосы, у тебя есть прядь?

Пасифая: Да…

Астерис (шутливо-требовательно): Давай сюда!

Пасифая ищет под плащом, вынимает и протягивает Астерису прядь волос сколотых пряжкой.

Астерис (удовлетворенно): Вот так…  (Прикалывает прядь к своему хитону). Вот… Ты знаешь, какой силой обладают материнские волосы? С ними человек становится неуязвимым. Так чего мне теперь бояться?

Пасифая порывисто обнимает Астериса. Тот прижимает ее к себе.

Астерис (серьезно и спокойно): Мама, со мной все будет хорошо! Мы уедем… Потом, когда-нибудь, ты приедешь к нам…, все будет хорошо… (Нюкте). Правда, меланэ?

Нюкта утвердительно кивает головой. Очень тихо, так чтобы не услышала Пасифая, произносит:

- Адани!

Нюкта (обращаясь к Пасифае):  Нам пора.

Пасифая (с трудом отрываясь от Астериса): Да… (Астерису). Ты мне обещаешь?

Астерис: Да! Иди и ничего не бойся!

Пасифая надевает капюшон, смотрит на Астериса, быстро уходит, Нюкта, кивнув Астерису, уходит за ней.

Астерис в изнеможении садится на пол, опускает голову, сам себе:

-  Мне страшно!

Картина VII

Ариадна (появляясь из дальнего прохода): Почему?

Астерис (резко вскакивает): Ари, я же просил! Ты все видела?

Ариадна:… и слышала… Почему мама боится? Кого? Отца?

Астерис (снова садится на пол, устало): Нет…

Ариадна (садится рядом с ним): Тогда кого?

Астерис: Ари, ты сказала, что  хотела поговорить со своим отцом?

Ариадна (неуверенно): Да… Мне казалось, что они с матерью квиты… Может, хватит злиться друг на друга?
 
Астерис (обнимает Ариадну за плечо, привлекает к себе): Моя добрая девочка, если бы все было так просто… Дело не в том, что мой отец был возлюбленным нашей матери, и не в изменах твоего отца, ему пригрозили…, точнее, сначала помогли, а потом пригрозили…

Ариадна (удивленно): Моему отцу? Кто?

Астерис: Верховная жрица храма Кибелы, Адрастея.

Ариадна: Что!?

Астерис: Ари, прошу тебя! Ты обещала не перебивать, забыла?  (Ариадна кивает). Предыдущий царь Крита был бездетен. Твой отец - лишь пасынок царя Астериса… Он пришел к власти потому, что его права подтвердили жрицы Кибелы. Понимаешь? (Ариадна отрицательно качает головой). Мать Миноса, твоя бабка, тоже была жрицей. При помощи какого-то зелья она одурачила старого царя и заставила подписать завещание в пользу твоего отца…

Ариадна: И жрицы храма знали об этом?

Астерис: Верховная – да, и ее преемница… Но старой Кере, которая была Верховной до Адрастеи, вполне хватило богатых даров и новых земельных наделов, а Адрастее захотелось безраздельной власти. А тут еще наша мать перешла ей дорогу!  Мой отец влюбился в жрицу дня, а не в красавицу-ламию! Она решила мстить… Запугала Миноса, рассказав ему, что грозит жрице, нарушившей обет. Мой отец не разорвал одежду красной жрицы… (Ариадна перебивает брата).

Ариадна: Эту часть истории я знаю от Таннит…

Астерис: Поэтому Адрастея и придумала этот фарс с Быком Зевса, поэтому я с девяти лет живу здесь. Я – Минотавр, но я - не Ужас Крита…,  я – кошмарный сон твоего отца!

Ариадна (без выражения): Ты хочешь сказать, что Адрастея шантажирует отца… По закону для жрицы, нарушившей обет, есть только одно наказание – смерть, а для членов ее семьи – изгнание или рабство, на усмотрение Храмового Совета …

Астерис: Храмовый Совет … Они растопчут нас всех…, с наслаждением! Когда я бываю в городе…, знаешь, что говорят люди? Что род Миноса осквернен…, что царь, который не может усмирить чудовище не достоин царства… Теперь ты понимаешь? Паутина, в которой бьется твой отец, соткана очень умело.

Ариадна: Адрастея изобретательна…

Астерис: Более чем! … Ари, прости, я не могу  рассказать тебе все… Это не для шестнадцатилетней девушки… Я и так сказал слишком много… Может, мать сама расскажет тебе обо всем, со временем…, но в этом клубке есть и твоя нить!

Ариадна: И что же?

Астерис (ласково): Ари, сестренка, ты знаешь, зачем сюда приехали гости из Афин? Ты вообще знаешь, зачем  они приезжают? 

Ариадна: На моей памяти…, подожди Асти, … (замирает на месте, закрывая лицо руками). О Боги! Теперь я вспомнила! Значит,  разговор матери и Таннит об афинских  жертвах Минотавру мне не приснился?

Астерис (осторожно): Нет, моя хорошая, это продолжается пять лет, с тех пор, как погиб Андрогей. Я, Дедал, Нюкта и Ормуз пытаемся спасти тех, кто попадает сюда, в этот проклятый лабиринт, но  мы  не всегда успеваем раньше Адрастеи и ее слуг.

Ариадна (напряженно): Отец знает об этом?

Астерис: О чем? О том, что Адрастея обращает юношей в храмовых рабов или, натешив свое сластолюбие, убивает их? А молоденьких афинских девушек продает в портовые притоны? Знает… Но, Ари, он бессилен…

Ариадна (растеряно): Но он царь!

Астерис (горько): Он настолько же царь, насколько я чудовище! (Немного помолчав). А теперь у твоего отца, как ему кажется, есть выход… Сын царя Эгея опытный воин, сильный, простодушный, прямой, что еще нужно? Только столкнуть нас лбами… Отдать герою, убившему чудовище, старшую дочь, в награду, конечно, помириться с Афинами и избавиться от власти Адрастеи… (Оценивающе). Очень удобно.

Ариадна: Что?  Этого не может быть! Тесей обещал мне… (Смотрит на Астериса)

Астерис (напряженно): Что?

Ариадна: Поговорить с отцом… Асти, он сказал, что, если я помогу ему, он увезет меня с Крита…

Астерис (подходит к Ариадне, как слепой, хочет взять ее за плечи, бессильно опускает руки): Он обещал тебе? И ты согласилась?

Ариадна: Да.

Астерис: Он сказал, что ты должна сделать?

Ариадна: Нет, но сказал, что это будет испытание моей верности…

Астерис: Ари…

Ариадна: Асти, молчи! Только молчи! Я поняла, он вернулся из храма, а потом пришел ко мне! Он разговаривал с Адрастеей!  Асти, значит… значит, они договорились, а я предала тебя! (Закрывает лицо руками).

Астерис (со вздохом облегчения): Ари! (Обнимает Ариадну, она плачет). Тихо, тихо, маленькая, еще ничего не случилось! Ну, тихо…(Осторожно вытирает Ариадне слезы верхним напуском хитона). Дай мне подумать минутку. (Отходит от Ариадны). Так… Значит,  так! (Тряхнув головой). Ари, слушай меня внимательно! Ты любишь его?

Ариадна (вытирая слезы рукой): Не знаю! Асти, я, правда, не знаю!

Астерис: Но ты сильно влюблена?

Ариадна: Да, но Асти…

Астерис (очень четко): Ты пойдешь к нему и скажешь, что готова помочь ему, поняла? Скажешь, что можешь провести его в лабиринт …

Ариадна: Асти, ты сошел с ума! Он хочет убить тебя! Он сильный!

Астерис (уверенно): Он меня не убьет! Он думает, что я чудовище, так?

Ариадна: Да…

Астерис: Ты объяснишь ему …  Нет! Просто скажи, что я человек,  и, что бояться встречи с судьбой недостойно мужчины! Ты приведешь его сюда и сразу же уйдешь! Обещай мне!

Ариадна: Но, Асти…

Астерис: Ари, мы договоримся! Ты мне веришь?
 
Ариадна: Да…, но я очень боюсь!

Астерис (почти весело): Не бойся, маленькая… Ну, помнишь, как мы пугали стражников лабиринта, когда ты была совсем крошкой? Помнишь? Это тоже было рискованно, но ведь обходилось? И сейчас обойдется! Ты дойдешь одна?

Ариадна (решительно): Дойду!

Астерис (обнимает сестру): Тогда иди. Я жду тебя и его. (Целует Ариадну в лоб).

Ариадна (берет голову Астериса в руки,  внимательно смотрит ему в глаза): Асти, а что будет дальше?

Астерис: Все станут свободными: ты, я, наша мать, Дедал, твой отец…

Ариадна проводит по руке Астериса от плеча до кисти, дотрагивается до пряжки с прядью волос Пасифаи.

Ариадна: Асти, а про волосы ты на ходу придумал?

Астерис (улыбнувшись): Нет…, есть такое старое поверье. Не веришь, спроси у Таннит…

Ариадна: Я спрошу…, обязательно…

Астерис: Иди, маленькая, иди…

Ариадна смотрит на Астериса долгим взглядом, потом резко разворачивается и бежит в дальний проход.

Картина VII

Астерис один.  Вглядывается  в глубину пещеры, как будто первый раз видит ее.

Астерис (тихо): Я боюсь, (громче) я боюсь, (во весь голос) я боюсь!

Эхо разносится под сводами. Астерис подходит к главному входу в пещеру и кричит в тоннель:

- Мне страшно, слышишь? Мама, мне страшно!

Эхо искажает его голос,  из глубины лабиринта доносится стонущий звук.

Отходит от входа в тоннель:
- У царя Мидаса ослиные уши… Я выпустил свой страх...

Садится на пол, прячет голову в колени. Сжимает колени руками, откидывает голову назад:

- Я умру? А может, я уже давно мертв? Я – Астерис – Минотавр – я мертв…

Ложится, лежит неподвижно:

- И тогда измученный герой взошел на костер, и молния Зевса подожгла бревна… , я не герой, я монстр… Хочу быть человеком…, простым смертным…

Вскакивает, кричит:

- Отпустите меня! Отпусти… Нюкта права... Ожидание хуже... Смерть -  пустяки...

Падает на колени, пытаясь успокоить себя:

- Спокойно! Это происходит не с тобой…, ты просто человек, просто…, у тебя есть сестра, отец, мать, ты их очень любишь, но ради них надо сделать…, что? Совершить подвиг? Нет…, надо объяснить тому,  другому, что я не он…, не мой двойник, я не он… Я уже не злюсь, я все понимаю…, я должен…

Встает,  говорит совершенно спокойно:
- Жизнь и смерть – это не так уж важно, если речь идет о спасении того, кого ты любишь… Да. Так!

Делает несколько шагов, подходит к маске быка, поднимает, смотрит маске в глаза:

- Ну что, Бык Зевса, последний танец?

Кладет маску на пол, садится рядом, опирается спиной о стену лабиринта, закрывает глаза. Затемнение.

Картина VIII

Лабиринт Минотавра.  Комната-пещера. Из дальней арки выходит Ариадна, оборачивается назад. Чуть замешкавшись, в комнату входит Тесей. Он очень красив: высокий, атлетически сложенный, что подчеркивает короткий военный хитон с широким кожаным поясом, на котором висит короткий меч в плетеных ножнах.  Светлые, длинные волосы перехвачены со лба узким ремешком.

Тесей (Ариадне): Это та самая комната?

Ариадна кивает.

Тесей (дружелюбно): Что с тобой? Ты какая-то странная, молчишь… Так ведут себя, когда готовятся совершить нечто неблаговидное или напуганы. Так что?

Ариадна (отчужденно): Я уже сказала тебе все, что могла сказать.

Тесей: Да что случилось? Вчера я разговаривал с полной любопытства и лукавства  девушкой, а сегодня передо мной Персефона!   (Раздраженно). Я не понимаю, что происходит на вашем «благословенном» острове! Сначала царь пытается запугать меня, а сам ведет себя так, словно смертельно боится сказать лишнее слово. Верховная жрица Великой Матери заставляет дать какие-то странные обеты и обещания…, а теперь еще и ты! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит!?

Астерис (появляясь из ближней арки, он в маске): Я объясню!

Тесей, видя «Минотавра», загораживает собой Ариадну,  хватается за меч. Видно, что он опытный боец, человек, которого трудно испугать.

Астерис: Не стоит, Тесей, я не причиню вреда ни тебе, ни тем более, ей… (Стаскивает маску, встряхивает волосами, подходит к Тесею). Видишь?  (Протягивает маску Тесею, тот машинально берет ее, не совсем осознавая, что делает). Я человек,  и я намного слабее тебя…

Тесей стоит в замешательстве.

Астерис (обращаясь к Ариадне): Спасибо, Ари.

Ариадна (отодвигает Тесея с дороги, подходит к Астерису):  Асти, позволь мне остаться, пожалуйста!

Астерис (обнимает ее, целует в лоб): Нет, маленькая, ты обещала! Иди…

Ариадна умоляюще смотрит на Астериса.

Астерис (тихо): Ари, я тебя прошу, уходи! Придешь потом, когда все кончится…

Ариадна (в отчаянии): Что кончится?

Астерис: Наш разговор…

Ариадна порывисто разворачивается и почти бегом кидается в дальнюю арку.

Астерис и Тесей некоторое время рассматривают друг друга. Тесей смотрит то на Астериса, то на маску, которую держит в руках.

Астерис (улыбаясь): Можешь ее бросить, не бойся, она прочная.

Тесей (отбрасывает маску): Не понимаю!

Астерис: Немудрено! Сколько раз ты слышал историю про критского быка-людоеда?

Тесей: За последнее время раз сто, наверное.

Астерис: Ну вот…  (Спохватившись). Прости, вежливость требует, чтобы я приветствовал тебя, как хозяин дома…, но это не дом...

Тесей растеряно улыбается. С некоторым колебанием:
- Я хочу задать вопрос, который меня мучает…(Астерис перебивает его).

Астерис: Тебя интересует судьба тех, кто попадает в лабиринт…

Тесей: Да.

Астерис: Что ж, тех, кого мы успеваем спасти, уезжают отсюда, мир велик… Остальные попадают во власть Верховной жрицы Великой Матери.

Тесей: И погибают!

Астерис: Если они погибают, значит, были рождены под милосердной звездой!

Тесей начинает мерить комнату шагами.

Тесей: Ты сказал, «мы»…

Астерис: Я и мои друзья. Прости, но я не буду называть имен…

Тесей: Ты мне не доверяешь…, это понятно…

Астерис: Не поэтому, не хочу навлечь на тебя беду.

Тесей (останавливаясь, недовольно): О чем ты? Почему с тех пор, как я приехал, меня стараются запугать? (Насмешливо). На Крите так принято? Или критяне во главе с царем поражены глазным недугом? Не могут отличить  воина от слабой женщины?

Астерис (с улыбкой): Нет. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты силен, смел и прямодушен, как и подобает настоящему мужу. Но…, не прими это как обиду, в этом  и заключается твоя слабость.

Тесей (недоуменно):  Впервые слышу подобные речи! Объясни мне, наконец, что здесь происходит. Честное слово, у меня голова идет кругом!

Астерис: Хорошо…, но это будет долгий разговор,   может, ты хочешь присесть?

Тесей: Благодарю, если позволишь, я буду ходить, так лучше думается. (Улыбнувшись). Движение разгоняет кровь и выводит лишнюю желчь. Так говорил мой учитель гимнастики. (Снова начинает ходить по комнате).

Астерис (задумчиво): Меня учили экономить силы… (Садится на один из камней, разбросанных по полу пещеры). Тесей, прежде всего, ответь мне,  о чем с тобой говорила Адрастея?

Тесей (не поняв): Кто?

Астерис: Верховная жрица храма Кибелы.

Тесей (расхаживая по комнате): Сказала, что Афины и Крит могут прекратить затянувшуюся вражду, но для этого мне нужно войти в лабиринт и выйти из него живым. Намекнула на то, что я могу породниться с Миносом, женившись на его старшей дочери.  Меня это позабавило! Даже не поинтересовалась, хочу ли я этого! Сказала, что Минотавр силен и хитер, лабиринт запутан, помочь мне может или случай, или покровительство богов…, или…

Астерис (продолжая): Младшая дочь Миноса, так?

Тесей (останавливается, удивленно): Как ты догадался?

Астерис: На Крите есть такая «детская» игра «угадай, что думает другой»…Ариадна – ключ ко всем дверям! Адрастее во что бы то ни стало нужно убить меня, убрать Миноса и отомстить царице Пасифае. Убить меня лучше всего руками афинянина, одного брата убили подданные афинского царя, второго убьет его сын… Вот для этого-то ты и нужен. Сильный, смелый, простодушный… Изящно, ты не находишь?

Тесей (в бешенстве): Изящно? Она что одержимая эта ваша Верховная жрица? Убивать безоружного!? Да еще использовать как орудие убийства невинную девочку!? За кого она меня принимает? (Делает движение  к выходу)

Астерис (заступает Тесею дорогу): За тобой следят!  За каждым твоим шагом, как только ты сошел на землю Крита! Если ты выйдешь отсюда без моей головы, не проживешь и минуты! Тебя застрелят лучники храма!

Тесей (пытается оттолкнуть Астериса): Я не боюсь!

Астерис (с трудом удерживает Тесея, схватив его за плечи): Тесей, неужели ты не понимаешь! Я хочу спасти свою сестру, мать,  всех, кто мне дорог!  И я не хочу напрасных жертв… Всех твоих спутников перебьют еще раньше, чем ты доберешься до корабля, если доберешься! Вокруг корабля засада воинов храма. Они устроят резню, как только им подадут знак!  Своим безрассудством ты погубишь не только себя!

Тесей (постепенно ослабляет натиск, смотрит в глаза Астерису):  Я вижу, ты знаешь, о чем говоришь… Хорошо, что ты предлагаешь?

Астерис (подходит к верстаку, достает что-то завернутое в ткань, подбирает маску): Вот (разворачивает ткань), доказательства моей гибели. Бычье сердце и моя голова. А тело чудовища ты разрубил и закопал в лабиринте. Все по закону. Никто не посмеет усомниться в твоих словах. Адрастея будет вынуждена молчать.  Я получу свободу.  Минос останется у власти, и  заключит мир с Эгеем…

Тесей (берет из рук Астериса сверток с бычьим сердцем, рассматривает): Совсем свежее.

Астерис: Да. Быка зарезали сегодня, часа два-три назад.

Тесей: А Верховная жрица?

Астерис (с недоброй улыбкой): Не беспокойся, о ней позаботятся!

Тесей: А что будешь делать ты?

Астерис (просто): Уеду отсюда и стану ваятелем, как всегда мечтал.

Тесей: И не на минуту не пожалеешь о том, что упустил возможность стать царем?

Астерис (со смешком): Быкоголовое чудовище – царь?!

Тесей (воодушевленно): А если рассказать людям правду, призвать жрицу к ответу? Мне кажется, из тебя выйдет неплохой хозяин Крита…

Астерис (спокойно): Тесей, это невозможно. Придется рассказать не только мою историю, но и предысторию...,  это многим не понравится. В первую очередь самому Миносу. И потом, есть еще одно. Крит не Афины, здесь чтут Мать Богов. Любая из ее жриц имеет больший вес, чем десяток царей или сыновей царя… Кроме того, я не сын Миноса… Моего отца зовут Дедал, он, как и ты афинянин.

Тесей: А Ариадна?

Астерис: Я хочу увезти ее с собой.

Тесей (лукаво): Если она захочет ехать с тобой!

Астерис: Нет, Тесей! Я знаю, что ты хочешь сказать…  Ари не поедет с тобой!

Тесей (удивленно): Почему?

Астерис: Она обещана храму Кибелы. Если я тайно  не увезу ее с Крита, она станет жрицей дня. Я не хочу своей сестре такой судьбы!

Тесей (решительно): Но это легко изменить! Я потребую, чтобы она стала моей. Кто посмеет отказать герою, убившему Минотавра?

Астерис (терпеливо): Тесей, ты не знаешь  обычаев Крита. Не знаешь законов храма Кибелы. Куда бы ни уехала Ариадна, кто бы ни пожелал ее в жены, она будет убита, как нарушившая обет! Ты не сможешь защитить ее!

Тесей: А ты?

Астерис: Я смогу. Мы покинем Аттику и никто не будет знать, кто она на самом деле… Разве ради нее ты готов отказаться от того, что принадлежит тебе по праву рождения? От отцовского трона?

Тесей (с раздражением): Ты говоришь так, как будто только ты решаешь, что должна делать твоя сестра!

Астерис (грустно): Решать будет Ариадна…, но я уговорю ее отказать тебе. Поверь, так будет лучше!

Тесей: Тогда я сейчас же пойду за ней, и пусть она выбирает между нами!

Астерис (загораживая Тесею дорогу ): Ты не сделаешь этого! Если подумаешь минуту, не сделаешь! Тесей, прошу тебя, не горячись!.

Тесей: Астерис, отойди, я не хочу ссориться с тобой!

Астерис (спокойно): Нет!

Тесей отталкивает Астериса, тот падает назад и ударяется головой о камень, который служил ему сиденьем. Издает глухой стон, замирает, раскинув руки. 

Тесей (с досадой): Ну, я же просил! (Наклоняется над Астерисом). Астерис, очнись!  (Становится на колени, приподнимает его, осторожно встряхивает). Астерис! (Вглядывается в лицо Астериса). О Боги! Нет! Астерис, очнись, прошу тебя!

В дальней арке появляется Адрастея, она в темном длинном гиматии, волосы скрыты покрывалом. Внимательно смотрит на Тесея и Астериса.

Картина IX

Комната-пещера. Тесей, опустив голову, стоит на коленях перед телом Астериса. Волосы закрывают ему лицо. Адрастея, не спеша, подходит к Тесею. Останавливается чуть поодаль.

Адрастея: Ну, что ж, дело сделано! Я благодарна тебе, хотя ты этого и не заслуживаешь, и готова выполнить свою часть сделки. Ты хочешь Ариадну, я правильно расслышала? Это можно устроить, только скажи, когда наиграешься…

Тесей (поднимает голову, его лицо похоже на восковую маску): Что?

Адрастея (насмешливо): Только, пожалуйста, герой, не разыгрывай трагедию. Актерство не твоя стезя. Ты убил Ужас Крита! Прими благодарность от моих сограждан!  (Издевательски кланяется Тесею). Потомки никогда не забудут твоего подвига. Он будет воспеваться в веках и обрастет огромным множеством всякого вздора!  (Равнодушно). Так бывает всегда…  Вот этот (показывает рукой на Астериса), тоже был овеян небылицами при жизни, а сколько их будет теперь! Впрочем, он был не так уж виноват. Мне даже жаль его. (Склоняет голову набок, рассматривая Астериса).

Тесей (глухо): Тебе его жаль? Тебе?!

Адрастея (спокойно): Представь себе! Мне всегда жаль того, кого по каким-то причинам я не могу использовать, и вынуждена уничтожить. (Подходит почти вплотную к телу Астериса, оценивающе). Красавец…, да, к тому же еще и не искушенный в любви, это было бы ценным приобретением в моей коллекции…, но ничего не поделаешь… Знаешь, что меня развлекает больше всего, когда я думаю об этом? 

Тесей:  Что?

Адрастея: Что это была бы более сладкая месть! Но всего не предусмотришь, правда?  Однако давай поговорим о будущем, что толку обсуждать то, что уже стало прошлым… Ты согласен?

Тесей (вставая с колен и делая шаг к Адрастее, тихо): Да.

Адрастея (отходя назад): Не слышу.

Тесей (громче): Говори.  (Пристально смотрит на Адрастею, они стоят друг напротив друга над телом Астериса).

Адрастея: Ты хочешь получить девчонку? Твое право. Про это (кивает на тело Астериса) ей можно сказать, что угодно… Допустим, что его убил кто-то из твоих афинян. (На секунду задумывается). Этот кто-то шел за вами скрытый мраком лабиринта, а потом, думая, что ты предал Афины, убил его, неожиданно выскочив из дальней арки и бросив камень. Случайность, пусть мстит, если захочет… Хотя, нет, она слишком слаба для этого. Ты будешь вытирать ей слезы, пообещаешь наказать виновного, и так получишь ее. Когда она тебе надоест, я заберу ее в храм. Как тебе план?

Тесей:  Неплохой. И что я буду должен?

Адрастея: Пустяки. Останься на Крите, женись на Федре, помоги убрать Миноса. Пока твой отец жив, ты все равно не сможешь царствовать в Афинах. Чем тебе плох Крит? Когда освободится афинский трон, можешь ехать домой, оставив меня в качестве наместницы… Итак, мы договорились?

Тесей: Да.

Адрастея (деловито): Ну, тогда осталось соблюсти формальности. Поклянись.

Тесей: Хорошо.

Перешагивает через тело Астериса, становится рядом с Адрастеей, протягивает руку:
- Клянусь и принимаю твои условия, Верховная жрица Великой Матери.

Адрастея (вкладывает руку в руку Тесея): Клянусь и я, сын Эгея, что выполню свои обещания, данные будущему владыке Крита и Афин.

Тесей, не выпуская руки Адрастеи, выхватывает меч и приставляет его к горлу жрицы:
- А вот теперь поговорим! Ты решила, что можешь управлять мной? Что купила меня? Ты ошиблась! Я никогда не поднимал руку на женщину, но ты исчадие Гекаты, и я верну тебя в Аид!

Адрастея (сглатывая): Ты не посмеешь! Всех твоих спутников перебьют!

Тесей (насмешливо): Кто узнает об этом? Что ты! А я скажу, что Верховная жрица Кибелы  погибла, пытаясь помочь мне одолеть Минотавра в его логове!  (Яростно). Изящное объяснение?

Нюкта (внезапно появляясь из ближней арки): Самое изящное из всех, что мне приходилось слышать!

Тесей (разворачивает Адрастею навстречу Нюкте):  Кто ты? Один шаг и она умрет!

Нюкта (спокойно): Я не буду против, Тесей.  Меня зовут Нюкта.  Я -  ламия храма Кибелы. Ты слышал мое имя от Ариадны. 

Тесей: Да. Как ты здесь оказалась?

Нюкта: Я знаю лабиринт так же хорошо, как и он (кивает на тело Астериса). Я была в двух шагах от вас, но я опоздала! А потом появилась она…, и я решила подождать… Отпусти ее, Тесей. Прошу тебя! Ты не должен становиться убийцей!

Тесей (горько): Я уже стал им! Ты не заметила?

Нюкта (мягко): Тесей, то, что произошло – случайность, злая шутка богов! Отпусти ее!

Тесей опускает меч. Адрастея вырывает руку из его руки. Отбегает к дальней арке.

Адрастея (обращаясь к Тесею): Ты покойник, афинянин! Ты знаешь, что с тобой сделают за покушение на жизнь Верховной жрицы? (К Нюкте, насмешливо). Пришла поплакать над телом своего воспитанника? Что ж, вовремя…

Хочет сказать еще что-то. Нюкта касается затылка, делает молниеносное движение, волосы падают на плечи темной волной, Адрастея издает не то всхлип, не то стон, хватается за грудь, медленно оседает на пол, уронив руки. Под сердцем бывшей Верховной жрицы торчит рукоять стилета, служившего Нюкте заколкой для волос.

Нюкта (поворачивается к потрясенному Тесею): Все, сын Эгея, долг уплачен!

Подходит к телу Астериса, становится перед ним на колени, целует его в лоб:
- Прости, Асти, я не успела!

Обнимает тело Астериса, на секунду прячет лицо у него на груди. Тесей подходит к Нюкте.

Тесей: Нюкта, убей и меня! Пусть в легенде будет две смерти!

Нюкта (поднимает лицо): Нет! У каждого своя судьба!

Тесей (бросается на колени перед телом Астериса, отчаянно): Что я наделал!  (Умоляюще). Нюкта, убей!

Нюкта: Нет! Он не хотел этого! … Мы скажем всем, что его убила она. (Кивает на тело Адрастеи).  Ты не успел помешать…  Девочке скажешь сам, если захочешь…  Пойдем…, надо унести его отсюда…

Нюкта встает и идет к дальней арке. Тесей, немного помедлив, осторожно поднимает тело Астериса и идет вслед за ней. Затемнение.

Эпилог.

На авансцене диван, на нем, раскинув руки, спит Володя.  В глубине комнаты, на месте книжного шкафа, как в раме, фрагмент гористого пейзажа, на фоне  которого высится погребальный костер. На самом верху сложенных колодцем бревен угадывается лежащее тело. У подножия – маска Минотавра, похожая на отрубленную бычью голову. В нескольких шагах от костра, вполоборота к зрителям,  стоит Ариадна в длинном темно-зеленом  хитоне. Пасифая – рядом с дочерью, опирается на ее руку, волосы скрывают ее лицо. Позади Пасифаи – Дедал и Нюкта в длинных темных плащах. Слева от костра – Тесей с зажженным факелом в руках.  Все стоят, опустив головы,  только Тесей смотрит вверх, стараясь разглядеть тело, неподвижно лежащее на возвышении.
Наташа стоит вполоборота к дивану и рассматривает «картину». Поворачивается к дивану.

Наташа (негромко): Володя, проснись! Я закончила.

Володя (приподнимается на диване, проводит рукой по лицу): А…, который час?

Наташа: Три часа ночи. Я нарисовала. Хочешь посмотреть?

Володя: Ага…

Встает с дивана, подходит к Наташе, рассматривает «картину».

Наташа: Ну как?

Володя (с удовольствием): Сестреночка, ты молодец! Нет, правда, хорошо, прочувствовано. Только, боюсь, тебе долго придется объяснять непосвященным, что к чему.

Наташа (уверенно): Ничего, объясню.

Володя: А название придумала?

Наташа: «Плач по Минотавру».

Володя: Подходит. Молодец! (Целует  Наташу в лоб).

«Картина» вдруг  озаряется ярким светом, такое впечатление, что Тесей поднес факел к погребальному костру, особенно ярко высвечивается  маска Минотавра, и почти сразу же свет начинает тускнеть, все постепенно погружаются во тьму.

Занавес.