Курочки и петушки 4—6-месячного возраста. Один из самых удобных видов пищевого сырья, хорошо приспособленный ко всем способам тепловой обработки. Дядя Миша, сидя у окошка, думает о том, что пора бы бросить пить водку, ибо мысли о духовном мире, где не надо ублажать плоть свою всяческими напитками и дурными мыслями, они были сильны, а потому и следует отбросить все дефективное, что мешает ему выйти за рамки нормы. Курочек и петушков он решил не кушать, ведь Лев Толстой не ел мяса. Чем он хуже?
Мужчина твердо знал, что скоро будет конец света. Он сильный малый, не станет с утра пораньше думать лишь о том, где бы взять рубль на опохмел. Все это здорово звучит лишь в его уме, но на деле не так-то просто ему это было сделать, ведь соблазнов в мире море, а намерение так ничтожно и грустно на душе от одиночества тотального. Все это просто искушение. Очень большой любитель ваш дядя Миша читать философские дневники Ленина. Так что ему теперь одна дорога – писать свои философские тетрадки.
Человек не пил водку неделю, но скука наползала. Все ходил по городку сам не свой, собаки лаяли на его тень, прохожие отводили взгляды, когда он мимо них шел, а на лице читалось лишь желание выпить. Все это просто ужасы бытия, все это скулеж битого песика, все это лишь игра сансары и не более того. Это от ума - значит от дурости.
Его, как обычно, звали на выходные мелкие бесы из берлоги, но он отказ вежливый им дал, зачем идти к ним, мы тут от ума избавились и нам круто! Ведь ясно, что его там напоят водкой, а потом ему будет так тошно от ощущения, что у него слабая воля. За слабость воли и безобразные сны он себя всегда корил, но это прошло. Он стал иным, мудрым теперь стал, стадо не пасет, библию не читает, теперь монотеизм остался за бортом жизни. На рок-концерты даже не ходит. Вот молодец!
Во снах мучительных и смутних, бесы в черных лохмотьях лили ему в глотку водку. Во снах его была дама, что говорила сама себе: что раз это сон, то во сне можно и выпить стакан - другой, ведь это же сон. Пил с дамой во снах водку. Наслаждался дуростью своей и не думал ни о чем. Он боялся своих снов, ведь утром знал, что во сне мало было выпито тары, что хорошо бы еще выпить, но лишь ночью он сможет повторить этот опыт. Лишь во сне выпьет с дамой пивка.
Алкоголь дал ему силу и забрал его жизнь, ему скучно без водки, но он оттачивал силу воли, но порок давал знать о себе, пророк явился ему в сон. Откажись от греха, Миша, будь святым, ты же можешь!
Он ночами, глядя на то, как бьются в конвульсиях под кроватью призраки, понял, что дальше надо жить иначе. Тени пляшут на комоде, они замелькали по углам, ужасался дядя, ведь они говорили ему ехидным голосочком: «Готов ли не пить водку? Но чем бы ты тогда смог заменить ее, чтобы такое употребил, чтобы было тебе хорошо, радостно, покойно, благодатно?». А Михаил отвечал на это им бесстрастно: «Зачем мне думать о чем–то, мне думать скучно обо всем, мир огромен, я хочу, чтобы вечно я блаженствовал, чтобы не было мне скучно жить, ведь это страшное дело жить, когда ничего не хочется, нет ни одной цели в жизни, а водка есть анестезия на краткий миг, спасение в час роковой». Спокойный голос его был страшным щитом против всего, что они говорили ему в ту ночь.
Михаил находится в таком отрешенном состоянии, уснул он, лежа на кровати, будить его никто не будет, ведь бобыль он. Его тяжелые мысли в час ночной прошли. Новые сны, в которых изумрудные реки текут быстро, а он тихо бродит по берегу, и глотает сладкие лучи солнышка. Глотает и хохочет, взгляд его направлен на середину реки, где ему видится воронка, в которой есть вход в мир, где бы он жил бы тихонько себе, бродил бы по улицам городка, пугал бы случайных зверей своим видом, своими речами, которые зарождались внутри него от тоски несусветной. Он заглядывал в чужие окна, пытал бы жутко сам себя в безудержно стремлении в тонкие миры: «Есть ли жизнь на Марсе?».
Мелкие бесы заседали в кабаках, они шарахались по сторонам от его взгляда, а он желал лишь одного - не встретить знакомых, которые могли б его напоить водкой, ведь тогда запой был бы ему обеспечен. Ему жутко хотелось безумного веселья, чтобы был пир горой, чтобы люди все песни и пили шампанское, водку, чтобы до утра не спать, а лишь вливать в себя стаканы, а потом уж упасть рожей в салат и заснуть до обеда, а потом начать все сначала, чтобы было весело и страшно.
Грустил дядя Миша, сидя на скамье в парке, вспоминал, как однажды, он в окружении мелких бесов из соседнего подъезда, напился до чертиков и под песню «Козлик бегает в овраге», разбежался и прыгнул в окно, тем самым смутив хозяина, которому исполнилось девяносто пять. Гости дико завизжали от восторга, но пьяному море по колено, и падение с третьего этажа почти никак не отразилось на здоровье Миши. А как он хорошо упал с акустической пещеры. Тогда же он сидел пьяный на самом ее краю и внезапно порыв ветра сдул тело вниз, полет с высоты сто метров, а он мнил себя в тот час птицей.
Миша без водки совсем стал иным существом, радости не было в нем, а значит, что все было обыденным и скучным в его видении мира. В самый разгар депрессии его пригласила подруга на концерт. Миша взял пиджак, галстук, туфли почистил черным кремом, погладил брюки, взял тросточку. Шляпу и белые перчатки одел, дабы быть приличным кавалером на балу у принцесс. Он же знал, что все там будет так, как надо, будет стол, водка, закуска. На балу был концерт группы из соседнего села «Волчьи слезы». Простые песни про дурдом и сталинский режим.
Миша купил апельсины на базаре и отнес пакет прямо в зал, где сидели дамы на тонких стульях. Он вручил каждой красавице апельсин. С одной стороны ему хотелось выпить, а с другой совсем не было этого желания, ведь сила воли его окрепла. Тем более, что не хотелось бы упасть лицом перед светлыми дамами. Но как можно не забухать, когда блюз тягуч и от него мутило сознание со страшной силой? Протянул трость даме, выкинул из пакета остатки фруктов на пол, плюнул в зеркало и пошел в пляс.
После изрядного подъема на грудь: ему градус ударил в голову, и тогда стал паренек грубить мелким бесам. Это было ужасно, ведь солидарность исчезла, доверие, поддержка, чувство милосердия, ведь он взял нож и бросился на своего старого знакомого Рому, что убил сталиниста одного в Кремле. Все Мише твердили, что ему нельзя бухать, ибо он чертом становится, неадекватным бычком. Он уже разбил о пол свой фотоаппарат и потерял телефон под столом. Ему организаторы концерта хотели объявить карантин. Буйвол, что стол на входе, неоднократно выгонял его с концерта за хулиганство. Михаил было здорово поддат, он хорошо угорел в порыве своего бесчинства. Он подхватил случайную белку и носил на руках ее, а потом падал с нею на стульях и ломал их, и так раз пять до тех пор, пока его не стошнило прямо на белку, а все говорили, что это все от беса.
- Эй, Михаил, давай в лес двинем, - уговаривала его белка, - и там продолжим банкет. Миша, ведь ты предложил мне пойти и купить обручальное кольцо. Но ты ведь не соображал, что говоришь, ты наблевал зверям прямо на аппаратуру, а белка наблевала на зверей, что сидели за столиком и ели анчоусы. Белка прямо в пиво им рыгнула отборно так. Кошмарный сон или явь? Кругом один кошмар.
- Да, белка, ты просто летишь на крыльях ночи, - стал ей отвечать пьяный Миша, - ты постоянно падаешь на пол, я поднимаю тебя, а сочувствующие звери говорили нам о том, что мы позорим свой род. Глядя на нас, многие звери уходили с концерта, ибо терпеть не могли пьяных животных. Бал удался! Завтра будет то же самое, что и вчера! Чертов декаданс, когда же он пройдет?
Лиловые сны на дне колодца вращаются, дядя Миша идет в магазин за хлебом, чистит в кухне картошку, лук, петрушку, будет суп себе готовить. Сын и дочь приедут скоро к нему на новый год. Жена его в город поехала за подарками. Новая жизнь удалась, ведь он теперь йогой занялся, бросил пить, стал совсем иным. Жена на него сильно повлияла, теперь он совсем иной человек. Сын его пишет диссертацию на тему «Метафизика Вальгаллы», а дочь читает лекции на тему «Преодоление христианства» в молодежных кругах. Хорошие же у него дети!