Какими же стали конкретные провозглашаемые принципы внешней политики? Как и в какую сторону они изменились?
Прежде всего провозглашено то, что и следовало ожидать в качестве основного принципа, с чего и было бы логично начать. Антиимпериализму отказано быть первостепенным принципом. Главным принципом провозглашена линия на мирное сосуществование и экономическое сотрудничество.
Отвечая на критику слева, хрущёвцы демагогически вопрошали: "А разве предотвращение мировой войны, тем более при нынешнем характере вооружений, не является нашей задачей?" - тем самым мошеннически уходя от вопроса о том, какая задача всё же должна определяться как главная.
Первенствующее значение антиимпериализма отодвинуто и невключением его в формулировку о главном противоречии и главном содержании современной эпохи. Главным содержанием эпохи называлось "развитие и укрепление социалистического лагеря во главе с СССР". Кроме того, что эта формулировка неправильна теоретически, здесь следует иметь в виду и известное нам действительное положение с этой липовой "социалистичностью".
"Главная, главнейшая задача, подминающая все другие задачи, - это развитие и укрепление советского госкапитализма", - так будет звучать эта формулировка, если перевести её на действительно правдивый язык.
Выдвижение на первостепенное место мирного сосуществования и экономического сотрудничества естественным образом вытекает из насущной заинтересованности в приобщении к существующей мировой хозяйственной системе и в достижении в ней, - хотя и в неизбежной конкуренции, - положения одной из двух руководящих сил в цивилизованном компаньонстве с американским империализмом.
Именно отсюда, из этой главной цели, из этого главного принципа происходят и причины мерзких заявлений типа "главы СССР и США решают судьбу человечества", "локальные войны - очень опасное дело, малая искра может вызвать большой пожар", и причины политики умиротворения империализма отказом от создания всемирной антиимпериалистической организации, и причины гашения острых очагов борьбы и распространения успокаивающих иллюзий о приоритете "мирных" революций и "реальной возможности" предотвратить войны и добиться всеобщего разоружения при сохранении империализма.
(Некоторые авторы, критикуя хрущёвцев [слово, конечно, случайное, - дело не в Хрущёве, а в явлении], затрудняются в определении их места среди различных течений оппортунизма. То находят в них нечто каутскианское, то троцкистское, то бухаринское, то браудеровское, то какое-то ещё. Но это не так. Хрущёвский ревизионизм имеет свою самостоятельную природу, вырастающую из положения властной государственной буржуазии в позднем СССР. Но для политического обеспечения своего курса хрущёвцы нашли и подобрали всё в различных прежних течениях оппортунизма, что практически сгодилось бы им. Совокупная, пёстрая, алогичная оппортунистическая эклектика - очень характерная черта хрущёвцев, отличающая их от логичных и однонаправленных оппортунистических схем прежних течений.)
"Появилась реальная возможность исключить войны как средство разрешения международных споров и конфликтов и строить международные отношения на более цивилизованной основе", - без всякого стыда заявляют они, напрочь отбрасывая правильную марксистскую платформу. Как жалкое извивание скользкого ужа, звучат в речах хрущёвско-брежневских политиков фразы типа: "вызывает искреннее огорчение, что некоторые руководящие капиталистические круги не соблюдают принцип мирного урегулирования международных споров", "к сожалению, в мире ещё имеются силы, стремящиеся навязывать свою волю народам посредством войны".(Как вам это выражение - "ещё имеются"?)
На фоне этого политического иудства политика империалистов выглядит даже более мужественной и прямой, когда они открыто, нагло, почти без всякого тумана осуществляют свои интересы, откровенно плюя, когда им нужно, и на "мирное сосуществование", и на "разрядку напряжённости".
Ещё раз хочу подчеркнуть, - так как многие не совсем понимают, - что это - не наивные иллюзии желающего покоя обывателя, не заблуждения малограмотного мещанства. Да, это тоже имело место в советском народе и на это немало опирался новый господствующий класс в пропагандистском объяснении народу своей внешнеполитической линии. Но причина этой линии не в наивности, не в ошибке, а в безошибочном, сознательном исполнении новым господствующим классом своего интереса.
Именно отсюда - трактовка борьбы против империализма как борьбы "против его политики агрессии и угнетения" (не против империализма, а против политики!).
Отсюда и прекращение действительной борьбы с мировым оппортунизмом, полюбовное замирение с титовцами, беспринципное заигрывание с социал-демократией и даже избегание обострений с "еврокоммунистами", хотя они своим откровенным буржуазным демократизмом сильно подгаживали максимально забюрокраченному режиму госкапитализма. Сюда же следует отнести и смазывание внутренних противоположностей народно-демократических государств, затушёвывание (в отличие от Сталина) различий буржуазно-демократической и социалистической составляющих в их строе, мелкобуржуазного и пролетарского, приостановку там дальнейших революционных преобразований, поспешное провозглашение их "социалистическими государствами", хотя социализмом там пахло ещё меньше, чем в СССР.
Братание с оппортунизмом и социал-демократией было нужно для расширения своей базы, для укрепления своей политической позиции. А вот борьба с теми, кто критиковал хрущёвцев слева, была, напротив, усилена до невероятно резких размеров и форм, до государственных разрывов, до экономических блокад, до военного противостояния. Случайно ли это? Нет, конечно.
Отсюда и искажение концепции о "некапиталистическом" пути в развивающихся странах, придание ей какой-то ненаучной средней расплывчатости вместо чётких, определённых формул то ли "антиимпериалистического госкапитализма", то ли "опосредованного социалистического пути", смотря по тому, какой из этих двух вариантов имеет место. Это сильно повредило поверившим народам. Лишённые правильного ориентира, державшиеся лишь на привязке к советской колеснице, эти туманные режимы немедленно рухнули, как только оказались предоставлены самим себе.
Отсюда и, казалось бы, странное, но на самом деле вполне объяснимое сочетание тушения многих "горячих очагов", которые в революционных целях было бы выгодно, наоборот, поощрить (например, Ближний Восток) и авантюрного крайнего обострения в тех случаях, когда, хотя подлинной революционной готовности ещё нет, но мировая конкурентная стычка того требует (например, Афганистан).
Отсюда, наконец, - усиление политики диктата и гегемонизма, а не товарищеского равенства среди своих сателлитов и в "третьем мире" по причине необходимости сдерживать их, направлять в русло своего "первостепенного" интереса, использовать как политическую и экономическую базу в своей международной конкуренции.
Добавим сюда и вызывавшую много недовольства неправильную, корыстную трактовку идеи международного социалистического разделения труда, подменяющую товарищескую кооперацию полноценных многоотраслевых хозяйств принудительным союзом экономически зависимых, однобоко развивающихся стран. Это поначалу имело в основном политические причины, но в дальнейшем, по мере того, как углублялась неизбежная внутренняя хроническая кризисность государственно-бюрократического капитализма и, следовательно, иссякали внутренние факторы укрепления основы существования, всё более росла необходимость укреплять основу за счёт внешних факторов, то есть внешняя политика ещё более приобрела имперские черты. "Социал-империализм" - такой термин распространился тогда в международном левом движении.
Как видим, все эти принципы не случайны и не обособлены один от другого. Они имеют один, общий для них, причинный стержень и поэтому представляют собой цельную, увязанную логическую систему. Как же этого не видят те авторы, которые берут каждый из этих принципов в отдельности и толкуют их как отдельные, по какой-то своей, отдельной, причине совершённые субъективные ошибки? Почему даже те "левые", которые говорят об этом как о ревизионизме, не берут это в единой системе и не видят классовую причину этой системности? Слепые они, что ли?
* * *
Хотелось бы проиллюстрировать общие рассуждения конкретными примерами. При этом мы все, конечно, понимаем, что во внешней политике многое скрыто и грамотно толковать те или иные внешнеполитические шаги вправе только достаточно информированные и достаточно квалифицированные специалисты. Не хочется попасть в смешное положение провинциального "грамотея", который уверенно судит о том, чего он не знает и по своему положению знать не может.
Однако некоторые факты, показывающие наглядно изменническую политику нового властного класса, нам можно было увидеть уже в 50 - 70-е годы, если вдумчиво следить за ней, если, насколько это возможно, стараться сравнивать её слова и дела. В "перестроечное" же и последующее время это ещё более облегчилось тем, что из-за внутренних распрей в стане советской буржуазии, когда то сталкивались, то объединялись сторонники разных (прежней и новой) форм капитализма, на страницы, - нет, не бульварных газет, - а серьёзных научных изданий выплеснулись довольно показательные документы и первоисточники.
* * *
Так, очень характерны, например, следующие заявления из материалов ХХII съезда КПСС (1961 год):
- "Теперь уже не только в Советском Союзе, но и во всех социалистических странах ликвидированы социально-экономические возможности реставрации капитализма."
- "Никто не требует от правящих кругов США, чтобы они полюбили социализм. Главное состоит в том, чтобы они отказались от решения спорных вопросов средствами войны и строили международные отношения на принципах мирного соревнования."
- "Рабочий класс и его партия стремятся (!) осуществить социалистическую революцию мирным способом."
- "Рабочий класс ещё до свержения капитализма может навязать (?) буржуазии осуществление таких мер, которые, выходя за пределы обычных реформ, имеют жизненное значение как для рабочего класса, так и для большинства нации. Рабочий класс может заставить (?) правящие круги прекратить подготовку новой мировой войны, отказаться от развязывания локальных войн, использовать экономику в мирных целях."
- "Важное условие выполнения исторической миссии рабочего класса - преодоление раскола в его рядах. Коммунистические партии выступают за сотрудничество с социал-демократическими партиями не только в борьбе за мир, за улучшение жизненных условий трудящихся, но и в борьбе за завоевание власти и построение социалистического общества."
- "Этого не понимают только безнадёжные догматики, которые, затвердив общие формулы об империализме, упорно отворачиваются от жизни. Именно на таких позициях по-прежнему остаётся твердолобый Молотов."
* * *
Полезным, например, является и свидетельство [хотя и недостаточно глубокое] одного видного югославского коммуниста о повороте хрущёвцев в югославском вопросе.
- "В политическом и психологическом плане, - пишет он, - окончательный удар сопротивлению коммунистов предательской политике Тито был нанесён Хрущёвым [нет, не одним Хрущёвым, разумеется], стремившимся путём беспринципного заигрывания перевести Тито в лагерь своих союзников... Взвалив на Советский Союз всю ответственность, провозгласив Тито "истинным ленинцем", Хрущёв не понимал [не понимал?], какие возможности он открывает перед Западом в его борьбе за разрушение самого Советского Союза... Раздуванию авторитета Тито среди партийных кадров, московской и ленинградской интеллигенции способствовал шквал антисоветизма, антисоциализма, прозападничества, который обрушился под видом борьбы с "культом личности" Сталина в 56 - 64-х годах... Брешь в идеологическом монолите советского общества и КПСС была искусственно создана, и через неё потекли дополнительные потоки лжи. Хрущёв пошел на широкое сотрудничество КПСС и СКЮ. Делегации ездили смотреть на "югославское чудо", "гуманный, рыночный, демократический социализм", который так умело сотрудничает с "добренькими" западными монополистами и правительствами. Советских принимали на широкую ногу. Запад щедро выделял Тито деньги на обработку советских. Показывали и полные витрины, и шикарные курорты, и антисоветскую литературу. Таким образом взращивалась в СССР многочисленная группировка партократов и гуманитариев (так называемых "шестидесятников") - гнилое и червивое поколение, превратившееся в пятую колонну Запада."
* * *
Интересно и рассуждение одного из советских специалистов по Ближнему Востоку, который, говоря о времени Суэцкого кризиса 1956 года, пишет:
- "Лидеры арабских стран не стремились к урегулированию ближневосточного конфликта, проявляли определённую заинтересованность в сохранении напряжённости, так как это, мол, способствует сплочению арабов в их национально-освободительной борьбе. На этой позиции стоял и Насер. Характерной же чертой советской политики было стремление сохранить климат ослабления напряжённости в отношениях с Западом. Советский Союз не собирался развязывать из-за Суэца войну и вмешиваться своими вооружёнными силами в ближневосточную проблему. На просьбу Насера направить советские военные корабли к Египту был дан отрицательный ответ. "Это осложнило бы положение, - заявляли в МИДе. - Более целесообразно действовать через ООН." Отказано было и в авиационном прикрытии. Египет просил, СССР уклонялся... США склонялись к позиции определённого давления на Англию и Францию, ибо им было выгодно заменять политику прямого колониализма общемировым экономическим неоколониализмом. На этой почве во время Суэцкого кризиса с двух сторон нащупывался и складывался пролог известной в будущем стратегии политического "сотрудничества-соперничества" в биполярном мире. Делая внешне громкие заявления, СССР не собирался их выполнять в действительности. Реальные действия СССР имели гораздо более осторожный и умеренный характер, чем его публичные заявления в известном хрущёвском стиле, и это было замечено и понято в США."
* * *
Перед арабо-израильской войной 1967 года настрой арабского мира был очень боевым, и можно предположить, что при правильной политике Москвы надлежащую подготовку этих стран можно было осуществить более успешно, с более удачной перспективой. В мае 1967 года Иордания и Ирак подписали с Египтом договоры о взаимной обороне, с Сирией подобный договор был заключен раньше. О готовности предоставить Египту военную помощь в случае войны с Израилем заявили Алжир, Кувейт, Йемен, Ливия и Судан. Однако в Москве было иное настроение. Бывший советский посол в Израиле (в 64-67 годах) пишет в своих воспоминаниях:
- "Наша страна могла бы много выиграть, откажись она от односторонней поддержки арабов в их конфликте с Израилем... "Единственный путь освобождения Палестины - это всеобщая народная война", - заявляли в 1966 году в Сирии. Такие демарши не могли не разрушать дело мира. США тоже не стремились к разрастанию войны."
Далее этот посол приводит слова Громыко: "В Москве в 1967 году было принято официальное решение пригласить израильского премьер-министра Эшкола в Москву и провести с ним соответствующие переговоры, но предварительно это должно было быть согласовано с Каиром и Дамаском. Насер дал в общем устраивающий нас ответ, сирийцы же выступили категорически против каких бы то ни было переговоров с Израилем. В этих условиях мы решили приостановить исполнение уже принятого решения. Развитие последующих событий показало, что нам не следовало бы прислушиваться к мнению сирийцев."
* * *
О позиции СССР во время арабо-израильской войны 1973 года есть публикации историков, работавших с документами того времени. Мы не можем утверждать,что эти историки (разумеется, буржуазные) достойны полного доверия, тем не менее они строят свои заключения не на пустом месте.
СССР, - пишут они, - хотел и сохранить свои позиции в регионе, и улучшать отношения с США. Москва внешне вроде поддержала войну арабов, но, боясь ухудшения отношений с США, заняла скорее примирительную позицию. Имело место обращение к Вашингтону о необходимости срочного совместного обдумывания ситуации. В послании Брежнева Никсону говорилось: "Мы вступили в контакты с арабскими руководителями по вопросу о прекращении огня и расчитываем вскоре получить ответ. Мы считаем себя обязанными работать вместе с Вами, руководствуясь общими интересами сохранения мира и поддержания советско-американских отношений. Мы надеемся, что президент Никсон будет действовать таким же образом." США поддакивали и в то же время совершали действия, способствующие перелому в пользу Израиля. Когда Израиль перешёл в контрнаступление, Брежнев выразил готовность не препятствовать принятию Советом Безопасности резолюции о прекращении огня без всяких условий. Но США навязывали резолюцию с условием возвращения арабов на исходные позиции.
Египетский президент Садат отказывался прекращать военные действия. Москва осудила это (приводятся слова Громыко: "У Садата мания величия."). Арабы требовали вывода Израиля за линию, сложившуюся до 1967 года.
Историки приводят более поздние слова тогдашнего госсекретаря Киссинджера: "Заверения, данные Москве, имели целью сдержать эскалацию конфликта с её стороны при наращивании наших собственных действий." Для того, чтобы уломать Садата, в Каир тайно вылетал Косыгин, но Садат стоял на своём. Именно в это время в арабском мире созрело решение осуществить совместное давление на Запад через ограничение поставок нефти. Брежнев снова настойчиво предлагал советско-американское сотрудничество в "разумном решении ближневосточного вопроса". Киссинджера пригласили в Москву, и США использовали этот момент для усиления наступления Израиля. Садат, заявив: "Я могу сражаться с Израилем, но не с США", - согласился на советские предложения. Даже после, казалось бы, договоренности с США, Израиль продолжал какое-то время военные действия, демонстрируя якобы "неподчинение" Америке. В результате всего США оттеснили СССР на Ближнем Востоке. Тогдашний посол СССР в США Добрынин вспоминает: "В Москве видели стремление США вытеснить СССР с Ближнего Востока, но понимали и то, что возможностей у нас в этом районе уже было меньше, чем у американской стороны."
Немало поучительной информации дают опубликованные дневниковые записи Черняева, бывшего в 1971-86 годах заместителем международного отдела ЦК КПСС. Эти тексты хорошо передают не только характер внешнеполитической позиции, но и довольно циничные нравы тех деятелей.
В одной из записей 1972 года, говоря о высылке Садатом советских военных специалистов из Египта, Черняев вслед за этим пишет:
- "Хорошо, что хоть развязались с Ближним Востоком - опасностью для нас."
В записях 1973 года, ведя речь о военном арабо-израильском столкновении, он приводит слова Брежнева:
- "Садат пусть подумает, что и для него значит окончание войны во Вьетнаме... Нам нужно изыскать новые пути к контактам с Израилем. Восстановим дипломатические отношения с Израилем, и по своей инициативе.(Реплика Громыко: Но арабы обидятся, шуму будет...).Мы им предлагаем столько лет разумный путь. Нет - они хотят повоевать... Наша внешняя политика может быть только миролюбивой."
В Алжире в 1973 году состоялась IV Конференция движения неприсоединения, имевшая очень большое значение. Был создан новый орган - Координационный комитет во главе с представителем Алжира. Президент Алжира Бумедьен призывал к объединению усилий развивающихся стран в борьбе против международных монополий, установлению контроля над своими природными ресурсами путем их национализации, налаживанию взаимовыгодного сотрудничества между развивающимися странами, установлению контроля развивающихся государств над ценами на сырьё в частности через создание групп государств-производителей сырья. Черняев в раздражённом тоне записывает:
- "Алжирцы хотят превратить конгресс "неприсоединения" во что-то вроде ООН для слаборазвитых с постоянными органами и главной задачей - противостоять "разделу сфер влияния сверхдержавами".
Такой тон не удивителен. По другим источникам известно, что Алжир не полностью поддерживал советские предложения разрядки, считая, что многие договоры сверхдержав ущемляют право стран "третьего мира" на самооборону, что политика разрядки приносит реальную пользу лишь развитым государствам, так как позволяет им усиливать экономический нажим на развивающиеся страны.
Очень показательны и такие откровения Черняева:
- "Идеология у нас идёт на внутреннее потребление, а вне страны - всё иначе... От идеологии у нас кормится целая армия деятелей, так же, как в своё время церковь... Идеология, давно и необратимо утратившая свой революционный, вдохновляющий и мобилизующий потенциал, окончательно слилась с фальшивой пропагандой успехов. Оторванная от реалий внутри и вовне, потерявшая всякую эффективность, она давно уже не использовалась в практической политике, но нужна была для сохранения имиджа... Реальная политика сейчас и идеологические мифы - две большие разницы... Идеология мертва, никто не верит в её догмы. СССР перестал быть символом надежды, вдохновения, источником энтузиазма. Берлингуэр (итальянская компартия): "Импульс Октябрьской революции иссяк."
Положение в разлагающемся "социалистическом" лагере и в "коммунистическом" движении (всё, разумеется, в кавычках) характеризуют такие черняевские записи:
- "Коммунистическое движение нам нужно лишь как фактор антикитайский, для моральной изоляции КНР и для поддержания нашего морального престижа в "революционном общественном мнении", которое как определенный миф ещё существует... Лицемерие и двоемыслие и так уже до основания растрясло нашу официальную идеологическую жизнь... Международное коммунистическое движение на глазах стаивало, утрачивая свой политический и идейный потенциал. Попытки некоторых компартий нарастить политический капитал в своих странах за счёт критики советских антидемократических порядков окончательно подорвали саму основу мирового коммунистического движения... Просьбы братских партий - в основном деньги и деньги, но и "блатные" просьбы - устроить на учебу детей, родственников, написать для лидера книгу и тому подобное. Удручающая картина... Западные компартии не хотят Совещания партий. Они хотят консолидации левых сил Западной Европы, своего, западноевропейского, пути. Всё чаще (англичане, французы, итальянцы) подчёркивают неприемлемость для них советской модели. С Советским Союзом надо, мол, считаться, но не подражать и не связывать свою политику с желаниями КПСС и не идентифицировать себя с советским коммунизмом. А нам приходится схлёбывать и помалкивать... Герек (Чехословакия) и Хонеккер (ГДР) считали, что нужно подготовить большое Совещание партий против Китая. Но ведь на это пойдут только совсем уж карманные партии. И откровенно антиимпериалистическое Совещание сделать нельзя в свете нашей внешней политики. ИКП и ФКП с большим подозрением наблюдают за нашей мировой политикой, по поводу которой мы даже не советуемся с коммунистическим движением... Плохо с СЭВом - пассивное сальдо в торговле с ними, невыгодная структура экспорта туда. Оборот их с Западом растёт быстрее, чем внутрисэвовский оборот... В социалистических странах везде плохо с экономикой. Почти у всех колоссальный валютный долг на Западе. Особенно тревожно морально-политическое состояние... Положение с "друзьями" плохо. О Польше и говорить нечего: партия день за днём теряет позиции, а идеологическая жизнь совсем вышла из-под контроля. Венгрия поговаривает о праве на самостоятельность. Недовольство у чехов. ГДР внешне соглашается, но нужные статьи не печатают. Трудности экономического положения. Долги Западу. Наши специалисты пока не знают выхода. Купили Чаушеску за 2 млн. т нефти, иначе угрожал выйти из Варшавского договора. Вьетнамцы тайно договариваются о чём-то с Сиануком и против того, чтобы мы их критиковали... Брежнев на Пленуме: китайцы - главная опасность, румыны и корейцы - паршивые овцы... Чаушеску и Ким Ир Сен - люди, которые делают всё, чтобы подговнить нам в международной политике."
Интересна запись и о чилийских событиях 70-73 годов:
- "Очевидно,правы были те социалисты, которые убеждали меня, когда я был в Чили в 1971 году, что мирно дело не кончится, что надо форсировать революционный процесс и вооружиться, просили помощи. Кальдерон (зам.генсека социалистов) просил убедить Москву, что нужно оружие, много оружия, тайно, чтобы перетянуть на свою сторону часть армии, вооружить боевые отряды партии. Тогда основная масса была готова сражаться за правительство. Но за два последних года беспомощность правительства дискредитировала революцию... Идеологические и политические ошибки этого поражения неисчислимы, в том числе и у нас насчёт идеи блока партий и мирного пути революции."
Вот ещё выдержки из записей:
- "Брежнев понимает, что отказ от "холодной войны" и действительно крепкий перелом в мировой обстановке не может не иметь глубоких социально-психологических, а значит и идеологических последствий, что нельзя, открывая все двери иностранному капиталу и рассчитывая всерьёз использовать мировое разделение труда, полагаться при этом, что сухие догмы, унаследованные от сталинского "Краткого курса", могут неколебимо оставаться реальным мировоззрением... Поворот к курсу на разрядку и диалогу с Америкой, с Западной Германией, перемена отношения к "третьему миру" - отход от безоглядной поддержки "национально-освободительного движения", опасной, в принципе недальновидной и наносящей вред государственым интересам СССР... 22.10.73. Сегодня усилиями США и СССР прикончена война на Ближнем Востоке. Значит, записанное в нашем договоре с Никсоном (о том, чтобы консультироваться на предмет тушения конфликтов, могущих перерасти и т.д.) не просто слова. Это реальная политика... Нам уже не удастся вернуться к политике 67 - 73-х годов, то есть вновь перевооружать арабов и в то же время выступать за политическое урегулирование. Надо кончать с нашими великодержавными заботами и держать свой авторитет перед ними только одним: не позволим мы вам развязать мировой пожар! А освободительное движение? От него мало что осталось. Всё это самый вульгарный национализм... (О Пленуме - апрель 1973 года) - Внешние экономические связи с Западом - не довесок к экономике для затыкания дыр, а интегральная часть планирования всего народного хозяйства, в особенности долговременного. Отход от идеи, что "Общий рынок" - экономическая база НАТО, и даже начинаем чуть наоборот. Экономическое сотрудничество с Западом - во главу всей международной политики... Китайцы - действительно опасность номер один... Брежнев вылетел в США! Еще один крутой поворот в том же направлении. Наша печать полна деловыми объятиями с Америкой... Сейчас наша печать перестала шуметь о борьбе против империализма... Снижение идеологической оголтелости... Взлёт западно-ориентированных реалистов среди советников (Бовин, Арбатов, Загладин)... Мы говорим об идеологической несовместимости с социал-демократией, но на уровне реальной политики конкретно ни один серьёзный человек не сможет указать на действительно принципиальные различия между средним уровнем современного социал-демократизма (Брандт, Пальме, Миттеран) и средним уровнем западного комдвижения. Именно поэтому дело идёт к социал-демократизации Западной Европы. И нас в политическом, и особенно в экономическом, смысле это всё очень должно устраивать."
* * *
Зам.министра иностранных дел в 1955-78 годах Семёнов в своих воспоминаниях тоже невольно иллюстрирует внешнеполитические акценты того времени:
- "Недовольство наших тем, что в своё время Ким Ир Сен ухудшил своей войной отношения СССР и США..."
- "Насер совершенно непримирим к американцам... Проект, который дали египтяне, содержит и немало подводных камней..."
- "(Инструкции МИД для советских переговоров с американцами) - Задираться не надо, в этом мы все согласны, имейте в виду..."
После случайной встречи в больнице с опальным Молотовым Семёнов записал его слова по Вьетнаму: "Раньше мы дрались там с империализмом. Теперь они дерутся. И хорошо дерутся. А мы, кажется, советуем им прекратить драку. Это неверно."
(Вспоминаются слова Молотова из записок Чуева: "Сейчас мы штаны сняли перед Западом. Получается, что основная цель не борьба с империализмом, а борьба за мир.")
(Кстати интересна здесь некая перекличка с известной позицией Че Гевары создать империализму "много Вьетнамов". Я помню, как в советское время мои преподаватели общественных дисциплин поносили и разоблачали "авантюризм" Че Гевары, хотя и с лицемерной оговорочкой об уважении к кубинской революции. Причём это делалось, как мне известно, и в других учебных заведениях, что говорит не о случайности, а о безусловном официальном указании сверху.)
(mvm88mvm@mail.ru)