(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Пошел уже пятый месяц с тех пор,как казаки атамана Кучковского бросили в подзе
мелье акмолинской тюрьмы поэта Сакена Сейфулина.Что сказать этим шакалам? Вонючая
камера,маленькое,пыльное,зарешеченное окно.Но мысли Сакена там,за этим окном,затянутым паутиной железа,где еще свобода.
Сакен с утра до ночи глядит на улицу.Сыну привольных казахских степей оказаться
в железных оковах,в тесной камере-тяжелее кромешного ада.Мягкий летний ветерок,
как шелк ,нежно обвевает лицо.Его дуновение целебно действует на истомленное тело
Быстрая мысль вырывается на свободу и несется куда-то вдаль,как сокол,вырвавши
ся из неволи,оставляя темницу позади.Эта свободная мысль витает над зеленой,кавы
льной степью,над разноцветным ковровым лугом,над бескрайними просторами.Она в ст
ремительном беге посещает безлюдные горы и дремучие леса,где звонко журчат ручьи.
Она благовейно внимает пению птиц-многоголосому,мелодично-нежному;она проходит
вдоль берегов больших озер с белыми лебедями,мчится по речной глади Ишима,состяза
ясь с быстротой ее извилистого течения,проносится по аулам и снова уходит в безлю
дную,бескрайнюю степь.Где ты,чудная свобода?Кто знает твою подлинную цену,кроме
заключенных в темницу?Эх,свобода,нет ничего прекраснее тебя!Эта степь с распросте
ртыми обьятиями.Эх,свобода,эх раздолье!Эх,дивное лето!Есть ли у человека еще боль
шая мечта,чем мечта о свободе.Поваляться бы в твоих зеленых коврах степь,как это
делают белые гуси в моем родном ауле!
Руки Сакена сами тянутся к огрызку карандаша и клочку бумаги.
Посетив меня украдкой
И мою оставив цепь,
Показала мне свободу
Ширь свою родная степь.
Сквозь решетку долетает
Дуновение ветров...
И стену в тюрьме под стражей,
Плоть моя в плену врагов-
Дух же мой вольнолюбивый,
Недоступен для оков!
-А ну-ка прочти,-зашумели товарищи так,что стены камеры зазвенели.
Сакен прочелеще горячие стросчки своего нового стихотворения.Прочел его на рус
ском языке,потом тут же набросал этот перевод на свежем клочке,авось удастся пере
дать стихи на волю.
-Маленький Сакен-жан!Что ты заладил в стихе-природа,природа?Лучше бы ты написал
о том,что мы испытываем здесь.Надо не восхищаться дуновением ветра,а рыдать,-сказал ему сокамерник Кусаин Кожебердин.
-Кусеке,давно уже аллах перестал тебя слушать,-вмешался в их разговор сосед свер
ху по нарам,Абдулла,бывший конюх бая Джангильдина.-Верно сказано в стихотворении
Сакена.Наши тела здесь,в этой тесной клетке,а думы и мечты-на свободе.
-Хотя я не полностью уловил смысл слов,но идея здесь верная.Сколько бы мы не го
ревали,не плакали,казаки нас не пожалеют.Лучше давайте споем,душу отведем !- под
держал Сакена,бывший рудокоп риддерских рудников Катченко,и,не дожидаясь еще со
гласия своих товарищей,запел:"Смело ,товарищи,в ногу".Через минуту-другую в каме
ру ворвались,стражники,началась потасовка.А песню уже подхватила вся тюрьма...
Проходили дни,похожие друг на друга.Потом узники потеряли счет дням.Только от
мечали смену времен года.
В начале им еще носили передачи.Потом запретили.А с ними исчезли и вести с воли
Узникам нечем было себя занять и они невольно остались наедине каждый со своими
тяжелыми,горькими мыслями.
Сакен не отходит от окна.Там,за окном жизнь.Наискосок на лужайку приходит каж
дый день белая гусыня,ведя за собой маленьких гусят.Малюсенькие,желторотые,они
растут с каждым днем.
Какая-то девушка-казашка с красной лентой в темной и длинной косе через день по
является перед тюрьмой.Долго смотрит на Сакена,каким-то тоскливым и ласковым
взглядом.Ей не больше пятнадцати.
"О,моя сестра,с чутким сердцем,с гибким,как лоза,станом!Зачем так пристально и
печально ты смотришь,на меня!Твой взгляд подобен ласточке,которая вспарывает во
ду крыльями,чтобы потушить пожар.Спасибо,тебе!" Но ведь это уже готовые стихи!
И снова огрызок карандаша и кусочек бумаги в руке Сакена.
Его мысли прервал хриповатый окрик стражника,который маячил за окном.;
-Эй,киргиз,убери свой калган от окна,не то пулю схлопочишь.!
Этот паршивый голос врага,врезался Сакену в память как бизмен,на всю оставшиюся
жизнь кандальника.Его он услышал вновь,когда еще раз сидел уже в Петропавловске,
в каталажке,куда его привезли на очередной допрос к начальнику пересыльной тюрь
мы.Здесь великого поэта еще раз побили изрядно,пытаясь узнать про товарищей,преж
них и новых седельцев с революционным прошлым.Особенно белую конрразведку интересо
вали сведения про телеграфиста петропавловского почтампа Василия Соляника,который
в камеры принес редкостную ,пьянящую весть о том,что армия Тухачевского уже под
ходит к городу,а это уже означало,что власти белых уже конец,что близка свобода
для узников.
На рассвете узников с членами Петропавловского Совета вывели на расстрел к
Пятому логу у Ишима.Пуля урядника пробила его грудь,он не упал ,не скатился в
лог,как его товарищи,а только застыл на морозном снегу отбольшой боли и потери
крови.Его бы добили,если бы знали,что он еще не совсем мертв,но в момент осмотра
трупов,он не подал признаков жизни.Он был так бесчувственен и неподвижен в своей
позе мертвеца,что урядник совсем ,не беспокоясь,обшарил его карманы,своими тол
стыми пальцами,похожими на крысиные хвастики.За подкладкой купи(верхняя одежда с подкладкой из верблюжьего и овечьего меха) урядник нашел у Сакена за подкладкой замусленный огрызок карандаша и кусочек газетной бумагис текстом Искра и стихами,все свои находки он передал офицеру белой контрразведки для песылки адью
танту генерала Воскресенскому.