Рано утром мыльный пузырь вылетел из окошка 5-го этажа и лихо рванул, подхваченный ветром, к верхушке старой рябины. Он переливался радужными боками, отражал и пропускал солнечные лучики, а внимательные детские глаза ни на секунду не отпускали мыльный пузырь из вида. Вот он пролетел мимо ветвей деревьев в палисаднике, обогнул крышу беседки, и еще немного ниже спустился к зарослям крапивы у соседнего дома. Пах! Пузырь бесшумно лопнул, и тысячи мельчайших мыльных капелек заискрились на солнце.
Девочка пускала мыльные пузырьки из окна своей комнаты, на шее у девочки был повязан мамин пушистый шарф, на плечи была накинута шерстяная кофта с большим капюшоном, внутри которого было так приятно прятать ушки свежим мартовским утром.
Мама девочки заглянула к ней в комнату: "Милочка, закрывай окошко. На сегодня прогулок достаточно."
Мила болела, сидела уже неделю дома и хотела гулять. Здоровье ее шло на поправку, поэтому сегодня мама разрешила посидеть у открытого окна. Тепло одетой, конечно же!
За завтраком мама хмурит брови, ей позвонили с работы. Мила слышала, как сердито бубнили в трубку, и как медленно, успокаивая себя и собеседника размеренным тоном речи, мама отвечала: "Да, на следующей неделе постараюсь выйти. Да, мы идем на поправку. Да, я позвоню Свете и все ей расскажу. Да, она справится." И сейчас, сидя на маленькой уютной кухне, вспоминая телефонный разговор, мама хмурит брови, а Мила чувствует, что их маленький мир с мамой рушится.
Первые дни Мила сильно болела, ночью поднималась высокая температура, мягкая и большая мамина рука часто трогала лоб девочки. И это прикосновение было целительнее аспирина, волшебнее мукалтина и шипучего витамина С. А ночью Мила засыпала в объятьях этих чудесных, несущих необъяснимое успокоение, рук. Девочка спала и сквозь сон чувствовала тепло и уют маминого тела рядом.
Через 3 дня Миле нужно будет идти в школу, во 2-й класс. Она уже читает, считает и учится писать. Правда, выходит у нее это не очень хорошо. И тогда рядом садится мама, берет своей волшебной рукой Милкину ручонку, и выводят они с ней крючочки и палочки, завитки и кружочки. Вместе у них замечательно получается. Мамин почерк - он самый красивый на свете, потому что она - инженер, и ей по профессии положено так ровно и аккуратно писать. А Мила еще только учится, и ей такого ровного почерка не нужно. Мама смотрит на то, как ее дочка пишет, и хмурит брови. Вот как сейчас. А девочка опять чувствует, что ее мир рушится.
"Завтра, когда я буду опять пускать мыльные пузыри," - думает Мила, - "Сниму капюшон. А если мама увидит, скажу ветром сдуло. Еще съем льдинку из морозилки. Врач завтра посмотрит мое горло и оставит нас с мамой дома. Хотя бы еще на недельку…"