У нее тоненькие пальчики, маленькие и хрупкие, я представлю как сжимаю их изо всех сил, слышу хруст, он звучит в моих ушах приятной и волшебной музыкой, кажется, что ее манеры, голос, движения - они заполняют собой унылое пространство этого старого дома, впитавшего в себя все прелести своей эпохи. И хочется всегда видеть перед собой обшарпанные эти стены, шаткие лестницы и тоскливо одинаковые двери, скрывающие за собой маленькие квадратики комнат, захламленных и убогих как и все мы. Запах разложения отслаивающихся традиций, новый рубеж, который еще с трудом проглядывается сквозь страницы газет, которые за завтраком читает мистер К, каждый раз наслюнив свой пухлый палец, о эта процедура, вызывающая умиление и тошноту. Посреди этого хаоса и разврата - она, божественное создание, голубые глаза, рыжие как осень волосы, кожа почти прозрачная, в ней томительная прелесть и, наверное, 13 совершенных лет. Поэтому сейчас для меня удовольствие мысленно переноситься в те далекие дни, когда я наблюдал за тем, как она забирается в какое-нибудь укромное место, и пока никто не видит, что-то такое интересное читает, шуршит фантиками, но как можно тише, чтобы не выдать ненароком своего присутствия. Но я все равно слышу, потому что обращаюсь весь в одно сплошное внимание.
Марта.
Сладость потерянного детства, облаченная в мои страстные хвалебные оды, воспетая моим чувством, как тогда я желал нарушить эту границу незнания и отчужденности между нами. Чтобы в твоем взгляде мелькнула растерянность, а потом она так смешно смутится, рассмеется и все будет уже иначе, как в моих липких ночных фантазиях, где соприкасаются наши пальцы, где жарко от объятий и поцелуи со вкусом карамелек, которые в кармане ее пышной зеленой юбочки. Той, что двигается в такт ее грациозным шагам.
Ох, Марта, что ты делаешь со мной.
Она неспешно двигается в направлении столовой, напевает себе под нос какую-то песенку, голос ее разливается в тишине, мне кажется, что от нее пахнет какими-то цветами, правда, какой еще аромат может источать маленькая нимфа? Она не смотрит по сторонам, погруженная в свои загадочные миры, я вижу ее коленки, аппетитные ключицы и огненную прядь, выбившуюся из аккуратной прически.
Ловит мой взгляд - неожиданно, бессовестно, совершенно не стесняясь того эффекта, которого достигает этим своим поступком. Я думаю, что нужно скорей уйти, но стою на месте, зачарованный и бессильный. И надо что-то сказать - настоящее, понятное, а вместо этого ощущаю себя неспособным ни на что другое, кроме оцепенения, которое подобно смерти, холод заползает под кожу. Рискую взглянуть на нее, осмеливаюсь уловить то послание, которое можно прочитать в небесной сини ее глаз, настоящий ад, ее несомненная невинность, как цветок лилии, как белая простынь, манящая непорочность. Согласие едва заметным кивком головы, очевидное да в уголках губ, которые вот-вот расплывутся в улыбке, ох, она сводила меня с ума, не давая ни о чем думать, кроме возможности трогать ее такую прелестную, маленькую как фарфоровая куколка.
Еще раз да, когда она едва заметно краснеет, как будто в этой бессмысленной вселенной, в пустом коридоре мы встретились, чтобы подумать об одном и том же.
О, принцесса, фея, девочка.
Твое не произнесенное да звенит в тишине шумом выдыхаемого воздуха, шелестом твоих одежд, биением моего сердца. Все это длилось не больше минуты, но для меня прошла настоящая вечность, в которой бы мне хотелось задержаться навсегда, раствориться в ней, где никто не смог бы нам помешать, не забрал бы тебя никуда, моя драгоценная, моя малютка.
Мгновение - она закусывает губу, пытается подавить волнение смехом, сует мне в руку конфету, одну из тех припасенных для уютных пряток от суеты и убегает, оставляя незавершенность, удивление, облегчение. Долго стою так, сжимая в руке этот ее подарок, внезапный жест, сплошной обман и надежду.