Все ребята давно уже это понимали, а я всё думал, что это ругательство: дурак, сволочь, еврей...
Шёл 1944 год. Мама работала в институте противопожарной обороны - заведовала лабораторией химпропитки, а я - восьмилетний мальчик - учился в первом классе начальной школы в соседнем посёлке Автогенстрой. Когда не учился, то вместе с другими ребятами зимой катался на лыжах, весной сшибали с деревьев майских жуков, летом купались и загорали на рядом расположенном озере.
И вот меня всё чаще начали дразнить евреем.
-Еврей, еврей!
-Сам еврей!
-Нет, я -то не еврей, а вот ты - еврей!
Чего они меня дразнят евреем? Я маме скажу. Пусть их накажут.
В обеденный перерыв, когда служащие выходили за ограду охраняемого института, я
дождался мамы, которая шла со своей лаборанткой Таней Залуниной, и пожаловался, что меня дразнят евреем.
-Да, Саша, ты - еврей. И я еврейка. И ничего плохого в этом нет.
Это был первый страшный удар в моей ещё маленькой жизни. Я стоял и плакал.
Не забуду отсутствующего взгляда Тани Залуниной и напряжённого маминого.
Я сразу повзрослел.