Итак, героя нашей историй зовут Джо Дассен, но это не тот старый хитрый французик, который пел про несуществующих людей, а вполне себе гордый, но скромный потомок одного азербайджанского рода, живущего в своих аулах припеваючи. Отец его, Асламбек Дассен, фамилию получил от боженьки, а точнее, от паспортного стола дивного городка Баку, и фамилия так-то старая и вполне себе нормальная для тех мест.
- Ну ничего себе, прям как у певца!, - сказала ему паспортистка, повиливая чернявыми усиками над широкой губой.
- О.
Ну и пришел Асламбек домой, наточил кинжал и сдал его в ломбард, чтобы денег на пластинку певца-то французского достать и послушать.
- Ой-вей, какой кинжал, - сказал ему Гольтштейнберг, владелец ломбарда, и дал Асламбеку шекель.
На шекель купил Асламбек заветную пластинку, понес обратно в аул свой, сдунул пыль с иголки старенького граммофона. Закрутилась-завертелась пластиночка. Ах, какие рулады да переливы голоса сладкого, вай-вай-вай! Ну, просто вишневый сироп в уши, тягучий, чарующий, просто сказка, хоть закуривай кальян да слушай, как наложница тебе ее нашептывать будет. Хотя чего тут нашептывать – вот оно, все здесь, играет да подвывает дивно. Асламбек сидел, подбоченись, рука уперлась в щеку, и покачивает головой в такт музыке.
- О, какая песня! Какой славный голос, просто соловей, бальзам для моего старого больного сердца!
Не успела даже докрутиться одна сторона пластинки, как жена Асламбека Захалиуна родила ему мальчика. Мальчик, естественно, принялся испускать первый вопль, оповещая о начале своей жизни, как тут он взял да попал-таки в ноту певшему рядом французу.
- О, как прекрасно, благодатно да просветленно! Нареку я тебя Джо!
Вот так Джо Дассен и получил свое имя.
Ну, не буду я заниматься жизнеописанием нашего Джо, потому что никому это не интересно, особенно мне да Джо, который так хорошо знает свою, в общем-то, простенькую и скромную жизнь. К тому же, его жизнь пестрит различным нецензурными эпизодами, которые я не буду упоминать. Но упомяну один, все-таки. Попозже.
Итак, настало время, и я расскажу.
Как крутится-вертится колесо Сансары, так и у нашего героя закружилась голова от навалившихся на него дел. Ни много ни мало книгу он пишет, первый серьезный труд своей жизни – «Сборник лучших застольных анекдотов, тостов и историй». Книгу заказал серьезный издатель, а по совместительству – ну да, все тот же Гольтштейнберг, скромно умолчав оплату. Ну и черт с ним, с его шекелями! Мы работаем за идею, а не за презренный металл, на который сейчас и купишь разве что сладкий рулет в пекарне, да свежий выпуск газеты «Жизнь».
- Ой-вей, таки шекель упал и пропал!, - с грустью сказал Гольтштейнберг, когда уже вконец обнищавший и изголодавшийся Джо пришел за своим окладом, – А без шекеля мы-таки не оплатим свет и интернет, так что пиши, поц, чернилами и гусиными перьями книгу эту!
А Джо и подумал: "Наловлю гусей, там и перья, и обед сразу! Удобно!"
Так-то оно и было, наверное.
В общем, сидит Джо, сидит и пишет от руки. А анекдоты все он, открою вам тайну, выдумывает.
Вот один хороший из него (идущий с пометкой "не все поймут, не многие вспомнят"):
«Идет француз по Москве, видит – Москва горит. Француз испытал странное чувство удовлетворения и разочарования, и сгорел».
Джо подумал, почесал рукой голову, а ногой другую ногу, и ему пришла еще одна мысль, и он решил и ее тоже вписать в свой талмуд! Перо - в руку, руку с пером - в чернильницу и так далее.
«Идет пост-модернизм по улице, видит – отсылка горит. Пост-модернизм отсылку взял и сгорел».
Сидит Джо довольный, думает – надо бы рукопись сдавать уже в редакцию. Заходит в офис, размером с ларек такой (там даже продавались также Сникерсы, Винстон Синий, невкусные бутербродики "Смайк", и пиво в пакетах). Подходит к окошку, постучал в него и говорит:
- Здравствуйте, я вам рукопись принес!
Смотрит в окошечко, а там сидела, повиливая чернявыми усиками над широкой губой, - ну да – все та же паспортистка. Только теперь она была не паспортисткой, а менеджером по продажам и редактуре.
- Ох-вах, зарплаты нет, давай я тебе пивом заплачу! – сказала она.
Джо подумал, взвесил все за и против, ну и согласился. А что, пиво вкусное, хмельное, пенное, как бурные водопады Южной Америки. Вышел Джо на улицу, а там стоит прямоугольный такой мужик в трико, с глазами в разные стороны бегающими. Мужик ему:
- Ты где пиво взял, гражданчик?
- Да вот здесь взял, офицер.
- Сам ты мне тут офицер, салага. Я полподковник! – сказал дядька и ушел в ларек.
Джо смотрел на эту картину, думая о закатах на берегах Шри-Ланка, да как услышал крики из ларька, преимущественно мужские. Джо перепужался не на шутку, но решил не встревать. И в самом деле, чужие проблемы – сами пусть и решают, а в прочем, да ну их!
- Я ТЕ ЩАС ПООРУ, - крикнула паспортистка, и раздались выстрелы, аж дырка размером с нос кабанчика неплохого образовалась. Джо в нее – зырк! – и видит кровь, слезы, горе. Паспортистка лежит связанная, генерал без руки (к слову, его же и звали Безруков, вот так где божественная комедия!). А это был, на самом деле, арест, а не какой-нибудь цирк. Потому что пиво больше в ларьках продавать нельзя по закону.
А наш Джо лишь припрятал баночку да пожалел, что рукопись вряд ли опубликуют, а ведь он так старался.
А потом он состарился и умер.
21.01.2013
- "Самая потрясающая повесть из современной русской литературы. Написанная на романтический лад вызывает симпатию к автору."
Владимир Тромб. Газета "Правда".
- "Самый удачный иностранный проект XXI века. Качество текста и содержания на высоте. Интереснее может быть только "Гарри Потер в стихах".
Шарльз Дикий Сын. Times.