Наступившая на хлеб

               
                Глава 1


            У  жителей маленьких городков всегда большие проблемы. Это уже закономерность такая, что чем меньше населенный пункт, тем больше в нём должны страдать люди. Почему, спросите, должны? Не знаю, наверно, потому что  человеку свойственно постоянно быть чем-то недовольным, стремиться  к лучшему, а  у провинциалов  не так уж и много шансов изменить свою жизнь.

        Хотя… Всё в нашей жизни относительно. Но не  у всех философский склад ума и   рассудительный подход к действительности.    Двадцать первый век разменял  первый свой  десяток, давно  поменялся один политический строй на другой,  изменилась идеология, уклад жизни, а  провинциал  остался  прежним- запуганным, зависимым и глубоко несчастным.

       …Подойдя к серому,  непримечательному ни своей архитектурой, ни исторической ценностью, унылому зданию на краю города,  Ветта Викторовна остановилась. Знакомый и любимый с детства  кисловатый аромат свежеиспеченного хлеба приятно защекотал ноздри, забрался в желудок и там разбудил аппетит. Но побочной реакцией на выпечку стало чувство какого-то по-домашнему безопасного спокойствия,шалившие нервишки притихли, на сердце отлегло, и на душе стало легко, хотя  Ветте и предстояло нелегкое дело,  нужно было во что бы ни стало убедить начальство именно ей дать эту работу. А в их городке любая вакансия -  на вес золота. Ветте было  уже за тридцать, критический возраст не только для личной жизни, то есть устройства личной жизни, но и для возможности сделать карьеру, да что там карьеру - просто устроиться хоть на какую-то работу. Да и эффектной, яркой внешностью Ветта не отличалась:  полноватая, мягкая, как плюшевый огромный белый мишка, с милыми, хоть и крупными чертами лица,  тихим, спокойным характером, может  поэтому  была  она  какая-то невезучая.

           В отделе кадров её встретили неприветливо, время было предобеденное, и процедуру расспросов ускорили и упростили донельзя, просто всем было не до неё. На следующий день ей предстояло начать стажировку, а по благоприятному окончанию оной, приступить к работе.

          Новая работа, новый коллектив – это всегда ожидание чего-то лучшего. Ведь  никто не  настраивает себя  с самого начала на плохое.А уж Ветта, так вообще считала, что  работа с новыми людьми это прежде всего возможность если не улучшить свою жизнь, то хотя  бы  её разнообразить. Утром она даже не успела толком позавтракать,  быстро собралась и, ничего не замечая вокруг, как ненормальная понеслась на работу. По дороге  она  наступила на что-то мягкое,это что-то  мешало ей идти,  прилипло и  никак не хотело оставить её в покое.  Каблук вонзился в  ломоть хлеба, сиротливо валявшийся на земле, и именно Ветта на него наступила.  «Плохая примета, - мелькнула мысль. – А может, ерунда это всё, как-нибудь будет».

          Знакомство с сотрудниками  произвело на Ветту  угнетающее впечатление. Трудовой коллектив состоял в основном из женщин, далеко не молодых, но и старухами их назвать было бы неправильно. Крепкие, высокие ростом тётки выглядели не ахти, измождённые лица осунулись от усталости, от  непростой жизни,  радостью иль счастьем глаза их не светились. 
 Ветта ознакомилась с должностной инструкцией:в круг её обязанностей входило составление  производственного задания на каждый день  на основе заказов, поступающих от клиентов, это были заказы  на выпечку хлеба, булочек или тортов.  Работа, скажем так, не требующая больших умственных  усилий и творческого к ней подхода. Но самое главное - у неё  была уйма свободного времени, а его можно было тратить по своему усмотрению, главное, не отлучаться никуда надолго из своего кабинета, работай себе спокойно, как говорится,  и радуйся жизни. Но всегда в любой бочке меда есть  своя ложка дегтя. А в этом бочонке имелась целая его поварешка. Во-первых, зарплата оставляла желать лучшего, но кого из работников устраивает его зарплата, интересно; во-вторых, в официальных документах явно уменьшалось количество отработанных в день часов; в-третьих,  Ветте не нравились сами люди, с которыми ей приходилось работать.

      Хорошим тоном здесь считалось беспричинно кричать, что-то доказывать своё, выяснять отношения,  наговаривать друг на друга и постоянно доносить обо всех и всём начальству. Казалось, сама ненависть  замешивает здесь тесто, подсыпая, вместо  пшеничной муки, людские пороки. Любой человек где бы он ни находился,  хочет  спокойствия, тишины, просто нормальной человеческой  обстановки,  чтобы никто зазря не портил нервы. А Ветта  не была приятным исключением из этого правила, и ей   было невдомёк, почему  у людей с утра пораньше уже такое злое настроение и столько кипящей в душе ненависти. Ведь ей самой, чтобы расшевелиться и  окончательно проснуться  нужно было выпить пару чашек кофе и немного разговориться на отвлеченную тему.

         Месяц стажировки пролетел очень быстро, как говорится, оглянуться не успела, а уже конец.  Время летит быстро только в том случае,  если человек чем-то занят.  Еще толком не разобравшись в своей работе,  Ветта  заметила одну странную особенность: персонал хлебокомбината постоянно   менялся, одних увольняли, других принимали на работу, а третьи вообще куда-то исчезали.  Но ни по ком здесь  не сожалели, никого не вспоминали, текучка была в порядке вещей и как следствие - разношёрстный,разнохарактерный коллектив, все друг друга ненавидели, но всем приходилось с этим мириться. 

           Есть ли смысл   говорить о  заказчиках, клиентах  -  та же самая картина - вечно недовольные  всем, всегда, везде и всюду. Если рабочим не нравились условия труда и заработная плата, то клиенты постоянно жаловались   на плохое качество продукции и дороговизну.  Но по негласному закону, который существует в любой организации, в любой фирме, считается, что своё, пусть даже плохое, всегда  нужно  хвалить и защищать. Хотя, кому это нужно, непонятно.

  Как-то Ветта  спросила свою сотрудницу, Марину Владимировну, грудью вставшую на защиту  капиталистической чести  своего предприятия:

    - Послушайте,  а Вам не кажется, что все ваши старания – это пустое сотрясение воздуха и ничего более? Вы с таким остервенением спорите  с  посторонним человеком по пустячному, к вам не относящемуся вопросу, а что касается прибавления к своей  зарплате, никогда и слова из себя не выдавите, мямлите,  словно  голоса своего  боитесь. Я ни к тому веду, что осуждаю вас, нет, я не понимаю, как в вас уживается такая решительность в  ерундовой ситуации, и такая робость в более  важной.

  - Ветта Викторовна, - не сразу нашлась, что ответить   Марина Владимировна.-  У меня  дома трое  голодных детей,  и любая копейка у меня на счету, главное, что она есть.

           Марина Владимировна врала, ведь кроме троих  голодных детей, у неё имелся очень хороший муж, прилично зарабатывающий. Так что  держаться  за эту работу ей никакого смысла не было.
 
  - Тогда зачем вы постоянно срываете злость на людях, от которых  вы не зависите? Поймите, это не вашу, не мою жизнь не спасет и не улучшит.

- Что вы предлагаете? Но я понимаю, что вы хотите сказать. Да, очень глупо я выгляжу со стороны,  но я не первый  год работаю на предприятии. Мы здесь никому не нужны. Да и кому мы вообще нужны в этой жизни? Посмотрите, что делается там, наверху. У нас у власти бандиты, а вы хотите, чтобы простым людям жилось припеваючи.

-  Я не хочу, чтобы припеваючи,  а хотя бы по-людски. Ведь то положение, в которое поставлены работники нашей организации явно противоречит всем принятым у нас законам, а что касается власти, так мы же не работаем непосредственно в администрации президента и не нам судить, какие там порядки, но думаю, что условия труда там куда лучше, чем наши.

- Бросьте, эту власть давно пора брать на вилы. Вы же знаете, что оппозиция, борющаяся с властью,  предлагает в президенты своего кандидата, который будет заботиться о народе.

- Насколько я помню, этот ваш оппозиционный кандидат уже был у руля, но так и ничего не сделал для народа. Вы и дальше будете ждать  «доброго царя»  или попытаетесь что-то сами предпринять?

 В коридоре послышались шаги.

- Тише, прошу вас, у нас на такие темы лучше не говорить,- прервала разговор Марина Владимировна.


                Глава 2


         Ночью Ветте спалось неспокойно. Мучил  кошмарный сон, она то и дело просыпалась, чтобы немного отойти от только что увиденных, пусть нереальных, но всё же ужасов , но  картина,  возникшая в её  воображении во время сна,  долго не отступала; тогда она   вставала с постели, не обуваясь, босыми ногами шлепала  по холодному отрезвляющему полу на кухню, чтобы  выпить воды,  потом ложилась спать в надежде, что всё прекратится, стоит только закрыть глаза. Но не тут-то было: жуткое здание хлебокомбината настойчиво  появлялось вновь, Ветта ходила  из цеха в цех,  и всё, что там видела, приводило её в  ужас, всё помещение было заполнено животными, кто-то нарочно согнал этих диких и страшных зверей сюда, они смотрели на Ветту своими злыми красными глазами, громко дышали, выпуская пар из ноздрей и  , казалось, приготовились напасть на неё,  но что-то  их сдерживало, а может,  кто-то их останавливал. Ветте захотелось позвать на помощь и она  закричала что есть силы, но вместо крика   с трудом выдавила из себя тихое курлыканье, которое от напряжения перешло в шипение. Как она не старалась, а на помощь никто не пришёл, а  звери  по-прежнему молча глядели на неё исподлобья, и было в их взгляде столько злости и ненависти.

        ...Близились праздники, как и большинство сотрудников, Ветта  выпросила  аванс, чтобы прикупить что-нибудь из еды  к столу, вдруг гости придут. Зайдя в кабинет к главному бухгалтеру, она  увидела, что  не так давно  устроившаяся на работу работница  уже получает  расчетные.

-  Что-то быстро она удрала,- заметила Ветта. - Всего несколько недель проработала.

- Да муж настоял  чтобы уволилась, по ночам жены дома нет,  вечно на работе, да еще  выкидыш у неё недавно случился, тоже оттого, что все время на ногах  и тяжести постоянно таскала, -вполголоса ответила  ей пожилая работница, дожидавшаяся своей очереди. – Я и сама хочу уйти, здоровье уже не то, а  на больничный не отпускают, подменить некому да и не заплатят, если не выйдешь в свою смену. В   прошлом году у нас в цеху одна женщина  так доработалась, что померла  возле печи, грелась около неё, у неё было воспаление легких, думала печкой  хворь вылечит.

      Услышанное было для Ветты настоящей новостью, нет, она  прекрасно знала и видела, в каких условиях работают люди, но то, что они ещё и умирают на работе было для неё  шоком.  Настроение было совсем не предпраздничное, а наоборот, грустно как-то стало на душе и тоскливо. Да и какой смысл был ждать этих праздников, если она только то и делала, что целыми днями спала с утра до ночи,чтобы отойти от своей, пусть физически не тяжёлой, но здорово съедающей нервы работы.
   «Я попала в какой-то дурной сон и не могу отсюда вырваться, - думала Ветта,-  но даже если я и выберусь отсюда, то идти мне некуда. Может, самой на деле доказать, что всё в этой жизни зависит от нас самих. Ведь есть же профсоюзы, почему бы не создать ячейку у нас на предприятии. Меня могут уволить, но по сравнению  с умирающими здесь  прямо на рабочем месте сотрудниками, это не  худший  вариант».
   А раз так, то Ветта  решила  в свободное от работы  время поискать старых знакомых по профсоюзному движению и спросить их совета, как поступить в подобной ситуации.  Что она и сделала. Ей  предложили  создать профсоюзную ячейку на предприятии. Теоретически было  все довольно просто. Всего-навсего  нужны были трое  добровольцев, которые бы  поставили подписи в учредительных документах.  А это, как потом оказалось,  было самым  тяжелым в организации  законного протеста против беспредела  со стороны администрации  предприятия. Никто из рабочих не хотел связываться с профсоюзами, все чего-то боялись, придумывали глупые отговорки,   и, в конце концов,  дело дошло до начальства.

 - Ветта Викторовна, вас  что-то не устраивает  здесь?- строго спросил Павел Петрович, директор хлебокомбината.

       Павлу Петровичу было сорок пять лет, выглядел он с недавних пор помолодевшим, все говорили, что это оттого, что он   женился на женщине, которая была  на двадцать лет его младше.

- Меня не устраивает то, что нарушает мои права, -  еле сообразила,  что ответить Ветта, ведь кому-кому, а ей грех было жаловаться на работу.

- По такому случаю  мы соберем собрание, каждый выскажется, а  если что-то кому-то не понравится, мы можем тихо разойтись, - ответил директор.

«Тихо разойтись не получится, идти мне особо некуда», - подумала Ветта, но  ничего  вслух не сказала.

        На следующий день в десять часов утра  в кабинете директора толпился весь коллектив.  Все стояли тихо-претихо, как на школьной линейке, казалось, даже дышать и то боялись, царило какое-то угнетающее всех молчание.
 
 -Вы знаете какая сейчас обстановка в стране,- первым начал Павел Петрович.-  У власти бандиты. Кризис в экономике,  у  нашего предприятия  имеются  долги за газ,  за воду,  за электроэнергию, мы  также платим  бешеные проценты по кредиту. Да, зарплата у вас небольшая, не спорю,  но это всё, что можем, кому не нравится - уходите, никого силой не держим.

- Сил нету идти куда-то, все тут оставили,- единственная, кто отважился заговорить была Ветта.- Цены на продукты растут, сами говорите, кризис, поэтому просим нам увеличить зарплату, чтобы могли купить еду и восполнить запас энергии, который мы тратим ежедневно на выполнение своих рабочих обязанностей.

    Главный бухгалтер, экономист, кадровик, заведующий  производством, пришли на выручку директору и решили пристыдить Ветту , тем более  что её труд  не был связан с выполнением каких-то тяжелых физических работ. Отбиваться Ветте пришлось одной, никто из рабочих не проронил ни слова и не заступился за неё. Один в поле не воин, и на собрании тоже.  Ветте пришлось замолчать, а остальные послушали, постояли и как  пришли,  так и ушли - ни с чем.

       Но с тех пор отношение к Ветте  со стороны администрации  заметно ухудшилось. Её, попросту говоря, стали «травить», но  не остервенело, ведь  характер у Ветты был мягкий, голос тихий, внешность приятная, и всем своим видом она не вызывала ни у кого  дикого озверения.  А здесь  на хлебокомбинате её присутствие было некстати  и каждый день ей отчетливо давали это понять. Ветта игнорировала намеки, не  обращала  внимания  на злобные выпады, и просто абстрагировалась от ситуации. Однако  администрация предприятия не сдавалась и усиливала натиск, каждый раз придумывая новые каверзы, чтобы довести её.

     Как-то, в канун Рождества,  Ветта   приняла заказ на кондитерские изделия у нового клиента, не взяв предоплаты. Без всякой задней мысли  она отдала  заказ в производство,  и на три дня ушла на выходные. Не успела  прийти на работу, как к ней, с радостным блеском в глазах, ни с того  ни с сего, залетела кладовщица.  С  какого-то перепугу спросила по делу,  до сих пор  не интересовавшему её в силу исполняемых обязанностей, а именно, брала ли Ветта Викторовна  залог,  потому,   что продукция на этого клиента до сих пор на складе. Ветта  посмотрела в тетрадь, где учитываются готовые изделия, а там,  напротив клиента, стояла  аккуратная фигурная скобочка и запись,сделанная её сменщицей, что заберут продукцию десятого  числа, то есть,  через пять дней после её изготовления.  Ветта   позвонила   сменщице, которая сделала эту запись и спросила, знает ли начальник производства об этом. Оказывается, это все с его позволения делалось. Тогда Ветта  позвонила в администрацию и рассказала, какая тут  ситуация  сложилась и как из неё выйти, то есть  целесообразнее было бы, если заказчик в тот же день не приезжает за продукцией, взять и   распределить, раздать её другим  клиентам.  Тем более  что продукция ходовая, да еще канун праздников. Но там ей сказали, что влипла, ты,Ветта,  а если заказчик  не придет, то фирма влетает на деньги и немалые. Насколько Ветта  помнила из собственного жизненного  опыта,  ей даже туфли никто не откладывал больше, чем на день. А  что касается продукции, так тут и дураку понятно, что на пять дней кондитерские изделия нельзя откладывать.  Это она  и постаралась всем растолковать.  Но тут еще один кладовщик, с глазами счастливого озарения,  убийственным, по её мнению, доводом решила  озадачить  Ветту, сказав, что клиенту звонили и он сам ответил, что заберет продукцию, но позже. Ветта предположила, что, возможно,  перенеся дату, он имел в виду, что возьмет товар в том же количестве, в том же  ассортимента, но только свежий, а не пять дней  простоявший на складе. Не найдя, что  ответить по существу, Ветта услышала в свой адрес привычную в  трудовом коллективе матерщину.

                Глава 3


        Ближе к весне на предприятии случилась новая беда, настоящее горе. Но не с Веттой, которой все  работники дружно пророчили несчастное будущее. Нет. На этот раз повесилась работница  из хлебопекарного цеха, там она работала формовщицей теста. Смерть буквально парализовала трудовой коллектив. На каждом углу только и сплетничали по этому поводу.  Причинами суицида могли быть и низкая зарплата, и тяжелый физический труд, и семейные неурядицы,  и депрессия, но всё  же главной, по мнению большинства, оказалась измена  мужа.

  - Если человека постоянно доводить, то он может наложить на себя руки, - и свои пять копеек вставила Ветта,  намекнув,   прежде всего,  на  себя и на то, что происходило с ней на фирме.

    Эти её слова как-то странно восприняли сотрудники. Хоть Ветта  лично не была знакома с той формовщицей, ведь коллектив большой, работали в несколько смен, но всем вдруг захотелось думать, что именно она виновна в её смерти. Ветта была ни в чём не виновата. Она прекрасно понимала, что, прыгая под дудочку администрации, участвуя в травле, работники осознавали, что делают что-то плохое. Но всем хотелось избежать угрызений совести и как-то оправдать себя, а   ради этого они были готовы не только придумать какую-то чушь, но и в неё поверить.

      Но  Ветта  не сдавалась,  всеми силами старалась достучаться до сердец  своих одичалых сотрудников. То и дело она пыталась просто по-человечески поговорить  с людьми. Но её сторонились, душу свою никто не открывал, наоборот, всем хотелось «ущипнуть»  Ветту  словом,  да побольнее.

        В конце концов, ей   стало  интересно, как люди становятся противниками или сторонниками тех или иных   сил.  В  чём причина  такого  единодушия  у людей «неумственного»  характера труда?  Она  даже уважительно стала относиться к их стойкости в  убеждениях в пользу администрации предприятия.  Ведь любой разговор с ними  начинался вместо приветствия откровенными посылами, хотя,  она  всегда старалась объяснить, что на работе женщинам некрасиво материться, но так, как словарный запас многих  сотрудников ограничивался только нецензурной бранью, хихиканьями и воплями, то вскоре она  поняла, что бессмысленно с людьми говорить о том, чего они не понимают. Хотя, пересказать в двух-трех словах какую-то  ложь у них удавалось на славу. Видя таких соратников по своим  интересам,  даже администрация организации стала закрывать глаза на многие погрешности в их работе. Почему-то уже  никто не контролировал  отгрузку товаров со склада, которая  количественно стала  не совпадать  с тем, что выписано в накладных, а отъехав  от предприятия на несколько метров, водители подхватывали  на борт кладовщиков,  ждущих их за поворотом, наверно, чтобы тут же поделить награбленное. А  как-то  водитель сдал выручку Ветте , не пересчитав её толком, и денег  оказалось больше, чем сумма  проданного товара. Так  вот в чем секрет: стоит людям дать возможность воровать из своего же предприятия, как в  их лице  моментально приобретаются друзья.

        Но время на месте не стояло, а конфликт никак не удавалось уладить, всё оставалось по-прежнему. Никто не уходил со своих позиций, не менял точку зрения, не переходил на сторону противника. На хлебокомбинате  велась настоящая война. Правда, никто не стрелял, воевали тихо, но жестоко. Несколько раз Ветте хотелось бросить эту затею и уйти с работы, но  её удерживал  взятый не так давно кредит на купленный холодильник, взносы по которому приходилось выплачивать каждый месяц. Ветта жила со старым больным отцом, недавно умерла её дочь, муж не выдержал потрясений и бросил её. Так что надеяться было не на кого в этой жизни, все проблемы приходилось решать самой.

        Как говорится, «всё, что не убивает нас, делает сильнее».  Но Ветту  издевательства и насмешки не сделали сильнее, она просто стала более равнодушной ко всему происходящему. Эти перемены в её характере заметили и в администрации предприятия и  решили  перейти к  активным наступательным действиям.

 -Ветта Викторовна, зайдите к директору, - попросила заведующая кадрами.

- А не знаете,  по какому случаю ко мне такой интерес? - съехидничала Ветта.

- Может, зарплату вам хотят повысить, вы же заслужили, - ответила ей   завкадрами.

   Предчувствуя что-то неладное,  Ветта поднялась на второй этаж в кабинет Павла Петровича.

 - Ветта Викторовна, хочу Вас  огорчить, -  начал  директор. - У нас намечается сокращение штата, а в первую очередь мы увольняем сотрудников, которые  позже всего пришли к нам на работу. Скажем так: через месяц-другой мы Вас уволим.

-  Я понимаю, что я вам  не нравлюсь,  - ответила Ветта. Она слегка волновалась, но старалась изо всех сил это скрыть.- Но ведь вы тоже недовольны нашим правительством, ситуацией в стране, хотя, никуда уезжать не собираетесь. А это значит, что вам, как и мне, нужны деньги. Мне нужны деньги, поэтому я здесь работаю. И давайте не заострять наши отношения, вы недовольны властью в  стране, но живете тут, не платите всех налогов, ваши доходы растут. Мне тоже многое не нравится на предприятии, но я буду здесь работать,и всё.


                Глава 4               



     Однообразную, скучную жизнь  провинциальных жителей разбавляют весельем и радостью только лишь  праздники. Город  оживает, прихорашивается, добреет. Отмечают  здесь в основном религиозные даты. Работать физически запрещается на предприятиях  любой, даже частной формы собственности. Труд Ветты  к такой категории не относился,  поэтому в выходные  ей приходилось в одиночку сидеть на предприятии. Ветта любила вязать, и в основном  шарфики. Их у неё насчитывалось  штук тридцать-сорок, разнообразных узоров, длины, ширины,  техники выполнения. Это было не только её хобби, но и отдушина; держа в руках пряжу, Ветта успокаивалась, окружающая обстановка её не пугала, мысли становились ясными,  сложная ситуация -  ерундовой.

     После праздников наступали их проводы. Разумеется, на работе. Каждый из сотрудников приносил из дома   оставшиеся салаты, консервацию,   сладкую выпечку, пироги собственного изготовления, обязательно самогонку. Пили женщины много, но умели держать себя в руках, на полу не валялись, зато  после сто грамм во весь голос горланили:

-Ой там у лузі,там при дорозі
Червоні маки розцвіли.
Ой там три браття з Прикарпаття
Життя за волю віддали.
Їх було троє,всього лиш троє,
Були гранати,шмайсери.
Вони не знали,що друг їх зрадив
Катам червоної Москви.

      Начальство, как правило, в такие дни на работу не выходило, а если и присутствовало на своих  местах, то было тоже  очень  сильно подшофе, поэтому никто не контролировал ситуацию, все  делали, что хотели.

    В один из таких после праздничных дней женщины  всей толпой шли  с работы домой. Настроение у них было веселое, полупьяное,они шутили, смеялись и совсем забыли про осторожность. Беда нагрянула  совсем неожиданно. Одна  из женщин зазевалась на дороге и  угодила под колеса автомобиля. Время было вечернее, на улице было темно, фонари, как обычно, не светили, поэтому никто не заметил ни марку  машины, ни её номерных знаков.

     Некоторое время на работе только и было разговоров, что об этом несчастном случае. Больше всего расстроился Павел Петрович, ведь погибшая была самой его любимой работницей. Молодая, полная сил, она ни на секунду не сидела  сложа руки, сделав свою работу,  старалась помочь  еще кому-то, но бесплатно, бескорыстно. Таких людей любят, хоть никогда за это их не благодарят.

- Странно, что жизнь так несправедлива,  - рассуждала Ветта. – Я понимаю, что вы меня недолюбливаете, но я вам всем желаю добра, и хочу, чтобы даже судьба к вам была справедлива, а не отправляла на убой, словно животных.

- Ветта  Викторовна, Вы над нами издеваетесь? - спросила кладовщица Оксана, рослая двадцатисемилетняя девушка, с огромными добрыми глазами и  громадными, словно у мужика, руками.

- Я вас недолюбливаю, ты права, и у меня есть на то причины, - ответила Ветта. – Но я  просто констатирую факты, пусть даже в очень жестокой форме. Я порой не понимаю, люди вы или животные. Ведь, если разобраться в ничьей жизни я не принимаю участие. Ни у кого из вас я не увела мужа, не отобрала денег, никого не покалечила, не убила, но я постоянно в чём-то перед вами виновата. Я должна кому-то из вас что-то? Нет, и вы все это прекрасно понимаете.

- А странно получается, что все желают зла вам, а беда находит кого-то из нас,  - задумчиво произнесла Оксана.
- А я не знаю, почему это для вас странно и почему так происходит. Делайте выводы.

      Выводы были сделаны незамедлительно. По хлебокомбинату поползли слухи, что это Ветта каким-то образом виновата в смерти работницы. А потом  на предприятии появился сотрудник правоохранительных органов, подходивший ко всем работающим здесь и о чём-то их расспрашивающий. Следователь Сергеенко взялся за это дело неохотно, он понимал, что  заведомо это был «висяк», но по долгу службы задавал вопросы. Дело было безнадежное с точки зрения его расследования. Свидетели ничего не могли вспомнить, зацепиться было не за что, а на бессвязный бред и наговоры на интеллигентную Ветту Викторовну он не обращал никакого внимания.

        Заказать убийство сотрудницы она не могла, на это у неё не было денег, сама тоже не убивала,  у неё не было машины, кроме того, в момент ДТП находилась на работе. Мотива преступления у неё не было никакого. Сергеенко слышал, что рэкет, контролирующий хлебный бизнес в городе, поднял  цены за оказание так называемых охранных услуг, но то, что они решились на убийство, было весьма маловероятно. «Скорее всего, просто случайность, - думал следователь. - Это «глухарь»…

     …Матвей, муж Ветты Викторовны, ушел от неё  через неделю после смерти единственной дочери. Просто не смог всё это вынести: постоянные слезы, истерики, упреки и обвинения. Он уехал из  провинциального городка в областной центр,  поселился у друга. Но за жизнью своей бывшей жены наблюдал, правда, незаметно. Он  хорошо знал её вздорный характер, и понимал, что рано или поздно она обязательно попадет в беду. Воспоминания об умершей дочери  не давали ему покоя ни днем ни ночью. Раз в месяц, двадцать шестого  числа, Матвей приезжал на могилу дочери. Поговорив сам собой, немного выпив, он возвращался домой, но каждый раз старался проехать возле дома, где жила бывшая жена, или  мимо предприятия, на котором та работала. Так было и в   тот злополучный вечер. Он возвращался с кладбища немного не в себе, чуть пьяный, а какая-то  женщина, словно сама искала смерти,неожиданно  угодила под колеса его автомобиля. Произошло всё так быстро, что он не успел даже опомниться, поэтому даже не остановился, и что духу сразу же помчался прочь  с места преступления…