Хрустальная звезда.
посвящается моему сыну Ванечке.
- Присаживаетесь, только не на стулья - потому что стулья танцуют чечётку! Скатерть на столе раздувает от жадности щёки и норовит схватить всю пищу своими пальцами - бахромой.
В ящике флегматичного комода, как во рту, застрял и высовывается теперь, как язык, белый душистый носовой платок. Твоя судьба предрешена - тонкий кусочек материи - ты хотел красоваться в нагрудном кармане красивого вельможи, а будешь вытирать носы и слюни самого младшего представителя семьи. Тсс - тсс - тсс... Вот о нём-то и пойдёт речь.
Вечер. Слипаются у Ванечки глаза. Но он изо всех сил старается не поддаваться сну - в доме напротив стоит игрушечный Дед Мороз и шевелится! Он двигает своей правой рукой - Ваня это ясно видит! Фигурка мальчика неподвижно застыла у окна - он ждёт, что Дедушка Мороз прыгнет к нему в комнату и сотворит какое-нибудь чудо! И оно произошло...
Дед Мороз стал расти, сделался огромным - его белая седая борода покрыла крыши, деревья, улицы вокруг. Вещи повскакивали со своих мест, чтобы лучше видеть. Но сначала только громко скрипел снег под чьими-то ногами - шаги приближались, и все вещи сгрудились в кучу и прижались друг к другу в волнении и страхе. Только одна пустая консервная банка выкатилась на середину комнаты и запела скрипучим голосом, высунув свой волнистый язык-крышку с зазубринами:
В холодильнике прохладно и темно
Только я люблю бывать там всё равно.
Разной снедью там забиты закрома
Много пищи для желудка и ума.
Ах, если б, если б, если б
Внутрь меня не лезли
Я бы пела песни
Придавал мне вес
Мозговой горошек
Он без рук, без ножек
Прочь, бренчанье ложек,
Кто в меня залез?
Песня стихла. Огромный великан заслонил собой всё небо, застегнул свой чёрный бархатный кафтанчик на перламутровые пуговицы - звёздочки - и наступила ночь. Уверенно тикали ходики на стене. "Устало тело, щиплет глазки. Пора вам спать и видеть сказки", - бормотала секундная стрелка. Но Ваня не слушал. Отворил окно и смотрел на снег на деревьях, степенный, как толстый кот. Ему хотелось, чтобы дом поплыл, как корабль, далеко-далеко, в неизведанные страны, где есть чудеса, сказочные персонажи и всё непривычно и странно.
Люстра с наступлением темноты задвигала плафонами - и вдруг они превратились в летучих мышей и разлетелись по углам комнаты. Из кастрюли на кухне вылезла пшённая каша и образовала жёлтый и пышный ковёр на полу. А недоеденные спагетти поползли по нему, шипя, как змеи, пытаясь уловить мучной своей кожей последние звуки уходящего года.
Вошёл Дедушка Мороз - вернее, его огромная белая борода, позвякивая налипшими сосульками и как сугроб выросла посреди комнаты.
- Поди-ка сюда, мой дорогой маленький добрый розовый моторчик с ушами и конечностями!
У Ванечки ротовое отверстие стало большим, как у голодного галчонка:
- Кто-кто-кто вы? - пробормотал он.
- Ну вот, сам меня позвал, а - не узнал.
Да ведь я - Морозный Дед, в шубу тёплую одет,
К вам на праздник я спешил, краски вёз, карандаши,
Чтоб желания исполнить, дом веселием наполнить!
Поскорее дай ответ: ты узнал меня иль нет?
Ванечка никогда прежде не видел говорящих сугробов, поэтому он слегка растерялся и спрятался в шкаф. Но на всякий случай оставил там щёлочку, чтоб подглядывать, что будет дальше. Груда снега рассмеялась, протянула ему в щёлочку огромную хрустальную звезду и Ваня увидел в ней большой жёлтый дышащий и шевелящийся листок от неизвестного дерева.
- Это Листосух - зверёк, питающийся сухими листьями, -пояснил Дед Мороз. -Его глаза красные и горят в темноте, как светофоры. Он летает по ночам и прячется от опасности, притворяясь опавшим листом, сложив крылышки и застывая неподвижно на ветке дерева. Он добрый и хороший - умеет собирать цветы и предчувствовать праздники. Тогда он подлетает к такому дому и с наслаждением вдыхает ароматы свежевыпеченных пирогов, грибной похлёбки и шумного веселья. После застолья люди танцуют и не замечают, что один из листьев на ближайшем дереве танцует вместе с ними, да так лихо! А когда они поют, этот оживший листочек качается в такт песне. Под мышками у листосуха растут пять волшебных пёрышек; одно несёт счастье мужественным и терпеливым, другое - добрым и правдивым, третье - кротким и трудолюбивым, четвёртое - верным и любящим, пятое - щедрым и заботливым. Он подлетает к людям и незаметно роняет пёрышко кому-нибудь на плечо. А в пёрышке песчинка счастья прочтёт заветное желание у человека в сердце и исполнит его, да так незаметно, будто само всё так и получилось. Это он-то и прислал меня к тебе, ведь твоё заветное желание было встретиться со мной.
Ваня повертел звезду и снова заглянул туда. Он увидел другую комнату и в ней - девочку. «Это – Лунница», -объяснил Дед Мороз. –«Смотри внимательно:»
Вечерний сумрак превратился в бабочку и залетел в её открытое окно. Хрупкая маленькая девочка зажгла свечку у окна и сидела в углу, притаившись. На столе была свечка другая, а рядом камешек лежал, аметист. Он поблёскивал, словно шутил с голубоглазой девочкой. Бабочка села на камень, запел он мелодией дивной, словно разных инструментов голоса подхватывали друг за другом и бережно несли эту музыку. Всё растворилось в ней, стены раздвинулись, вовсе растаяли вскоре, только Лунница в платьице простеньком, кружась, по лугу, над лесом, и вот уже до неба достала, и так танцевала, смеясь. В домике снова она, камешек в ручках сжимает, смотрит вокруг и не видит привычной в комнате обстановки, мысли её далеко - среди звёздной травы, у небесного озера, рядом с ласкающим ветром. В печке огонь - это шиповник свои распускает цветочки, бегают искорки - мышки, по полю снуют. Был у Лунницы секрет свой заветный - про камень, поющий в час, когда ночь закрывает от света людей.
...Ваня смотрел, как зачарованный, на маленькую девочку-фею, ему очень хотелось оказаться с ней рядом, так же смеяться и танцевать, но хрустальная звёздочка потухла. "Всему своё время,"- загадочно улыбнулся Дед Мороз. -"А теперь смотри, что происходит у тебя" - Ваня огляделся и увидел вот что: ваза подбоченилась и пошла плясать кадриль с графином - он в галстуке, она перетянула узкое место лентой, как будто поясом талию. Часы начали рычать и оттуда с пыхтением вывалился бульдог и пронёсся через коридор, врезался с размаху в холодильник и зубами поймал свалившийся на него цветок ничего не подозревающей герани. Она расцвела ароматными цветами от неожиданности; пол стал жидким, пошёл горбинками волн, которые тут же начали соревноваться, кто быстрее добежит до противоположной стены. Прямо в воздухе зажигались и гасли разноцветные огоньки. Кто-то оставил кожуру от колбасы на столе, она подсохла и превратилась в змеиную кожу. Тень от телефонного провода становилась всё длиннее и длиннее, потом превратилась в серпантин и стала летать по комнатам с торжествующими воплями. В шкафу ожили папины брюки, пролетели над Ванечкиной головой, штанины закрутились вокруг друг друга, заплелись в обруч, обросли иголками и повисли на гвозде над дверью Рождественским венком. Батареи играли на гармошке, метла флегматично жарила оладьи, корона маринованного чеснока цвета слоновой кости гордо украсила крышечку самой большой кастрюли. И торжествующая кастрюля запела испанские танцевальные мелодии, стуча в такт крышкой, как кастаньетами. Водопроводный кран вертел шеей из стороны в сторону и приговаривал: "С ума я, что ли, схожу? Или сплю? Что творится в мире?" "Наступил Новый год" - прочирикали пролетавшие мимо чайные ложки. Вдруг стало тихо-тихо и Ванечка почувствовал, что лежит в своей кроватке. Только темно и ничего не видно. Ага, это глаза закрыты. Мальчуган осторожно открыл глаза: да, так и есть: он лежит в своей кроватке, вокруг всё так, как и должно быть, все предметы на своих местах чинно и тихо стоят. Ванечка тихонько выскользнул из-под одеяла и сел на горшок. Что-то под ёлкой привлекло его внимание, пока он писал. Он подполз под неё и увидел небольшой свёрток. Вот он - подарок! - Ваня развернул шуршащую нарядную бумагу и увидел хрустальную звёздочку с переливающимися лучами. Приложив её к глазу, он разглядывал огромную снежную страну со сказочными замками и говорящими животными. Ваня потянул звёздочку в рот, лизнул - она показалась ему вкуснее всего на свете! Приложил к уху - она спела ему колыбельную, такую нежную, что ему стало тепло и уютно. Он, улыбаясь, забрался обратно в кроватку и уснул счастливый.