Настежь распахнутое окно с раздувающимися от ветра занавесками, как парусами. Сумерки. Перезвон колоколов, доносящийся со стороны небольшой беленькой церкви на холме. На полу стоят резиновый жираф, плюшевый мишка в голубых штанишках, пластмассовый волк из мультфильма «Ну, погоди!» и тряпичная кукла Ляля. Они смотрят в окно и наблюдают, как зажигаются фонари. Волк рассказывает в очередной раз о том, как он поймал Зайца, жираф вытягивает шею до полки с цветными камушками, мишка ищет пуговицу от своих штанишек, а кукла Ляля влюбленными глазами смотрит на веселого рыжего клоуна Алешку, стоящего на книжном шкафу. Он кажется ей таким далеким и недосягаемым, как мечта.
Один заблудившийся ботинок обиженно выглядывает из-под дивана.
Небо оделось по-модному: в бархатное темно-синее платье в белый горошек звезд.
Из кухни доносятся голоса:
- Где яйца, которые я приготовила, чтобы сделать себе яичницу?
- Кэти посадила бабушку их высиживать.
- А ты знаешь, как горько она расплакалась во время спектакля? Ей было жаль лебедя. Дирижёр подошел к ней и сказал: «Не плачь, я превращу тебя в флейту». Она удивилась и успокоилась. И все-таки давай пересадим бабушку в кресло, а из оставшихся целых яиц, если таковые ещё имеются, приготовим всё-таки омлет.
- Попробуем спасти и яйца, и бабушку. Ох, эта Кэти, если уж что надумает… Вчера я всю ночь искала свою ночную рубашку – Кэти, оказывается, надела её на швабру и играла, что это она – взрослая. И вежливо спрашивала у «взрослой» Кэти, как она живет, чем занимается, кто её муж – не тот ли драчливый соседский мальчик Кузька, который сломал её кукольную коляску?
- А ты заметила, как она разговаривает с предметами? Как с живыми. Неужели она слышит, что они ей отвечают?
- Конечно, слышу, - весело ответила вбежавшая на кухню запыхавшаяся Кэти. – Особенно, когда я разговариваю с радиоприёмником. Например, будильник – он горделивый бездельник, изображающий из себя ценную личность. Любит смотреть на свои гусарские усы – минутную и секундную стрелку. Впрочем, у него есть сила воли. Вот потому он и трезвонит каждое утро в назначенное время.
- Хватит болтать, садись есть, потом умываться и спать.
- А вы знаете, через двор проходят две дороги. Одна большая, широкая, а другая узкая, трудно проходимая. Каждое утро много людей проходят через двор, и все идут по широкой дороге, а другая – безлюдна. Только скрип повозки постоянно звучит на ней, но никто никогда не видел саму повозку. Странно, правда? Я завтра хочу пойти по ней и всё сама разузнаю.
- И не вздумай. Что за бредни? Поела – и спать!
- Ну вот, спать, опять зачем –то спать! Какие в этом городе живут вечно сонные люди! И ходят, спотыкаясь, и говорят скучно, и машинально гладят меня по голове.
- Спать, спать, Кэти.
- А я не буду спать, я буду смотреть в оба, вдруг что – нибудь произойдет.
-Произойдет… По попке ата-та произойдет. Скорее – в постель.
Кэти лежала с открытыми глазами и прислушивалась.
- Посмотрите на нашего разносчика газет, – какой он задумчивый и неловкий, - ворчала сварливая форточка.
- «Терпение, мой друг, и с нарисованного дерева будут опадать настоящие листья, если ты этого очень захочешь», - говорила картина в углу.
- Я не могу чихать больше трех раз в минуту, такая работа меня слишком утомляет,- сказал плюшевый мишка.
- А зачем же тебе чихать? – спросило кресло.
- Потому что меня зовут – Чихун.
А потом в водосточной трубе засопел дождь. Внезапно… кто-то произнес внятно и требовательно:
- Хочу сбежать в лес!
- И я хочу в лес – мечтательно произнес жираф. - Там можно успокоиться и прислушаться, и тогда каждая травинка будет рассказывать сказки, каждый листик – петь тихие, прекрасные песни.
От березки за окном отделился силуэт и превратился в изящную девушку. Она вошла в комнату сквозь закрытое окно и села на Кэтину постель.
- Мне нравится, как ты мечтаешь, - проговорила она, не открывая рта.
- Я посижу у тебя пару минут, можно?
Её зеленые шелковые волосы наполовину закрывали глаза, тогда она резко встряхивала головой, словно с чем-то не соглашалась. А глаза её, сияющие, задорные, смеялись и менялись.
- Вернулся, ты вернулся, ты здесь уже был - пропела она лунному лучу, кружась по комнате. – На этом острове ты уже был.
- Да, но только было совсем другое небо, ты вспомни. Оно было серое и тучное, а теперь темно-голубое и светящееся изнутри, как твои глаза.
Её волосы, как непоседливый дождь, всё время находились в движении. Кэти лежала не шелохнувшись, затаив дыхание, боясь что – нибудь пропустить.
- А ты знаешь, что семечко солнечного лучика есть в твоем карманном зеркальце, - нараспев сказала «березка». – Посмотри в солнечную погоду внутрь него, и найдешь. Посади его в землю – пусть вырастет большое икрящееся теплом и радостью дерево. – Ну, до свидания, маленькая фантазерка, - и «березка» исчезла.
Маленькая синяя точка на листе бумаги заплясала по столу и кувыркнулась на пол.
- Ой, - заплакала она. Кэти подняла её и посадила на лист обратно.
Взгляд её случайно упал на улицу за окном. По ней быстро шёл высокий могучий старик. Его борода развивалась и закручивалась вокруг шеи, как шарф.
- Кто это? – прошептала девочка.
- Это – Хозяин ветра, - ответили комнатные цветы. – Видишь, какой он величественный? Он заведует погодой.
Хозяин Ветра обернулся и произнес гулко и глубокомысленно:
- Никому не ведом даже собственный завтрашний день. Сохрани свой дар радоваться и удивляться всему, когда вырастешь, - и он исчез, растворился в темноте.
- Куда ушёл лунный лучик? – вдруг вспомнила о нем Кэти.
- Он сейчас на острове разбитых сердец, где играет музыка вечной любви, - ответило старинное большое зеркало в резной деревянной оправе.
- Если нарисованные деревья могут шуметь, стареть и терять листья, то от нарисованного ветра вполне можно простудиться. Закрывайте нарисованные форточки, господа, - вещал комод.
-А я хочу есть, - пропищал мышонок.
- Бесспорно, в бесконечности есть что-то пугающее. Особенно если речь идет об общении с тобой – высокомерно ответил комод.
Кэти смотрела в окно. Облака словно создавали шедевры - все их причудливые фигуры все равно таяли, растворялись в небе. Там, наверху, они жили в своём собственном городе, в котором были даже магазины. Например, в магазине печалей их было несколько видов: печаль с луком, с лимоном и горчицей. Облака ждали, когда пройдет ночь, чтобы с утра начать жить заново.
Вокруг постели бессонницы столпились и вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть маленькую удивительную девочку, разговаривающую с предметами. Кэти лежала и представляла себя взрослой девушкой, живущей одной в лесу. Представляла, как она ведет хозяйство, ухаживает за своим садиком, стирает, готовит еду, а в свободное время гуляет по лесу и поет. И голос у неё такой чистый и звонкий, что даже деревья кивают верхушками в такт песни, и шевелят листьями, как змеиными язычками, пытаясь подпевать. У грибов шляпки, как перевёрнутая миска, висящая на руке.
- Каждый имеет право время от времени на новую шляпку, - кокетливо произносит стареющая сыроежка. А в это время над землёй, как рука над головой, закинута радуга и парит, дышащая разноцветными полосками.
Потом Кэти вспомнила про свои игрушки и нежно погладила спящего мишку в штанишках. Недавно все игрушки помыли и почистили, и они принялись с удвоенным рвением веселить и развлекать Кэти.
Ветер восторженно выл вокальные вихри, вздымая ветки, волоча мусор и листья.
- У – у- у- у, -гремела воздушная песня.
- Тра – та – та – та, - вторил ей дождь, кубарем скатываясь по водосточным трубам.
- Опять за старое, - ворчал дедушка на портрете, поворачиваясь другим боком.
- Беду чую – чую, - прочирикали воробьи.
Уже прилетело, в щель сна заходило время утра. Проносилось по лысым затылкам деревьев, погасило ночные образы.
Ожиданием следов на бумаге ожили буквы, расступились, затрепетали в пригоршне руки и рассыпались по бумаге, собираясь в слова. И то, пора им за дело приниматься! Сейчас, например, они пересказывают, что говорит древесный сук.
Зазвонил будильник. Всё смолкло. Кэти надо было вставать.
- Ой, тётя, что сегодня ночью было! Прямо настоящие чудеса, превращения, вот послушай…
- Кэти, милая, никаких чудес и превращений не бывает.
- То есть, как это не бывает? Даже яблоко превращается в огрызок, цветок, увядая, становится сухим и сморщенным, грибы сами вырастают из земли – а ты говоришь, что превращений не бывает. Просто ты не хочешь их замечать, ты не наблюдательна. Понюхай воздух – чем он пахнет, о чем нам говорит?
- Он говорит, что жарятся гренки и готово какао, так что иди завтракать, - торопила девочку тётя. А Кэти наблюдала, как город пришел в гости к рассвету. А обитатели остались там, где опустился закат, бережно держатся за свои теории и привычки, и не хотят просыпаться.
После завтрака Кэти пошла гулять. У неё были мыльные пузыри. Они надувались большими, летели вверх, переливались, и в каждом сидел маленький толстый веселый человечек, надувающий разноцветные щеки. Кэти очень радовалась. Потом бабушка купила воздушный шар. Девочка вскоре отпустила его – он так мечтал улететь на свободу.
Кэти всё ещё гуляла во дворе. То она наблюдала за подавленным мужчиной, смиренно сидящим на лавочке (ждет, когда к нему возвратится хорошее настроение, - объяснила она), то представляла себя листиком, плывущим по большой луже с задорно приподнятым хвостиком. Каждое окно дома рядом с ней пахло каким-нибудь съестным запахом: фаршированным перцем, жареной картошкой, пирогами, щами из квашеной капусты. У Кэти даже слюнки потекли от этих уютных запахов и бабушка повела её обедать. Пушистый кот Чепчик спал, как всегда, на одежде в шкафу, вечно сердитые кастрюли недовольно громыхали крышками, грустная капуста тихо кисла в бочонке в углу. «Хрю-Хрю» - подал голос закрытый водопроводный кран.
На письменном столе стоял деревянный кораблик с парусами из полиэтилена. Он был призван навевать романтические мечтания на детские души. Но Кэти не любовалась корабликом. Она приходила с прогулок с оттопыренными карманами, полными причудливых камешков и осколков разноцветного стекла. Она складывала их в картонную коробку – это были её «драгоценности». Вечер таял, предметы снова начинали свой оживленный диалог, ночь с улыбчивым коварством бормотала о бесконечности неба, небеса накачались дождем. Кэти снилось, что она стала совсем – совсем маленькой и путешествует по новогодней елке, перебирая ножками иголки, торопится к игрушечному домику есть клубничное варенье.