Бледный образ, ранний вечер.
Мы одни у очага.
Ты молчанием душу лечишь,
Cчастье гроздьями даря.
Напитавшись сладкой негой,
Тонет лодка бытия.
Сны ложатся мягко снегом
На сознания поля.
Вижу небо, вижу солнце,
Вижу лет круговорот.
Время злобное смеется
И на пир чуму зовет.
Приходи де, посудачим.
Пошипим о том, о сем.
Свет в сердцах людей погасим,
Трусость жизнью назовем.
Было время, мир был чистым,
Детство голым и смешным,
Юношество беспорочным,
Старость, словно райский дым.
Но снесло все ветром века,
Поломало дерева,
И ползет душа калекой
Сквозь безвременья круга.
В круге первом страсть наживы.
Паутина у ворот.
Голод грубо и тоскливо,
Алчно кость души грызет.
Во втором кругу забитость.
Память угнетения лет.
В генах комплексов привитых
Плеткой свищет партбилет.
В круге третьем бескультурье,
Мракобесие и блуд.
Мусор мыслей люди в масках
Как искусство продают.
Во четвертом круге праздность.
Попивает неспеша.
Ум, заплывший жиром, гаснет,
Возбуждая телеса.
Ну а в пятом круге страхи
В сердце врезались мечом.
Совесть гордая на плахе
Будет нашим палачом.
Отошел от сна. Тревожно.
Оглянулся. Ты со мной.
Окунул лицо спросонья
В ворох кудрей золотой.
Нежно обнял твои плечи,
Ты сказала, чуть дыша:
Без любви, герой мой вечный,
Не спасется, знай, душа.
Я ответил: верно, Муза,
Время все с Земли сотрет.
Но любовь, пылая жарко,
Всех и вся переживет.