Глава седьмая
Предвестие во сне
…Они идут вдвоем по до безобразия бесснежной улице ночного Корейска. Милиционер шагает на редкость быстро и аритмично. Саша никак не может приладиться к его шагу и постоянно сбивает дыхание. К тому же милиционер очень большого роста и восточной наружности.
Почему-то он угнетает волю Саши одним своим присутствием, и не требуется ничего более для эмоциональной парализации задержанного.
Милиционер что-то рассказывает по дороге, и это еще больше подавляет Сашу.
Наконец они приходят на улицу Цоя. Милицейский участок находится в непосредственной близости, но, почему-то, милиционер не знает этого. Как-то моментально он становится русским подвыпившим и мучающимся от похмелья ментиком. Без бушлата и шапки. По-прежнему поздний вечер. Ментик не брит.
Он думает, как бы избавиться от головной боли, а Сашу предоставляет на время самому себе. Рядом стоит какой-то списанный старый служивый и говорит Саше: «Беги! Раз уж взялся бежать – беги!».
Саша бежит. Он летит по привокзальной площади. Вслед ему опять появившийся милиционер восточной наружности кричит: «Стой! Стой – убью!».
Саша трясется всем телом… Он решает бежать по менее видным местам, ныряет под автобус и, с трудом уворачиваясь и все равно задевая за выступающие части, выбегает на перекресток с улицей Корейской.
Саша бежит без памяти. На подходе к дому он встречает отца, пробегает, нет – даже пролетает мимо.
Отец в камуфляжной куртке, вокруг него ореолом - лето.
Раннее летнее утро. Родители Саши стоят рядом с ним. Он сам парит в воздухе на уровне второго этажа. На крышах сараев лежит листва.
- Я сбежал, сбежал, мама, я сбежал, папа, сбежал… - повторяет в какой-то прострации Саша, но родители его не слышат. Они мертвы…
………………………………….
Саша пил чай и смотрел все, что попадалось на редких, уже работающих телеканалах: новости – где-то немку съела акула, эротику – там занимались групповухой, тупые утренние и ночные шоу – там были одинаковые силиконово-блондинистые ведущие, с великим трудом связывающие слова без откровенного мата, и даже в мире животных – там, как всегда, все пожирали друг друга без санкций, квот и понятых.
Саша пил чай, пока не начинало тошнить, с трудом выжидал некоторое время и снова пил. Он никак не мог успокоиться. Пропел соседский петух, которого Саша так ненавидел за болтливость и несвоевременность и неоднократно обещал себе пристрелить, но которому так обрадовался в этот раз.
Проснулась кошка Суси (полное ее имя было Сумирэ). Она, как обычно, выдала два своих ежеутренних требования – куриную голову и кота. Саша покормил ее и лег на кровать. Суси пришла, улеглась рядом с ним на подушку и заурчала, довольная своей хулиганской выходкой. Саша был рад и ей. Он успокоился и уснул.
Саша не знал, что в этот день он уснет навсегда.