XVI. ЛИНИЯ СУДЬБЫ И ЛИНИЯ БАТОПОРТА
1.
С той незабываемой встречи «за рюмкой коньяку» прошло немало времени. Отшумело прохладное прибалтийское лето, как будто его и не было вовсе, пролетел как один день дождливый сентябрь, заклокотал штормами и листопадом оранжевый октябрь.
Помимо чужих лодок, Дербенёв успешно «откатал» все стрельбы и на своей «Б-224», а приказа ГК ВМФ о его назначении всё не было. Иногда Александру казалось, что разговор «по душам» ему приснился или ещё хуже, что разговоры остались разговорами, а реальная жизнь это совсем другое ; лодка, экипаж, семья, дети и проблемы, которые надо решать каждый день. А тут ещё из Москвы вернулись документы, представленные ранее к назначению на вышестоящую должность одного из молодых офицеров дивизии. Помимо отказа на представлении рукой Главнокомандующего было начертано: «Омолаживать кадры ; не значит озеленять их». Об этом случае стало известно всем, и Дербенёв откровенно загрустил. Ко всему прочему Чуйков всё чаще прилюдно начал выражать недовольство работой временно исполняющего обязанности старшего помощника, коим по-прежнему оставался Александр. В ходе этих нелицеприятных бесед с командиром Дербенёв однажды узнал, что вместо Потапкова после окончания 6 ВСОЛК ВМФ назначен капитан третьего ранга Поздняков, который в настоящее время «догуливает» свой позапрошлогодний отпуск, и пока не спешит к новому месту службы.
«Значит, Чуйков всё же запрашивал себе старпома с классов, а я так ; «для отвода глаз», — подумал Дербенёв, входя в кабинет к флагманскому штурману.
— Вызывали, Олег Георгиевич, — поинтересовался Александр.
— Приглашал, — вежливо подчеркнул Гречихин. — Присаживайся поближе, я в твои «честные» глаза хочу посмотреть.
Недружелюбный, как показалось Дербенёву, тон старшего начальника насторожил Александра.
— Ты как планируешь своё будущее? — холодно спросил Гречихин.
— Пока особо не задумывался, — солгал Дербенёв, но потом одумался и уточнил, — надеялся, что буду назначен старпомом…
— На какую лодку? — хитро улыбнулся Гречихин.
— А разве это принципиально? — изображая недоумение, ответил Александр.
— В общем-то, не принципиально, но я планировал тебя на следующий год отправить в Питер учиться штурманскому делу настоящим образом, а тут запрос из Главкомата пришёл.
— Какой запрос? — удивился Дербенёв.
— Старшие товарищи говорят, что у них несколько месяцев лежат документы к назначению старшим помощником командира «Б-181» некоего офицера, фамилия которого, инициалы и даже нынешняя должность до неприличия похожи на твои, но я об этом почему-то ничего не знаю…
— Виноват, — немедленно признался Александр, — не мог я никому и ничего рассказывать. Слово дал…
— Кому?
— Это длинная история, как-нибудь расскажу, — Дербенёв в отчаянии махнул рукой.
— И что прикажешь с тобой делать? Ему пророчат будущее флагманского специалиста соединения, а он в командиры подался. Предатель…— Гречихин как-то совсем не сурово произнёс последнее слово и тут же улыбнулся, потом, помолчав, спокойно продолжил, — запрашивали «кто ты» да «что ты» и как я тебя могу охарактеризовать. Ты знаешь, сначала хотелось наговорить гадостей, только чтоб не назначили. Уж больно мне стало неприятно за твоё недоверие, но потом я вдруг понял, что не имею права решать за тебя твою же судьбу. Поэтому, скрепя сердце, сообщаю: «Вчера 16 октября подписан приказ Главнокомандующего ВМФ о назначении капитан-лейтенанта Дербенёва Александра Николаевича старшим помощником командира «Б-181», с чем тебя и поздравляю.
Гречихин встал из-за стола и, подойдя к Дербенёву, крепко пожал ему руку. Офицеры обнялись.
2
Десять дней, отведённые Александру на сдачу дел штурмана и приём должности старшего помощника, позади, акты подписаны и утверждены. Конечно, не без «сюрпризов», но, во всяком случае, без юридических последствий. Главное техническое управление ВМФ в преддверии планируемой в следующем году боевой службы «расщедрилось» на ремонт основных узлов и механизмов «старушки-лодки», и теперь «Б-181» готовилась к переходу сначала в док, а затем к стенке судоремонтного завода. Для Дербенёва, первый день в новой должности выдался довольно напряженным и необычным хотя бы потому, что вчерашний штурман, не имеющий допуска к самостоятельному управлению кораблём и несению ходовой вахты, не успел толком ознакомиться с кораблём и экипажем, а пора уже руководить этим экипажем, к тому же кораблю предстоял переход по довольно узкому, мелководному и опасному в навигационном отношении Военному каналу.
— Занимай штатное место, Александр Николаевич, не скромничай, — обратился к Дербенёву Зайков, видя как тот пытается «примоститься» в центре мостика возле пеленгатора.
Не дожидаясь особого приглашения и всё ещё не понимая, кто же будет сегодня выполнять обязанности старшего помощника, Дербенёв перешёл на левое крыло мостика и посмотрел на командира, стоящего на правом крыле. Зайков приказал:
— По местам стоять со швартовых сниматься!
Александр машинально продублировал команду через «Каштан» для личного состава в прочном корпусе и в мегафон ; для швартовых команд, выстроившихся на надстройке в готовности к работе. Зайкову это понравилось.
— Видишь как лихо у тебя получается, то ли ещё будет, — заметил Зайков, видя некую скованность подчинённого.
Лодка послушно, словно подыгрывая Дербенёву, «выполняла» все команды. Сначала как бы «просыпаясь», а потом всё быстрее и чётче. Александр внимательно наблюдал за действиями командира и экипажа, реакцией лодки и ему очень хотелось как можно быстрее научиться всем тонкостям и премудростям командирского ремесла.
— В доке, Александр Васильевич, обязательно проконтролируй
восстановление шита якорного клюза…— обращаясь к штурману Стоянову, стоявшему за спиной у Дербенёва, заметил командир, — чтобы не потерять вновь.
— А якорь будем менять или так с деревянным и на боевую службу пойдём? — уточнил штурман.
— Как с деревянным? — опешив от услышанного, уточнил Дербенёв.
— А как же ты так дела старшего помощника принимал, Александр Николаевич, если не знаешь? — с ухмылкой переспросил командир.
— Как положено, всё по описи, — смутился Дербенёв, но быстро уловив подвох, отреагировал адекватно заданному вопросу, — к тому же якорь числится на лицевом счету войсковой части 63931, за который несёт ответственность персонально командир части, а не старший помощник.
— Первый день в должности, а «чешешь» как по писанному, — засмеялся Зайков, — молодец. Но якорь у нас действительно деревянный. Год назад во время шторма потеряли вместе с крышкой якорного клюза, когда в якорной стоянке болтались. Спасибо Женя Подлесный ; друг мой и строитель завода «Тосмаре» ; в деревянном цеху копию сварганил из дуба, хотел было из чугуна вылить, но спирта не хватило, чтобы расплатиться, так и ходим с дубовой игрушкой Холла.
— Говорят, что с годами дуб, постоявший в воде, становится железным… — невольно пошутил Дербенёв.
— Так-то оно так, но в океан с «липовым» якорем не пойдёшь. Буду договариваться, чтобы с какой-нибудь утилизированной лодки сняли и нам поставили, а механик списанное железо заводу на металлолом сдаст и за якорь рассчитаемся. Так что будет тебе якорь, старпом.
В акватории завода у сухих доков лодку ждали два небольших , но очень юрких рабочих буксира, которые быстро подхватили «Б-181» с носа и кормы, и стали заводить в док номер два. Зайков посмотрел на заводскую команду вместе с докмейстером расположившихся на стенке дока и, убедившись, что буксиры начали заводку лодки приказал:
— Записать в вахтенный журнал: «Начали заводку в док № 2 СРЗ-29 под буксирами. В управление кораблём вступил старший помощник командира капитан-лейтенант Дербенёв».
Александр даже вздрогнул от неожиданности, но виду не подал и только посмотрел в сторону открытого батопорта, линию которого как раз пересекала лодка. Как только форштевнь «Б-181» пересёк внешнюю границу дока, Дербенёв отдал первое в жизни самостоятельное командирское распоряжение:
— Центральный! Записать в вахтенный журнал: «Пересекли линию батопорта, начали постановку на кильблоки, в управление лодкой вступил докмейстер».
3
Спустя два часа после осушения дока лодка благополучно встала на кильблоки. Портальный кран подал заводской трап на лодку. Дербенёв объявил построение экипажа на стенке дока по «большому сбору»
— Товарищ командир, ваши бумаги, — из ограждения рубки доложил матрос-делопроизводитель и протянул Зайкову несколько отпечатанных на корабельной пишущей машинке листов.
Командир, бегло пробежав текст, передал листы Дербенёву.
— Что это? — удивился Александр.
— Подписывай, товарищ командир, это приказы о моём убытии в отпуск за прошлый и текущий год, потом госпиталь перед боевой службой, всё как положено…
— А я? — не понял столь стремительного «карьерного роста» Дербенёв.
— А ты с этой минуты временно исполняющий обязанности командира войсковой части 63931. Вот тебе план докового ремонта, — Зайков подал Дербенёву очередные бумаги, — вот ; план навигационного ремонта, как раз пока я буду в отпусках гулять, ты нашу старушку приведёшь в надлежащее техническое состояние, а вот и самое главное — зачётный лист на допуск к самостоятельному управлению кораблём. Дерзай, времени у тебя достаточно. А сейчас пойдём строиться, тебе ещё к докмейстеру идти, ведомости докового ремонта согласовывать, шило, кстати, приготовил?
— Я, приготовил, — донёслось бодрое заверение старшего механика из шахты люка.
— Добро, Николай Витальевич, тогда пойдём на стенку.
Личный состав, быстро поднявшись наверх, построился перед подводной лодкой по подразделениям. Зайков обошёл строй и, останавливаясь перед каждым командиром боевой части, отдавал какие-то распоряжения. Дербенёв, не предполагавший такого необычного поворота событий, в недоумении стоял перед строем.
— Товарищи подводники, — Зайков акцентировал внимание на слове товарищи, — я убываю в отпуск, за меня остаётся Александр Николаевич – наш новый старпом. Напоминаю всем, что в море ; я ваша мама, а вы мои дети. Именно я решаю все существующие проблемы, наказываю и милую вас, а на берегу вашей мамой является старший помощник, так что прошу любить и жаловать временно исполняющего обязанности командира «Б-181» капитан-лейтенанта Дербенёва.