«…решение служебной инструкцией не предусмотрено…
Да всякое на свете бывает. Вот каждый год на всем космодроме щели между плитами от травы лопатами чистят и пестицидами травят, а он вот все равно вылез. Почти на самом краю, там, где посадочная площадка обрывается и начинается газон, самодовольно раскинул округлые, упругие листья, вытянул к солнцу стебель, фотосинтезирует себе и в ус не дует…».
- Нет такого слова, «ФОТОСИНТЕЗИРОВАТЬ», - заметил заглянувший в блокнот Кувалдометр.
- Язык должен отражать эмоциональные особенности описываемого момента бытия.
Но Кувалдометр сделал свое грязное дело, разогнал мое писательское настроение. Я отложил блокнот и, откинувшись на рюкзак, стал наблюдать за тем, как сервисные службы, облепив шатл сорок седьмого, готовят его к старту. У нашего сорок седьмого таких шатлов два, транспортный и санитарно-спасательный. Вообще у нас в аварийно-спасательной службе все только поначалу сложно, а потом как-то втягиваешься, у нас специфика. Но это пока не попробуешь, не поймешь, а пару лет поработаешь и все просто.
Но если в двух словах объяснять, так у нас в классе предстартовых инструктажей плакат на стене висит «организация аварийно спасательной команды». Квадратики, стрелочки, все расписано.
У нас все так, как на плакате.
Сверху квадратик - «отделение управления», здесь у нас капитан - Большой Пес. До аварийки он служил в дальней планетарной разведке, но не сошелся характером с командованием или с характером командования.
Его помощник - Малый Пес. Он у нас временно, пока не придет разнарядка куда-нибудь повыше. Но там, похоже, все занято, и он помогает капитану нами командовать уже третий год.
Штурман-астронавигатор - Секс-тант. Прозвище у него из-за того, что на любом корабле или базе, где нам удается пробыть более часа, он умудряется удовлетворять свои амурные потребности, разумеется, при условии, что там оказывается персонал женского пола.
Потом Кувалдометр - кибернетик-аналитик. Все компьютеры, которые были, есть и будут, в его ведении. Задачки по математике он как орешки щелкает, что хочешь, вычислить может. Однажды за полминуты определил сколько раз нужно ударить кувалдой по деформированному шпангоуту, чтобы тот встал на место. Сделали как он сказал, и шпангоут встал как влитой, ну и позывной к нему прилип соответствующий. Душа человек, только в игры с ним играть неинтересно, в карты там всякие, шашки.
Второй квадратик - «Отделение борьбы за живучесть».
В него входит - Графит, спец по защите от радиации. С ним на аварии как за свинцовой стеной, ни в жизнь от радиации в ящик не сыграешь.
Потом химик-дозиметрист - Вакуум, на нем чистый воздух. С воздухом на авариях всегда напряженка, а Вакуум следит, чтобы мы и эти крохи не портили.
Вирус – судовой врач. Он у нас как и положено в космосе широкого профиля. Он и хирург, и стоматолог, и психолог и акушер. У него на сорок седьмом целая больница.
Туда же входят двое спасателей-санитаров Тельпфер и Трал. Работа у них по нашим меркам не пыльная, поднимай-тяни-складывай.
Я располагаюсь в третьем квадратике - «Ремонтно-восстановительное отделение».
Первым по списку идет Бомонд он и инженер и проектировщик и слесарь, короче голова на все руки. Он на 3D-синтезаторе может любую неподлежащую восстановлению деталь за полчаса синтезировать. Для него специально две тонны особого вещества таскаем, название не выговоришь. Эта масса в зависимости от требований может приобретать различные свойства. Хочешь гайку железную, хочешь тарелку пластмассовую. Но мы его Бомондом называем, за то что он скульптор любитель. Даже выставки устраивал, только кризис у него творческий.
Радиатор - второй в нашей группе . Его дело приводить в порядок системы вентиляции и отопления. Так сказать обеспечивать космическим волкам минимальный комфорт.
Третий - это Анод, на нем ремонт всего электричества. А его у нас сами понимаете вагон и маленькая тележка.
Потом Трон, спец по ремонту двигателей и реакторов, прозвище сокращенно от «плазмотрон» без него далеко не улетишь да и близко тоже.
В самом конце списка стою я, вакуум сварщик широкого профиля, все называют меня Флюс. Это такой специальный порошок, которым раньше засыпали место сварки, чтобы избежать окисления шва. Но у нас в космосе окислять швы нечем, да и технологии у меня под рукой самые современные, так что я последний Флюс на всю аварийную службу.
Кроме квадратиков на схеме есть еще множество стрелок и пояснительных ромбиков обозначающих внештатные формирования. В них я бы никогда не разобрался, не гоняй нас Большой Пес все время по боевому расчету. А потом Малый Пес, дай ему бог здоровья, организовал оперативную систему оповещения.
- Экипаж! На погрузку!
Голос Большого Пса заставил меня оторваться от записей. Забыл сказать - я писатель, но это не важно. До того как поступить в аварийную службу я пробовал писать для газеты, но в результате мнения моих редакторов на счет моего таланта разделились: одни сказали, что я бездарно искренен, а другие, что искренне бездарен. Ну да бог им судья, работая в аварийной команде начинаешь по-другому смотреть на вещи.
В транспортном шатле на самом деле не очень удобно. Пассажирская кабина оборудована по последнему слову техники, в том смысле, что ее спроектировали в последнюю очередь и собрали из последних деталей. Сидения узкие, жесткие тюки с вещами приходиться впихивать под сидения и прижимать ногами. От грузового отсека кабина отделена тонкой переборкой с раздвижными дверями. Экипаж на орбиту поднимается по частям. Это обусловлено тем, то присутствие лишних людей является дополнительной нагрузкой на системы жизнеобеспечения корабля. Поэтому во время подготовки наверху остаются только люди необходимые для погрузки имущества.
Шатл поднимается не вертикально, а набирает высоту как самолет, потому пока доберешься на сорок седьмой успеваешь выспаться.
Сорок седьмой, по классификации космофлота – ДРСБ - 47. Дальний ремонтно-спасательный буксир. А его постоянная команда соответственно АК-47.
Аварийка работает вахтенным методом, месяц в космосе месяц на Земле, если дежурство в пределах внутренней системы. И месяц через два, при дальнем дежурстве. Бывает еще сверхдальний рейд, это если нужно обеспечить какую-нибудь масштабную длительную операцию. Тогда отдых пропорционален времени дежурства. Нам пока не приходилось бывать в такой переделке, хотя и у нас приключений хватает, хотя кому и поход за пивом приключение.
Шатл швартуется с правого борта, в иллюминаторе возникает покатое днище корабля, кажущаяся бесконечной, титановая стена со множеством люков и россыпями заклепок. Перед швартовкой шатл на несколько секунд замирает, синхронизируя свое вращение с вращением корабля. На корабле вращение не ощущается, это просто издержки орбитального полета.
Потом выдвигается швартовочная площадка, шатл затягивается на нее лебедкой, «Ам!» - мы внутри . Теперь несколько секунд на выравнивание давления в переходном рукаве и мы дома.
На борту сорок седьмого у каждого своя каюта с удобствами, общий холл, спорт зал, столовая и камбуз. На нижнем ярусе технические помещения, мастерские, склады, тренировочный комплекс борьбы за живучесть. В носовой части командирская рубка, навигационный пост, и самое главное помещение корабля - десантная палуба. Здесь находятся скафандры и все положенное аварийным командам в соответствии со штатным расписанием.
Раньше штатное расписание у нас было в бумажном виде. Приходилось учить, а капитан гонял нас по нему на тренировках. И все равно получались ошибки, толкучка и задержки. К счастью Малый Пес, придумал корабельную систему личного оповещения.
Выглядит это как обычные наручные часы только без циферблата. Четыре цветных индикатора на каждый случай. Работает это так. Когда поступает сигнал о помощи, капитан, оценив обстановку, вызывает на десантную палубу только тех, кто нужен на аварии в данный момент.
Бывает четыре основных ситуации.
Техническая авария без нарушения герметизации - значит, корабль вышел из строя и экипаж не может справиться своими силами, это может быть и неполадки в системе и утеска радиации и пожар. Включается желтый индикатор.
Авария с разгерметизацией корпуса - взрыв или столкновение с внешним объектом. Загорается синий индикатор.
Авария с пострадавшими - это по части Вируса - зеленый индикатор.
И красный индикатор, значит, аварийный корабль не отвечает и не управляется, там может быть все что угодно, а раз так, то нужно действовать по абордажному расписанию.
Аварийно спасательные корабли обычно ведет патрулирование в определенном секторе и реагируют на сигнал тревоги от кораблей проходящих через их зону ответственности. Как правило с аварийного корабля поступает не просто вызов, а доклад о ситуации, если корабль обитаем. Автоматические транспортники ничего не объясняют, а только подают сигнал об аварии. Допуск на борт автоматов осуществляется по запросу с корабля спасателя. В прошлом рейсе на борту такого автомата мы подобрали кошку, автомат не мог понять что происходит у него на борту и подал сигнал об опасности хорошо хоть автомат был почтовый, а не газовщик или рудовоз. На почтовиках предусмотрен среднестатистический климат, пару дней жить можно. Вот я коротенько, в общих чертах и рассказал о своей работе.
- Ну что ты там карябаешь от первого лица, - заглядывая мне через плечо, процедил Вирус. – Тоже мне писатель, ты факты дай, расскажи людям, как мы геройски сражаемся с техническими неполадками на фронте освоения космоса.
А он прав что то я увлекся пересказом инструкций, вот как у нас бывает когда долго сидишь на Земле. Расскажу ка я вам как наш Большой Пес, по воле обстоятельств все эти инструкции нарушил. А было это так.
Уже целую неделю корабль ДРСБ-47, со своей командой нес свою нелегкую службу, или попросту дрейфовал в пяти тысячах километров над астероидным поясом. В просторечье эта зона называлась «средние широты», вернее самая их внутренняя границы. Конечно, официально, никакого деления в космосе не существует, но космонавты для себя подразделяют солнечную на ближние, средние и дальние широты. Откуда пришло это морское название, никто не уже не помнит, но оно прижилось, а раз так, то имеет право на существование.
Средние широты раскинулись от астероидного пояса между Марсом и Юпитером, до внешних границ Сатурна. Внизу, внутри пояса работали «гномы», крупные компании и маленькие артели, занимающиеся отловом и переработкой астероидов.
Словно маленькие сказочные человечки, рывшие горы в поисках сокровищ они перелопачивали триллионы тон не сумевшего стать планетой вещества. Клиентами аварийной службы они становились довольно часто, а случаи когда аварийка помочь уже не могла тоже были не редки.
Кроме гномов через сектор где «рыбачил» сорок седьмой проходили и газовозы, с лун Юпитера и научно пассажирские лайнеры, но с гномами хлопот было больше всего. Это были суровые бескомпромиссные в своей целеустремленности люди, с которыми природа боролась, как могла.
Работа аварийной службы здесь была сродни рыбалке. Корабль висел высоко над зоной прохождения астероидов и ждал, когда «дернется поплавок» - сработает аварийная сигнализация, значит кого то пора вытаскивать.
Сезон начался спокойно. За первую неделю дернуло только один раз и то по мелочи. Даже не пришлось входить в зону целиком, отправили шатл. По сему быт на корабле приобрел повседневно-рутинный характер, если конечно такое возможно в космосе. Ежедневные обязанности экипажа кораблей спасательной службы продиктованы требованиями постоянной готовности, рассчитаны по минутам, выверены по корабельным часам и вывешены в холле на специальном стенде.
Утро начинается с зарядки, на тренажерах. Притяжение на корабле создается только частичное, где-то половина от земного, остальное добавляет костюм-утяжелитель, со встроенными силовыми элементами. Разминка, пробежка, пропрыжка, и завтрак. Потом развод дежурной смены, и делая что душе угодно. Хочешь на корабле убирайся, хочешь закрепленное оборудование приводи в порядок. Одним словом делать нечего, так скучно, что даже книжку почитать некогда.
На дежурном мостике было все спокойно, об этом сообщала многозначительно молчащая сигнализация. Дело было к обеду и не охваченный дежурными заботами и движимый желанием узнать, что там на второе, экипаж понемногу подтягивался в холл. За игровым столиком у иллюминатора примостились Графит и Вакуум. На галопроекторе перемещались шахматные фигуры.
Знали бы, индусы, придумавшие эту универсальную разминку для мозгов, во что превратиться она в наши дни. В век когда человеку не стало хватать родной планеты, шахматная доска тоже оказалась ему мала. Теперь это была полноценная стратегия, с новыми фигурами и неограниченными возможностями по изменению конфигурации поля.
Вирус как всегда занял свое кресло в дальнем углу у журнального столикам. Неподалеку от него, Трал, скрючился над курсовой, а может над докладом, или рефератом. Аварийно спасательная служба лучший способ заочнику заработать на образование. Такая вот эволюция студенчества от разносчиков газет и кассиров фаст-фуда, до санитаров аварийно спасательной службы,
Войдя в холл я поправил поварской колпак, осмотрел собравшихся и торжественно объявил. – «На второе жаркое из оленины». В зале заметно оживились, фирменная оленина «от Флюса» или «под Флюсом», считалась традиционным деликатесом, и по некоторым данным не только на сорок седьмом. Вообще в команде каждый дежурил на камбузе, а по тому имел свой фирменный рецепт. Но у меня был особый случай, оленину я добывал сам.
Команда прибывала в предвкушении пира, и жадно принюхивалась к запахам просачивающимся из столовой. Стрелка часов предательски медленно ползла к полудню. Ей осталось преодолеть не больше сантиметра когда кораблю наполнился писком аварийной тревоги. Секунду люди смотрели на наручные коммуникаторы, гадая, какая лампочка загорится.
Вспыхнула красная - обед отсрочен на неопределенный срок. Аварийный расчет с пульсирующими красными индикаторами, бросился по коридору, на ходу застегивая кнопки и пряжки спецкостюмов.
На десантной палубе уже были Кувалдометр и Малый пес. Кибернетик был в скафандре, а старпом быстро проверял клапана систем жизнеобеспечения и готовность оборудования. Я привычным прыжком засунул себя в скафандр высшей защиты, автоматические замки закрылись и система жизнеобеспечения мгновенно настроилась на поддержание индивидуальных физиологических параметров.
- Получен сигнал о помощи, - начал инструктаж Малый пес. – Тип корабля неизвестен, порт приписки неизвестен, характер аварии неизвестен.
- Так может и не стоит нам туда соваться? - вставил Анод.
- Сигнал передан на общей чистоте с использованием общепринятых позывных , - не на миг не возмутившись репликой продолжил старпом. – Отказать в помощи кораблю передавшему сигнал бедствия мы не можем. Напоминаю порядок действия по абордажному расписанию, осмотр – проникновение – разведка - ремонт.
- Контакт с кораблем не установлен, - шипящим из-за шлема голосом произнес Кувалдометр. - Связь работает только в одну сторону. Все! Абордажная команда, на выход.
В аварийке всегда все решается по наполеоновски, ввяжемся в бой, а там посмотрим. В абордажной команде идут пятеро. Кувалдометр для общего руководства, Графит на случай радиационного удара. Я для вскрытия корабля , Вакуум, Анод, и Трон для проникновения и разведки
Шатл подходил к терпящему бедствие кораблю так, что команда не могла видеть его в иллюминаторы. Сделав несколько кругов, Кувалдометр прижал шатл к борту корабля и его, наконец, смогли рассмотреть остальные члены команды. Первое, что бросилось в глаза неправильная форма корабля.
- Внешних разрушений вроде нету, - отметил Анод, не отрываясь от сканера.
- Значит пролезть внутрь через пробоину не удастся, - посетовал я, - пойду готовить резак. Решили где вскрывать?
- Черт его разберет ни надстроек ни люков, макет какой-то, - констатировал Анод. – Запроси мостик, они не квалифицировали тип корабля?
- Нет, - отрезал Кувалдометр и, поднявшись из пилотского кресла, пошел к переходному шлюзу.
Внутренняя дверь шлюза закрылась, насосы откачали воздух и люди замерли, предвкушая встречу с великой пустотой. Внешняя дверь стала медленно отходить в сторону. Магнитные подошвы скафандров ослабили хватку и спасатели повисли в тесном кубе переходной камеры.
Корабль висел в пустоте в ожерелье из холодных алмазиков звезд. Снизу, где-то в темной бездне, безмолвно вращалось астероидное кольцо. Солнце было позади шатла, черная тень которого замерла на шершавой обшивке космического странника.
- Радиационный фон в норме, - сказал Графит.
- Вперед, - тихо скомандовал Кувалдометр, и подтолкнул платформу с оборудованием.
Маневровые двигатели чуть толкнули меня вперед и отключились. Корабль был а ста метрах, подходить ближе Кувалдометр не решился. Время казалось замерло, хотя путь к кораблю занял несколько секунд. Я выставил вперед руки, и мягко, как кошка коснулся корабля. Прижался к обшивке и замер словно прислушиваясь. Конечно ничего услышать я не мог, но это был мой привычный ритуал.
- Возьми чуть правее, - послышался в наушниках голос Кувалдометра.
- Вижу, - ответил я, поднося к обшивке металлодетектор.
Прибор показывал присутствие металла, но только его присутствие, обшивка была композитная.
- Металл и какой-то минерал
- Резак возьмет?
Вместо ответа я включил горелку и начал резать. Обшивка поддавалась не охотно минеральный компонент кипел и взрывался вылетая из расплава множеством искр, мелкой дробью стучащих по скафандру.
- Идет? – послышался в наушнике голос Анода.
- Береги глаза, - ответил я, зная, что Анод находится рядом и по привычке пялится на сварку, хотя его шлем и не имеет защитного стекла.
- Я не смотрю,
- Ври больше, знаю я тебя. Готово! Снимай!
Анод вставил в разрез захваты гидродомкрата и включил насос. Прямоугольный кусок обшивки отогнулся словно крышка консервной банки и лучи фонарей проникли в чрево корабля.
Графит сунул внутрь зонд дозиметр и через минуту одобрительно махнул рукой. Абордажная команда быстро, как на учениях, проникла в корабль и рассредоточилась в отсеке ощетинившись лучами фонарей.
Внутри была невесомость и вакуум, последнее было вполне предсказуемо. Спасатели оказались в небольшом отсеке с одной дверью напротив, сделанного входа. Анод закрепил на стене фонарь и осветил весь отсек. Вакуум с Троном загерметизировали проход пластырем, а мы с Графитом двинулись к двери, и стали ждать команду Кувалдометра.
- Никаких портов и сетевых ходов в отсеке нет, - осмотревшись сказал кибернетик. – Значит мы в полости защитного корпуса.
- На торговых кораблях такого не бывает, - заметил Трон, потирая руки, значит внутри что-то ценное. Пахнет вознаграждением.
Вакуум повернул вентиль баллона и заполнил отсек инертным газом. Посмотрел на наручный манометр и одобрительно кивнул. Теперь разгерметизация кораблю не грозила.
- В нашем деле жизнь лучшее вознаграждение, процеди Графит и нажал на рукоятку двери.
Команда проникла в основную часть корабля. Внутри было тусклое освещение, исходящее от прямоугольников на стенах.
Мы стояли в просторном коридоре, уходящем в обе стороны, конца коридора видно не было. Кувалдометр махнул рукой и двинулся по коридору, обшаривая стены лучом фонаря и отдавая короткие команды
- Стоп! Люк справа. Флюс, Графит осмотреть. Анод Что с напряжением?
- Никакой проводки не видно, - ответил электрик, ни щитков, ни выключателей.
- К стати вы заметили что освещение перемещается вместе с нами, - вставил Вакуум. – И атмосфера здесь кое-какая есть. Довольно сложная смесь газов. Будь это газовоз с протечкой, такого бы не было.
- Не взорвемся мы тут? – поинтересовался я, - если резать что придется, хотелось бы знать о перспективе.
- Нет, - ответил Вакуум. - Можешь варить сколько душе угодно.
- В коридоре делать нечего, - отрезал Кувалдометр и толкнул в плечо Графита. – Вскрываем люк.
Кувалдометр первым шагнул в люк и прежде чем остальные последовали за ним, он появился в проеме и преградил путь остальным.
- Трон отправляйся к входу встретишь Вируса, это по его части. Вакуум подстрахуешь.
Повисла неловкая пауза. Мы дисциплинированно мялись у входа поначалу даже не пытаясь заглянуть через плечо Кувалдометра. Но ожидание обещало затянуться и понемногу людей одолело желание глянуть в неизвестность хоть одним глазком, наверно такое же чувство одолевало первых астрономов с их примитивными телескопами. Первым не выдержал Графит и, ссылаясь на свои обязанности по проведению регулярных замеров уровня радиации и безопасности экипажа, он попытался протиснуться между кибернетиком и краем люка. Возникла небольшая давка, Кувалдометр крякнул и подался на немые уговоры товарищей.
Мы ввалились в люки и замерли от неожиданности. Отсек , куда мы проникли казалось не имел стен, он был столь огромен, что определить его форму тоже было невозможно. Все пространство насколько хватало глаз было заполнено желтовато красными сосудами неправильной формы соединенными замысловатым переплетением то ли проводов, то ли артерий. Последнее определение подходило лучше всего, поскольку вся эта система мелко дрожала и едва заметно пульсировала в такт с каким-то мистическим ритмом.
- Это не металл, - сказал я, прикасаясь к одному из сосудов. – Похоже, что это бог знает из чего сделано.
- Не могу понять вроде внутри что-то есть, а рассмотреть не могу , - добавил Анод. – Странно вроде угадывая какие-то формы внутри этих капсул, но они меняются.
Действительно, внутри капсул проглядывали какие-то объекты, но что это сказать было невозможно. Казалось, что внутри капсул все менялось, как только взгляд улавливал нечеткие формы.
- Странно это похоже на все сразу и ни на что конкретно, - добавил Графит. Вот в этом только что было нечто похожее на птицу, а сей час это осьминог.
- Какой же это осьминог, - возмутился я, - обычный паук.
- Опочки, мама родная! - оглушил всех пронзительный голос Вируса. – А кто это тут у нас самостоятельно, не мытыми руками, щупает всякое, бог знает что? Какой позор, опытные спасатели, а лезете в ЗПБФ как к себе в я не знаю куда.
- А ты что видишь вот здесь? – Кувалдометр взял Вируса за рукав и подтолкнул к ближайшей капсуле.
- Молекулу ДНК, - не секунды не раздумывая ответил врач, но тот же поправился. - Хотя это скорее это похоже на вирус гриппа. Я кажется понял!
Вирус высвободил руку из цепких пальцев кибернетика и стал осматривать капсулы планомерно обшаривая все близлежащие переплетения.
Пока доктор с кибернетиком, занимался научными изысканиями, мы, технари незаметно для них продолжали делать свое дело. Графит с Анодом нашли нечто похожее на кабельный ходок, прикрытый полупрозрачными лючками-панелями. В глубине виднелись толстые кабели, в странной узловатой оплетке. Электрик не мог точно поручиться, за их назначение, но они по крайней мере указывали куда идти.
По кабелям пришли к приоткрытой двери, за которой Графит зафиксировал незначительное превышение радиоактивного фона. Активировав защиту, мы вошли в отсек.
- Кувалдометр, здесь что-то вроде реактора. Похоже, все системы питаются отсюда, – коротко доложил Анод
- Осмотреть все аккуратно, у Вируса есть догадки, на что мы набрели. Отправляю к тебе Трона, - ответил Кувалдометр.
Мы с Вакуумом двигались в противоположную сторону и ничего примечательного не обнаружили, кроме пульсирующих капсул с непонятным содержимым, нам ничего не попалось.
В ожидании команд от Кувалдометра мы стали рассматривать капсулы, и вскоре заметили некоторые закономерности. Внутри капсул сероватые тени принимали образ того о чем мы думали в этот момент. Это не бросилось в глаза сразу, но теперь было очевидно. Кроме того Вакуум заметил, что сначала образ возникал в ближайшей капсуле, а потом исчезнув в ней, появлялся в следующее, и так далее по цепочке, словно капсулы передавали информацию друг через друга. От осознания этого нам стало не по себе, и мы стали потихоньку пятиться в сторону Кувалдометра.
- Похоже нас снимает скрытая камера, - налетев спиной на кибернетика сказал Вакуум. – Только снимает она наши мысли.
- Я тоже заметил, - согласился Кувалдометр. – уже минуту стараюсь ни о чем ни думать. Но похоже она берет мысли прямо из подсознания. Трон, что у вас?
- В реактор химический, - ответил Трон. Я, кажется, понял, что с ним ни так, могу наладить.
- Внимание команда, - на этот раз Кувалдометр обращался ко всем сразу. Всем кроме Трон и Анод запускают реактор по моей команде . Графит, Флюс и Вакуум вернуться к выходу. Вирус что у тебя?
- Я все понял, нужно срочно возвращаться. Единственное на что Я надеюсь что он нас отпустит.
Все кроме Трона и Анода собрались у выхода и стали ждать команды Кувалдометра. Но тот как и положено связался в капитаном. Вообще капитан слышал все наши переговоры и владел ситуацией. Теперь он слушал сбивчивый доклад Вируса.
- Внутри корабля находиться колония неких организмов. Вернее заготовок для организмов. Это что-то вроде зерна, которое, попав в почву, прорастает.
- Вот это поясни, – прервал капитан.
- Здесь все зависит, так сказать, от почвы, - попытался объяснить доктор, - эта колония, попав в пригодную для жизни среду, начинает к ней приспосабливаться и преобразовываться. Осваивать ее таким образом.
- Биологическая бомба? – снова прервал его Большой Пес. - Если она попадет на Землю, что произойдет?
- Это самообучающаяся очень сложная система организмов. Вернее система и есть организм. Она может приспособиться в любой пригодной среде, но похоже она способна самостоятельно выбирать подходящую среду. Это, все-таки, рукотворный корабль, а не природное образование.
- Ты мне скажи у нас в системе все-таки биологическая бомба? – требуя конкретики продолжал настаивать капитан. – Если это так мы должны принять меры к ее ликвидации.
- Не согласен, - вмешался Кувалдометр. – Они позвали нас на помощь. Значит это разумные существа.
- Как я это потом объясню? Это все псевдонаучные догадки. Вы же сами доложили, что оно читает мысли. А если это работает и в другую сторону. Ты уверен, что твой разум не находиться под контролем?
- Надо думать, - многозначительно ответил Вирус.
- Надо выполнять свои обязанности. Мы спасатели.
- Вот именно, что спасатели, - заспорил Кувалдометр. - Нас попросили о помощи…
- Довольно! - резко оборвал его Большой Пес. - Я должен принять решение. Ваша задача устранить неисправность, заделать брешь и ждать на шатле. Даю на все про все полчаса.
Наша бригада уложилась раньше срока и едва нам удалось снять скафандры как начался стихийный митинг. Мнения по поводу происшествия не были однозначными. Одни полагали, что гостя нужно отпустить восвояси. Другие настаивали, что такой случай нельзя упускать ввиду его бесценности для науки. Сошлись только в одном, что поступить придется, так как скажет Большой Пес.
Но капитан молчал. В иллюминаторе виднелся шершавый корпус гостя, который, казалось, тоже ждал решения своего вопроса.
- Интересно, о чем о думает? – вытирая пот спросил я
- Не знаю, - ответил Вирус. – Ему, наверное, миллионы лет. И когда еще это зерно коснется почвы. И какая она будет.
- Капитан запрашивает десантную команду! – прогремел в динамике уверенный голос Большого Пса. – Катеру вернуться на корабль. Силовой захват гостя будет отключен.
В туже секунду гость словно ожил. Он повернулся и стал уходить наискосок, прочь от астероидного пояса. Едва лучи прожекторов соскользнули с его обшивки, он навсегда исчез в великой пустоте космоса.
На сорок седьмом Малый Пес всех усадил за писанину, в которой потребовал подробно изложить все обстоятельства пребывания на корабле, вплоть до цвета световых панелей. Вирус вместе с Кувалдометром и Троном сверх этого еще и объяснялись с капитаном лично.
Но вселенная устроена таким образом, что все когда-нибудь заканчивается и проделанная работа навсегда исчезает в глубине времени. те кому не довилось побывать на борту гостя расспрашивали то Анода, то Вируса.
Однажды под конец дежурства, я отлучился с мостика и в холле встретил Большого Пса. Капитан сидел в кресле и читал какой то журнал, из тех что во множестве попадали на борт вместе с багажом.
Я сел напротив и нагнулся чтобы рассмотреть обложку.
- Ну, а у тебя какой ко мне будет вопрос? – не отводя глаз от страницы, буркнул капитан.
- Что ты написал в бортовом журнале?
- Ничего не написал, - ответил Большой Пес, и резким движением швырнул журнал на столик. – Я счел возможными ничего не писать по данному случаю. Ваша вылазка фигурирует как учебная. Топливо, потраченное катером, я списал. А ваши рапорта уничтожил.
- Но почему? Подобных подтвержденных случаев единицы, это же бесценная находка.
- Понимаешь в чем дело, - капитан встал и подошел к иллюминатору. - Я в космосе не первый день. Для меня он работа, а в большой работе, каждый должен делать свое дело. Мы свое, а гость свое. И не мне ему мешать. Я сделал то, что должен. И знаешь, оказывается, делать то, что должен и делать то что обязан это ни одно и тоже.
- Пожалуй. - кивнул я, становясь рядом и взглянул в темноту вселенной. – А вдруг и мы когда-то точно так же
- Кто знает, - задумчиво улыбнулся капитан. – Кто знает.