За окном веселились люди. Женщины танцевали в красивых платьях, пряча лица за пестрыми масками. Мужчины смеялись, пили вино, а дети бегали рядом и играли друг с другом. Скоро вечер спустится на город, спрячет пороки и осветит светом уличных фонариков мистику и праздничное счастье.
Седовласый старик сидел в своём кресле и смотрел в окно. Легкая улыбка тронула его губы, а сухая рука пригладила короткую бороду.
- Дедушка! - дверь со стуком распахнулась, и в маленький кабинет влетела стайка ребятишек. Три мальчика и красавица девочка.
- У-у, кто ко мне пришел, - широко улыбнулся старик и распахнул объятия для своих внучат.
- Дедушка, а пошли на улицу, - маленький конопатый мальчишка указал пальчиком на окно.
- Да-да! - поддакнули ему остальные, а старик лишь погладил их по головке.
- Милые мои, вы уж простите, но я привык праздновать осень дома.
Детишки удивленно посмотрели на своего старика. Он удобнее устроился в своем кресле и задумчиво посмотрел в окно.
- Да, дома, - тихо, будто самому себе произнес старик, а потом неожиданно живо и весело посмотрел на детей и сказал. - А вот вы идите, наверное, еще не попробовали осенних сладостей.
Его внуки радостно воскликнули и побежали прочь, забыв, что хотели позвать дедушку с собой. Но вдруг малышка остановилась возле двери и, оставив своих братьев, подошла к старику.
- Деда, ;-немного нечетко произнесла она. - А почему ты привык дома праздновать?
Старик протянул руки и помог своей внучке сесть на колени.
- Хочешь узнать?
- Угу, - кивнула девочка.
За окном манил своими огненными красками праздник. Мальчишки уже дергали тетку, продающую сладости, за край фартука и канючили конфет, а взрослые только посмеивались и тоже уговаривали её дать сорванцам сладкого бесплатно. Но девочке это в один миг стало неважно. Конфеты она может получить и завтра, да и праздник только начинается. А дед не каждый вечер в настроении рассказать историю из своей жизни.
- Точно-точно хочешь послушать? - шутливо спросил старик. Дождавшись, когда его внучка согласно кивнет, он начал:
- Посмотри в окно, моя девочка. Мне каждый раз больно смотреть на эту улицу, особенно осенью. Ведь когда я был мал, старше тебя на несколько лет, то на этом самом месте произошло событие, которое я никогда не забуду.
1496 год. Зима.
Полная красавица луна выглядывала из-за бледных облаков, освещая своим мистическим светом неровный, старый тротуар, покрытый островками из грязного снега. Ей помогали изогнутые фонари, свечи в которых были зажжены всего несколько часов назад. Одинокий старый кучер сидел на лавочке своего дешевого черного экипажа, держа в, облаченных в перчатки, руках поводья. Его гнедая лошадка нетерпеливо ударила копытом и шумно выдохнула горячий воздух.
Мы шли мимо этого экипажа. Моя сестра аккуратно делала каждый шаг, шла медленно, не спеша. Капюшон коричневого плаща прятал её лицо и платье, только тонкая темно-синяя кромка выглядывала и задевала грязную, влажную землю. А за ней уже брел я. Голова мерзла, казалось, что мои волосы превращаются в короткие сосульки. Но я терпел. Тяжелая коричневая куртка была распахнута: все пуговицы отвалились, а запахиваться мне надоело. Поэтому я шел за сестрой и старался не думать о том, сколько нам ещё надо пройти.
Мы направлялись к темному дому, в окнах которого горел свет. Сестра взялась за холодные резные перила и тут же одернула руку, но после снова схватилась, только более смело и крепко. Я же, потупив взгляд, встал рядом и ждал, пока она постучится в дверь.
С неба начал падать снег. Белые хлопья, как маленькие ангелочки, кружась, спускались с небес на землю, ложась искрящимся в лунном свете слоем. Подняв голову вверх, всматриваюсь в уже затянутое облаками небо. Так серо, будто туман поднялся к небосводу.
- Томми, не стой на месте, - ласково окликнула сестра и поманила в дом, дверь которого открыла низенькая, полная женщина, вытирая руки о белый фартук.
- Иду, - быстро перескакиваю пару ступенек и встаю рядом с сестрой.
- Маргарита, спасибо, что согласилась нас приютить, да в такой час, - проходя в дом, говорила сестра, подталкивая меня вперед. За нами закрылась дверь, пряча от холодных глаз кучера и его гнедой лошади.
- Ох, дорогая моя Мария, я всегда рада вас видеть! Надеюсь, вы добрались без проблем? А то на улице уже ночь, - лепетала женщина, уходя вглубь дома, пока мы снимали верхнюю одежду.
- Нет, всё хорошо, - сестра повесила зимний плащ на резную деревянную вешалку и откинула назад черные вьющиеся волосы. - Я уже за столько лет успела привыкнуть к этой дороге. Да и у меня есть личный провожающий, да, Томми?
- Да, - киваю и смотрю на сестру. Я всегда рядом с ней, но мне так больно видеть Марию. Мне нравится её теплая, ласковая улыбка, тихий голос, но… так больно не видеть её глаз. Я даже не знаю, какого они цвета. Голубые, небесные как у отца или же такие же зеленые как у меня и маменьки? Я знаю, я ещё маленький, мне не нужно так остро реагировать на слепоту сестры, но как избегать этого чувства, когда она всегда рядом с тобой? Я так сильно люблю сестру и мне так противно и обидно понимать, что я всего лишь слабый мальчик, который не может даже объяснить какого цвета небо, что значит серый или желтый. Может быть, мне надо вырасти? Чтобы что-нибудь изменить. Мария провела рукой по воздуху, будто что-то ища, а когда ладонью коснулась моей макушки, улыбнулась и произнесла:
- Ты снял куртку?
- Угу, - протягиваю ей свою одежду. Хотел было улыбнуться, но вновь увидев её закрытые глаза, сдержался, ведь это бессмысленно, сестра всё равно ничего не увидит. - Давай я сам?
- Не дотянешься, - шутливо сказала Мария и повесила ватник рядом со своим плащом. Девушка провела рукой ото лба до макушки, задевая вязаную синюю повязку, убирающую челку назад. Маменька сама связала ей эту повязку. Черный и синий узоры переплетаются, словно змеи, создавая красивую картинку. Непонятную, но от этого не менее красивую.
- Мария, Томми, что ж вы так долго? - вышла в коридор женщина. Маргарита была нашей соседкой. Эта одна из самых прекрасных и добрых женщин, которых я знаю! Маргарита часто сидела с нами, когда маменька не могла - к сожалению, она слаба здоровьем - поэтому эта женщина стала нам с Марией очень дорогим и близким человеком. Несколько месяцев назад дом Маргариты был охвачен пожаром, поэтому ей пришлось переехать. Но маменька не перестала с ней общаться, а мы с сестрой - ходить к ней вечерами. Сегодня, правда, мы не просто на чай зашли. Мария сказала, что что-то случилось с комнатами, поэтому нам надо где-то переночевать. Маргарита предложила нам кров. Теперь мы, пройдя по темным улицам нашего старого городка, здесь. Хотя, это был опасный шаг.
- Вы хотите покушать? Или вам сразу постелить?
- Я бы спать легла, а ты? ; сестра положила руку мне на плечо. Порой мне кажется, что она это делает, чтобы не потеряться. Не потерять связь с миром, который не видит.
- Я тоже не хочу кушать. Маменька нас покормила перед уходом.
- Ох, ну и чудненько. Тогда подождите немного, я вам постелю. А уже завтра побалую своими булочками! - лепетала Маргарита, пока мы шли наверх.
У нас с сестрой одна комната. Небольшая, добротная. В ней две простые деревянные кровати, столик между ними у окна, а еще шкаф возле двери. Шторы в белый цветочек не были задернуты, поэтому из окна открывался красивый вид на улицу. В такой комнате удивительная атмосфера, когда хочется забраться на стол и смотреть в окно, ожидая какого-нибудь чуда. И этим чудом может стать любой ночной прохожий. Только… редко такое бывает. Признаться, сидящий недалеко от дома кучер - это удивительное событие в такой час.
Я быстро разделся и лег в кровать, постеленную Маргаритой, отвернулся к стенке, ожидая, когда сестра приготовится ко сну. Мне нравится вдыхать запах свежевыстиранного постельного белья, от него клонит в сон. Это приятно.
И я задремал, сморенный сладкой негой. Только лай цепных псов разбудил меня. Было так тепло, что я собирался повернуться на другой бок и продолжить спать, но увидел, что Марии нет. Кровать сестры была чуть смята, но было видно, что Мария даже не ложилась.
Взъерошенный, откинул одеяло и пошел на кухню. Вдруг, сестра с Маргаритой сидят там, пьют чай? Но никого не было. Из комнаты Маргариты раздавался храп женщины. А сестры не было. Не было и её плаща. После этого я так быстро побежал наверх и оделся, как не делал это никогда. Накинув ватник, я тихо вышел из дома. Не хотелось будить Маргариту.
На улице было холодно. Снег продолжал падать, только уже сильнее. Дорога была почти скрыта за белоснежным слоем, который прятал её грязь. Черного экипажа уже не было. Не было и следов от колес и лошадиных копыт, значит, кучер покинул это место давно. Но были следы ног, ведущих из дома Маргариты. Я побежал в сторону, куда ушла Мария.
Часто она выходила ночью из дома, когда ей не спалось, и ходила во дворе дома, пока не становилось холодно или же ей не надоедало. Возможно, сестре не спалось и сегодня, только родной дом и дом Маргариты - это разные места. Здесь нет двора и забора. А гулять по ночам в нашем городе опасно, ведь как только тьма спускается на землю, вместе с ней ступает легенда и ужас провинциального городишки. Не пьяницы или же воры с убийцами так страшны. Даже они боятся блуждающей по ночам легенды. Никто его не видел, но все знают, что он есть. Знают и боятся. Почти никто не выходит на улицу ночью, ведь велик риск встретиться с городским чудовищем.
Возле дома следы были не очень отчетливыми: снег почти скрыл их, но постепенно они становились яснее. Я приближался к сестре. Вскоре я увидел её силуэт.
Невысокая, хрупкая, она стояла на одном месте, пока крупицы снега падали на её плечи и голову, спрятанную под капюшоном. Свет фонаря падал на Марию, освещая её фигуру. Я хотел было окликнуть её, но внезапно услышал голос Марии:
- Простите, я вышла пройтись и, кажется, заблудилась, - в безлюдной улице её голос был удивительно громким. Так непривычно. Но, безлюдная ли улица? Я спрятался за лестницей ближайшего дома в ожидании. Возможно, мне придется бежать к сестре, чтобы защитить её, так убежать. Но пока я не знал, что делать, да и… я ведь мальчишка, мне немного страшно.
Перед сестрой, в самой тени стоял человек. Его фигура была скрыта черным плащом. Человек был неподвижен, но вскоре сделал шаг к свету. Мужчина. Немного сгорблен, от чего даже в свете нельзя было увидеть его лица. Сестра, услышав, что он подошел к ней, улыбнулась своей простой, девичьей улыбкой.
- Ваши следы пока не замело, я могу вас проводить, - у незнакомца был хрипловатый, басистый голос. Он говорит так же тихо, как Мария, но хоть мы были далеко друг от друга, казалось, что совсем рядом.
- Спасибо вам огромное, вы меня так выручите, - сестра подождала, когда мужчина подойдет к ней и, легко положив руку ей на плечо, не поведет в сторону дома Маргариты.
- Ничего, только… вам не страшно в такой час? Да и меня вы не знаете, - тихо произнес незнакомец. Он озвучил мой вопрос. Мария лишь помотала головой.
- Я не вижу вашего лица, но чувствую, что вы не злы. Может, это женская глупость, но я хочу верить, что у меня хорошая интуиция. Хотя совру, если скажу, что не бьется от волнения и легкого страха сердце.
- Вы очень наивны, - с ноткой иронии и грусти произнес мужчина. Он выпрямился. Свет фонаря упал на его лицо.
Я… это был первый раз, когда я испугался. За сестру. За себя. Лицо этого человека. Оно ужасно. Вся левая сторона покрыта коричневой, густой шерстью, переплетённой узором с черной чешуей, как нитки на повязке Марии. Шерсть клочьями спускалась к шее. Огромный глаз. Такой безумный, черный. Кажется, что нет зрачка, что там пустота. Но маленькая красная точка - зрачок, горит, как у Дьявола, как у монстра из страшилок. Но это была не детская сказка. И это был действительно монстр. Мои руки дрожали от страха по-настоящему, я боялся даже дышать. Сердце будто остановилось, когда чудовище… улыбнулось. Гнилые, желтые клыки. Я прямо чувствовал, как от них веет отвратительным запахом крови. Невыносимым. Выворачивающим душу наизнанку. Хотелось сорваться с места и бежать. Бежать куда угодно, лишь бы быть как можно далеко от этого безумного взгляда, этих леденящих кровь клыков.
Но самое страшное, что… сестра всего лишь мило улыбнувшись, повернулась в сторону дома и мирно шла рядом с монстром. С легендой, ужасом нашего города. А я, как трус, стоял на одном месте, боясь шевельнуться. Всё геройство улетучилось в один миг. Мария… она же не видит ничего. Она не видит истинного лица этого чудовища! Черт возьми, у меня остановилось сердце, когда я это понял! Но я не мог даже крикнуть. Я стоял возле лестницы, а Мария шла рядом с ним.
- Если вы хотите со мной что-то сделать, то, - она остановилась и повернулась лицом к чудовищу. - Делайте это сейчас. Окрасьте белый снег моей алой кровью, если вам это нужно. Зачем тянуть время? Докажите мне, что я ошиблась в своих суждениях.
И монстр стоял. Он стоял и смотрел на Марию. Я не видел его взгляда, его уродливого лица, но я чувствовал его удивление. Моё тело внезапно потеряло вес. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Сорваться с места - это было так легко. Но я так и не сдвинулся.
- Ха-ха-ха, - смех его был грузный, басистый. Очень-очень громкий для пустой улицы. Его, должно быть, слышали все люди, прячущиеся в своих домах, но еще не уснувшие.
- Пойдемте, сейчас холодно, - это всё, что сказал монстр.
Они шли медленно. То исчезали в тени, то появлялись в свете фонарей. Я смог двинуться, когда понял, что на улице остался совсем один. Что уже нет их силуэтов. Помню, как мчался домой к Маргарите. Как горело горло от холодного воздуха, как чуть не упал в сугроб. Я не сводил взгляда с еще не исчезнувших следов, ведущих к знакомому дому.
Но возле дома никого не было. Не было и продолжения следов. Страх вновь начал меня охватывать, меня посетила мысль: «А вдруг он вошел в дом Маргариты?»
Почему он не мог привести сестру домой, а после ворваться и убить её вместе с Маргаритой?
Я вбежал в дом и ожидал услышать крики, увидеть кровь, бардак, бешенный взгляд и окровавленные клыки, но… было тихо. В гостиной тикали часы, наверху слышался храп Маргариты. Было тепло, темно, тихо. Будто я не был только что на улице, не видел, как сестра идет рядом с чудовищем.
Плащ Марии висел на резном крючке, её обувь аккуратно стояла возле двери. Быстро раздевшись, я поднялся наверх. Мария уже лежала в кровати. Наверное, она думала, что я мирно спал, поэтому не подняла шум из-за моего отсутствия. Я подошел к кровати сестры, желая удостовериться, что с ней точно всё хорошо. Мария спала. Возможно, она притворялась, по ней… нельзя сказать. Но думаю, тогда она уже спала. После прогулки она быстро засыпает.
Лицо Марии было умиротворенным. Её нельзя назвать красивой. Обычная, милая девушка. Но для меня сестренка самая лучшая, красивее королевы.
Я лег спать. Засыпая, корил себя за трусость, ведь могло всё произойти иначе. Горячая кровь сестры могла окропить ледяной снег под торжественный смех монстра. Но всё обошлось. Засыпая, я корил себя за трусость, но и дал себе обещание больше не бояться. Городское чудовище еще бродит по улицам нашего забытого городка, поэтому я должен стать храбрее, чтобы защитить свою сестру. Свою слепую, наивную и слишком добрую сестру.