Солдат должен уметь метко стрелять, иначе это не солдат вовсе. Пусть ты штабной писарь, пусть ты оператор на пульте радара ПВО, пусть ты стратегический ракетчик, и твое главное оружие может натворить в стране «вероятного противника» десяток Хиросим, но у тебя есть закрепленный за тобой автомат Калашникова, и ты обязан хотя бы в мишень размером с сарай из него попасть. А вдруг уругвайские диверсанты? К тому же ты – русский. В твоей стране даже слабая женщина с врачебным дипломом умеет разобрать и собрать АКМ… точнее, умела несколько десятков лет назад. А ты, мужик, защитник Отечества, и не можешь? Не стыдно?
О разных «элитных» войсках вроде ВДВ или морской пехоты и речи нет – высокое звание русского десантника просто обязывает быть круче чем техасский рейнджер Чак Норрис. Потому что, в самом-то деле, щенок этот ваш Чак Норрис. А вот его «тезка», «дедушка» воздушно-десантных войск Игорь Ионов по прозвищу «Уокер»… Кроме шуток – наши «боевики» многажды ставили в позу пьющей антилопы самых что ни на есть крутых и откормленных американских спецназовцев. Так что «ноблисс оближ» - положение заставляет.
* * *
Чтобы хорошо стрелять, нужно много тренироваться. В российской армии (в отличие от армии советской) на огневую подготовку часто забивался болт. Да и вообще с оружием было все непросто. В 90-е встречались такие воинские части, в которых автомат видели один раз за два года – на присягу. И ведь были это не легендарные стройбатовцы (тем и лопаты хватит уработать любого «зеленого берета»), а вполне себе обычные бойцы ВВ или, например, береговые части флота. Кто-то скажет, что я вру, но в 1999 году я своими глазами видел, как в одном автомобильном батальоне ВМФ принимали присягу молодые матросы. Автоматы им… привезли из соседней части морской пехоты, а после церемонии отобрали обратно. И больше оружия эти пацаны в руках не держали. По сути, автобат был полностью безоружен, разве что дневальным выдавались штык-ножи. Ну и какие это солдаты?
Там же, где шкодливая рука высших военачальников еще не додумалась отнять у солдата его верный карамультук, худо-бедно, со скрежетом, но проводили занятия по огневой подготовке. Причем самой стрельбе в них отводилось меньше всего времени. Если кто-то удачно откосивший от службы думает, что огневая подготовка это непременно пальба очередями в сторону мишени, то вот писю вам влажную во весь рост. Огневая – это бесконечные тренировки с оружием. Побежал – упал – залег – принял положение для стрельбы лежа. Да не абы как, а по гербарию! Тело лежащего стрелка должно представлять собой как можно менее заметную мишень. А посему – жопу втянуть! Пятки вместе, носки в стороны! Отставить, медленно! Встать! На исходную! Рядовой Петров, на огневую, положение для стрельбы лежа! Марш! Отставить, барсук беременный! Взвод! На исходную!
И стоя. И стоя из-за укрытия. И с колена. И лежа. И лежа с упора. И из окопа. И с «брони». И из бойницы атакующего БТРа. А еще в движении и «гусеницей» (это когда один бежит, а второй его прикрывает, потом меняются). В обороне и в наступлении. В прыжке. В стойке на ушах. С подвывертом из-под мышки. Тяжело в учении, воин? Зато будет легко в бою. Правда, ваш взвод гарантированно сдохнет в первые десять минут боестолкновения, но вы не ссыте, потому что останется жить Родина. Чмошники, которые ни в какую не хотят служить в армии, придумывая себе тысячи причин от банального «тут болит и там болит» до пафосного «это государство не заслуживает», не поймут. И не потому, что они такие тупые, вовсе нет. Они просто ДРУГИЕ.
Автомат Калашникова – это лучшее в мире индивидуальное стрелковое оружие всех времен и народов. И спорить на эту тему я не рекомендую никому. Вот когда ваши сраные М-4 и G-36 завоюют такую же популярность среди всевозможных партизан, которые воюют вдали от баз и ремонтных мастерских, в грязи и говне по уши – вот тогда поговорим. Пока же АК, как выразился Гумилев, «инструмент пассионарности». Даже полный идиот, взяв в руки «калаш», интуитивно понимает, как этой штукой пользоваться. В отличие от прочих, возможно даже превосходящих АК на бумаге, образцов. И это очень кстати, ведь в армии одни идиоты и остались – умные «откосили». Но даже идиота желательно все же хоть немного научить. А то выйдет как в той байке, когда сорок крутых бойцов на учениях высадили по магазину в сарайчик с условными «ваххабитами», а потом оттуда выполз бледный обосравшийся (но даже не раненый!) прапорщик, который там придремал с похмелья, и сказал, что в гробу он видел такую службу.
* * *
Но вот мы немного научили бывшую гражданскую обезьяну правильно держаться за автомат. Что, пора стрелять? Хер. (Это не мат, а такой военно-морской флажный сигнал, если что. Мат будет дальше.) Сначала надо устроить еще десятка два стрелковых тренировок. Это уже не совсем учеба, а, скорее, напоминает пионерскую игру «Зарница». Очень забавно бывает со стороны посмотреть, как сразу тридцать дураков бегают, прыгают, исполняют разные кульбиты с оружием, изображают яростную пальбу в сторону противника. Но куда как не смешно, когда ты сам участник этой «ебли вприсядку». Вы хоть раз сами попробуйте пройти «гусеницей» метров так пятьсот, а я на вас посмотрю. Когда все перемещения – «гусиным шагом», на скорость, на время. От укрытия к укрытию. А ротный, падла, стоит на крыше казармы и смотрит. В руках у него горсть крупных камней. Если ты бежишь, а в этот момент автомат твоего «прикрывающего» хоть на долю секунды отвернулся от капитана, в тебя летит камень. Попал? Ты убит, весь взвод отправляется на старт дистанции. Херово тебя прикрывали, товарищ солдат. Поцелуй за это своего боевого товарища в его розовую попку. Вот уже твой товарищ «гуськом» крадется к укрытию, а ты его прикрываешь. В это время далеко в стороне раздается громкий хлопок – это в парке механики завели-таки закапризничавшую БМП. Ты на какую-то сраную секунду отвлекся, отвел в сторону ствол АК – а твой товарищ уже получил в «котелок» камнем от довольно скалящегося ротного. Взвод, на исходную! Весело? А то…
Но все хорошее рано или поздно кончается. Рано или поздно, а в плане боевой подготовки роты появится такой интересный пункт как учебные стрельбы на полигоне. Это значит, что дуракам наконец-то дали боевые патроны, и скоро разразится Третья мировая. Шучу. Вообще, в армии каждый военнослужащий обязан перед присягой хотя бы раз стрельнуть из своего оружия в направлении мишени. Вот как закончился КМБ (курс молодого бойца), на котором тебя, еще вчера сравшего домашними пирожными, учили рубить строевой шаг, учили правильно отдавать воинское приветствие офицерам, учили бегать и прыгать, а заодно попытались научить правильно держать оружие, вот как только – так сразу. Впрочем, свой первый полигон «дух» (или «карась», если речь идет о флоте) почти не запоминает, если, конечно, он так и не останется единственным за всю службу. Бывает, знаете ли, и такое. А если вы в это время валялись в санчасти с ангиной, то вы проебали единственную возможность пострелять из настоящего автомата. Обидно, да? Поэтому на первую стрельбу старались подняться даже без пяти минут мертвые.
На полигон, если кто-то не знал, можно попасть разными способами. Я слышал, что некоторых отмороженных «молодых» из ВДВ на стрельбы гнали бегом. Километров так двадцать самого настоящего марш-броска, а потом еще надо хорошо отстреляться. Уважаю десантников, но такое мог придумать только кретин. Марш-бросок – это отдельная песня, а стрельба, тем более учебная – совсем другая. Вряд ли молодой солдат, пробежав (если еще добежит, увешанный по гланды тяжелой амуницией!) «двадцатку», сумеет хоть куда-то там попасть из АК. И на кой черт попусту жечь патроны? Для отработки стрельбы после физической нагрузки вполне хватит пары километров, что наши отцы-командиры и проделывали, спешивая бойцов за полторы версты от стрельбища. А вот на полигон из части мы ехали в кузовах грузовиков. А когда я служил уже в городе-герое М., для этой цели использовались… автобусы ПАЗ. Вот так вот – на войну в автобусе.
Перед выездом на стрельбы обычно царила веселая суматоха. Из числа не умеющих вовремя смыться с глаз начальства воинов назначались разные ответственные за «пульно-вздульное» имущество товарищи. Нет, ящик с боевыми патронами таскал на себе старшина, справедливо не доверяющий в этом вопросе «срочникам». Но были еще и два короба с мишенями, документацией, учебными пособиями. Их тоже кому-то надо было носить на горбу, а нам оно надо? Плюс регулировщики – это два таких специальных дурака в белых касках (нет, не «миротворцы» ООН! просто куски простыни, наклеенные на обычные стальные шлемы СШ-82), которых выставляют на дорогу, когда проходит военная колонна. Зачем – я до сих пор не понимаю. Вот учебная колонна сворачивает на грунтовку с трассы Москва-Солнечногорск. Делов-то – три минуты. Но нет. Сначала надо выставить регулировщиков, которые закроют шоссе. Потом проехать. Потом снять пост. Минут в десять-двенадцать уложиться – за радость. А еще было оповещение.
Оповещение – это песня без слов. Особенно зимой. Ведь что такое полигон? С виду это обычный кусок местности, состоящий из леса, поля, нескольких грунтовок, кучи деревянных макетов, изображающих собой разные мишени (от пулеметного расчета для автоматчиков до целого фанерного городка для ракетчиков). А значит, на этот участок теоретически может забрести кто-то вовсе нам не нужный. Бабка за дровами. Коза за соломой. Охотник за зайцем. Поэтому на нескольких направлениях, в стороне от мишенного поля, выставляют оповестителей. Стоит, к примеру, на лесной дороге, боец в каске (нет, не в белой), бронежилете, с рацией в руках. На правом рукаве – красная повязка. Это оповеститель. Если вдруг в пределах видимости покажется что-то живое, надо быстро-быстро вызывать «Вышку» и докладывать, а потом, по мере сил, попытаться изгнать это некстати случившееся тело за границу полигона. Вроде бы даже прикольная обязанность, не находите? Но оповеститель тоже стреляет. Его меняют, когда уже вся рота благополучно отбабахалась в направлении мишеней. Это, на минутку, час. Или больше. Час вот так постоите на морозе, на узкой тропе среди снегов, в тяжелом «бронике», с тяжелой рацией – и потом, я вам гарантирую, у вас палец на спуске не согнется. А и согнется – никуда вы не попадете. Потому что замерзли как сволочь.
* * *
Ехать на полигон – своего рода солдатское счастье. Сидишь в кузове «Урала» или «Камаза», или там 131-го. Из командиров в наличии только твой «комод»-сержант, старше тебя призывом на полгода. Есть еще старший машины, офицер, но он в кабине – в данном случае все равно что на Марсе. Можно спокойно закурить… если есть что. Неуставная армейская субординация – первым закуривает сержант. И если у него нет сигареты с фильтром, то амба. Машина не курит. «Приму» курить целому сержанту «западло». Можете даже не совать свою пайковую «курскую» или «елецкую». Нарветесь на грубость. Но… выхода-то нет только из гроба!
- Тащ сержант, разрешите?
Не «можно». В армии можно Машку ухватить за ляжку. Или козу отсношать на куче травы. Все остальные просьбы начинаются словом «разрешите». «Тащ сержант» ухмыляется и кивает – он в курсе дела. Балансируя, боец выбирается из-под тента, и выпрямляется на заднем борту. Следом за нашей машиной едет шикарный черный внедорожник G-wagen. Воин начинает подавать водителю условные знаки, проводя рукой возле своих губ. Тщетно – холеный молодой буржуа словно бы не видит грязный армейский «зилок». А спустя пару минут «мерс», взревев мотором, уходит на обгон. Вот пидарас… Впрочем, вскоре на его месте показывается старенькая «японка» с правым рулем. За этим неправильным рулем сидит усатый мужик лет сорока пяти, который ехидно скалит фиксы в ответ на жестикуляцию стоящего на заднем борту бойца. Вот «тойота» пошла на обгон… и в этот момент из бокового окна ее в кузов грузовика летят веером сразу три (!!!) полных пачки «Золотой Явы». Бросок мастерский. Молча, без «палева», не сигналя, «японка» уходит вперед, а мы делим свалившееся нам на головы счастье. Водила «тойоты» явно тоже сапоги носил в свое время. Свой мужчина. Интересно, что даже среди отслуживших такие вот «спонсоры» потом появляются очень редко. Словно бы забыли, КАК это было. Как хотелось курить. Спать. Жрать. ****ься. Хотелось больше, чем жить…
Ну вот и прибыли. Полигон №… Министерства обороны. Справа – цепь чахлых елочек ростом по грудь, уходящая в бесконечность. Слева – настоящий большой лес, мрачный сосновый бор. Прямо – обширное поле, в котором тут и там торчат мишенные посты, валяются разные железные предметы наподобие БТРа без колес или старого танка, давно лишенного гусениц. Перед полем торчит вышка, на которой дежурят наблюдатели. Вышка это как маяк. Она может выдать красный или белый флаг, запрет или разрешение на стрельбу. Она издает звуки – противные низкие звуки горна, по которым нужно ориентироваться. Горн – и всем надо замереть, прекратив выполнение очередного упражнения. Горн – и можно снова стрелять в чисто поле. Горн – и пора освобождать стрельбище для таких же идиотов из другого полка. «Вышка» - это мозговой центр полигона. Команды вышки исполняются мгновенно и беспрекословно. Здесь, ребятки, стреляют. Боевыми. И не только банальными патронами 5,45х39, но и очень увесистыми пулями калибра 14,5. Какой дурак назвал эти снаряды пулями? Но есть еще и 30-миллиметровые осколочно-фугасные выстрелы к пушке 2А42 от БМП. А еще есть 125-миллиметровые гранаты от танка Т-72. И минометные выстрелы. И даже «папиросы» от боевой машины залпового огня «Град». Все это – на одном полигоне. Поэтому, будьте добры, выполняйте беспрекословно сигналы «вышки» - и живы останетесь! Вам же легче. Ну и нам тоже.
* * *
Честно говоря, не все и не всегда бывает так гладко. Вот приехала на полигон 1-я разведывательная рота … - го батальона морской пехоты. Все как положено: на отвороте к грунтовке, ведущей на полигон, затормозили, высадив регулировщиков. Потом сняли пост и рванули на стрельбище. По пути пересекли распаханную гусеницами танков директрису, но ни у кого не возникло подозрений, что тут что-то не так. По графику рота пришла стрелять аккурат в свое время, в «дырочку»… В ста метрах от вышки разгрузились с «камазов», матом подгоняя особо доверенных носителей ящиков с учебными пособиями. Попытались даже построиться, но…
Но танкисты успели на полигон раньше. По праву сильного эти большие и железные сволочи забили 125-миллиметровый *** на все меры безопасности. Не закрыли въезд на полигон. Не стояли на линиях сближения регулировщики. Не висел на вышке яркий флаг «Спасайтесь кто может». Не было ни хера. А тем временем рота танков Т-80У уже вышла на позицию для стрельбы. И без всякого предупреждения над головами разведроты в поле понеслись, завывая, тяжеленные танковые снаряды. Уебало прямиком в ржавый БТР-60 без колес, который подпрыгнул и попытался улететь, но следующим снарядом его прочно пригвоздило к грунту. Ибо нехуй. Рожденный ползать…
- ****ец котятам. – высказался старшина. В следующую секунду он уже мчался к капониру, обняв ящик с патронами. Наверное, в этот момент старшина собой очень гордился – еще бы, первым углядел приближение упитанного песца! Зря… Потому что матросы тоже не идиоты были. И еще при первом «ууух» над головой приняли низкую стартовую стойку. И сшибли нахер старшину вместе с ящиком, стремясь как можно быстрее укрыться от обстрела. Зря, что-ли, учили? Рота залегла так быстро, что командир, капитан Ле-й, потом обещал устроить массовые учения, в ходе коих матросы должны были перекрыть рекорд. Не устроил. Учения это учения, а когда над головой шуршат реальные снаряды, тут все нормативы идут нахуй.
Потом примчался бледный как смерть дежурный по полигону. Одной рукой он что-то орал в рацию, второй пытался извиняться перед ротным. Зря. Ротный уже закусил удила и собирался повесить себе на пояс дежурновский скальп. И была бы тому полярная лисичка, но в этот момент на стрельбище прибыли двое отцов-командиров из высших. Первым был начальник полигона. Вторым – подполковник в форме без знаков различия. Потом уже узнал – какие-то «спецы», которые стреляли сразу после нас. Услышав про танковые снаряды, свистящие над головами матросиков, подполковник не стал стесняться и прямо, четко, откровенно и по-русски озвучил дежурному, куда и в каком качестве он поедет, если такое повторится. А заодно и начальнику полигона повторил данную версию. Назревал явный конфликт.
Между тем разведрота уже стреляла. Казусы казусами, а план боевой подготовки – святое. Отбарабанили по грудным фигурам, по поясным, по пулеметному расчету. Как обычно бывает, какая-то сука стрельнула трассерами – и загорелась сухая трава. Переполох, беготня, огнетушители… рутина. Уже бережно уложили на маты штатного снайпера с СВД. Уже пострелял он, довольно неплохо завалив мишени. А отцы-командиры все еще продолжали выяснять отношения. Неведомый подполковник напрочь отказывался заводить на стрельбище своих подчиненных (и правильно!), начполигона орал как оглашенный. А неприметный страшный лейтенант из вновь прибывших бродил вдоль стрелковых позиций роты. А тут я. Отстрелялся. Выдохнул с облегчением. Поставил автомат на предохранитель. И начал рассматривать россыпи гильз на земле. Вот эта от АК-74. А эта – от СВД. А эта… ну понятно, АКМ калибра 7,62. А вот… стоять! Интересная какая… И тут меня взял за руку незнакомый старлей.
- Стоп, пацан, а что у тебя в руках?
Ну, ****ь. Вопросы он задает. В наших краях на чужих офицеров внимание обращать не принято, даже если это целый полковник, а тут лейтенант. Но что-то в голосе, видимо, заинтриговало. Рассматриваю гильзу. Обыкновенная от АКМ, а дульце разжато до неприличного размера. 9 мм, не меньше. Ну-ка, ну-ка, что мы читали про такие патроны?
- Тащ линант, гильза от системы «вал»-«винторез»!
- ****ь! А ты откуда знаешь?
Идиот, что ли? Да из журнала «Популярная механика». У нас уже давно не СССР. Страшная военная тайна приказала долго жить. Многое доступно простым смертным. Многое. И про совершенно секретные винтовку ВСС и автомат АС я знаю из западных журналов. Я даже про подводный автомат знаю! Но страшный лейтенант впечатлен. Он ищет в куче и находит рыжую гильзу. Тычет мне под нос.
- Что это?
Ну как вам сказать. ЭТО очень похоже на винтовочный патрон для СВД. Такие же применялись и для «трехлинейки», и для пулеметов. Но это не он. Это – «маузер». Чуть длиннее «дульце» гильзы. Чуть другая «культура изготовления». Аккуратно сделано, а патроны для «мосинки» - как каменные топоры.
- Тащ линант, тут снайпер был… из НАТО… с маузером! Как же это так??? Кто допустил?
- Правильно, это «маузер»… а ну вот это определи!
А что тут определять? Гильза характерная. 5,45, пистолетный. Под такой патрон только ПСМ на вооружение принимался. А всякие «дрели» и «марго» так и остались опытными. Это и выдаю офицеру.
Старлей только поглядел на меня и ничего не сказал. Сказал чуть позже их командир. Спросил, откуда такие познания в оружии. Ответил, что книжки читал. На том и разошлись. Прошаренные «дедушки» потом объяснили, что я долбоеб. Могли и перевести куда-нибудь в спецназ с такими-то знаниями нескромными. Нет уж, ну его… мне и в штабе писарем неплохо.
* * *
Полигон – это неиссякаемый источник поводов для веселья. Они же легко могут стать поводами для «похоронки», полученной безутешными родителями. Солдат – он ведь, по своей сути, мальчишка. Даже без пяти минут «дембелю» - всего 20 лет. Есть исключения, но в своей массе солдат, не захвативший какой-нибудь войны (а на войне взрослеют мгновенно и навсегда), он ребенок. А дети любят игрушки. А на полигоне их – как дерьма за свинарником. Вот отвлекся взводный, и мы уже нашли на земле небольшой такой железниевый цилиндрик, ни на что опасное не похожий. То ли крупный болт, то ли еще какая-то неведомая хрень с резьбовой насечкой. Надо поднять. Нет, можно и мимо пройти, но это же неинтересно совсем. Поднимаем, крутим, рассматриваем.
- Так… - это подкрался ****ец, то есть командир второго взвода лейтенант Г. – Опа, ну нихуя! Ну ты даешь, боец! Дай-ка посмотреть…
«Гусь» - из настоящих офицеров, не «шакал» какой-нибудь. Закончил Рязанское училище ВДВ. Жесткий, но справедливый командир. Бывает, что молодых лейтенантов «дембеля» умудряются даже «строить», полностью подчиняя себе неопытное и «зеленое» «тело». Как – я понять не мог. Ведь мы все здесь на два года максимум, а ты целых четыре учился нами командовать! Чего ради – чтобы «Вася-Дед» тебя при всей роте чморил?! Но «Гусь» не таков. Он может и в ****ьник зарядить своим кулачищем. Впрочем, может и выслушать, если есть какие-то проблемы. И помочь эти проблемы решить. Взвод его на руках готов носить.
Аккуратно отобрав у воина непонятный предмет, лейтенант кладет его на землю, выпрямляется и… дает бойцу волшебного пенделя. Тот отлетает на несколько шагов и с трудом удерживается на ногах. «Неуставняк»? А поднял наш солдатик не что иное как неразорвавшуюся гранату ВОГ. Это такая миниатюрная мина, которой стреляют из подствольного гранатомета ГП-25. Ну не бабахнуло оно – бывает, а в руки всякую гадость брать нахрена? А если оторвет эти самые руки под корень? В поле чего только не валяется. Если поковыряться в рыхлой земле (а зимой сунуться в снег), можно и танковый снаряд найти. Полигон-то огромный. Хоть и проверяют его после стрельб тщательно, а все сюрпризы никогда не находят. Они потом сами кого-нибудь найдут. Между прочим, даже в маленьком таком снарядике от 23-миллиметровой «зушки» (зенитная установка ЗУ-23-2) достаточно взрывчатки, чтобы молодая никогда не узнала, какой у парня был «конец».
- ДАЛ-БА-ЕБ! Ты в следующий раз лучше просто застрелись! Только сперва письмо замполиту напиши, что в твоей смерти никого не винить! В стихах, бля! А лучше об стену кирпичную уебись!
- Тащ ле…
- ****о завали, воин. Бегом к своему взводному и доложи, что в поле валяется граната. Неразорванная. Мухой, бля! Я не понял! Как выполняется команда «бегом»?! Марш!
«Гусь» правильный взводный. Хоть и год всего после «бурсы», а уже умный. Он никому докладывать не будет. Промолчит. Иначе «залет» на всей роте. Вот замполит – тот бы раскрыл свой рабочий орган. Ну, рот то есть. И непременно получил бы замечание от высокого начальства. И сношали бы потом всех, и его в первую очередь, а он бы только глаза свои пучил и удивлялся, как же это так нехорошо получилось.
* * *
Патроны на стрельбище у всех боевые. Нет, ну бывает, когда на большом полигоне проходят какие-нибудь взрослые садомазохические игрища типа учений или полевых выходов, там стреляют и холостыми. Но чаще все-таки патроны настоящие. Поэтому офицеры и прапорщики, если они хотят дожить до пенсии по выслуге лет, за вверенной их вниманию бандой орангутангов следят в три глаза. Откуда третий глаз? А хер его знает. Но без него – никак. Обязательно что-то проебешь. Вот бойцы, воровато озираясь, добыли откуда-то трофейный (в увольнении у какого-то туриста сперли) фотоаппарат «Олимпус», и уже позируют с автоматами в героических позах. Один сразу два схватил и стоит как Джон Рэмбо, глупо ухмыляясь в камеру – стволы на плечах смотрят в небо. Это ничего. Нельзя, конечно, но… А вот это уже… Стоять! Стоять, ****и! Я кому сказал, стоять, суслики ****ые! Оружие на ремень!
Два имбецила устроили, мать их, фотосессию. Один руки поднял, типа в плен сдается, второй наставил на него «калашников». Фотомодели сраные. Офицер, уже неведомой пятой чакрой чуя недоброе, проверяет у обоих оружие. ААА! В патроннике автомата, который минуту назад смотрел прямо в череп матроса, патрон!!! Патрон!!! Откуда он там взялся, кто недосмотрел? Да такого быть не может вообще. Оружие ведь после стрельбы осматривается и проверяется не по разу. Но – вот он, патрон. Боевой, калибра 5,45. Зелененький. Капсюль цел – то есть… Ну вы поняли, да? Одно движение пальца – одному был бы цинковый ящик, второму «суд, Сибирь». А ротному за что? Ротного-то за какие заслуги в тюрьму??? Строиться, уроды!!!
Но это казус редкий, потому что правильный командир на полигоне своих солдат ставит в строй и вольностей не позволяет, разве что от щедрот своих даст команду «перекурить в строю», никакими уставами не предусмотренную. Поэтому бойцы ведут себя смирно, друг друга завалить не пытаются, патроны тайком по карманам не прячут и в гранатах РГД не ковыряются. Стоят и мерзнут, если зимой, а летом мокнут от пота, но – стоят. Я всегда недоумевал, почему нельзя, например, распустить строй. Потом дошло. Когда уже у самого засверкали на фальшпогонах «лычки». Нельзя. Ибо нехуй. Ты им «вольно», а они автомат разбирать пытаются. Ногой в прыжке. Этот трюк давно известен, и в принципе легко выполним, но оружие от такого обращения стрелять точнее не будет.
Совсем иное дело, когда взвод или рота выходит на позицию. Тут уже автоматы заряжены. Магазин, в котором, в зависимости от упражнения, восемь, двенадцать или двадцать пять патронов (никогда не видел, чтобы на стрельбище заряжали все тридцать), примкнут. Оружие – уже не просто привычная палка-стрелялка с привязанной к ней зачем-то веревкой, такие и дети шестилетние таскают, играя в войнушку. Это смерть. Фильм «Брат-2» смотрели? Помните там фразу: «Я пальцем шевельну – яйца твои на пол упадут»? Голыми руками убивать человека – вспотеешь. А пуля делает это сама собой. Только кнопочку нужную нажми. И в принципе, мы не пацифисты – если враг перед тобой, то нажмем без колебаний, и пусть подыхает, конь педальный. Но своих-то товарищей стрелять не надо! И командиров тоже стрелять не надо. Даже если они – «шакалы». Ну его нахуй.
А они – пытаются. Если вдруг заклинило даже надежнейший в мире автомат Калашникова, то надо просто положить его на землю, встать и докласть… тьфу, доложить. Никто тебя за это в жопу не выебет. Ну, поворчит старшина про «узловатых выхухолей», которые с оружием не могут нормально обращаться. Делов-то! Но ни ***. Нужно встать, блин! Встать и развернуться, направив свой мушкет прямо в грудь «тащу капитану». И громко, четко, с нотками радости в голосе рассказать всему миру, что «автомат заело». Если кто не понял еще, что сейчас будет ****ец, то можно для убедительности пошевелить пальцем на спуске – ну вот видите, не стреляет же! А че это вы на землю упали и куда-то под грузовик закатились? А, «тащ капитан»?
Если гранаты кидать в сторону мишени – то еще смешнее. Деревянную чурку, обитую железом, воин кинет строго по фен-шую. Изобразит все положенные ритуальные приседания. А стоит только попасть в его ручонки боевой гранате – жди беды. Полетит «чушка» куда угодно. Под ноги проверяющему – да легко! В сторону окопчика, где спрятались от греха свои же сослуживцы – хули нам, кабанам! Самый распространенный «номер» в балете – вырвать чеку и так и остаться с гранатой в кулаке. Закаменеть. Бросковый ступор поймать. Чека-то уже где-то на земле валяется, а граната в руке. И выбросить ее – СТРАШНО. Детское такое отношение, согласен. Вроде как – пока не кинул, ничего с тобой не случится, а как кинул – так и песец в гости заглянул. Это как ребенок под кровать прячется, наивно думая, что там можно спастись от всего-всего на свете. Многие «шакалы» потом бойца третируют злоехидно. Офицеры – никогда. Потому что… А вот вы сами попробуйте с боевой гранатой поупражняться, поймете. Лично у меня ступор уже от того случился, что я представил, сколько этот безобидный кусок чугунины людей разом убить может. Спасибо, нашлись умные офицеры, переломили мой «страх гранаты». Я теперь к этим тварям отношусь без страха, но с уважением.
* * *
Не хотелось про это говорить, но вспомнились слова одного «заслуженного» «шакала» с военного форума. Мол, мы, офицеры, соль земли и кость армии. А солдаты только и знают, что подставляют под нежные отеческие поцелуи свою немытую задницу. Да и вообще, боец это на 99,99% жопа. В звании подполковника эта сука покинула «ряды». Ну что же, спасибо, что в генералы не выбилась. Там дураков и без него хватает.
Солдат – это скотинка серая. Незабвенный германский военный гений Фридрих Вильгельм (по кличке Кайзер) говорил, что солдат есть автомат, к ружью приставленный. Есть в этом немного правды. Ну нельзя никак бойцу позволять принимать решения! Если позволить – рассыплется армия как карточный домик. Солдат должен исполнять приказ – быстро и со всевозможным рвением. Тогда победим. Но вот с «автоматом» никак не соглашусь. Думать нужно, думать. И солдату в первую очередь. «Тупые и преданные» никому нахуй не нужны, кроме «АрбатВО». Умный солдат – это подарок командиру. И если у тебя хватило мозгов это осознать, то ты будешь жить хорошо. Если же в солдате видишь тупого и преданного дурака – то и получишь только дурака. «Тумблер Д» у каждого воина есть изначально, надо только научиться его включать. А тут проблем не будет.
Ты офицер. И с полным правом можешь неугодного солдата «заебать». Если он умнее тебя, ты просто обязан это сделать. Правда ведь, товарищ капитан? Вас вот четыре года учили, как Родину любить, а тут вчерашний школьник – и умнее! Он с компьютером на «ты» и телевизор чинит с завязанными глазами. И может по истории Великой Отечественной такое рассказать, что у вас глаза на лоб. Абыдна, да? Нет бы сориентироваться и найти нужное применение талантам бойца… сделать так, чтобы его умение принесло пользу всей роте… неее, в жопу алмазы. Мы начнем его ломать об колено. ЗА-Е-БЕМ! И доведем за какие-то полтора месяца до того предела сил физических и душевных, когда или лопаются нервы как перетянутые стальные канаты, или ярость тщательно забивается в подвалы. В первом случае у бойца «сносит башню». Он может напиться. Может ворваться в канцелярию ротного, чтобы набить тому ****ьник. (Тут все шансы на стороне ротного – все же его учили четыре года!) Может уйти в самоволку. Может повеситься. Это все для офицера-«шакала» больно и обидно, но терпимо.
Хуже, если «месть решили подавать холодной». С виду боец как новенький, но внутри у него уже поселился ****ец. Тебя, старлей, именно тебя он ненавидит так, что после отбоя не мастурбирует на светлый образ своей школьной подруги, а представляет в красках, как бы он тебя расчленил тупой ножовкой. Ты его вот лично, конкретно, индивидуально – ДОСТАЛ. Сумел-таки. Нет любви между насильно призванным в армаду солдатом и получающим за это деньги офицером. Но в большинстве своем эта нелюбовь – вялая. А если офицер хорош в своем деле, то ее просто нет. За что можно не любить своего же батю-комбата??? Или ротного, который ЗНАЕТ, когда у бойца у матери день рождения??? А вот тут тебя ненавидят КОНКРЕТНО. И на полигоне… ой, лучше бы тебе, старлей, вообще не появляться на полигоне!
- Тащ линант, у меня автомат заело!
Вот только в глазах у ефрейтора не паника и не страх. У него в глазах торжество: смог, сумел, отомстил! Короткая очередь – и «таща линанта» уже несут четверо. А с солдата спрос невелик. Да, дурак. Да, нарушил. Да, полтора года в дисбате. Есть, «тащ майор». И со злыми слезами, закусив удила, лишних полтора года, да в самой страшной на свете воинской части… Но потом – домой. А старлею уже второй год цветочки на могилу носят… То есть ясно, да? Мы – рано или поздно домой. А вам – цветы на могилу. Не нравится такая перспектива? Ну так «****ь» солдата надо тоже с умом.
Многие служившие срочную службу писатели рассказывают о своей огромной любви к отцам-командирам. Мол, вот встретил через «дцать» лет своего бывшего ротного, тот скомандовал «Упор лежа», и я автоматом выполнил. Спасибо вам, товарищ капитан! Аж скулы сводит от такого. Если сейчас поблизости объявится кто-то из моих офицеров (о «шакалах» и речи нет, понятно), да вдруг подаст команду, так я в доли секунды решу, стоит ее выполнять, или ну его нахер. Если «К бою» или «За мной» - я еще многим молодым фору дам. А если «Вперед» или «Бегом» - так идите вы нахуй, товарищи офицеры. «Тупым и преданным» не был в 18 лет, а уж теперь и подавно не положено.