Ван Гог – мне друг. Помню, шли мы как-то воскресным утром по Чернышевского: я, не так давно повесивший вместо настенных часов портрет Хемингуэя, и он, не так давно закончивший этот самый портрет. Мысли Винсента похитила очередная Урсула, и под флагом его угрюмости проходило наше молчание. Мне ничего не оставалось делать, как поддаться ему и наслаждаться прекрасной погодой: ароматами молодого лета в свежем ветре и ясным небом с прозрачными мазками облаков и тусклым серебром луны. Иногда он прерывал молчание и пытался начать диалог, но делал это неуклюже:
- Че вороны орут, как больные?
- Может коржонок выпал? – Сказал я и пожал плечами.
- Может, - Сказал он задумчиво.
Вот и все, на что способен он был, рыжий и угрюмый. Или:
- Че лошади так ржут громко?
- Детей катают, наверно, - Ответил я.
- И что в этом смешного? – Спросил он и серьезно посмотрел на меня.
Мне стало смешно и я, залившись смехом, заразил и его.
- Наверное, - Сказал я сквозь смех, - Дети, пока катаются на лошадях, шепчут им на ухо анекдоты.
- Поэтому после лошадей столько убирать надо?
И мы снова смеялись ради того, что бы просто смеяться, вовсе не потому, что это было очень остроумно. Когда мы подошли к “Букинисту”, что напротив Главпочтамта, Винсент снова поник. В магазине пахло старой бумагой, и было очень тихо.
Он остановился недалеко от входа и сказал:
- Смотри, тут книги про импрессионистов! – Он достал одну из них, - Здесь Гоген! Ах! – Вздохнул он, перевернув страницу, - Тут все мои друзья! И Сёра и Анри!
Я оставил его в хорошей компании. Продавец был рядом – дедуля армянин, с седой бородой. У него был взгляд ребенка, катившего велосипед по пыльной дороге и капитана, который идет на дно со своим кораблем.
- Здравствуйте, - Сказал я.
- Добрый день, - Пробасил старик. – Подсказать что-нибудь?
- У вас есть Сэлинджер?
- Да, - Ответил дед и кивнул мне за спину.
Я повернулся и увидел, что за единственным, но большим стеллажом с книгами, стоит невысокая девушка, в руках которой был Сэлинджер.
- Что, всего один? – Спросил я старика.
- Угу, - Промычал он.
Я подошел к девушке и заглянул ей через плечо. Девушка была невысокого роста, с густым, каштановым каре. Заметив моё присутствие, она повернулась.
- А что именно вы ищете? – Она открыла оглавление книги.
- А там что, сборник рассказов? Позвольте взглянуть.
- Берите, - Сказала она. – Я все равно пока не решила покупать её.
Я взял книгу в руки; она была солиднее, чем я ожидал. Я рассматривал обложку, листал страницы и представлял как, осенними вечерами, не буду расстраиваться по поводу непогоды и одиночества – я буду погружен в книгу. У меня набралась уже приличная библиотека.
Я решил долго не держать книгу, а сразу взглянул на ценник, затем молча закрыл книгу и обратился к девушке:
- Вот, возьмите, - Сказал я, протягивая книгу с улыбкой. – Стоит она кучу денег.
Малышка улыбнулась в ответ, а я пошел на выход. Винсент уже успел заскучать: он сидел на ступеньке у выхода и о чем то думал. Увидев меня, он сразу же встал и мы, без лишних слов, вышли на улицу. Откуда-то все так же доносилось ржание лошадей и цокот копыт, вороны так же суетились в деревьях и на фасадах домов, но ко всем этим звукам ещё добавилось тихое словно совиное уханье. Но совы у нас тут не водятся, и тогда я почувствовал себя как то странно; не один ли я слышу его? Тогда я спросил Винсента, но он тоже был ко всему этому не глух, хотя сначала ничего по этому поводу не сказал.
Полуденное солнце становилось жарче, но прохладный ветерок заставлял улыбаться. Иногда оно скрывалось за куда-то спешащими тучами, а поэтому по земле ходили их гигантские тени. В мутных окнах домов не было ничего видно кроме пыли и пластмассовых горшков с растениями. Иногда за нами оттуда наблюдали любопытные кошки, но в целом, они казались не жилыми. Мы прошли уже до антикварного, как меня осенило:
- Черт, Винсент, - Говорю я. – Да у неё же отличный вкус! Надо было познакомиться!
- Да, - Ответил он. – Кажется, ты ей понравился, я видел, как она тебе улыбалась.
- Пошли назад! – Сказал я, и повернул обратно.
Винсент немного постоял в недоумении, но потом быстро догнал меня. Улыбка не сходила с моего лица. Я не думал о том, что скажу ей, я просто знал – мне нужно вернуться. Когда мы вернулись к магазину, Винсент сказал мне:
- Давай, герой любовник, за ней, а я тут буду ждать.
- Как я выгляжу?
- Она не устоит, – Он хлопнул меня по плечу.
- Стой, стой, Винсент! Что мне ей сказать?
- Ты меня об этом спрашиваешь?! – Удивился он. – Я Винсент Ван Гог, а не Дон Жуан!
- Да как начать-то?
- Как хочешь, главное, не повторяй моих ошибок: никогда не набрасывайся на людей, как ненормальный, иначе, ты их спугнешь.
Я вдохнул с воздухом как можно больше смелости, и полный решимости засосать её, вошел в магазин, но там никого не было, кроме старика. Он встретил меня прежним взглядом:
- Сэлинджер?
Я кивнул и тогда он сказал, что его купила та девушка. В горле пересохло. Я немного замялся, не зная, что делать и пошел на выход, полный задумчивости. Открыл пыльную дверь и попал под крупные капли проливного дождя, полного солнечного света. Я попал под светлый и сильный, слепой дождь. Улицы мгновенно наполнились водой: она бежала по обочинам, капала с листьев, стекала ручьями с крыш, переливаясь в свете солнечных лучей. Люди улыбались и разбегались под навесы и крыши, застигнутые врасплох. Шум дождя, заполнивший улицы, стал тише и дождь, так же неожиданно прекратился, как и начался, а в небе заиграла едва уловимая радуга, а колокол в кремле наполнил мокрые улицы полуденным звоном. Солнце вышло из-за бледной тучи, и тень от неё отступила. Сожаление мое так же исчезло, и стало до приятного грустно и легко. Опершись на стену, промокший Винсент ждал меня у входа, с горькой улыбкой.