Может, это мне приснилось ? Зима. Собаки. Черное на белом снегу.
Да нет, всё было, было со мной, давно, в армии.
Всё случилось после того, как меня высадили с грузовика посреди степи.
Что-то я должен был сделать… Ну да, отвезти конверт. Был такой серый большой конверт – кажется, даже с сургучной печатью – который надо было отдать командиру Второго дивизиона, того, что стоял на сопках, посреди степи, километрах в двадцати от Первого. Это был попутный грузовик, он вёз караульных. «Здесь по степи прямо -прямо, вот между этих двух сопок, потом увидишь вон там справа – вооон там он и есть, Второй дивизион. Тут недалеко, ничего, пробежишься- согреешься» (или что-то вроде того); я перевалился через борт грузовика и спрыгнул вниз. А конверт я положил за пазуху, под шинель,– нижний его край упирался в ремень и конверт держался. К тому же бумага греет.
Машины уже не было и я стоял один посреди белой степи. Дело было, кажется, в ноябре, ну да, в ноябре, темнело рано. Я пошел в том направлении, что указал мне (кто ? не помню уже, все стерлось) - только помню, что было холодно. Была белая степь, тонкий хрустящий снег, наст, кое-где из снега торчали черные прутья, мертвая трава. Никаких сопок – справа или слева – я различить не мог, до горизонта все было белым, и горизонт сливался с небом. Но я шел, быстрым шагом – чтобы согреться – потому что было холодно, холодно. Из звуков был только шум ветра и мои шаги, хрум – хрум - хрум по насту. Я не помню, сколько я шел. Полчаса, час ? Часов у меня не было, вернее были старые, но деды отобрали.
Наконец я увидел – не впереди, а где-то сбоку, справа, за сопкой - будто темную кромку. Наверное, забрал в сторону, подумал я - потому что это мог быть только Второй дивизион. Вот он, ура, наконец-то. И я повернул туда, пошел к этим… строениям. Строениям, да – это явно были то ли склады, то ли бараки. Низкие темные дома.
Или не дома. Потому что у домов должны быть окна, а тут окон не было. И не было никаких следов жизни - ни звука, ни огонька. Кажется, это склад, подумал я. Ну да, склад. Склад дивизиона. Странно, что нет ни ворот, ни колючей проволоки. Прямо посреди степи склад.
Соображал я медленно – недоедание и недосыпание сказывались, к тому же холод мешал думать. Всё, сейчас меня встретят люди, караул, еще кто-нибудь, отведут туда где тепло и я отдам письмо. Так я думал, когда шел по улице. Или как это назвать… Ну да, по улице. Эти бараки – или склады – образовывали улицы, вбок от них отходили переулки, только не было нигде ни табличек, ни указателей – темные деревянные глухие стены. И окон не было – все дома, наверное, выходили окнами внутрь, во дворы, что ли, а на улицу смотрели только запертые двери. Низкие квадратные двери, железные двери, высокие, в человеческий рост двери, просмоленные деревянные двери – двери не то ворота - и все они были заперты, все до одной. Замки, засовы, задвижки, цепи все были старые, ржавые. Многие замки были закрашены, причем закрашены давно, вместе с дверями и с петлями – они были все в наплывах многолетней краски не то дегтя.
Эти двери никто не открывал, вдруг подумал я.
Так я шел долго, улица все не кончалась, и я свернул влево, на другую улицу. Точно такую же. Темнело. Я слышал только хрум – хрум - хрум моих шагов, под ногами был выровненный ветром наст – ни тропинки, ни следов. Потом я опять свернул. Опять глухие стены, запертые ворота. Я остановился…
Это не Второй дивизион, подумал я. И это не склад.
Это черт знает что такое, но это не Второй дивизион.
И тут…
Тут я услышал, как залаяла собака. Где-то далеко, в глубине дворов. Как-то не так… Лаяла она как-то не так, неестественно. Лай повторялся, как заезженная пластинка, через равные интервалы: «Р-рафф, р-рафф, р-рафф…» «Р-рафф р-рафф р-рафф»... Я пошел быстрее. За первой залаяла вторая собака – тоже где-то далеко, во дворах. К ним присоединилась третья – она была ближе. Потом еще одна… И еще. Ближе и ближе. Я шел, шел быстрым шагом, потом – уже бежал вдоль темных домов, а лай все нарастал. Я бежал, а лай катился за мной, переходил в многоголосый, гремящий механический хор. «Уходи, уходи, уходи, - крутилось у меня в голове – чья-то чужая мысль это была, не моя - уходи, тебя тут сожрут» - и уже не помню как, после очередного поворота передо мной вдруг открылась белая степь, темное небо – я вырвался. Потом я бежал уже по степи, долго, пока лай не смолк вдали.
Вот.
Я опять был один среди степи, будто ничего и не произошло. Только темно уже было. Но я увидел, что стою на колее, на укатанной колее, это была автодорога, «зимник». По ней я и пошел… Главное, думал я – не потерять колею, когда будет совсем темно. Потом был свет фар – меня чуть не сбила машина. Это был «Урал» со Второго дивизиона, который отправили за мной.
Никто в машине не знал ни о каком складе, или городе, или деревне посреди степи. Включая водителя, мужика из местных. «До первого дивизиона километров двадцать по зимнику. И всё. Дальше - пустая степь до самой Беи».
Так что я никому потом и не рассказывал.
Только не зимой, нет, не надо, только не зимой.
Зима – это собаки.