Такой жары не было уже лет двадцать. Асфальт буквально плавился под ногами, превращая город в огромный раскалённых шар, внутри которого неспешно поджаривались люди.
Высокий молодой человек в брюках и заправленных в них рубашкой, тщетно пытался разузнать, где он мог найти Джеймса Остина, пока кто-то не указал ему на небольшую пристройку возле взлётной полосы. Джемс Остин сидел за небольшим столиком и потягивал лимонад из пластиковой кружки.
-Здравствуйте, - произнес, чуть запыхавшись от жары и поисков парень, я ищу Джеймса, Джеймса Остина. Мне сказали, что он может быть в здании.
-Уже нашли, это я.
-Ну, наконец-то, позвольте представиться, меня зовут Глен Селби, я являюсь репортёром,- он произнёс название крупнейшего газетного издательства.
-Простите, я не читаю газет.
-Это не важно. Мне поручено взять у вас интервью в связи с тем, что вы впервые будете пилотировать новый новую модель сверхзвуковика.
-Что ж. Берите.
Человек включил диктофон и принялся за работу:
- Ваше имя и должность, пожалуйста.
- Джеймс, я точно не знаю, я тестирую самолёты. Взлетаю, провожу несколько минут в небе и возвращаюсь обратно.
- Пилот испытатель?
-Если хотите, пусть это будет называться так.
- Расскажите о ваших родителях.
- Это важно?
- Разумеется, читателям будет интересно узнать о вас больше.
- Мать была прачкой, отец работал на заводе, пока не получил травму.
- И что с ним произошло?
-С кем?
-С вашим отцом?
- Ничего, он много пил и ругал правительство, проводил много времени перед телевизором, смотрел бейсбол и разные сериалы.
- Что ж вы правы, это не так важно, как вы стали пилотом?
- Закончил, военное лётное училище.
- Так вы всегда хотели стать лётчиком?
- Нет. Сразу после школы я поступил в колледж искусств.
- Вы поступали в колледж искусств, а стали лётчиком?
- Да.
- Не могли бы вы рассказать подробнее?
- Моя мама хотела, что бы я вырос хорошим человеком, и учила меня музыке, когда я был ещё совсем маленьким. Учила меня не она, но она много работала, что бы платить за частные уроки у Джесси Макдауэлл.
Журналист удивлённо открыл рот.
- Вы знакомы с Джесси Макдауэлл, с той самой Джесси Макдауэлл.
- Это сейчас она Джесси Макдауэлл, а тогда она была просто тётя Джесс. Она жила в плохонькой квартире и подрабатывала, тем, что давала уроки игры на фортепиано, пытаясь безуспешно найти работу.
- Что вы можете рассказать о ней?
- Я был довольно маленький, что бы сказать что-то конкретное, но знаю точно, она плохо готовила, много курила и хорошо играла на фортепиано.
-И что с ней случилось?
- С кем?
- Ну как с кем с Джесси Макдауэлл!
- Ничего, она стала знаменитой.
- И вы поступили в колледж искусств?
- Да, сразу после школы.
- Вам нравилось в школе? Вы хорошо учились?
-В младших классах я был отличником, в средних - круглым двоечником, школу я закончил третьим.
- Да уж вы были плохим учеником.
- Почему же? Третьим в классе, не с конца.
- Но вы, же были двоечником?
-Был, психологи считали, что это из-за пьющего отца и неблагоприятной обстановки в семье, а мне просто не нравилось учиться. Хотя нет, учиться мне нравилось, мне не нравился сам процесс образования. Для того, что бы быть хорошим учеником, надо было делать то, что тебе говорят и все. Это оказалось проще простого. Хорошие ученики это не те, кто много знает, а те, кто хорошо делает, то, что им говорят.
- Видимо вы стали хорошим учеником из-за работы психологов?
- Нет, я стал хорошим учеником, чтобы не расстраивать маму, и за это платили, я даже несколько раз принимал участие в школьных научно-практических конференциях.
- Значит, вы закончили школу, и поступили в колледж искусств?
- Да.
- Так, как же вы оказались в кабине пилота?
- Меня отчислили.
- Из-за низкой успеваемости?
- Нет, из-за драки, это даже дракой назвать трудно, так ударил одного парня, его родители подняли вой, ну, в общем, меня отчислили.
- И что случилось с тем парнем?
- С каким?
- Ну, с тем, которого вы ударили?
- Ничего, он умер, подавился где-то через 2 недели куском яблочного пирога.
- Трагическая история.
- Да, наверное.
- Так как же вы попали в лётное училище расскажите, пожалуйста, подробнее, всё то, что происходило с вами после колледжа искусств.
- После того как меня отчислили, я остался с двадцаткой в кармане и небольшим чемоданом с вещами. Я не хотел звонить родителям и расстраивать их новостью о том, что меня отчислили. Поэтому я взял бутылочку колы, купил газету и решил найти себе работу и заодно присмотреть для аренды какое-нибудь дешевенькое жильё. Ко мне подошёл парень и спросил, нужна ли мне пустая бутылка, и может ли он её забрать? Бутылка была мне не нужна, и я с радостью отдал ему её, а сам спросил, нет ли тут какого-нибудь жилья, по дешевле, что бы продержаться какое-то время, пока я не найду работу. Парень ответил, что он снимает небольшой гараж и там как раз хватит места для ещё одного человека и это мне почти ничего не стоило. Потом парень отвёл меня к бесплатной столовой при пресвитерианской церкви. Сидя у него в гараже я наткнулся на объявлении о наборе в военное лётное училище, это было хорошей возможностью для нас. Там кормили, давали кровать и вдобавок учили. Поэтому мы оба туда поступили.
- И что произошло?
- С кем?
С парнем, у которого вы снимали жильё?
- Ничего, он отчислился очень быстро, он был одержим идеей открыть своё дело.
- Открыл?
- Да, открыл, он теперь большой человек.
- Парень, собиравший бутылки стал большим человеком?
- Ну да, это… ,- прозвучало имя.
Уже второй раз за день журналист в изумлении открыл рот и смотрел на Джеймса выпученными глазами, кажется, изо рта молодого журналиста вырвалось что-то вроде: ох.
- Вы врёте.
- Зачем мне это? Если у вас будет минутка, спросите его обо мне, хотя если это будет официальный разговор, скорей всего он скажет, что не знает меня.
- Хотите сказать, что вы его друг?
- Да, причём один из немногих, когда у тебя много денег и ты знаменит, трудновато найти новых друзей, с другой стороны начинаешь ценить старых.
- Вы то, может и считаете его другом, но с чего вы взяли, что он считает вас другом?
- Просто вы никогда не ели бесплатный суп с перловкой, который раздают для бездомных при пресвитерианской церкви, это сближает. Порой мы встречаемся и опрокидываем пару стаканчиков в баре.
- И о чём же вы говорите?
- Мы? Да ни о чём, точнее мы не говорим, просто молчим и выпиваем. Это здорово.
-Значит, вы доучились в училище и стали пилотом?
-Да, как-то так всё и вышло.
- Вам нравится то, что вы делаете?
- Не очень, если признаться, но я хотел бы вас попросить не печатать это в газете. Не то, что бы я сильно цепляюсь за место, но и быть уволенным не хочу, тут хорошо платят и у меня есть возможность летать.
- Кстати, а вы не боитесь летать, ведь если что-то пойдёт не так, вы можете погибнуть, какого это каждый раз взлетать и быть довольно близко к смерти? Должно быть, вы очень радуетесь, когда возвращаетесь на землю?
-Я просто не жду, что вернусь.
- Как это?
Джеймс сделал паузу, тяжело выдохнул и словно расстроился.
- Я не на землю возвращаюсь, а на небо, только и всего.
- И что же там такого интересного?
- Там людей нет.
- Вам не нравятся люди?
- Не то, что бы они мне не нравились, вот только не люблю когда их много.
- Почему вы не любите людей?
- У вас ещё есть вопрос связанные с моей работой, а не с моей личной жизнью?
- Я вам не нравлюсь?
- Не то, чтобы не нравитесь, не обижайтесь, я журналистов не люблю.
- И чем мы вам не угодили?- молодой человек был явно уязвлён тем, что его профессия не нравится знаменитому пилоту,- я, между прочим статью пишу именно о вас, и именно о вас прочтёт несколько сот тысяч человек, могли бы хотя бы сказать мне спасибо.
- Интервью будет на первом развороте?
- Я не могу сказать точно, сначала статью проверить редактор, затем сравним с уже имеющимся материалом, и, если моя статья окажется, очень хорошей, возможно она появиться на первых страницах нашей газеты.
- Позвольте я вам кое-что объясню, вы не первый кто берёт у меня интервью, и, надеюсь, не последний. Такими, как я, затыкают дыры, где-то на последних страницам выпуска. Между заголовками о падении японской йены и очередном витке кризиса и журналистскими расследованиями специальных корреспондентов, в которых очередную звезду объявляют в педофилии. Вы молодцы и амбициозны, хотите написать сенсационный материал, стать знаменитым. Но, посмотрите вокруг, тут нет сенсаций, лишь несколько десятков человек пропахших топливом, самолёты, пустые бутылки из-под лимонада и нервное ожидание посадки очередного взлетевшего самолёта. Есть, то о чём никогда не пишут в газетах, на таких полигонах ежегодно разбивается не один десяток человек, по одной простой причине, они взлетают.
Когда вы в небе всё перестает, имеет значение, там нет ничего, безграничная свобода со скоростью звука. Там нет счетов, очередей, и никто не лезет к тебе с просьбой дать интервью. Люди бояться летать самолётами, а я не могу жить без этого. Кто-то сидит на креке, кто-то изменяет жёнам, мне нужно летать, только и всего. Я понимаю, почему людей, не наделили возможностью летать. Они бы поставили в небе светофоры, вендинговые аппараты с прохладительными напитками, а журналисты бы писали статьи о том, как накачать пресс, стоя в воздушной пробке. Полёты это единственная возможность уйти от людей, оставаясь человеком. Можете написать только эту фразу.
Простите, кажется, я наболтал лишнего, спишите это на волнение перед запуском. Мне пора готовиться к вылету, надеюсь, вы напишите свою сенсацию.