ЕСТЬ ЛИ РОК ПОСЛЕ СМЕРТИ?
Глава 3. Внезапная слава
—У меня до сих пор дрожат колени, когда я вспоминаю всю ту жуть, что творилась той ночью,— сказал Макс,— вы даже не представляете. Вы с этим родились. А мы впервые с таким столкнулись. Ни один фильм ужасов не может сравниться с тем, что ты чувствуешь, когда это происходит на самом деле.
—Вы правы. Не могу представить,— улыбнулся мужчина,— Так как вы всё-таки сыскали свою славу?
—Всё случилось так, как я себе и представлял и в тоже время так, как даже не мог вообразить. Она обрушилась на нас внезапно.
Слава Макса.
Мертвяки были в восторге от нашего концерта. Один подошёл к нам утром и сказал, что так не веселился даже когда был живым, даже когда тусил на Вудстоке. Это было конечно приятно и в тоже время страшно. Мы бухнули на дорожку и стали уже проще ко всему относиться. Сиамские близняшки пытались впарить Нику свои номера телефонов, и, кажется, он не так уж и был против. Джоник остался на флэте в особняке, и его впервые никто не хотел выгнать. Нас любили, пусть и не те на кого мы рассчитывали. Я всегда говорил, главное найти свою аудиторию.
Но, аудитория нас самих нашла. Через пару дней нам посыпались предложения. Кого там только не было: корпоративы вудистов, мальчишники вампиров, похороны волшебников, радио оборотней (мы и не знали, что такое существует), закрытые вечеринки чернокнижников. И, конечно же, телефон ломился от предложений лейблов из параллельных миров и продюсеров.
—Надо поднять себе цену,— однажды заявил Лео,— надо сразу отшить несколько лейблов. Пусть думают, что мы знаем себе цену. Тогда начнут торговаться, драться за нас, а там и выберем победителя.
Я и не думал никогда, что в голове Лео иногда крутятся такие умные мысли. Наш романтик оказался не так прост, в его мозгах зрели корыстные планы. И я подумал, да, это мой мальчик!
Мы отшивали. Отшивали, отшивали и ещё раз отшивали. Ставки поднялись почти до небес. Для некоторых продюсеров это уже было, словно дело принципа - заполучить нас. И мы не возражали.
Наконец, мы остановились. Ведь ещё чуть-чуть и нас бы попросту послали. Мы и так уже были самой желанной и одной самой из высокооплачиваемых групп, как в нашем мире, так и в параллельных. Группа с мёртвым басистом стала нонсенсом, невиданным ранее. И меня это, признаться, задевало.
Мы согласились на встречу. И сразу потребовали лимузин и полный бар. Мы решили, что отныне будем играть по своим правилам.
—Ли Джонсон,— представился продюсер, разумеется, это был псевдоним,— для вас я стану папочкой.
—Папаша,— я косился в сторону Джоника, который развлекался тем, что проходил через комоды и стеллажи с наградами,— как насчёт карманных денег?
—Разумеется, ребята. Я конечно лицо заинтересованное,— он пижонски облизнул губы,— но, клянусь Марией,— и достал из-под пиджака чётки с ликом богородицы,— Это самое выгодное предложение. Вы и так, ребята довыёбывались, больше вам платить никто уже не станет. Старлайн, одна из богатейших фирм уже умыла руки. Либо мы, либо идите на х**.
Этот Ли мне сразу понравился. Мало того что он был самый модный (с иглами на голове, модной щетиной и носил под пиджаком футболки а не рубашки как остальные), так он ещё и зрел прямо в корень. Я понял, мужик что надо, не прогадаем.
Мы выпили по такому поводу, припасённую им столетней выдержки бутылочку вина. Молодая секретарша принесла контракт и закуски.
—Росписи здесь,— провёл пальцем Ли,— Отпечатки здесь.
—Отпечатки?— удивился Ник,— Нас, что, будут проверять в полиции? У меня ведь несколько штрафов и нарушений…
—Никакой полиции,— улыбнулся продюсер и открыл коробочку, внутри которой лежала золотая иголка,— Отпечатки кровью, такие уж правила.
—Кровью? Вы случаем не дьявол?— попятился назад Лео.
—Нет,— Ли усмехнулся,— Такие правила. Это значит, если вы относитесь к делу серьёзно, то не пожалеете пару капель крови.
—Бля,— вынырнул из стены Джоник,— А мне-то как колоться?
Понеслось. Слава. В мечтах я представлял, как мы купаемся в золоте, как я дарю своей маме особняк и розовый роллс-ройс, как однажды Элвис. Но, на деле надо было вначале усердно поработать. Большинство средств, выделенных на группу, шло на разработку нашего имиджа, на пыль в глаза, на понты. Ко всему прочему, я чувствовал себя рабом, мы все чувствовали себя рабами. Мы ночевали на студии, да мы жили уже на студии. Мы не то, что не успевали пожрать или поспать, даже посрать не успевали. В этом плане Джонику было проще всех. Однако в отличие от нас его отправили на курсы «молодого привидения» с каким-то бывшим экзарцистом. Джоник иногда становился совсем аморфным и проходил рукой сквозь свой бас.
В один прекрасный день Ли созвал нас всех в свой кабинет. Я жопой чувствовал подвох.
—Совет считает вас затратной группой,— процедил. Ли,— что деньги, которые мы в вас вкладываем, не окупятся.
—Вы нас закроете?— глаза Ника, казалось, вот-вот выползут из орбит,— У меня палец гноится после вашего контракта, а вы…
—Нет, конечно,— смягчился Ли,— просто начальство считает, что рано записывать альбом пока вы не пройдёте проверку.
—Какую к чёрту проверку?— взорвался я,— Вначале вы нам колите пальцы иголками, а теперь что? Может нам уже говном обмазаться, выбежать голыми ночью на улицу и пройти полосу препятствий с огнём водой и трупами?
—Уймись,— метнул грозный взгляд в меня Ли,— я сам не в восторге. Хотя это неплохая возможность поднять рейтинги. Я бы даже сказал идеальная. Но, должен признаться, обосраться насколько сложная. Но и прибыльная. Это куш.
«Куш»— моё любимое слово. Вы можете считать меня алчным и тщеславным, но ведь вы никогда не сидели на кожаном кресле в кабинете продюсера и не пили вино, которое стоит больше чем ваша квартира, в которой вы провели детство, вы никогда не были мной. И тогда я оказался не один. Я оглянулся по сторонам, при слове «куш», глаза ребят зажглись так, как никогда ранее, так как даже я не мог зажечь огонь в их сердцах. Чёрт возьми, деньги оказались лучшим топливом для огня. Один Джоник остался непроницаем.
—И?— я улыбался в предвкушении,— Что нам нужно делать?
—Принять участие в самом готичном во вселенной фестивале,— Ли протянул через стол проспект с фестивалем,— И, конечно, выиграть.
—С чего вы решили, что мы выиграем?— на секунду засомневался я.
—Ребята,— Ли натянул на себя облик самой сердечности,— Если вы в себя не поверите, то никто не поверит. Да, и у вас просто нет другого выбора,— улыбнулся он,— Вы скрепили договор кровью. Если вы откажетесь, у вас ни**я не будет.
Это были прекрасные доводы. Он нас убедил.
Мы неделю потратили на запись сингла, что бы предоставить судейской комиссии. У нас, конечно, были заминки, в основном из-за Джоника и его мёртвости, но в целом мы справились отлично. И, как уже никто и не сомневался, нас взяли в отборочные. Мы уссывались от счастья.
Фестиваль проходил в параллельном измерении. Посему путь туда оказался не близким. Вначале мы, разумеется, первым классом, долетели до Амстердама. Когда мы прибыли, Джоник впал в депрессию. Он постоянно ныл о том, как хочет кексов с гашишем, но не может ни одного съесть. Ли, сказал, что мы должны поддержать парня, так как он равноправный член коллектива. Мне было фиолетово, я никогда не любил ни кексы, ни наркоту, ни Джони. Ник расстроился наверно больше всех. Но, Джоник продолжал ныть. И Ли вынес вердикт, чтобы никто вообще из номера не выходил. А это уже переходило все границы. Джоник, наконец, понял, какой он мyдak, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку выкинул из окна телевизор. Нас это развеселило, но ненадолго. Мы набрали местному магазину бытовой техники и заказали ещё десять ящиков. Просто потому, что мы это можем.
Нервные, злые через пару дней мы отправились к порталу. Мы зарулили на какое-то местное кладбище и прошли сквозь могильную плиту. На выходе нас ждал лимузин и рыжеволосый качёк по имени Сэмюель. Он усердно утверждал что ирландец. Нам было посрать на его корни.
—Сэм будет вашим секьюрити,— заявил Ли,— Езжайте с ним. А мне пока нужно смотаться в одно место, уладить свои дела.
—Но, Ли?— возмутился я.
—Ребята, вы хоть и любимые мои парни, но не единственные,— Ли подмигнул,— Езжайте.
Мы погрузились в тачку вместе с Сэмом. Этот амбал наверно занял сразу три места, когда он впихнул своё накаченное тело стало тесно как в час пик в автобусе. Мы пытались разговорить парня, но это оказалось безрезультатно. Он либо говорил об Ирландии и футболе, либо молчал и насуплено смотрел на каждого из нас, словно все наши жизни зависели только от него. В общем, стрёмный тип.
Машина остановилась у огромного замка. Сам Хогвартс стоял в сторонке и нервно покуривал. Нас встретила толпа группи (как потом по секрету признался Ли, он сам их нанял чтобы пустить пыль в глаза остальным), и я никогда себя не чувствовал настолько хорошо, настолько близким к мечте. Ребята тоже были ошарашены. Тогда это было в новинку, нам казалось, что мы любим каждого фаната. Мы принялись по пути раздавать всем автографы.
Нам выделили номера при общежитии замка, как и всем остальным группам. На каждой двери висела табличка с названием коллектива, именем постояльца и должность. Я нашёл свою «Shadows. Макс. Вокал» и приписал маркером «лидер».
До первого тура оставалось пару дней, и мы пока могли позволить себе болтаться без дела по замку, попросту страдать фигнёй, чем собственно все и занимались, но не я. Я знакомился, разговаривал, пытался узнать каждого противника, узнать их слабые стороны.
Вечером нас всех созвали в большой зал, где находилось что-то вроде столовой и буфета, недалеко от концертного зала. Ли уже вернулся и занял место рядом с нами.
Ведущий главного музыкального шоу во всей вселенной, Артемий, занял место за трибуной и первым делом сообщил, что автобус с половиной музыкантов для первого тура разбился. Что никто не выжил, а посему после дикого угарного траура мы сразу перейдём ко второму туру.
Я смотрел по сторонам и видел эти лица. Все пытались натянуть на себя вид скорби, кто-то предлагал устроить поминальную службу, прощальный концерт в поддержку их родных… но все лица были абсолютно одинаковыми. Сквозь всю наигранность я видел. Каждый почувствовал себя ближе к цели, в каждом читался этот лукавый взгляд. И даже в Джонике. Чего скрывать, каждый из нас был готов перегрызть друг другу глотки ради минуты славы.
— Это были великие дни. Как же я их ждал,— процедил Джоник,— Но был почему-то не рад. Возможно потому, что в мечтах я видел себя живым, я мог почувствовать славу, потрогать, ощутить, выпить её или скурить. В реальности же я ни черта не мог.
— И вы чувствовали себя одним из всех? Частью команды, частью чего-то целого? Того, что войдёт в историю? Вы, как и все, радовались смерти людей из автобуса?
—Чёрта с два!
Слава для Джоника.
Ещё в Амстердаме на меня напал великий депресняк. Только там я осознал себя действительно мёртвым. Я помнил, как раньше приезжал туда с друзьями, как мы кутили. А в реальности у меня не осталось ни друзей, ни возможности кутить, заглушить свою боль хоть каким веществом, никого. Даже группа, я думал они станут друзьями, но мы были, как говорил Ли, партнёрами. Партнёры. С Лео мы ещё более-менее общались, просто потому что он не такой как все, но этого было мало.
Я пытался вести себя как обычно, не показывать ребятам свои трудности, им и без меня было тяжело. Помню, я хотел выйти из комнаты через стену, но был настолько напряжён, что не прошёл через телевизор. Я психанул и вышвырнул его через окно. Ребята улыбнулись, и мне на секунду стало легче. Я понял, я всё сделаю для этих ребят. Ведь, по сути, они были больше моей семьёй, чем моя собственная. Даже Макс, он был вроде злобного дядюшки, который вместо машинки дарит на новый год набор отвёрток. Он был гандоном, но даже от него я видел больше заботы, чем от собственного отца.
Мы разместились в поместье, отеле или в замке, не знаю, как это называется. Макс сразу начал приставать ко всем с вопросами. Мы забили на него, ведь это Макс.
Вечером, когда мы уселись в зале, ведущий сообщил прискорбную новость. Я смотрел по сторонам. Думаю, на моём лице застыла та же ухмылка что и у остальных. На долю секунды, я обрадовался смерти музыкантов. Я подумал, что теперь не буду одинок, что встречу таких же призраков, как и я. Но, это была малая доля секунды, пока я не встретился взглядом с Максом. Макс. Мне казалось, он бы сплясал на могилах этих несчастных. И я вспомнил Амстердам. И я молил, чтобы никто из них не стал призраком, как я.