Когда двадцать лет назад Валюшка пришла устраиваться на работу в школу, директор спросил ее:
- Смотрю ваш диплом - три смежные специальности. Много. А к чему тяготеет ваша душа: к литературе, языку или психологии?
Чтоб скрыть негодование, юная леди нейтрально пожала плечами, но вечером не смогла сдержать возмущения:
- Как можно быть настолько непрофессиональным, чтоб задавать подобные вопросы? Если я выбрала три специальности – значит ко всем из них у меня лежит душа!
Валюшка тряслась от злости так, что даже в чайном озере ее чашки возникла неспокойная рябь. Я улыбнулась: конечно, в нашем гуманитарном классе она была одной из тех, кто прочитал «Войну и мир» от корки до корки, она стала первой, кто победил на олимпиаде по английскому языку, но только Валюшка – больше никто - в минуту смут и сомнений могла положить руку на плечо и сказать: «Ларик, представь, что прошло много миллионов лет, Земля умерла и вновь возродилась, опять поют птицы в тростнике и солнце ласково греет пригорок, на который выходит первый человек, чтоб пережить все твои радости и беды заново, также смеяться и плакать, опять совершать те же ошибки и исправлять их». Только Валюшка могла остановить нашу студенческую группу в момент ехидных насмешек над рохлей – героем купринского «Гранатового браслета» всего лишь единственным замечанием: « Девчонки, представьте теперь, что вы страстно любите навек женатого, обожающего свою супругу мужчину?»
Только Валентина Петровна, даже по прошествии десятилетий, может позвонить в любую точку Украины, куда занесла меня судьба, и сходу начать рассказывать очередную историю из жизни классного руководителя, историю взлетов и падений, ответственных решений и тягостных ошибок; закончить повествование и вдруг спросить: «Как ты думаешь, Ларик, психологически я все сделала правильно?»
В прошлом году у нее был девятый класс, и Валентина Петровна звонила мне очень часто – я фактически второй раз получила неполное среднее образование, заочно. По решению педсовета я как будто бы была переведена в десятый, но что-то давненько не случалось дистанционных сессий, и я уже решила, что отчислена из-за злостного непосещения занятий. Как вдруг мне позвонила классный руководитель 10 – А.
- Ларик, - заволновалась Валентина Петровна, - вчера мы с ребятами трансплантировали сердце Петренко Косте, ВИЧ - инфицированному девятнадцатилетнему юноше. И я хочу узнать, все ли психологически я сделала правильно?
Ого! Я опешила: как все же далеко шагнуло образование, раз в 21 веке десятиклассники делают такие серьезные операции! Подруге было не до шуток. Она воскликнула:
- Послушай только!
Конечно! Покопаться в чужом сердце – что может быть лучше для психолога со стажем в обеденный перерыв? Даже через сотню километров почувствовала, как улыбнулась Валентина Петровна и наполнила легкие изрядным запасом воздуха, чтоб нарисовать для меня подробную картину проведенной операции…
Вчера Валентина Петровна вошла в класс и представилась:
- Здравствуйте, ребята! Я – Щербина Валентина Петровна, заведующая отделением хирургии научно – исследовательского института сердечно – сосудистых заболеваний.
Ученики посмотрели на классного руководителя с удивлением – Валентина Петровна была так серьезна, так необычна в своей роли, что никто не позволил себе даже усмехнуться. Подавила улыбку и я, хотя вспомнила, что двадцать лет назад Валюшка блестяще исполнила роль Веры Шеиной в драмкружке института. Тогда она еще числилась домохозяйкой и беззаботно подрезала розы в саду накануне своего дня рождения. Я не знала, что за эти годы княгиня Вера Николаевна успешно закончила медицинский вуз и даже сделала блестящую карьеру хирурга – кардиолога – вот как, оказывается, сложилась дальнейшая судьба любимой героини Александра Куприна.
- Сегодня и вы для меня не дети, а уважаемые врачи – мои коллеги. И приглашены на консилиум для решения важного вопроса. Вы знаете, как трудно достать донорское сердце, и в нашем отделении в ожидании его пересадки томятся больные, которые верят, что мы поможем им. Вчера в отделение поступило донорское сердце, которое мы можем пересадить одному больному. Но остро нуждающихся в операции – шесть человек. Общим голосованием мы должны выбрать того единственного, кому мы дадим шанс жить дальше. Ваша задача, получив истории болезней ваших пациентов и изучив их, убедить почетное собрание, что именно ваш подопечный нуждается в операции более других.
С этими словами Валентина Петровна положила на первую парту истории болезни. Ученики разобрали их, раскрыли их и углубились в чтение.
- Читайте внимательнее! – настроила класс учительница. – Помните, что вы отвечаете с этой минуты за человеческую жизнь. Не прошло и мгновения, как Наташа Иванова, фыркнув, швырнула историю болезни на учительский стол:
- Я не буду защищать этого больного. Я лучше буду переписывать математику. Эта девушка не нуждается в пересадке сердца. Она прекрасно до сего времени обходилась без него.
- Почему, Наталья Владимировна, вы не будете отстаивать своего больного? – спокойно спросила завотделения. Внутри все дрожало: ход ее занятия шел по намеченному, четко выверенному плану – значит, психологически она все делала правильно!
- Потому что эта Цибулько Ирина Ивановна, 17 лет, которая поступила к нам в критическом состоянии 27 декабря 2012 года – наркоманка, да еще и с двумя попытками суицида. Зачем наркоману сердце? Она завтра его поменяет на дозу, а после в состоянии ломки – сбросится с многоэтажки вниз.
- Значит вы, Наталья Владимировна, отказываетесь от Ирины? – уточнила Валентина Петровна.
- Причем категорически! – крикнула Наталья Владимировна и углубилась в математику.
- Ура! Один выбыл, - потер ладони весельчак Эдик, парень, даже внешне похожий на только что испеченный пирожок.
- Кто – нибудь из врачей согласен взять под защиту этого непростого больного? – спросила завотделения. Ординаторская враждебно молчала.
- Хорошо, - подвела итог руководитель. – Защиту Ирины беру на себя.
И положила историю болезни Цибулько на край рабочего стола. – Кто следующий?
- А давайте я! – хохотнул Эдуард Николаевич и выкатился из-за парты. Если бы Эдуард Николаевич не стал хирургом – кардиологом, то с успехом мог бы сделать карьеру адвоката – отстаивать свои взгляды он умел с первого класса.
- 13 декабря 2012 года в отделение поступила Ложкина Серафима Александровна, состояние критическое. Женщине 65 лет. Она мать – героиня. Воспитала пятерых детей. Всю свою жизнь посвятила себя им, во всем себе отказывая. У бедной матери за душой ни копейки. Но дети день и ночь дежурят в покое и молят помочь ей, сохранить жизнь человеку, которого они безумно любят и без которого не мыслят и дня многочисленные внуки. Не отдать ей сердца - преступление, господа врачи. Мы должны быть благодарны тем, кто подарил нам жизнь. А кроме этого – Серафима Александровна – символ наших собственных матерей. Трансплантируя ей сердце – мы как будто отдаем его своей матери! Дикси! Я все сказал!
Эмоциональная речь была такой пронзительной, что весь класс зааплодировал.
- Блестяще! – подвела итог Валентина Петровна. – Кто – нибудь хочет высказаться?
Потенциальных прокуроров среди врачей не было. И возражать красноречивому Эдуарду Николаевичу никто не стал. Что-то неприятное появилось в лице завотделения – она явно готовила провокацию:
- А я против пересадки сердца пожилой женщине! – сказала она вдруг изменившимся, треснувшим голосом. – Серафима Александровна может не выдержать наркоза и умереть на операционном столе – и получится, что донорское сердце мы пересадили впустую.
Врачи загалдели, неожиданно встретив выгодную поддержку для своих пациентов в лице руководителя.
- Минуточку! – хохотнул неунывающий Эдуард Николаевич.- Так любой наш пациент может умереть на операционном столе – все под богом ходим.
- Но вы же не исключаете, что и ваша пациентка может умереть? – уточнил Игорь, признанный красавец класса, серьезный и вдумчивый парень, обладатель безукоризненной фигуры атлета. Серафима Александровна стремительно теряла очки. Но Эдуард Николаевич не собирался сдаваться:
- Я даже не исключаю, что мы все можем когда-нибудь умереть, - засмеялся он, уверенный, что врачи матери отдадут сердце.
- Я тоже не согласна, - заявила Лиля Черкасская, стильная девушка с милой ямочкой на щеке. - Женщина уже достаточно пожила на белом свете. А вот моя пациентка только начинает свой путь. Девочка никогда не видела ничего хорошего от жизни. Она поступила 13 декабря 2012 года в стабильном состоянии. Ей всего 10 лет, но у нее детский церебральный паралич и умственная отсталость. Мы не можем отказать ей в сердце, потому что у нас у каждого тоже есть дети! Самое страшное – видеть несчастными именно детей!
Врачи загалдели, готовые отдать сердце парализованному ребенку. Но поднялась ведущий врач следующего больного, Света Лобода, и помешала выбору:
- Пусть это прозвучит жестоко, но мы должны понимать, что мало пользы обществу принесет парализованный, умственно неполноценный ребенок. Мы отдадим ей сердце, и, не дождавшись своей очереди, умрет мой пациент, Кунц Лев Игоревич, который поступил 1 января 2013 года, в критическом состоянии. А ведь Лев Игоревич - молодой, сорокалетний известный врач – онколог, который, будучи спасенным, даст надежду на излечение от тяжкого недуга тысячам больных!
Ординаторская загудела как пчелиный рой. Валентина Ивановна сидела тихо – наблюдая за разгоревшимся диспутом.
- Протестую! – воскликнул Эдуард Николаевич, пышущий юной силой и здоровьем. – Онколог явно богатенький, знаете, сколько хрустов ему отстегивают за каждую удаленную опухоль – он вполне может купить себе два сердца!
- Эд, ты его за руку хватал? – накинулась на коллегу Светлана Васильевна. – Мой Лев Игоревич – врач от бога. Старого воспитания! У него душа со знаком качества! Он взяток не берет!
- Только не бейте меня, а то у меня во время операции будут руки трястись, - засмеялся Эдуард Николаевич и послал Наталье Владимировне, переписывающей математику, воздушный поцелуй.
- Давайте послушаем о тех, кто еще к нам поступил, - сказала она, и этим замечанием угомонила консилиум.
На лобное место вышел Игорь Петрович, и сила его внешней красоты победила тягу к математике – Наталья Владимировна отложила тетрадь.
- Мой пациент – Петренко Костя, 19 лет. Поступил 21 ноября 2012 года в критическом состоянии. Мальчик ВИЧ – инфицирован!
- Уууууу, - разочаровано пропела Наталья Владимировна, но не перестала с интересом наблюдать за коллегой.
Игорь Петрович укоризненно посмотрел на нее:
- Наталья Владимировна! Вы со школьного курса валеологии дожны были бы знать, что от ВИЧ – инфекции никто не застрахован. Поддерживая здоровый образ жизни, можно не только существовать в мире с этой болезнью, но и приносить ему пользу. А у Кости большие жизненные планы. Он учится в университете на финансиста. Со временем одаренный ребенок может вывести страну из финансового кризиса.
- Или ничего не достигнуть, потому что в финансовом мире все теплые места уже расписаны на двести лет вперед, а просто заразить ВИЧ – инфекцией влюбившуюся в него дурочку, - скептически заметила Лилия Сергеевна Черкасская, - которая родит ВИЧ – инфицированного ребенка, а самое страшное – это когда несчастны дети!
- Но сейчас столько средств защиты против заражения во время интима, - продожал отстаивать одаренного больного степенный Игорь Петрович.
- Например? – спросила Лилия Сергеевна. Ее лицо полыхало презрением.
- Старый добрый презерватив! – заржал краснощекий Эд.
- Протестую! – передразнила Эда коллега. – Презервативы рвутся! Даже из лучшего латекса!
- Надо правильно подбирать размер! – крикнул заливающийся смехом Эдуард Николаевич.
- Откуда ты все знаешь? – прищурилась Наталья Владимировна. – Небось спишь с бабами в полный рост!
- И значит от случайной вич – инфекции не застрахован! – поддержала подругу Лобода.
Почувствовав, что диспут переходит в плоскость личных отношений, решила вмешаться Валентина Петровна:
- Стоп, стоп, стоп, коллеги! Я так поняла, что вы отказываете в праве на жизнь ВИЧ-инфицированным и…моей пациентке, Ирине Цибулько. А ведь я разговаривала с этой девушкой вчера. У нее горькая судьба. Совсем маленькой она осталась без родителей, потом умерла ее бабушка. Ирина лишилась того крохотного тепла и заботы, которые давала ей старая женщина. И хотела одного: любви! Ей показалось, что она встретила эту любовь в лице симпатичного юноши, но узнав, что Ирина беременна от него, он от девушки отказался. Весь мир стал черным! Девушка поняла, что не сможет прокормить ребенка одна, без профессии, без работы. И сделала аборт. Именно после этого у нее была первая попытка суицида. Совсем черные сумерки сгустились над ней – и выход подсказали лже-друзья – наркотики! Так Ирина села на иглу! Она падала все ниже и ниже! Несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством, но как бы не всерьез, понарошку, чтоб другие заметили, как она нуждается в тепле! И подержали ее! Когда Ирине всерьез стало плохо с сердцем – она испугалась! Она настолько сильно встряхнулась, что посмотрела на свою жизнь иными глазами! Она приняла решение ее изменить! Она просит вас дать ей свое сердце, как символ того тепла, на которое вправе рассчитывать любой человек, даже совершивший непоправимые ошибки!
- Жалко девочку, - сокрушенно покачал головой Игорь Петрович.
- Наркоманка что угодно вам наговорит, чтоб разжалобить. А выйдет из больницы с новым сердцем, чуть что -то пойдет не так – и опять рецидив, - буркнула Наталья Владимировна и придвинула к себе тетрадь.
- Время позднее, что будем решать, коллеги? Кому отдаем сердце? – Валентина Петровна выразительно поглядела на часы.
- Как кому? – встал Антон Железный, он любил, чтоб его называли Феликсом, В принятии решения – его слово в классе всегда было последним. – Моему пациенту. Он поступил 29 ноября 2012 года, в стабильном состоянии. Зовут его Погребной Виктор Сергеевич. Бизнесмен. 45 лет. Есть информация к размышлению, прислушайтесь к ней: мужчина готов оказать клинике материальную помощь. А это и плазма в ординаторскую, о которой мы все мечтали. И удобные диваны для медсестер в сестринской. И персональные ноутбуки для каждого врача.
Аудитория на секунду замерла и взорвалась:
- Нас хотят купить! – крикнул краснощекий Эд и рассмеялся.
- Из-за ноутбука терять собственное достоинство я не собираюсь, - фыркнула Лобода.
- Если бизнесмен такой богатый – пусть сам себе купит донорское сердце, а мы ему его пришьем за пару диванов и плазму в ординаторской, - предложила Лиля Черкасская.
- Я от своего больного не отступлюсь! – твердо заявил Игорь Петрович.
Ошарашенный отпором, Антон Железный впервые в жизни не стал спорить.
Валентина Петровна подстегнула:
- Что будем делать? Как разрешим нелегкую задачу?
Наталья Владимировна снова отложила математику:
- А давайте так. Пусть каждый врач проголосует за одного больного, только не за своего. А я потом подсчитаю результат.
Стали голосовать. Каждому из больных досталось равное количество голосов. И последнее слово осталось за Валентиной Петровной – она как завотделением еще не сделала свой выбор. Коллеги смотрели на нее с предельным вниманием и ждали вердикта. В нерешительности она застыла возле доски.
- Та не томите, - заявила Наталья Владимировна, ощутив математический зуд.
- Я посмотрела на всех страдающих. И каждого мне по-человечески жалко, - робко начала Валентина Петровна, как будто действительно единственное горячее сердце билось в ее ладонях, и от ее решения зависела участь больных. – Я прожила сорок лет на белом свете. И с годами мое тело изнашивлось, я все острее понимала, что старость и болезни не за горами. И, возможно, помощь квалифицированного врача мне понадобится когда – нибудь. Я не хочу врать – мой выбор для меня ясен – я отдала бы сердце врачу – онкологу. Но….
….Послушайте, коллеги….
Валентина Петровна глубоко вздохнула – она переходила к самой ответственной части своей задумки: испытанию, но до сих пор она не знала – все ли делает психологически правильно. Однако с каждой секундой ее робость становилась меньше, и лицо принимало жесткое, неприятное выражение, нагловатое и самодовольное – уверенным взглядом руководителя она обводила ординаторов:
- Я должна вам сказать о том предложении, которое получила вчера от Погребного Виктора Сергеевича. Бизнесмен предлагает нам сделку: если мы ему отдаем донорское сердце, он каждому врачу нашего отделения презентует по пять тысяч долларов как подарок к новогодним праздникам!
В воздухе повисла пауза. И разорвалась задорным смехом Эдуарда Николаевича:
- Я согласен!
- Нуууууу….эээээ…мда, - задумалась Наталья Владимировна.
- Это называется взятка, милая Валентина Петровна! – укоризненно заметил Железный Феликс.
- Да, взятка, - спокойно согласилась завотделением. – Но если рассудить: это просто помощь, помощь нам, врачам, которая поможет разрешить массу личных проблем. А сердце ведь при этом все равно достается нуждающемуся!
- Правильно, - согласилась Наталья Владимировна. – Я давно хочу хотя бы подержанный «Форд». И останется еще кучка хрустов, чтоб съездить в Арабские Эмираты, правда, Светка? – Наташа повернулась к подруге.
- Ну, если сердце все равно достается нуждающемуся – я что? Согласна! – подмигнула Светлана Васильевна.
- А как же смотреть в глаза несчастному ребенку? – неуверенно спросила Лилия Сергеевна.
- Потом этот бизнесмен поможет сотням детей гуманитарной помощью! – успокоил ее весельчак Эд.
- А я в любом случае выигрываю – сердце получает мой пациент, - подвел итог Феликс.
- Ну что, на этом решении остановимся? – спросила Валентина Петровна.
Ординаторская затаилась между "да" и "нет".
- Нет, я не отступлюсь от своего пациента, - заупрямился Игорь Петрович.
Коллеги набросились на него:
- Дался тебе этот спидозник!
- Он заразит сто девушек в течение жизни!
- У тебя в этом году дочь поступает на юрфак. Ты хоть представляешь, какие траты предстоят?
- Тебе за границей на шару отдохнуть не охота, трудоголик?
- Все равно все рано или поздно помрут!
Валентина Петровна увидела, как черный цвет сомнения заметался в глазах порядочного по сути человека. Она дожала:
- Так дело не пойдет. Или мы все до одного соглашаемся принять подарок благодарного больного – или не соглашается никто! Так надежнее!
На бедного Игоря насели так плотно, что в итоге он с хмурым выражением лица сказал:
- Хорошо. Но я не прикоснусь к этим деньгам. Пусть они будут переданы как подарок моей дочери от неизвестного покровителя!
- Ха–ха-ха! – покатился весельчак Эд. – Ну, ты истинный политик! Когда их прижимают к стенке за взятки – они оказываются голыми и босыми, живущими на иждивении богатых жен, тещ и детей!
Как только последний бастион окончательно пал, прекратились смешки и подмигивания, говорить стало почему-то неловко. Коллеги прекратили перешучиваться и даже смотреть друг на друга. Валентине Петровне было стыдно и неприятно продолжать консилиум – она чувствовала себя совсем неважно, силы покинули ее. Но ведь она ожидала именно такого финиша. И хотя все шло по плану, она сомневалась: все ли она сделала психологически правильно. Нет, ей больше не хотелось быть заведующей отделением хирургии сердца престижной клиники! Валентина Петровна в раздумьях пробарабанила пальцами дробь на столе и вышла из класса. Она постояла у окна, глядя на улицу, где розовощекие ребятишки беззаботно катали снежную бабу, а перевязанная как в давние времена крест – накрест пуховым платком бабушка тянула санки с упитанной внучкой. А мужчина среднего возраста помогал подняться на ноги поскользнувшемуся старику. Нет, от их решения не перевернулся мир, он стоял на своем месте, по - прежнему сильный и нерушимый, такой красивый под белыми шапками снега. Учительница вздрогнула, приходя в себя и вернулась к ученикам.
- Еще раз здравствуйте, ребята, - сказала она обычным мягким, задушевным голосом, и дети поняли, что они вновь вернулись в свою действительность, в свой класс, в тот оазис, в котором все выборы еще ненастоящие, учебные, только подготавливающие их ко взрослой ответственной жизни.
- Знаете, на свете жил один замечательный учитель – Василий Сухомлинский. Это был настолько одаренный педагог, что его именем назван наш николаевский государственный университет. Тот, кто станет в нем учиться, каждый день будет проходить мимо стелы, на которой высечены такие слова
Сердце отдаю детям
А что, по – вашему, означает это выражение: отдать сердце?
- Посвятить кому – то жизнь, - интерпретировал Игорь.
- Вложить в кого-то все силы, душу, - произнесла Лиля Черкасская.
- Мы можем еще и так эти слова понять: отдать сердце – то же самое, что отдать душу?
-Да! – крикнула Наташа Иванова, на всякий случай придвинув к себе спасительную тетрадь для работ по математике. – Не томите, к чему вы ведете?
- Я просто хочу спросить, - зарделась Валентина Петровна: мы только что отдали свое сердце или продали его?
Все до единого ребята, включая и бывшего завотделения, опустили глаза.
- Выходит, что продали, - заключил Железный Феликс. И никто не возразил ему.
- И душу тоже, - добавил Игорь.
- А может тело жить без души? Радоваться окружающему? Уважать себя? – тихо продолжила Валентина Петровна.
- Нет, не может! Без души тело – мертвяк! – хохотнул весельчак Эд, но ребята не ответили ему улыбками.
- Мертвецы и жизнь несовместимы, - задумчиво изрекла Лиля.
Она вскочила и громко сказала, обращаясь ко всем, все еще пребывая в роли ординатора:
- Люди, вспомните! А ведь мы еще в университете давали клятву Гиппократа! И сегодня забыли об этом! Пока еще не поздно, пока мы не превратились в мертвецов, не взяли денег у Погребного, не продали душу, давайте решим: кому по справедливости отдать сердце?
- Мальчику, который не по своей воле ВИЧ – инфицирован. Я буду стоять насмерть! – твердо сказал Игорь.
- Цибулько Ирине! Пусть девушка поймет, что мир доверил ей свое сердце, - крикнула Наташа Иванова и опустила в тетрадь глаза, невидящие цифр - ее потрясло проснувшееся в сердце непонятное тепло к конченной наркоманке.
- Матери! Однозначно! – с жаром произнес жизнерадостный Эд.
- Люди, я прошу вас, будьте сострадательными к несчастному парализованному ребенку! – взмолилась Лиля.
- Нельзя не отдать сердце тому, кто спасет еще не одно. Сердце отдаю онкологу, даже если вы все против, - возмутилась Светлана Лобода.
- А мне что, бросить пациента, если он богат? Я давал клятву Гиппократа – не бросать больных! – пробасил Антон.
Нет, помириться и сделать выбор было невозможно. Вся красная, Валентина Петровна стояла с отчаянно бьющимся сердцем:
- Ищите, ребята! Справедливый выход – он обязательно где-то есть!
Аудитория погрузилась в размышления. И вдруг с места вскочил маленький Димка Цыганков, который тихо сидел все занятие и не подавал признаков жизни: оказывается и в нем билось сердце, которое он мечтал отдать людям:
- Ребята! Эврика! Нашел. Глядите!!
Весь класс вытаращился на молчуна и смотрел на него как на бога.
- Смотрите! Ведь есть больные, которые доставлены в критическом состоянии, а есть такие, которых мы называем стабильными, то есть они могут еще потерпеть до следующего сердца! Мы должны выбрать среди тех, кто не может ждать – среди тех, кто в критическом состоянии!
Ученики зашелестели страницами историй болезни.
- Моя! Моя в критическом состоянии, - выкрикнула Наташа Иванова, я помню, я зачитывала это, когда отказывалась от Наташи Цибулько!
Математическая тетрадка упала на пол, но Наташа в пылу не заметила этого.
- И мать доставлена с критическими показаниями, - серьезно сказал Эд.
- Костя Петренко тоже! – доложил Игорь. – Нужно выбрать из троих. Но как рассудить справедливо? Опять что ли голосовать?
- Хватит! – отрезал Феликс. – Жизнь это не рулетка.
Жизнь – это не рулетка, - вместе с ребятами подытожила и я, подыскивая справедливое решение. Ничего себе задачка для десятиклассников, если профессиональный психолог не может с ней справится!
- Ищите, ребята, ищите! – прошептала Валентина Петровна умоляющим голосом.
- Они приняли решение? – закричала я в нетерпении. И повторила слова Наташи Ивановой:
- Не томи!
- Да, - прошелестела трубка голосом давней подруги. Но я так и не поняла: правильно ли я поступила, заставив их делать такой сложный выбор? С точки зрения психологии все ли я сделала правильно?
- Послушайте, вот что я предлагаю, - сказал Эд. Он выпрямился и стал выглядеть на несколько лет старше без своей обычной улыбки, с серьезным выражением лица. – Ничего другого нам не придумать. Помните, каждый из врачей объявлял, какого числа поступал в клинику пациент? Так положено. Предлагаю следующее: давайте посмотрим, кто из троих поступил первым – первый и будет иметь право на трансплантацию сердца. А остальным мы будем проводить терапию, поддерживать их словом, отдавать им сердце другим способом и кто знает, может быть, кому – то из наших больных будет достаточно и этого для полного излечения. А тот, кому терапия и моральная поддержка только облегчит состояние, сможет продержаться до следующего донорского сердца.
- Правильно! – закричали со всех сторон. – Это справедливо! Давайте смотреть – кто поступил первым!
- Моя поступила 27 декабря 2012 года. У меня память на числа, - с болью в голосе сказала Наташа Иванова.
- Моя поступила 13 декабря 2012, - расстроился весельчак Эд.- Не могла чуточку пораньше!
В наступившей тишине все услышали спокойный, готовый к работе голос Игоря Петровича – он вновь уважал себя:
- Ребята, готовьте операционную для Кости Петренко. Он поступил 21 ноября 2012 года! Сегодня донорское сердце мы отдаем по справедливости ему! Дикси!
- Да! – подтвердила Валентина Петровна, на которую дети смотрели во все глаза и от которой ждали окончательного решения. – Игорь все правильно сказал: донорское сердце мы отдаем сегодня Косте Петренко, но каждый из нас собственное сердце сегодня отдает своему пациенту, только так смогут выжить и остальные! Дикси!
Я сидела на другом конце Украины, совершенно ошеломленная! Правильно ли все сделала Валентина Петровна, наша Валюшка?
Не нужно сомневаться, когда что-то делаешь от сердца, когда живешь им и когда отдаешь его другим – только в этом случае работают все законы психологии сразу. Я помолчала.
- Валюшка, а помнишь свой первый день в гимназии, когда директор спросила тебя: к чему ты больше тяготеешь: к языку ли, литературе или психологии? Тебе еще этот вопрос показался оскорбительным.
- Помню…
- Валентина Петровна, дорогая моя, через – много-много лет, когда тебя, конечно, не станет, и твои косточки упокоятся под полянкой с пестрыми цветами, над ними будет поставлен памятник, на котором будет написано всего пять слов
Валентина Щербина
Сердце отдала детям
Ну а если бы ты сейчас была рядом, я бы положила руку тебе на плечо, сжала его с благодарностью и тихо шепнула на ушко: «Валюша, представь, что прошло много миллионов лет, Земля умерла и вновь возродилась, опять поют птицы в тростнике и солнце ласково греет пригорок, на который выходит первый человек, чтоб пережить все твои радости и беды заново, также смеяться и плакать, опять совершать те же ошибки и исправлять их. И дарить, дарить миру свое сердце. Дикси!"