Сталин на крещение богоявление

Серафим Григорьев
 В полночь 18 января 1942 года мы неожиданно выдвинулись из Кремля на машинах в сторону «дальней» дачи.  Поясняю: Дальняя дача, или «Семеновское», была построена на территории английского парка имения, некогда подаренного Екатериной II Алексею Орлову-Чесменскому и проданного им младшему брату - графу Владимиру Орлову.
      Все постройки «дальней дачи» были возведены в 1937 - 1939 годах силами специального строительного управления НКВД. Контролировал процесс лично Берия. Мы с ребятами знали, что товарищ Сталин особо не жаловал этот прекрасный уголок с красивейшим лесом и туевыми аллеями. Пруды и большое озеро с двумя островами в центре. Водоемы всегда изобиловали рыбой: здесь водились карась, карп, толстолобик, белый амур, форель!
      Но -  далековато от Москвы… И наш Хозяин предпочитает в своей жизнедеятельности Ближнюю дачу. В 1941 году линия обороны находилась примерно в 30 км отсюда, около Серпухова. Но бомбардировкам гитлеровцев объект подвергался не раз – на его территории остались воронки. 
      Приближение фашистских войск вынудило заминировать Дальнюю дачу. Коменданту Соловову даже пришлось выяснить у начальства, взрывать ли её? Мудрый генерал ответил: «Взорвёшь дачу раньше времени – расстреляем. Сдашь её немцам - найдём и повесим. Так что решай сам по обстановке».

       А тут мы мчимся, включив все щели - фары на автомобилях, будто опаздываем на важное государственное совещание! В воздухе барражируют истребители прикрытия.
      Нарком обороны  Сталин выходит из любимого в то время «Паккарда» и проходит в дом. Офицеры личной охраны занимают заранее оговоренные места, усиливая и без того  надежную, вышколенную систему защиты Вождя.
      - Меня ставят на пост возле знаменитого родника, - начинает улыбаться капитан Борисов.
      Я уже хорошо  усвоил этот признак, и в ожидании дальнейшего развития, мы замираем с оператором, быстро проверяя уровень записываемого звука.
      - Родник этот - пятиключник. Каждая струя этого чуда природы была разной высоты и красы! - Михаил Евдокимович, решившись на контакт с нами после просмотра по TV моего сериала «Фильм не о войне», впервые открывает  влюбленную в свое дело душу. – Вода в нем и зимой и летом была одинаковой температуры:  четыре градуса и никогда не замерзала.
      Михаил Борисович заваривает из самовара, как он говорит, «сталинский чай». И мы делаем небольшой перерыв, наслаждаясь вкусом и ароматом необычного горячего напитка.
      - Главный грот с львиной головой, из которой пульсирующей струей льется вода, - продолжает рассказ вечный сотрудник МГБ, - построен по заказу товарища Сталина. – Он ему напоминал какой-то мотив. И камень, которым он отделан, был привезен с его родины - из Гори. Лаврентий Павлович знал, как угодить хозяину!
      Охранник любовался зимней картиной этого живописного уголка, подсвеченной морским прожектором. Морозная ночь согревала тренированное тело охранника, да и специальная гимнастика, которую они использовали даже при полной неподвижности, позволяла Борисову  стойко переносить все тяготы необычной службы. Впрочем, были случаи обморожения щек, ушей и кончика носа у молодых офицеров, которые не успели усвоить эти мудреные приемы восточной гимнастики лица. Борисов использовал народные средства, на основе смальца и камфарного масла.
      Тихо журчат в ночи прозрачные струи волшебного родника.   
      Звездное небо было бездушно и сияло неоновыми светлячками. Температура воздуха опустилась до минус двадцати пяти градусов. И это не проблема для кадрового офицера, если бы вдруг не подул знойный ветерок. Да в лицо. Ни отвернуться, ни топтаться на месте - категорически запрещается. Иначе сокращаешь сектор обзора, а скрип снега рассекречивает твой пост. «Грибок», оборудованный внутренним телефоном и морским прожектором, ветру не помеха.
      Вдруг под утро Борисов слышит  знакомый звук неспешных сталинских шагов. Укутанный в лисью шубу и меховую шапку с висящими ушами, обутый в валенки,  Председатель Совета Народных Комиссаров СССР  вызывает внутреннюю зависть у капитана внутренней охраны. Он будто физически ощущает домашнее тепло на теле секретаря ЦК ВКП (б).
      - Включите прожектор, товарищ Борисов! – обращается с необычной просьбой будущий маршал Советского Союза.
      - У меня приказ, товарищ Сталин! – отвечает обескураженный охранник. – Это нарушение светомаскировки!
      - Мы противника отбросили далеко от Москвы! – не унимается Верховный главнокомандующий Вооружёнными силами СССР.
      Все офицеры из охраны Хозяина знали, что он совершенно не боится воздушных налетов вражеской авиации. Сталин любил наблюдать огненную феерию противовоздушного боя. Его завораживала стрельба спаренных пулеметов и зенитной артиллерии разного калибра. Но все же Борисов делает едва заметное движение к тревожной кнопке.
      - Под мою ответственность, товарищ Борисов! – строго дополняет свою просьбу Председатель Государственного Комитета Обороны.
      Капитан с замиранием сердца включает прожектор. Яркий луч света освещает родник-пятиключник и небольшую купель, в которую стекает ледяная вода.
      - Товарищ Сталин вынимает из кармана своей шубы солдатскую фляжку, - Михаил Евдокимович,  вскакивая из-за стола, достает из кухонного шкафа обычную алюминиевую фляжку в брезентовом чехле и показывает ее нам. – И наливает в нее знаменитой родниковой воды, которая славилась необычайными своими целебными свойствами.
      Более того, будущий Генералиссимус… сбрасывает с себя лисью шубу, валенки и меховую шапку. И остается в нижнем белье. Сталин осторожно спускается по каменным с перилами ступенькам в ледяную купель. И три раза окунается в кристально чистую воду.
      - Тsminda sinat’lis!* – восклицает Сталин. – «Святые светы»! – и выходит из воды. – Товарищ Борисов, в Курейке Туруханского края морозы доходили до минус пятидесяти. И ничего – купались в Иордани! - от Хозяина валит пар столбом.
      А в это время поблизости от Дальней дачи завязывается воздушный бой. Видны ночные трассеры и слышны пулеметные и пушечные очереди наших истребителей и немецких бомбардировщиков. Объявляется воздушная тревога! Начинают свою стрельбу зенитчики особого полка комендатуры Кремля, расположенные вокруг Семеновского. Подбит и горит, падая на землю ярким фосфорным факелом,   самолет противника.
      - Епифания!** – восклицает радостно Сталин.
      Он  надевает шапку и на мокрое нижнее белье набрасывает шубу, в последнюю очередь - валенки.
      Из дежурного помещения выбегают с полной выкладкой офицеры личной охраны Сталина и занимают боевые места по воздушной тревоге. И видят невиданное зрелище в районе родника – пятиключника:  яркое световое пятно, исходящее от прожектора, за которым закреплен  капитан Борисов.
      Старший по смене полковник Иван Куров, не раздумывая,  открывает огонь по прожектору из ручного пулемета Дегтярева с метров двухсот. Все это давно отработано на тренировках по боевой подготовке. Со звоном и хлопком разлетаются стекло и мощная лампа накаливания морского прожектора.
      В кромешной темноте слышны ругань и топот бегущих офицеров охраны.
       - Капитан Борисов, мать перемать! – кричит полковник Иван Куров. - Не дай бог,  узнает товарищ Сталин!..  Под трибунал пойдешь!
       - Уже знает! – раздается хрипловатый голос Сталина.
       Иван Куров и испуганные до смерти офицеры охраны от неожиданности застывают в нелепой позе.
      - Потерял трубку, но благодаря товарищу Борисову, нашел товарищ Сталин свою трубку! – голос вождя дрожит от холода, и он уходит в помещение согреваться после ледяной купели.    
      «Святые святы»!
      Капитан Борисов вспоминает свое деревенское детство. Крещенскую ночь.  Заговоры на привлечение денег. Гадание девиц на кольце и на зеркалах, чтобы явился к ним суженый – ряженый. И купание в проруби!
      Инцидент списали на неизбежные издержки воздушной тревоги.
      - Никто тогда из наших ребят так и не узнал о купании товарища Сталина в Крещенскую ночь в купели родника-пятиключника! – с гордостью  заключает капитан Борисов. И показывает крупно в камеру обычную солдатскую фляжку в брезентовом чехле.
      - Когда после смерти товарища Сталина, начальник охраны разрешил раздать никому не нужные личные вещи Хозяина, я кое-что взял себе. В том числе, эту фляжку, - Михаил Евдокимович потряс ею. – Булькает…  Это вода из того самого родника с Семеновской дачи. Её вкус нельзя  спутать ни с каким другим.  Я пью ее в трудную минуту, по чайной ложке, уже полвека!
     Мы переглядываемся с оператором, испытывая одно и то же чувство недоумения. Капитан Борисов угощает нас водой из фляжки, приговаривая:
      - Сталинская водица!
      - Вода, как вода! - недоуменно пожимает мой оператор плечами, когда мы выходим из дома в Очаково, где жил капитан Борисов.

 P.S. 18 января 1942 года И.В. Сталин подписал директиву о начале Вяземской воздушно-десантной операции. И началась Барвенково-Лозовская наступательная операция войск Юго-Западного  и Южного фронтов.

 P.P.S. На Семеновскую дачу приезжали многие руководители партии и правительства.  Хрущев и  Брежнев любили устраивать здесь рыбалку и охоты с лидерами коммунистических партий мира. Все это сопровождалось  застольями с коньяком и водкой. А главное блюдо:  шашлыки из мяса убитых кабанов и оленей.
      Андропов приезжал в «Семеновское», к роднику – пятиключнику,  даже тогда, когда уже был серьезно болен. Передвигался он с трудом, его поддерживали под руки.
      Раиса Горбачева велит выпустить на свободу пятнистых оленей и маралов – животных жалко.
       Борис Николаевич Ельцин приезжал на «дальнюю дачу» еще будучи первым секретарем МГК КПСС.
      Однажды вновь избранный Председатель Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцин устраивает небольшой прием для ветеранов 9-го Управления КГБ, который происходит на Дальней даче. Попадает в список приглашенных и капитан Михаил Борисов. После торжественных и обязательных тостов начинается нормальная русская пьянка. Все желают коснуться своими хрустальными стаканчиками с рюмкой политического лидера новой России.
      Многие бывшие офицеры личной охраны Первых лиц государства, захмелев от чудной водки кремлевского буфета, рассказывают забавные истории из жизни сильных мира сего. Решает поведать свою историю и капитан Михаил Борисов.
      Тут кто-то из близких друзей уральского самоцвета возьми и скажи: - Слабо, Борис Николаевич?!
      - Легко, понимаешь ли! - грозно рычит захмелевший Буян России. 
      Рано утром 12 июля 1990 года Борис Ельцин, три раза окунувшись в купели родника -  пятиструйника и стуча от холода зубами, восклицает: «Святые светы!». И смотрит на рассветное небо. Председатель Верховного Совета РСФСР выезжает в сопровождении свиты в Кремль, на XXVIII-й, последний съезд КПСС.
      На Соборной площади Кремля будущему Первому Президенту России  путь преградила стая голубей – сизарей. Вдруг они с шумом взлетают ему навстречу, а одна из птиц легко ударяет его в лоб своей грудкой. Ельцин продолжает идти, но будто что толкнуло его в самое нутро.
      Борис Николаевич долго сидит с закрытыми глазами в переполненном зале Кремлевского дворца съездов и выступает с критикой коммунистической партии и  объявляет о своём выходе из КПСС!..
      Капитан Борисов, несмотря на свою причастность к грозной структуре, ничего об этом  так и не узнает.
      Однажды при встрече, находясь в состоянии задумчивости, он все же скажет: - Я был в шоке, когда Горбачев в 1991 году подписал указ о роспуске КПСС. Но, подумав, понял - это им за Двадцатый съезд!
       
             * - Тsminda sinat’lis - «Святые Светы»
       ** - Епифания – Богоявление