Книга-сказка Злой дух Мандрагара

                Злой дух Мандрагара


Гнедой конь, словно ночная птица, мчался по узкой улочке ночного города, буйно вздыбив хвост, и шарахаясь, то вправо, то влево от мелькавших теней. Большие навыкате глаза, полные ужаса, почти не видели дороги, и могучее животное в конце концов налетело на водосборный бак. Больно ударившись, опрокинуло его и понеслось галопом дальше, неистово и громко всхрапывая. Безлюдные улицы несколько минут хранили молчание, чутко вслушиваясь в эхо удаляющихся копыт. Но вот в их гнетущую тишину прокрался шорох, а вслед за этим в непроглядном мраке крошечной искрой вспыхнул огонек. Затем он стал приближаться, разрастаясь в пламя большого факела. И везде стали появляться подобные огоньки, рассыпаясь по всему городу…
Это наступали стражи ночи. Невидимыми безликими тенями скользили они вдоль улиц, заглядывая в окна пустыми глазницами, тщетно пытаясь отыскать того, кто бы посмотрел на них. Люди знали их ужасную страсть к человеческим глазам и поэтому прятали взоры, с головой укрывшись пледами. Многие не прятались, сидя с безучастным видом у окна. Они были слепы. Покружившись по городу, и, не найдя добычи, стражи ночи яркими огоньками стали окружать королевский замок, одиноко стоящий в Золотой роще. Они ухали и яростно кружились, пытаясь порвать невидимые нити волшебства, оберегающие жилище королей. Вой их стал еще более ужасен, когда на верху башни за зашторенным портьерой окном они увидели пристально глядящие на шабаш глаза молодого принца.
-Как много их стало, - подумал вслух Индвич, невольно прикрываясь плотной тканью.
Он знал о жуткой способности стражей лишать людей зрения не понаслышке – воочию наблюдал это сам.
Не так давно, поздно возвращаясь в карете от герцога Саксонского, он заметил мигавшие во мгле искры и вспышки ярких огней и увидел стоящего неподалеку странного стражника, высоко державшего факел. Голову стража украшал островерхий шлем с пышным черным пером неведомой птицы. Тускло блестевшая в отблесках огня дорогая кольчуга прикрывала мощные плечи и грудь. Левая рука покоилась на широкой рукоятке меча, готовая в любой момент к схватке. Но больше всего его поразило страшное в своей простоте лицо незнакомца. Огромный пирамидальный нос был пустотел, как незрим несуществующий рот. Выпуклые в пол-лица глаза, казалось, вцепились мертвой хваткой во взгляд Индвича. Тогда он надменно подумал, что тот специально освещает дорогу своему господину. Но вдруг он услышал страшный крик кучера. Кони понесли и остановились лишь тогда, когда уперлись взмыленными грудями в царские конюшни. Кучер сидел на козлах, судорожно зажав кровоточащее лицо руками. Когда придворные смогли отдернуть его руки, взору всех открылись жуткие в своей пустоте глазницы кучера, и Индвич понял, кого они встретили. Приходящие во дворец люди испуганно рассказывали о воинах, возникающих из теней. С наступлением темноты незнакомцы носились по городу и искали поздних прохожих, лишая бедняг зрения. Они были невидимыми и могли показаться людям лишь сами, специально внушая страх с помощью факела, ярко вспыхивающего в этот момент. Но принц не поверил пришлым, посчитав, что такими рассказами они хотят разжалобить его, надеясь получить лишний талер. Оказывается, подданные не лгали, пытались предупредить, предостеречь своего доброго принца. Как они ошибались! Это ему первому стражи должны были вырвать очи. Ведь это он, именно он навлек на свой народ подобный ужас.


*        *        *

Не прошло и года, как умер отец Индвича – король Власлав-Мудрый. Долгих тридцать лет благостно правил он чудной Чехией, неся покой и достаток ее гражданам. Увеличивались с каждым годом тучные стада скота. Справлялись веселые свадьбы каждую счастливую осень! Люди любили доброго короля и радовались жизни! Как они огорчились, когда его не стало. Траур по умершему сменился мрачным затишьем предчувствия надвигающейся беды.
Индвичу только минуло шестнадцать лет, а ему уже приходилось решать государственные дела: судить, выносить наказания и помилования людям, которые до недавнего времени были для него в равной степени только подданными. Однажды вечером, сидя у камина, Индвич устало спросил своего дядю-советника:
-Скажи, дядя, а отец мне оставил завещание?
Казалось, тот давно ждал этого вопроса, как-то напрягся и, твердо глядя в глаза молодого короля, глухо ответил:
-Да, оставил. Но просил не отдавать до твоего совершеннолетия или…, - чуть запнувшись, продолжал он, - до случая, когда эта необходимость не наступит.
Индвич, зная непримиримый нрав родственника, смолчал, размышляя, до какого такого случая и какая такая необходимость.
Как вы все хорошо знаете, старинный замок – это хитрое переплетение комнат, залов и коридоров. Множество надземных казематов и нижних галерей, вырытых на случай вторжения неприятеля, делают его поистине огромным лабиринтом, имеющим свои тупики, ловушки и кладовые. Индвич, будучи не глупым юношей, решил до совершеннолетия ознакомиться со своей страной. А начал он со своего жилища – замка, построенного благодарными подданными отцу в Золотой роще. Собрав все имеющиеся чертежи и схемы, он в сопровождении своего верного слуги – оруженосца часами плутал по странным маршрутам замка, составляя собственный план строения.
Месяц прошел незаметно. Данное исследование так увлекло Индвича, что он позабыл балы и охотничьи утехи, всецело погрузившись в неожиданное приключение. А сколько радости доставляли ему диковинные различные находки! Старинные рыцарские доспехи, утварь викингов, драгоценности и свитки складывались в отдельной зале, таинственно освещённой серебряными канделябрами.
В один из пасмурных осенних дней Индвич в сопровождении Янека вновь спустился в необъятный зев подвала замка. Сегодня они как никогда углубились далеко вниз, с трудом переводя дыхание от затхлости подземных переходов. Предусмотрительный слуга, в душе не полагаясь на чертежи господина, разматывал клубок прочной бечёвки, лежащей в торбе для хранения факелов. Индвич же внимательно рассматривал стены, пытаясь понять найденную накануне надпись на латинском языке: «Finish coronat opys», которую вызванный вчера толмач, с удивлением глядя на своего господина, внятно перевел с персидского: «Конец венчает дело», еще более озадачив тем самым Индвича. «Должна же быть разгадка этим словам», - думал он пока, наконец, факел не осветил тупик длинного хода. Спутники решили, что пора поворачивать назад, как вдруг во мраке глубины коридора заметили, свежую кладку  кирпичной стены.
-Давай посмотрим, что за ней! - предложил Индвич, доставая заостренный прут.
Через полчаса напряжённого труда взору путников открылась дубовая дверь, окованная черным металлом. Один ее вид говорил, что за ней спрятано нечто страшное и заманчивое. И решиться открыть ее способен не каждый! Королевич долго осматривал странную дверь и стены вокруг, пытаясь сообразить, где же расположен ключ. Но так и не найдя его, разочарованным вернулся наверх. Наспех переодевшись, с нетерпением молодости устремился к придворному чародею.
Зурвин жил в отдалённом левом крыле замка одиноко и обособленно, порой месяцами, не показываясь из своего логова. Комната волшебника, заполненная чудодейственными травами, странными предметами и животными едва помещала в себе закуток, где маг отдыхал. Чем занимался старый волшебник, никто не знал, но когда пропадал мужик с телегой, находился клад или пробивался живительный ключ на обочине дороги – все это приписывали волшебству Зурвина. А когда происходили поистине странные вещи с появлением домовых или привидений, то люди, крестясь, произносили, кивая в сторону дворца: «Не на шутку расколдовался наш Зурвин». Вот именно к нему с величайшим нетерпением ворвался молодой королевич. С порога начал громкую тираду.
Зурвин, отдыхавший в плетеном кресле, казалось, не обращал на юношу никакого внимания и лишь тогда, когда тот упомянул латинскую надпись, открыл глаза и настороженно вцепился руками в резные подлокотники. А когда Индвич рассказал, как обнаружил странную дверь, Зурвин вскочил, не в силах скрыть большого внутреннего напряжения. Затем попытался успокоиться, усадив Индвича на свое место.
-Милый мой мальчик, - начал он, вытирая красным ажурным платком вспотевший от волнения лоб, - вот уже более полувека я живу в этом дворце. Твой отец неоднократно советовался со мной. Бывало, что греха таить, в исключительных случаях он пользовался моей магией. И тебе, мой юный друг, я обещаю в будущем всяческую помощь. Но заклинаю всеми чарами души – забудь про эту дверь! Забудь хотя бы на время, пока не наступит твое совершеннолетие!
-Ну, прямо как дядя!- думал Индвич, возвращаясь в свои палаты, взбешённый отказом мага в помощи. - А может, это и есть тот случай, - вдруг осенила его догадка, и он прямиком направился в резиденцию советника.
-Дядя Густав! - зазвенел звонкий от раздирающей обиды голос королевича, - я нашел потайную комнату в левом крыле подземелья и хочу немедленно видеть завещание отца!
Густав, окружённый товарищами, внимательно посмотрел на племянника, бережно приобнял того за еще мальчишеские плечи и направился в оружейную залу. Там молча отодвинул доспехи старого короля и открыл потайной ларь, из крышки которого извлек свернутый свиток. У Индвича гулко забилось сердце при виде отцовского завещания. С жадностью выхватил его из рук у задумавшегося дяди.
    -Мой друг, я надеюсь, ты расскажешь, что в нем, - просто попросил Густав, указав на свиток, и сразу же вышел.
Индвич же в страшном волнении спешно читал строки, обращенные к нему:
«Мой милый мальчик! Вот ты уже стал королем моей горячо любимой Чехии. У тебя все впереди! Сколько еще побед и разочарований будет на твоём пути, я не знаю, но хочу, чтобы твои победы были победами всего народа, а твои разочарования лишь твоими разочарованиями. А теперь о главном: если это завещание попало тебе в руки, значит, ты нашёл потайную дверь. Так знай, что  и я открывал ее, когда тебе шел третий год. Но я закрыл и заложил перед смертью эту дверь,  полную искушения, чтобы ты избежал моей участи - жить и мучиться, и умереть несчастным оттого, что не решился на поступок! Заклинаю тебя, мой мальчик, во имя всего святого, во имя счастья твоего народа – забудь про эту дверь. Справедливо правь в своей стране, и народ воздаст тебе все почести. Советуйся с дядей Густавом и мудрейшим Зурвином в трудные моменты. Живи долго и счастливо!   

Власлав-Мудрый.»

Перечитав завещание несколько раз, Индвич решил послушаться отца, ведь не зря его прозвали Мудрым. С таким твёрдым намерением он ушел к себе в комнату и сразу же уснул.
Но с той поры что-то странное случилось с юношей: дверь, словно видение, неотступно следовала за ним. Во время каждого спуска в подземелье невидимая нить обязательно приводила его к этой злополучной двери. Даже по ночам ему снилось, как он открывает тяжелый кованый засов и осторожно заглядывает в чарующе-притягательный мрак пространства, а затем смело шагает вперед, широко открывая скрипящий ее зев.
Наконец, не выдержав более такой пытки, юноша обратился к дяде Густаву, признавшись, что если он не откроет этой двери, то просто сойдет с ума. Дядя прочел завещание брата, сдвинул густые седые брови и тяжело вздохнул.
    -Индвич, ты же знаешь, как я тебя люблю, - сказал впервые такие незнакомые слова суровый наставник. - У меня нет детей, и ты мне как сын. Разумом я готов послушаться Власлава, а сердцем я с тобой. Что ж давай вместе откроем эту загадочную дверь и вместе разделим те напасти, от которых предостерегал брат. Я стар и довольно пожил. И теперь, пусть даже ценой собственной жизни, может, сумею отгородить тебя от неприятностей.
Индвич, не ожидавший такого решения от рассудительного родственника, в порыве признательности припал к дядиной груди.
    -Да, но у меня нет ключа! - воскликнул взволнованно юноша.
    -У меня его тоже нет, но я знаю, где его искать, - весело начал повествование Густав, желая подбодрить сникшего племянника. - Как-то раз незадолго до смерти Власлава я находился на городской стене, осматривая для ремонта её бойницы, когда ко мне подошел мой брат. Мы с ним говорили о текущих государственных делах. Как вдруг он протянул мне завещание и невпопад попросил: «Ты позаботься о моем мальчике и отдай ему это, если он найдет за кирпичной кладкой дверь». Потом достал из кармана бронзовый ключ и тоже протянул мне. Но передумал и  со словами: «А, впрочем, так будет лучше» кинул его в городской ров. Пойдем, я покажу, где это произошло.
Целых две недели около сотни слуг искали ключ, очищая илистое дно глубокого рва. Обещанные сто золотых талеров достались счастливому башмачнику, пришедшему на десятый день попытать счастья. Ещё более возрадовался Индвич, взирая на потемневший от воды и времени узорчатый бронзовый ключ. «Все это правда! Ни бред, ни сон!»- восклицал он, поворачивая блестевший на солнце старый ключ с причудливыми фигурками птиц.
Открывать дверь решили идти на следующий день. Поздно вечером, когда слуги ушли, а Индвич лежал в кровати, из пустого угла шагнул ему навстречу Зурвин.
     -Я знаю, ты не прислушался к моим словам и не забыл дверь. Не предостерегло тебя и обращение Власлава. Ты крепко под одеялом сжимаешь найденный ключ, предвкушая завтрашний поход. Что ж, иди. Что предначертано судьбой, то предначертано свыше. Но помни одно, мой мальчик, ты не Власлав-Мудрый. Сделав шаг вперёд, ты не сможешь остановиться и замуровать, как твой отец, эту злополучную дверь. Поэтому пойми, что не каждый шаг в неизвестность – шаг в блаженство. Это может быть последний шаг в пропасть. Подумай и решай, мой король! - закончил Зурвин, исчезая в глубине противоположного угла.
Долго ещё в ушах Индвича звучали его последние слова: «Подумай и решай!» Но он был молод и не умел решать. Он жил порывами своего сердца! А сердце стучало всю ночь: «И-ди! Ту-да!»
Замок в двери поддался легко, как будто не было того десятка лет, в течение которых потайная дверь покоилась за прочной кладкой. Индвич с гулко стучащим сердцем первым шагнул в темноту проема, высоко подняв яркий факел. За ним последовали дядя Густав и верный слуга-оруженосец. Пройдя чуть вперед, молодой король чутко остановился на середине просторной залы, приказав слуге разжечь висевшие на стенах канделябры. Когда вспыхнули свечи и яркий свет залил розовую залу, Индвич нашел то, что подспудно ожидал найти. Он увидел чудную камею, на которой в натуральную величину был изображен профиль благородной девушки. Вы хотите узнать, как прекрасно она выглядела? Что ж, слушайте, а лучше представьте ее себе, закрыв уставшие от чтения глаза. Кудрявые локоны белоснежно-мраморных волос ниспадали на тонкую лебединую шею, чуть прикрывая обворожительную грудь. До невероятности живые глаза с какой-то упоительной притягательностью смотрели на вас, а очаровательные губы, казалось, только что прошептали нежнейшие слова, тронувшие ваши чувства до глубины души.
Индвич неподвижно стоял не в силах оторваться от чудесного изображения незнакомки. Будто бы не она, а он обратился вмиг в камень. Дядя Густав с трудом вывел королевича из странного оцепенения. Тот еще долго не мог говорить, потрясенный увиденным, а затем, едва ворочая языком, спросил, указывая на прекрасное изображение:
    -Кто это?
Но не получив ответа, вновь принялся разглядывать камею. Так юноша двое суток непрерывно смотрел на поразивший его портрет. На третьи сутки Густав протянул ему лежащую на запыленном столике старинную книгу. Раскрыв тёмные от времени листы, Индвич прочитал:

«Открыв сию книгу, загадку решишь.
С камеи принцессу тогда оживишь,
Когда в себе силы и смелость найдешь,
Все три испытания  в жизни пройдешь».

Индвич с какой-то судорожной поспешностью перевернул лист и на пустой странице вновь появились видимые лишь одному ему слова:

«Ты с детства не верил большим чудесам.
Наивно считал, что командуешь сам.
Чудес сих не счесть,  и они впереди.
Лишь жезл чародейства волшебный найди».

Юноша вновь перевернул страницу, но уже ничего не было ни на третьем, ни на четвертом листе. Он раз за разом перечитывал странные стихи, не веря написанному. Показывал их дяде и другим придворным, но больше никто эти письмена не видел. И наконец, все решили, что юноша сошёл с ума.
Осознав, что ему никто не верит, он решился на крайний шаг и поздно вечером направился в покои волшебника. Зурвин не спал. Откинувшись в шезлонге, он попыхивал длинной трубкой, но блаженная улыбка не блуждала на его усталом лице. Оно казалось задумчивым и немного растерянным. Молча, указав вошедшему юноше на стоящее в углу кресло, волшебник первым начал неторопливую речь:
    -С раннего детства ты не верил в чудеса. Это, конечно, моя вина, но Власлав-Мудрый просил повременить с показом данного искусства, намереваясь воспитать в тебе самостоятельность принятия решений. Как-то получилось, что ты без переходного периода стал взрослым. Вернее, смерть отца сделала тебя таким. Сознайся: ведь разные случаи с домовыми, привидениями и оборотнями ты считаешь вымыслом. Чьей-то наивной выдумкой. Но ты ошибаешься! Хуже другое! Читая текст волшебной книги, ты злишься, что другие не видят его. В то же время сам не веришь в написанное! В то, что такое может быть! Я вижу: ты влюблен. Влюблен в каменное изображение незнакомки и наивно думаешь, что готов на все испытания, лишь бы оживить ее. Я знаю: все юные влюбленные теряют головы, пытаясь схватить за хвост удачу. Но пойми, что испытаний три и жезл чародейства - не самое трудное. Но бесполезно мне открывать глаза, ослепленные любовью. Вот спроси тебя сейчас: «Готов ли ты погибнуть во время испытаний?» Ты с вожделением воскликнешь: «Да!!!» Потому что юность не несет груза ответственности зрелости. Не буду разубеждать тебя делать следующий шаг, потому что это бесполезно, но хочу от тебя услышать вновь: ты твердо решил пройти выбранный путь?
    -Да! - последовал незамедлительный ответ королевича.
    -Что ж, слушай! - воскликнул торжественно Зурвин, пристав с кресла. - Жезл чародейства не зарыт в земле, не спрятан в море, не покоится в темнице. Он покажется тебе сам, но лишь тогда, когда ты поверишь в его существование. Когда волшебство будет для тебя не чем-то невероятным, а явится составляющей повседневной жизни. Когда ты научишься понимать и ощущать его всем своим существом.
От нереальности говоримого волшебником у Индвича округлились глаза и отвисла челюсть, а возглас застыл в горле. Тогда Зурвин выхватил из стоящего поодаль пучка перо и пустил легко летящее в ярко горевший камин. Пока оно проплывало по комнате, быстро произнес несколько фраз и поплевал вдогонку. Не успело перо сгореть, как перед оторопевшим королевичем из ниоткуда возник маленький человечек. Вернее, это был не человечек, а существо с длинным носом, огромными глазами и крошечными подобиями ног. Какой-то блестящий колокольчик висел над ним, переливаясь всеми красками в свете красного огня.
    -Знакомься: придворный домовой. Он, конечно, невесть как сведущ в колдовских делах, но с его помощью ты сможешь поверить в их существование. А теперь иди и помни, мой мальчик, что чудеса только начинаются…
Индвич, казалось, и не вставал с кресла. А вот как очутился в своей комнате, не заметил. Постепенно его сморил сон.
Утром проснулся, крепко обняв волшебную книгу, и мучительно вспомнил разговор с магом.
-Какой странный сон? - подумал королевич вслух, вновь закрывая глаза. Но не успел он сладостно смежить веки, как услышал над ухом
 хрипловато-дурашливый голосок:
    -Домовой проснулся, а хозяин спит. Непо-ря-док! Что, мне петухом кричать?
Индвич с удивлением открыл глаза и ошарашено уставился на сидящего в изголовии карлика.
    -Ты кто? - сон мгновенно исчез.
    -Я - малыш, - притворно откашлялся и пафосно воскликнул карлик, - Лесик - Есик - Каралесик, а проще Лесик - королевский домовой, - смущенно закончил он, чуть зардевшись. Вы, ваше Величество, кажется, не в себе? - продолжил он, увидев бледность на лице престолонаследника. - Дайте-ка, я за вами поухаживаю, - закончил он, смочив полотенце в тазу для умываний и плюхнув его на вытянутое от удивления лицо человека, поневоле окатив королевские подушки. Затем, решив, что он сделал все, что мог, сел на дужку кровати, перекрестил ноги и стал напевать себе под нос модную песенку о красотках.
Индвич лежал неподвижно, не в силах поверить в случившееся, а сквозь мелодию карлика всплывали слова волшебника Зурвина «… чудеса только начинаются». Однако домовенок терпением не отличался. Решив, что хозяин и не думает вставать, он вскочил на дужку кровати, захлопал руками, как петух крыльями и закричал во все горло: «Ку-ка-ре-ку!». После пятого или шестого крика в спальню с метлой ворвалась нянька и, осторожно шаря ею под кроватью, принялась искать залетевшую птицу. Затем перевела взгляд на лежащего с тряпкой на лице королевича. И испуганно удалилась, по-видимому, решив, что голосил он.
    -Дурная тетка! Чуть не зашибла меня грязной метелкой! - возмущенно взвизгнул карлик, вылезая из-под кровати.
Наконец не вытерпел, обиделся на лежащего без движения королевича, громко засопел и направился в свой домовой угол, из которого все домовые исчезают.
    -Лесик, подожди, - тихо произнес Индвич, осторожно убирая капающую мыльной пеной тряпку.
    -Подожди, подожди, - сразу же заворчал новый знакомый, удобно располагаясь в кресле, - Уже полчаса жду. Но что толку? Как был голодный, так и остался.
    -Ты хочешь есть? - спросил, присаживаясь Индвич.
    -Да! Хочу есть и хочу пить. Он еще спрашивает?! - искренне возмутился непоседа, хлопнув для убедительности по своему весьма упитанному животу.
     -Сейчас поедим, ты только спрячься вон в том шкафу,  – нашелся королевич.
    -Где? Где? - воскликнул Лесик, от возмущения высоко задрав лисий нос.
    -Вон в том шкафу, - повторил ничего не понимающий юноша.
    -Домовые по шкафам не прячутся, - гордо произнес Каралесик, - они в них живут. А прячутся домовые вот так, - закончил он, выскочив на середину спальни. Взмахнул рукою и ударил неизвестно откуда взявшимся молоточком по висевшему над головой колокольчику. И вмиг исчез.
Индвич тупо смотрел на то место, где только что стоял малыш, еще не совсем веря случившемуся.
    -Ты долго на меня будешь глазеть? Есть давай! - услышал он знакомый голосок.
Придя в себя, юноша заказал завтрак. Через некоторое время няня принесла ему еду, с опаской глядя на примерно сидящего воспитанника. Поставила утварь на стол и остановилась подле, жалостливо глядя на любимца и вытирая слезинку краешком платка.
    -Что уставилась? Иди, нянька! - вдруг услышала от неоткрывающего рта королевича. Взвизгнула, бросилась наутек, решив, что она сошла с ума.         
    -Стоит, смотрит! Людям в рот заглядывает,- ворчал показавшийся Лесик, уплетая сладкий творог за обе щеки. Так началась их дружба. Вернее, не дружба, а повседневная жизнь человека и неведомого существа. Домовой жил собственной жизнью, полной загадок и превращений. То он пучеглазым филином мчался с Индвичем по дремучим лесам, то принимал обличие мохнатой шапки на голове королевича во время соколиной охоты, то ночью пугал ребятишек, с воем выскакивая из трубы. Индвич с радостным интересом смотрел на проделки знакомого, зная его добрый нрав.  Он предполагал, что симпатичный домовой лишь один властвует в здании дворца. Но он ошибался. Как-то раз поздно ночью, когда слуги начинали гасить канделябры перед сном, а Лесик в виде кота грелся на коленях Индвича, сидящего у камина, через зал прошествовала крупная черная кошка, кося огненно-красными глазами и, хищно скалясь. На домовом вздыбилась шерсть. Он весь как-то подобрался и насторожился.
    -Что с тобой, Лесик? - спросил королевич, ласково поглаживая того по шерсти.
    -Это не кошка, - ответил домовой напряженным и оттого неузнаваемым голосом. - Это Випрама – колдунья-соглядатай Духа Зла. Я думаю не случайно она сюда наведывалась. Мне надо срочно предупредить Зурвина, - закончил он, вскакивая и ударяя в свой чудесный колокольчик.
Так Индвич узнал, что наряду с добрыми духами существуют не менее могущественные злые силы.

*        *        *

Злой дух Загребских земель жил в каменном замке, расположенном в глубине сырой серой пещеры. Тысячу тысяч лет сидел он неподвижно на своем гранитном троне. Великий волшебник Мерлин в жестокой схватке одолел его, обессилев, но не убил, а навечно приковал к холодному трону. Все огромное войско Мандрагары, упрятанное добрым волшебником в подземелье под троном, тоже томилось в многовековой неподвижности, ветшая и угасая с каждым днем. Рассыпалась в прах грозная кавалерия, костьми легла грозная дружина и лишь два стражника-телохранителя самого Мандрагары  стояли, не шелохнувшись, высоко подняв негаснущие факелы и держа руки на рукоятках острых мечей. Взоры их пустых глазниц были обращены вверх, на неподвижную плиту, на которой покоился трон их властелина. Мандрагару нельзя было убить, как нельзя поразить мечом воздух, воду или огонь. Каменная оболочка, искусно сделанная Мерлином, окружала его, как пещера окружает его войско. И когда влетевшая Випрама опустилась у трона властелина, каменный истукан издал полувздох-полувой – подобие приветствия.
    -О, мой повелитель! - обратилась к духу Зла колдунья, польщенная таким вниманием. - Я облетела семь королевств. Побывала всюду, где ты мне наказал быть, но нигде не обнаружила посоха чародейства. Высокие горы и глубокие озера в который раз обшарены мною с одной единственной целью: найти заветный посох. Я превращалась в крысу, обследуя ветхие лачуги бедняков; сиамской кошкой шныряла по дворцам и замкам королей. Но, увы! Мои старания и на этот раз оказались напрасны.
    -Воспользовались ли Вы колдовством? - прозвучал грозный вопрос духа.
    -О да, достопочтенный. Вновь три колдуна Мавритании проводили колдовской  обряд поиска посоха, который так и оказался безрезультатным. Без тебя они не в силах вызвать дух Мерлина и заставить его открыть место захоронения. Но хуже другое. Хитрец Мерлин не заколдовал посох посредством волшебства. Мы бы его давно расколдовали. Он просто спрятал, как какую-то обыкновенную палку. Вот это и затрудняет наши поиски.
    -Ну, что ж! Если не можем найти мы, то не будем мешать обнаружить его другим, - пророкотал глас изваяния. В волшебных книгах, свитках и кладах есть упоминание о посохе чародейства. Откройте же их людям! Пусть они тоже приступают к поискам. Вашей задачей потом будет – отнять обнаруженный посох. А не сможете отнять – заставьте применить его нам на пользу.   Лети же к трем колдунам Мавритании и передай им мой приказ и мое неудовольствие. Мои силы истощаются. Гибнет мое войско. Пройдут еще несколько веков и рухнут эти своды. Что тогда? Кто даст им колдовские силы? Кто отнимет посох, когда не будет зла? Постарайся, Випрама, и торопись, торопись, торопись.
Старая ведьма с вихрем унеслась уже далеко, а последние слова ужасным многоголосным эхом все еще доносились из заколдованной пещеры.



*     *     *

Старинный замок герцога Саксонского, давнего приятеля Власлава – Мудрого, располагался на отрогах прибрежных скал. Индвич любил гостить у Генриха IV. Он часами мог слушать  о рыцарских турнирах, о короле Артуре и первом рыцаре его Ланселоте. К удивлению гостеприимного хозяина молодого королевича в последнее время очень интересовали рассказы о волшебниках.  Ранее такой недоверчивый к подобного рода историям, Индвич неузнаваемо изменился. Теперь он подолгу пропадал в большой библиотеке замка, перебирая волшебные книги, свитки и заветы. Казалось, какая-то тайна постоянно гложет его. Не дает спокойно есть, спать, жить. Он забросил государственные дела, полностью переложив их  бремя на дядины плечи. Исхудал и стал нервным, а порой даже невменяемым. «Что же с ним случилось? - размышлял обеспокоенно герцог. - И откуда такая тяга к волшебству?»
 Местный чародей Полинрук, много знающий о Мерлине, часами рассказывал Индвичу различные истории борьбы доброго волшебника со злыми силами. Однажды в одном из рассказов он упомянул о древнем посохе чародейства. На просьбу юноши подробно рассказать о нем Полинрук с сожалением вздохнул:
    -О нем очень мало известно. Как неизвестно его появление и исчезновение. Но могу определенно сказать, что посох чародейства обладает чудодейственными свойствами, способными  увеличивать во много раз силы зла и силы добра. Зная об этом, Великий Мерлин так искусно спрятал его в этом замке, что на протяжении многих веков никому не удается его найти.
    -Так он спрятан в этом замке?! - воскликнул обрадованный подобным известием юноша.
    -Да, но тс-с-с… Зная, сколько горя может принести этот посох, герцог Саксонский  запретил какие-либо поиски и даже разговоры о нем среди  своих подданных, - предупредил осторожный маг.
    -Но откуда Вам известно, что этот посох именно здесь? - полушепотом спросил возбужденный Индвич.
    -Из поколения в поколение передается история благодарности великого волшебника простому плотнику, сделавшему ему посох взамен утерянного здесь. Мерлин подарил чудодейственный топор, от удара которого все вещи превращались в золотые изделия. Но, увы, человеческая корысть и глупость погубила его. Некий капитан, не поверив в чудодействие топора,  велел воспользоваться им при ремонте корабля в море. Так и лежит золотой корабль с простым топором где-то на коралловом дне, - закончил со вздохом горькое повествование Полинрук.
После этой беседы Индвич надолго закрылся в своей комнате для гостей, размышляя над услышанным. Сопровождающий его в поездке Лесик неподдельно возмущался таким поведением хозяина, зачастую пропускающего званые обеды.
    -Так не только похудеешь, - ворчал привычно он. - Так вообще колокольчик не сможешь таскать, - добавлял карлик, язвенно глядя на Индвича.
    -Еще немного поголодаю и в облике кота за мышами начну охотиться, - приводил свой последний аргумент домовой, бухарским котом расхаживая перед королевичем.
Кончилось тем, что Лесик, воспользовавшись своим даром невидимки, стал проскальзывать в поварскую и устраивать настоящие пиршества, поглощая рыбу, дичь и фрукты без  разбора. Королевский повар, обеспокоенный пропажей продуктов, в конечном счете был вынужден увеличить объем закупок снеди, объяснив все очередной выходкой Полинрука.
Проходил день за днем, но Индвич ни на йоту не приблизился к тайне захоронения посоха. Удивленный уединением друга, герцог даже высказал озабоченность, не заболел ли он, прислав придворного лекаря. Узнав в доверительной беседе, что юноша интересуется всякого рода волшебством, услужливый лекарь решил рассказать, более для успокоения больного, старинную историю.
    -Давным-давно, - начал он, удобно устроившись в кресле, - когда королевским лекарем был мой прадедушка, юного предка нынешнего герцога ночами стали посещать кошмары. Злые духи каждую ночь кружились над бедным ребенком, пытаясь украсть его душу. И когда оберегающий наследника волшебник Полинрук, собирался уже сдаться на расправу злу, приехал наставник Мерлин и окружил кроватку мальчика чудо-балдахином. С тех пор зло навсегда покинуло опочивальню герцогов, а Мерлина тогда наградили по-королевски.
Глаза Индвича заблестели радостным светом после простенького, казалось, рассказа врачевателя.
Утром следующего дня наш герой направился в опочивальню герцогов. Генрих находился на охоте, рыская со свитой по дремучим лесам, в поисках медведя. Поэтому чешский королевич без каких-либо объяснений  смело вошел в покои хозяина. Приблизившись к роскошной детской кроватке, стоящей в соседней комнатке, Индвич начал пристально рассматривать конструкцию балдахина, сделанную великим волшебником. Двенадцать стоек, под стать двенадцати месяцам, окружали ложе наследника. Каждая стойка имела резную вязь, символизирующую отдельное время года: с майской свисали резные зеленые листья, с августовской – гроздья винограда, с декабрьской – снежинки, а с мартовской – серебряные сосульки. Все они как-то переплетались между собой, образуя единое целое. Королевич долго любовался  ими, решая, казалось, неразрешимую задачу. И вдруг отгадка пришла сама собой. Индвич взял по одной из времен года, сложил  четыре стойки вместе. Они тотчас переплелись между собой, являя единое целое. Через мгновение посох чародейства лежал у него в руке. Но не успел юноша свыкнуться с мыслью о свершившемся чуде, как посох весь засверкал и из него в синеватой дымке появилось изображение ужасного лика, дрожащего и кричащего в неистовстве:
    -Кто разбудил хранителя посоха?! - вопило изображение, потрясая своей лохматой гривой. 
Индвич от неожиданности даже выронил посох. Это-то и нужно было хранителю: он тут же разъединил части посоха, перемешал их в круговерти балдахина и, довольный собой, исчез, будто растаял в вышине. И сколько бы потом ни складывал огорченный юноша средние стойки-месяцы, посох не срастался.
Наступил уже вечер, прошла ночь, и вновь настало утро, а наш влюбленный без устали решал и решал трудную задачу. Но вот догадка осенила его. Он вспомнил старинную песню, звучащую у него на Родине:

«За длинной зимой наступает весна;
Крадется, стучится она в ворота.
За летом с жарой наступает сентябрь,
И жизнь продолжается,  как начата встарь»

Индвич уверенно сложил первые месяцы времен года и … О чудо! Посох вновь засверкал, появившись в новом обличии. Но тут опять забелела дымка, и громкий грозный голос огласил своды детской:
    -Кто разбудил хранителя посоха?!
Однако юноша был уже готов к страшным репликам призрака и смело ответил:
    -Это я, королевич Индвич, сын Власлава-Мудрого.
Чудище перестало выть, уставилось на нового хозяина и молвило:
    -Приказывай, повелитель посоха, и я исполню твое желание.
    -Уйди в посох, – велел юноша, направляясь к себе в комнату. За ним семенил Лесик, переждавший баталию с джинном-призраком под кроватью.
Вскоре королевич вернулся к себе во дворец. После долгой дороги Индвич крепко спал, обняв чудо-посох. Вошедшая нянька, увидев прижимающего к себе палку королевича, очень удивилась и решила убрать ее вон. Но не успела она прикоснуться  к отполированному дереву, как ее правая рука превратилась в камень и с грохотом упала на пол, разбудив ее питомца. Няня от ужасной боли заголосила во все горло, а еще сильнее заголосила от вида чудища, появившегося невесть откуда и оравшего на весь зал:
    -Как ты посмела прикоснуться к моему посоху?! - кричало оно, потрясая косматой головой и надвигаясь на остолбеневшую женщину.
Проснувшийся Индвич увидел на полу любимую няньку, лежащую без чувств с каменной рукой.
    -Горе тому, кто затронет сей посох, - язвенно сказал джинн, прячась в посох от гневных глаз хозяина.
    -Джинн, верни няньке обыкновенную руку и сделай так, чтобы она ничего не помнила, - строго приказал королевич и стукнул посохом об пол.
Через мгновение нянька стояла у стола, весело улыбаясь и протягивая своему маленькому дитяте чашечку чая:
    -Попей, милый, чайку.
Индвич радостно вздохнул. Целых пять дней без сна и без отдыха королевич с помощью  посоха лечил своих подданных. Прозревали слепые отрастали ноги и руки у калек, начинали говорить немые, обретали слух глухие. Таяла с каждым днем многочисленная очередь ко дворцу. Не смолкали благодарственные молитвы все пять дней над ликующей Чехией. Шестой день королевич отдыхал. А на седьмой день вместе с верным слугой Янеком спустился в потайную комнату и с трепетом в сердце открыл волшебную книгу.
Стараясь сохранить ясность ума, Индвич почти не глядел в сторону очаровательной камеи. Перелистнув следующую страницу, юноша прочел:

«И под каменной темницей
Между небом и землей
Дверь заветная хранится.
Добудь посох – дверь открой!
Ночь кончается рассветом,
Лето сменят холода.
Эта дверь будет ответом-
Будешь жив иль мертв при этом;
Сделай шаг – судьбу решай».

Индвич снова и снова перечитывал  странные строки волшебной книги, пытаясь понять их смысл. Просить подсказки было бесполезно, так как никто кроме него их прочесть не мог. И он вновь отправился к придворному волшебнику. Зурван очень обрадовался, узнав, что посох чародейства найден. Однако надолго задумался над стихами волшебной книги. По мере того, как он вникал в суть написанного все больше и больше, тревоги отражались на лице мудреца. Наконец, не в силах себя более сдерживать, он воскликнул:
    -Королевич! Волшебная книга говорит о подземелье злых духов. Много сотен лет назад Злой Дух Мандрагара в неравной борьбе разбил эльфов Гурамуса и взял в посох его дочь Эфелию. Но эльфы объединились и двинули войска с целью освободить пленницу. Мандрагара же, чтобы Эфелия никому не досталась, заколдовал ее в вечный каменный сон, поставив к изголовью девушки своих лучших телохранителей – стражей ночи, способных лишать зрения всех туда входящих. Многих смелых юношей, рискнувших спасти принцессу, постигла участь слепых. Они так и сгинули в болотах царства злого духа. Узнав об этом, великий волшебник Мерлин в смертельной битве с Мандрагарой заточил его стражников в каменные казематы, а самого Повелителя зла посадил под гранитный саркофаг над входом в это подземелье. Он надежно спрятал ключ – посох чародейства, тем самым прекратив поиски Эфелии. Но вот ты находишь камею принцессы эльфов. Откуда она? Я думаю, силы зла, оставшиеся на земле, специально подложили тебе ее! Подложили для того, чтобы  с твоей помощью  освободить Мандрагару, лишив тебя при этом зрения. Одумайся!  Заложи дверь подобно твоему отцу и верни на место посох. Только так ты убережешь себя и  многие народы от напастей! - вскричал рассерженный  Зурвин.
Королевич с испугом смотрел на такое незнакомо-гневное лицо волшебника, не в силах что-либо ответить.
    -Нет великого Мерлина, - продолжил маг, горько покачивая головой. - И если силы зла вырвутся на волю, то ни я, ни кто-то другой не смогут совладать с ними. Пойми это, мой мальчик, и не делай ошибки, за которую будешь потом страшно раскаиваться, - закончил Зурвин, упав в кресло и закрыв искаженное горем лицо дрожащими ладонями.

*     *    *

Жаркий полуденный зной, извиваясь, змеей вползал в шатер трех марокканских волшебников. Расположившись в центре, они с наслаждением поочередно посасывали длинный кальян пряного турецкого табака. Долгое проживание в пустыне наложило на их смуглые лица отпечаток молчаливой отрешенности. Однообразная жизнь лишь иногда нарушалась появлением воинственных бедуинов. Волшебники ради развлечения превращали их то в говорящих ящериц – варанов, то в гигантских скорпионов. Поэтому про колдунов ходила страшная молва, и нарушения их спокойствия являлись чрезвычайно редкими. Вот и сегодня, услышав спокойное всхрапывание верблюда, младший из волшебников вышел из шатра, намереваясь проучить наглеца, посягнувшего на их уединение. Однако, увидев одиноко бредущее животное, колдун успокоился и вскоре вернулся к братьям. Верблюд медленно подошел к шатру и так же медленно расположился на отдых в его тени. Вдруг в безветренном небе почувствовалось движение и огромный смерч, появившийся на горизонте, двинулся прямо на ветхое жилище волшебников. Около самого входа он остановился, и из многотонной толщи крутящегося песка вынырнула взъерошенная Випрама. Покосившись на верблюда и отчаянно чихая, она резко отбросила роскошный полог шатра.
    -С чем пожаловала, старая грымза? – спросил невозмутимо  старший из братьев, явно недовольный появлением незваной гостьи.
     -Ах, негодники! - вскричала вконец  рассерженная ведьма. - Так-то вы встречаете посланника великого Мандрагары? Вместо того чтобы всемерно помогать  своему повелителю, вы смирно сидите и покуриваете трубку! - кричала она, размахивая волшебной плетью.
В злости своей она даже ударила хлыстом среднего из братьев, превратив на миг того в  длинноносое чудище.
    -Успокойся и наконец выслушай нас, - обратился, повысив голос, старший колдун. - Семь камней с изображением принцессы Эфелии разложили мы около сотни  лет назад в семь подконтрольных королевств. Пять из них разбили предыдущие правители, узнав от придворных волшебников о месте заточения Эфелии. Одна камея похищена, и лишь седьмая, спрятанная во дворце короля Чехии, найдена молодым королем.
     -Так! Так! Так! - вскричала заинтересованно Випрама, присаживаясь в круг колдунов.
    -Но главное не это, - продолжил магрибинец, - а то, что этот простак нашел-таки посох чародейства.
    -Как? Посох найден и вы не удосужились его отнять? - вскочила вновь в сильном возбуждении ведьма.
    -Отнять?! - переспросил разозлившийся колдун. - А ты знаешь, что охранять посох Мерлин поставил  джинна гор Джупа, передав ему свою колдовскую силу. Силу, скажу тебе, немалую. Джуп охраняет не только посох чародейства, но и владельца его, так что королевичу мы ничего не сможем сделать, не сразившись с грозным джинном, который способен перепрятать заветный посох. Но для нас выгодно следующее. Кажется, мальчик влюбился в заколдованную принцессу, и теперь дело времени, когда он откроет подземелье зла, - закончил маг.
    -Необходимо помочь ему решиться на это, - воскликнула радостно Випрама. - Сделай вот что…, - предложила ведьма, перейдя на шепот, прерываемый непристойным смехом волшебников.
Через некоторое время  в великом возбуждении старая колдунья выскочила из шатра магрибских магов, ударила плетью лежащего верблюда и радостно впрыгнула в крутящийся поодаль смерч. Смерч тут же, ухая и завывая, унесся в сторону заточения Мандрагары, а появившийся из верблюда Полинрук ящерицей шмыгнул прочь от опасного места.
    -Что же делать? - думал встревоженный волшебник, птицей пролетая над раскаленной солнцем пустыней. - Необходимо помешать освободить зло королевичу Индвичу. Но как убедить любящее сердце? И что еще придумали эти заговорщики? – злился добрый маг от все добавляющихся  загадок. – Необходимо срочно посоветоваться с Зурвином, - наконец решил он и еще быстрее устремился к славной Чехии.



*     *      *

Нескончаем праздник в ликующей Чехии. Каждый день десятки, а то и сотни калек избавлялись от своих недугов с помощью волшебного посоха. Индвичу порой казалось, что не всемогущий джинн, а он сам излечивает страждущих. Чтобы вернуть добро, необходимо обладать  огромным сердцем. А сердце Индвича оказалось недостаточно большим. И он стал заносчивым, грубым, а порой даже злым. Его приводила в ярость мысль, что с помощью посоха он делает счастливыми других, а себя сделать счастливым не в состоянии. Волшебник Зурвин с тревогой наблюдал за такими разительными переменами в характере королевича. Но что он мог сделать? Он лишь вздыхал, размышляя с тревогой о будущем. Индвич же, почувствовав силу колдовства, подвластного ему, вовсе перестал обращаться к придворному волшебнику. В конце концов, все стали сторониться королевича, опасаясь разозлить его каким–либо вопросом или жестом. Лишь Лесик, как дворцовый шут, просмеивал выходки королевича, но и он в один момент был превращен в лисоподобную собаку. С осуждающе грустными глазами домовой забрался под кровать  и перестал совсем показываться Индвичу, не отзываясь на его гневный голос.
Как-то раз в обеденную зону вошел дядя Густав, присел к племяннику и обратился с просьбой сделать из каждого зернышка буханку хлеба, чтобы открыть магазины  свободной раздачи еды, дабы ликвидировать воровство из-за голода.
Рассерженный подобной просьбой, Индвич вспылил:
    -Подданные хотят трудиться, а ты предлагаешь посредством волшебства кормить воров и попрошаек?! Нет, я сделаю в точности наоборот! У тех, кто попытается украсть хлебную лепешку отсохнет рука. И увечье это будет неизлечимо!
    -Индвич, не делай этого! - воскликнул добрый дядя Густав. - Ты ведь знаешь, что на южные районы нашей страны из-за магрибских гор налетел песчаный ураган, и погибли все посевы. Так в чем же повинны бедные люди? - вопрошал к справедливости добрый правитель. Но все его убеждения оказались тщетны, а король был безжалостно непреклонен.
    -Что же, пусть это решение останется на твоей совести, - вымолвил удрученно дядя. – Я же более к тебе не обращусь, - сказал он, уходя.
    -И не надо! - воскликнул в сердцах Индвич.
Поздно вечером покои молодого короля озарились синим сиянием. Из плотной мглы ему навстречу шагнула воздушная, как ветер, Эфелия. Вначале Индвич подумал, что это видение или сон, но девушка мягкой рукой коснулась плеча юноши, подтвердив тем самым реальность появления.
    -Так вот ты какая, Эфелия! – воскликнул обрадовано хозяин покоев. – Я тебя такой и представлял, - подытожил  он, не смея прикоснуться к девушке.
    -А кто ты? - молвила в ответ принцесса.
    -Я Индвич, король славной Чехии, - доложил юноша, чуть зардевшись. – У меня во дворце есть твое изображение, - продолжил он, рассматривая гостью. – Как ты сюда попала? Волшебная книга говорит, что ты лежишь заколдованная в подземелье зла, - спросил растерянно королевич.
    -Я эльф! – гордо отвечала девушка. – Меня так просто не возможно убить. Уже много веков, томясь  в темнице, жду своего освобождения. Жду тебя. Но ты все не приходишь. Может, боишься сразиться со стражниками зла? Может, не желаешь меня? Так отдай посох другому достойному рыцарю или своей доблестью избавь меня от колдовства!
Что мог ответить королевич на эти страстные слова красавицы. Разум твердил: «Промолчи. Обдумай». А сердце воскликнуло: «Я скоро приду, принцесса!»
Эфелия обрадовано прощебетала, исчезая в проеме окна:
    -Жду тебя, милый мой король.
    -Милый мой король, - хрипло рассмеялась незнакомка, превращаясь в страшную Випраму и исчезая в огромном розовом кусту дворцового сада.





*     *     *

На следующий день Индвич выехал на охоту. Но с ним не было ни загонщиков дичи, ни ловчих, ни старого лесничего. Его чистокровный иноходец бежал скоро, так скоро, что белый конь Янека с трудом поспевал за ним. Вместо охотничьего костюма на королевиче поблескивали легкие доспехи, а короткий меч придавал ему воинственный вид. Всадник спешил, придерживая посох, крепко притороченный к седлу.
Отъехав от дворца на значительное расстояние, Индвич вызвал  джинна и приказал перенести их к пещере злых духов.
    -Закрой глаза, открой глаза, - произнес джинн.
И спутники оказались у огромной серой пещеры с пугающим своей чернотой зевом входа. Как ни понукали своих добрых коней всадники, но так и не смогли  заставить их войти во внутрь. Кони ржали и хрипели, в неистовстве кусая блестящий металл уздечек. Мелкая дрожь пробегала по их телам. Казалось, умные животные чувствовали какую-то невидимую угрозу, исходящую из жерла пещеры.
Путники спешились, не решаясь двигаться вперед, когда из-за ближайших сопок скользнул первый солнечный луч.
    -Ночь сменяется рассветом…, - вслух вспомнил Индвич стихи волшебной книги и смело шагнул в неизвестность. Но не успел он сделать и трех шагов, как сильный холод начал пробирать его до костей.
    -Лето сменят холода…, - вновь вслух продекларировал он, увидев идущего рядом Янека.
Становилось все холоднее и холоднее по мере приближения путников к центру пещеры, где возвышалось какое-то странное каменное изваяние. Оно находилось на чугунном люке, закрывающим вход в подземелье.
    -Как же мне открыть его? - подумал королевич, задумчиво глядя на посох-ключ.
    -Ударь три раза посохом. Первый раз по мне, второй – по пьедесталу, третий раз – по чугунной крышке люка, - глухим, но громким голосом изрекло изваяние.
От этого голоса на Янека повеяло такой кошмарной жутью, что мурашки забегали по телу, а он воскликнул:
    -Не делай этого, мой господин! Лучше побыстрее уйдем отсюда!
Однако его порыв возымел противоположный эффект. Взгляд Индвича наполнился высокомерностью и презрительностью к трусливому слуге, и он, шагнув вперед, резко ударил по каменному исполину. Прошла секунда, за ней другая непомерного ожидания, а затем гранитная оболочка изваяния вначале лопнула на тысячу тысяч трещин и вдруг с грохотом обрушилась к ногам перепуганных людей. И тут началось. Пыль от упавшего саркофага взметнулась вверх, закружилась с воем под куполом пещеры, перебивая и заглушая слова Зурвина, проникающие в уши молодого королевича.
    -Остановись! - услышал Индвич голос своего придворного волшебника, - Злой дух освобожден, но он скован. Не буди его вторым ударом по пьедесталу. Быстрее уходи из пещеры! Уходи! Уходи!...
Одновременно из-под свода пещеры доносился другой завораживающий разум голос:
    -Ударь, королевич, ударь! Я дам тебе неограниченную власть над семью царствами. Государство твое расширится от Белого  до Черного морей. Ты будешь самым могущественным королем  на Земле.
Индвич некоторое время стоял в раздумье, но вскоре вспыхнувшая алчность в нем взяла верх над рассудком. А посох, сверкнув, громко ударил по пьедесталу второй раз. Ничего не произошло, только раздался жуткий торжествующий смех. Тут началось волшебство Мерлина. В светлом проеме входа, как в ореоле, появился Власлав-Мудрый. Он укоризненно качал головой и участливо говорил:
    -Что ты наделал, мой мальчик? Что ты наделал? Ты выпустил на свет страшное зло. Пока не поздно, пока оно не окрепло, сломай посох о вход в пещеру и беги. Ты похоронишь его под сводами гранитных плит раз и навсегда!
Индвич, очнувшись, бросился к выходу, но тут из-под толщи чугунной плиты раздался такой знакомый, милый голос:
-Не за мной ли ты пришел, невзирая на опасности? Ответь.  Напрасно ты подвергался таким испытаниям, чтобы все бросить в последний момент. Ударь по крышке и увидишь меня, живую, нежную и желанную, - лился тихий завораживающий говорок.
И Индвич, как загипнотизированный, пошел на его зов, забыв про все на свете. Вплотную приблизился к плите и тихо ударил по ней посохом. Все вдруг смолкло. Через мгновение, показавшееся Янеку вечностью, чугунная крышка с треском сдвинулась и начала свой страшный скрипучий ход. Но вот она остановилась, открыв черный зев подземелья. Янек, нагнувшись, заглянул вниз. Несколько секунд  смотрел, не отрываясь, а потом с гортанным криком упал на колени, плотно закрыв кровоточащие глазницы руками.  Индвич хотел броситься на помощь верному слуге, но невесть откуда появившийся вихрь подхватил его и понес прочь из пещеры. Последнее, что он увидел – черные силуэты воинов, вылезавших из темницы.


*      *      *

Торжественно - величаво во внутреннем дворце пещеры Мандрагары. Золотые канделябры источают яркий свет на огромный трон, где  восседает дух Зла. Кажется, ничто не изменилось в его фантастическом облике, таком же невозмутимом, непроницаемом, неподвижном. Но ранее пустые глазницы вспыхивают от гнева красным неземным огнем. Не шелохнувшись, стоят по бокам трона два телохранителя с острыми мечами наголо.
    -Прошло уже пять дней с момента моего освобождения, а у меня всего лишь десять стражей ночи! – кричит он на магрибских волшебников. - Чтобы захватить семь королевств, мне необходимо их в сто раз больше. А чтобы победить эльфов – в тысячу. Когда же вы, бездельники, сделаете мне полноценное войско? Хватит вам греться в ваших зыбучих песках. Переселяйтесь во дворец и трудитесь, трудитесь, трудитесь. И вот еще что. Сделайте так, чтобы они воевали не только ночью, но и днем.
    -Наш господин! – выступил вперед старший брат. - Мы бы рады скорее исполнить твой приказ, но для этого необходим еще один компонент в творящее зелье – человеческие глаза. Только тогда солнечный свет будет не страшен твоим воинам.
    -Что ж, - повелел Мандрагара, - пусть стражи ночи летят  в города и деревни и принесут вам так необходимые глаза.
Три магрибских мага вышли исполнять приказ духа Зла, а задержавшаяся ведьма Випрама поспешно подошла к трону и замерла в почтительном поклоне.
    -Моя верная подданная, - загремел могучий голос под сводами пещеры, - знаю, тебе я обязан своим избавлением и хочу достойно отблагодарить тебя. С этого дня ты будешь главной колдуньей в семи королевствах, моей правой рукой на шабаше ведьм. А чтобы тебя почитали, вручаю в пользование огненный жезл как символ моей власти.
Мандрагара протянул руку в сторону склонившейся злодейки и перед ней возник в красном сиянии вороненый трезубец. Вы бы видели, как обрадовалась Випрама: глаза заблестели в радостной злобе, а когтистые руки сами схватили вожделенный жезл.
    -Випрама, - обратился вновь к ведьме Мандрагара, - ты понимаешь, что  мы не можем чувствовать себя в полной безопасности, когда посох чародейства находится у людей. Добудь его мне или уничтожь, если это возможно. Но не забывай, какую грозную силу  представляет джинн Джуп, объединившись с горными духами. Это ни в коем случае не должно произойти. Действуй же во благо зла, - закончил он, ударив коронным жезлом-зерном о чугунный люк пьедестала трона, и гул от этого удара разнесся далеко вокруг.


*     *      *

Маленький хуторок  Рогачи находился у подножия старых гор. Скудный кусочек черной земли окружали сочные луга. Привольно жилось семье Рогачи на этой благословенной земле. Маленький Живчив вместе с отцом пас коров и овец, а красавица Алена помогала матушке по хозяйству. Поздними зимними вечерами после ужина все собирались у жаркого очага, и старая бабушка Назарет рассказывала истории о домовых, девах и горных духах. 
Живчив верил этим рассказам, так как сам в горах неоднократно слышал  завывания духов, а что до домового, так он даже дружил с отважным Гачиком. Ранее Гачик жил высоко в горах в сакле одинокого воина. Там-то он и выучился искусству одиночного боя. Этому же сейчас он учил хозяйского сына. Когда отец уезжал по делам в город, Живчив быстро выбегал с саблей подальше  за овины, где его уже поджидал неугомонный Гачик. У них сразу же начинались боевые упражнения, переходящие зачастую в ожесточенные, как казалось мальчику, схватки. Иногда Гачик приходил с луком и колчаном стрел. Нанизывал яблоки на ветки деревьев и учил своего питомца меткой стрельбе.
Живчив в свои двенадцать лет считался способным учеником. Терпеливо, с большой охотой он осваивал воинское искусство, причем, никогда не похваляясь собой. Однажды Живчив очень удивил своего отца.  Стояла поздняя холодная осень. Веселая листва уже облетела с черных дубов и кленов. Настала пора темных ночей. Высоко сидящие звезды обдавали греющихся у костра пастухов далеким хладом Вселенной. Вкусно пахло кипящей на огне шурпой. Вдруг совсем рядом раздался звонкий волчий вой. Овцы сразу же сгрудились у костра, дрожа мелкой дрожью. Отец выхватил охотничий нож, бросился в гущу отары, стараясь опередить серого разбойника. Живчив же нырнул в шалаш и выскочил оттуда, держа в руках старый дедовский лук. Совсем близко он увидел горящие злобой глаза хищника и спустил тетиву. Стрела, просвистев, ударила матерого волка в бок. Раненый зверь бросился на обидчика, широко открыв пасть в страшном оскале. Вот туда-то и угодила вторая стрела, сразив серого наповал. Подбежавший отец был несказанно удивлен смелостью сына и еще долго потом рассказывал друзьям о меткости младшего Рогача. А как радовалась этому старая бабушка Назарет! Вечером, угощая Живчива сладким пирогом, она гладила мальчика по голове и со слезой в голосе приговаривала: «Ты стал настоящим охотником. Как был бы рад твой дед, будь он жив. Теперь мы можем не бояться разбойников, коль нас охраняет такой воин».
С той поры стал Живчив ходить вместе с отцом на охоту, добывая легконогих серн и тучных кабанов. Но ошиблась старая Назарет: не уберег он своей любимой бабушки.
Вернувшись однажды с охоты, отец с сыном застали мать в рыданиях, а бабушку слепой. Из сбивчивого рассказа матери узнали, что в полдень ушедшая на родник бабушка долго не возвращалась. В сильном беспокойстве бросились ее искать  мать и Алена. Долго они бродили, пока наконец не нашли лежащую в лесу слепую бабушку.
    -Кто это сделал?! – воскликнул отец, потрясая саблей. - Я убью его!
Но прошло не менее трех недель, прежде чем бабушка Назарет рассказала следующую историю:
    -В тот день  тело морозило, старые ноги никак не хотели нести меня к целебному источнику, а привычный кувшин казался неимоверно тяжелым. Когда я углубилась в лес и до родника оставалось каких-то двадцать шагов, вдруг услышала подозрительные шорохи, и воин в черных доспехах шагнул на тропу, преградив мне путь. Я хотела спросить, что ему нужно, но его пустые глазницы проникали во внутрь, вызывая резь в глазах. В испуге я бросила кувшин и кинулась со всех ног назад, но, споткнувшись, упала. А когда пришла в себя, то обнаружила, что ничего не вижу. Но, слава богу, Алена нашла меня.
С тяжелым сердцем шел Живчив в этот раз на тренировку. Его удары саблей отличались силой и резкостью. Учитель Гачик, сдерживая натиск ученика, не ругал его, прекрасно понимая, что происходит с ним. Но вот когда «бой» оказался в самом разгаре, из темного бора повеяло страшной прохладой, и с грозным завыванием  показались два черных всадника в блестящих на солнце доспехах.
Увидев растерявшегося мальчугана, стражи ночи, а это были именно они, завыли торжествующе, предвкушая легкую добычу. Но вдруг навстречу метнулся легкий топорик, сбив одного из них с коня. Не успел страж опомниться, как его голова отделилась от тела ловким ударом короткого меча Гачика. Нападавший на Живчива воин не видел, что произошло с его напарником. Он первый нанес удар кривой саблей, но мальчик уверенно отбил его. Поднял тотчас оружие, вновь готовый к повторной атаке. Но Гачик опередил рыцаря. Вскочив сзади на круп лошади, он резким движением сбросил того на землю, развернул коня и снес еще не опомнившемуся от нападения воину голову вместе с островерхим шлемом. Короткий бой закончился полной победой мальчика и домового.
    -Бабушка, мы отомстили за тебя, - сказал Живчив, глядя на обезглавленные тела врагов.
Но вот стражи стали уменьшаться, затем разом вспыхнули и растворились вместе с дымом.
    -Они унеслись к хозяину, – задумчиво молвил Гачик. - Значит, ждать беды - закончил он, повесив голову, словно предчувствуя недоброе.
На следующее утро Гачик разбудил мальчика, когда сумерки еще стояли за окном. Направляясь узкой тропинкой в горы, домовой говорил ученику, настороженно оглядываясь по сторонам:
    -Друг мой, я узнал. Эти воины – слуги Мандрагары – духа Зла. Много веков назад он томился в каменном саркофаге, но вот вновь ожил, чиня зло, неся беды и смерть всему живому. Я знаю, он не простит гибели своих слуг и пришлет сюда еще более мощное войско. Тогда нам их не одолеть. Вот поэтому я отведу тебя в горы, чтобы ты попросил помощи у горных духов – дэвов.
    -Но они сразу же убьют меня!  – воскликнул Живчив, зная злой нрав вечных жителей гор.
    -Что же, может, и убьют, - сокрушенно согласился старый друг, - а может, нет. Если ты поможешь освободить их правителя – дэва Рогшу. Тысячу лет назад Рогша осмелился ослушаться Властелина Зла, и Мандрагара заточил его в глубине горного озера.
    -Но как же я его освобожу?! – воскликнул удивленно Живчив.
    -Не знаю, - закончил Гачик и, глубоко задумавшись, замолчал.
Только лишь к концу следующего дня  путники вышли к подножию горы Джумалуджума. Ее островерхий пик упирался в высокое небо.
    -Садись на меня! - крикнул Гачик, превратившись в огромного орла.
Долго поднималась гигантская птица на вершину горы-великана, пока наконец не достигла заветной пещеры – места жилища духов.
Едва она устало опустилась на острый острог скалы, как их окружили дэвы.
    -Давненько к нам никто не наведывался! - трубно завыл первый.
    -Какой вкусненький мальчик! - жутко закричал другой, протягивая к Живчиву огромную волосатую лапищу.
Но тут вдруг орел превратился в воина в доспехах и шлеме. Гачик больно, но плашмя саблей, ударил по протянутой руке.
    -Что, драться?! - загремел на все ущелье страшный голос.
Живчив в ужасе решил, что сейчас разразится неминуемый бой, но неожиданно взбешенный дэв вместо грозного рыка издал радостный возглас:
    -Гачик! Это ты, дружище?!
Так Живчив и Гачик избежали смерти и оказались в обители горных духов.
    -Освободить нашего повелителя – дело нелегкое, - начал старший дэв, узнав о причине визита. – Но знаю точно, что если нам все-таки это удастся сделать, Рогша обязательно постарается отомстить старому Мандрагаре за свой позор. Хитрое колдовство наложено на повелителя. Тысячью мелкими камушками рассыпано по дну глубокого озера тело дэва Рогши. Расколдовать его может лишь тот, кто отыщет именно эти камешки и соберет их воедино среди бессчетного количества  других, точно таких же камней. Владельцу посоха чародейства под силу подобное колдовство. Но зачем ему помогать нам, горным дэвам? – с горьким вздохом закончил дух.
    -Я найду! Я обязательно найду посох чародейства! – уверенно воскликнул Живчив.
Спустившись с Джумалуджумы, Гачик стал прощаться со своим воспитанником.
    -Живчив, отправляйся к королевичу, а я пойду на хутор. Вдруг опять стражи наведаются – придется биться. А ты поспешай, - закончил суровый домовой, на прощание обнимая любимого человечка.


*     *     *

Страшен в гневе Мандрагара! Мечет смертельные молнии его королевский зерн. Как ему не злиться, ведь сегодня впервые три его стражника ночи не вернулись с добычей в намеченный срок. Лишь к концу дня их  тени принес южный ветер во дворец Мандрагары, подтвердив его догадку, что они погибли. Это была не просто смерть слуг. Это означало, что кто-то посмел посягнуть на его могущество. А ЭТОГО он не мог простить никому. От вездесущей Випрамы колдун узнал – виновны домовые. И Мандрагара решил создать страшного дракона Герудзу, способного уничтожить воинственных домовых.
Колдовство продолжалось всю ночь. Утром Властелин Зла разглядывал свое детище. Огромного роста дракон лежал посреди зала без движений. Черная блестящая чешуя переливалась в солнечном свете. Тупоносая морда отталкивала торчащими изо рта клыками, а перепончатые лапы вздрагивали как во сне.
Но что-то в облике дракона не нравилось Владыке Зла. Наконец, он понял: вместо обыкновенной морды ему необходимо сделать воистину страшное обличие. Мандрагара рассмеялся  пронизывающим, продирающим кожу смехом и превратил огромного дракона в двуногое горбато-уродливое, когтистое существо с короткими передними лапами, наполовину закрытое чешуей, наполовину – шерстью. Длинный драконий хвост тащился по полу залы, когда чудовище подползало к хозяину. Глаза, полные злобы, казалось, готовы растерзать любого, кто оказался бы у него на пути.
Остановившись у трона, полузверь вместо приветствия страшно зарычал.
    -Герудза! – воскликнул Злой дух. - Ты родился ненастной осенней ночью и стал сам такой же ужасный. Стальные зубы и когти у тебя для того, чтобы терзать людскую плоть, а большой ядовитый клык полон колдовской силы. Им ты можешь убивать домовых, дэвов и ведьм. Чешуе твоей не страшны мечи и копья, только бойся стрел, разящих глаза. От них ты можешь погибнуть. Поэтому я дал тебе огромные чугунные веки – зажмурься, когда возникнет опасность.
Герудза внимательно слушал своего повелителя, еще раз издал утробный рык и закивал головой в знак согласия.
    -Ты скоро научишься говорить, мой верный пес, - продолжал вновь Злой дух, - и тогда мы с тобой о многом поговорим. А теперь иди на хутор Рогачи и уничтожь дерзкого домового и всех его жителей!


*     *      *

Безрадостные дни наступили для родных Живчива. Вот уже прошла неделя, как пропал их мальчик. Ослабла с горя и слегла матушка. Отнялись у нее совсем ноженьки, и чует сердечко, что  попал в беду их сынок. День и ночь блуждает  по горам отец. Но приходит домой поздно вечером один, низко склонив голову, чтобы не видели домашние глаз, полных слез.
Однажды утром в комнату, где все собрались, вышла слепая бабушка Назарет и радостно запричитала:
    -Жив мой внучек! Жив! Видела я сон, что идет он по дороге, ведущей в город. Торопится. Я кричу ему: «Живчив! Живчив, ты куда от нас ушел?» А он мне: «Я скоро вернусь, бабушка». Сам торопится, почти бежит.
    -Бабушка, но как же ты можешь видеть, коль слепая? - укорила ее рассудительная внучка.
Вот тут-то Гачик не выдержал, взял с печи валенок и ударил им Аленку.
    -Ой, мамочка, что такое?! – закричала в испуге девушка и бросилась бежать.
    -Вот видите, и домовой на моей стороне, - подтвердила старая хитрунья. - Так что собирайся, сынок, в город. Разузнай там все про Живчива и заодно Марысю к знахарю отвези, - закончила рассудительно бабушка Назарет.
На следующий день, погрузив на телегу шкуры зверей и положив на них хворую жену,  храбрый Рогач отправился в дальнюю поездку. На хуторе остались одни женщины. Старый Гачик еще внимательнее стал охранять их, отгоняя прочь проказника медведя – шатуна.
Как-то раз домовой как обычно лежал на стоге сена позади дома, где так любил тренироваться Живчив и вспоминал про то славное  время. Как вдруг дальние кусты тальника сильно затрещали, и кто-то огромный притаился в них, разглядывая хутор. «Опять, наверное, медведь шалит», - подумал Гачик, ловко спрыгивая вниз.
Но не успел он сделать и двух шагов к подозрительному кусту, как ему навстречу выползло какое-то страшилище с уродливым лицом человека и туловищем зверя. Гачик сразу понял, чьих это рук творение. Но он также понял, что ему нельзя ни укрыться, ни убежать. Он бросился к стогу и достал спрятанное там копье. Нацелив его в грудь чудовищу, Гачик устремился навстречу, крепко сжимая оружие. Но как ни силен был удар старого воина, он не принес никакого результата, так как драконья чешуя отбросила острие назад. Разозленный монстр заревел во всю мощь и обрушил на нападавшего сильный удар хвостом. Гачик отлетел в сторону, выронив верное копье. Подбежавший хищник схватил его огромными лапами, больно пронзив стальными когтями легкую кольчугу. Несмотря на боль, смелый Гачик выхватил  боевой топор и ударил изо всей силы по сверкающему злобой глазу. Но острие лишь лязгнуло по чугунной броне век. Последнее, что видел в этой схватке Гачик – страшную пасть с занесенным над ним огромный зубом.


*        *       *

Наконец-то закончилась долгая дорога. Лишь на десятые сутки голодный и изнуренный Живчив добрался до окраины главного города королевства. Ноги его плохо слушались, когда он постучал в ворота крайнего домика и прохрипел, увидев метнувшуюся за окном тень:
    -Пустите, люди добрые, переночевать.
Потемнело. Кто-то  быстро распахнул двери и суетливо проронил:
    -Проходи скорее, мальчик!
Живчив поспешно вошел в темноту комнатки и с благодарностью улегся на мягкую солому. Сквозь тяжкий сон он слышал чье-то завывание и сильный скрежет в дверь, но никак не смог разжать ставшие каменными веки.
Наутро спросил провожавшую его старушку:
    -Кто это ночью стучался в дверь?
    -Стражи зла – стражники ночи, - уточнила она, утирая по привычке краешком платка пустые глазницы.
«Значит, они уже и до города добрались, - думал Живчив, смело направляясь во дворец. - Надеюсь, что Гачик убережет моих от  беды», - вспомнил он тепло о старом друге, совсем не догадываясь о случайной трагедии.
Дворец представлял собой жалкое зрелище: засохший и поредевший местами прекрасный сад, заросший травой дворцовый пруд, разбитые стекла окон. Все это говорило о большой беде, постигшей королевскую династию.
После долгих объяснений незваного гостя провели в тронный зал. Кутаясь в шерстяной плащ, с посохом вместо скипетра на троне сидел грустный юноша с васильковыми добрыми глазами. Отягощенный собственными думами, он спросил, растерянно глядя на вошедшего:
    -Что тебе нужно, мальчик?
Живчив, набравшись смелости, громко ответил:
    -Посох чародейства, Ваше Высочество!
Индвич хотел было прогнать дерзкого мальчишку, но внимательно приглядевшись к посетителю, спросил:
    -А зачем он тебе?
    -Я смогу освободить из заточения повелителя горных дэвов, чтобы он сразился с духом Зла, посылающим беды на людей».
    -Послушай, а ты хоть знаешь где находится заколдованный и как его освободить? - с нескрываемым интересом обратился к просителю королевич.
    -Да, знаю, - твердо ответив Живчив, размышляя, стоит ли говорить о Гачике. Поверит ли королевич в существование домового? Но потом решился и все рассказал.
Королевич не только поверил, но и крикнул кому-то, повернувшись в пустой угол:
    -Лесик, ты знаешь Гачика?
Оттуда послышалось:
    -Конечно, знаю. Отважный домовой!
    -Ну, и как мне поступить? – обратился вновь в пустоту королевич.
    -Не знаю. Пойду позову Зурвина, - донесся удаляющийся ответ.
Зурвин заставил себя долго ждать. В залу вошел согбенный старик, в котором трудно было узнать  недавно еще полного сил королевского волшебника. Откашлявшись, он негромко сказал:
    -Спуститесь вниз, книга вам подскажет. Но торопитесь. Силы зла с каждым днем увеличиваются, а мои убывают.
Не откладывая все в долгий ящик, Индвич с Живчивом, к которому он сразу же проникся доверием, спустились в подземные галереи дворца. Долго-долго смотрел Индвич глазами, полными слез, на прекрасную камею. Затем, словно согнувшись, открыл волшебную книгу и процитировал новому другу третье послание:

«Предстоит вам путь опасный
В царство эльфов, дэвов, змей.
Будет бой в горах ужасный
И коварных встретишь фей.
Три волшебника и ведьма,
Сколько б не чинили зла,
В мрачный замок Мандрагары
Приведет тропа тебя.
Вот последнее задание,
Как судьбу свою найдешь
Собери три жезла сразу,
Силу в них в шесть раз умножь,
Старый замок Мандрагары
Навсегда ты уничтожь».

    -Конечно, много непонятного в этом послании, - молвил задумчиво Индвич. - Но прав Зурвин: силы зла умножаются. Необходимо спешить. Так что завтра вместе двинемся в путь.

 *       *       *

Быстрые кони, словно на крыльях, летят по бескрайним просторам бедной Чехии. Когда-то полные крупноколосой пшеницей поля, выжжены, вытоптаны всадниками. Звонкоголосые хутора пусты и безмолвны. Стон ужаса стоит над страной.
Индвич почти перестал спать, излечивая слепых. Но разве успеешь излечить тысячи, когда надо спешить, чтобы следующий день не принес еще большего числа калек. Живчив, видя повсеместное горе вокруг, ничего не сказал про свою бабушку.
Огромный холм огибает река Ича, весело впадая в Дунай. Именно там, на остроге горы, устроили свой привал наши путешественники. Отдохнувший накануне Индвич заступил на пост охранять сон Живчива и их жизни в целом от рыскающих по ночам стражей зла. Уставшие за день очи смыкались сами собой, но Живчив старался слушать откровения молодого королевича:
    -Вот ты упрекаешь меня, что я совсем не сплю и с помощью посоха на протяжении всего пути излечиваю людей, даю им кров и пищу. Но как я смогу спать, когда во всех бедах, обрушившихся на мой народ, виноват лично. Из-за гордыни одного пострадали тысячи тысяч людей. Неужели любовь, пусть даже короля, стоит безмерного страдания целого народа? Нет, не стоит! Вернись сейчас время вспять, я бы поступил как отец. Нет, неправда, мой юный друг. Я не смог бы жить без нее! И не стал бы, - сказал Индвич, уронив в великом горе голову на руки. – Но теперь нельзя отступать и колебаться, - закончил он твердым голосом.
Семь дней и семь ночей скакали путники, меняя изнуренных коней в северном направлении. Кончились владения герцога Саксонского, остались позади замки датского короля, когда на рассвете Индвич и Живчив въехали в дремучие леса эльфов. Эльфы считались отличными лучниками, и стражи ночи пока не осмеливались пересекать их границ.
Лишь только путники успели устроить первый привал у излучины  чистой реки, как показался конный дозор. Три всадника гарцевали на стройных гнедых конях по живописному косогору.
    -Кто вы такие? – воинственно крикнул старший и враз потянул конские поводья. Его спутники тоже остановились, доставая легкие луки.
    -Мы пришли с миром! – в ответ прокричал Индвич. – Я королевич Чехии, а это мой оруженосец. Мы направляемся к королю эльфов, чтобы предупредить его о грозящей опасности.
    -У эльфов нет врагов, - горделиво выкрикнул старший. – Но к королю мы вас проводим!
Так Индвич с Живчивом оказались во дворце короля эльфов Страбуса.  Его Величество внимательно выслушал рассказ Индвича о напастях, свалившихся на Чехию. Достал золотой камертон и стукнул им о завитую ручку своего трона. Не успел смолкнуть последний звук камертона, как в залу с висевшей на стене картины сошел чопорно одетый старик и  с невозмутимым видом обратился к оторопевшему Индвичу:
    -Что-то вы, молодой человек, нам недоговариваете. Вот ничего про посох не рассказали и о духе Мандрагаре - молчок. Так друзья не поступают.
    -Кто же это? И откуда он знает про посох и про духа Зла? – ломал себе голову Индвич, не зная как поступить дальше.
Но, увидев гневное лицо Страсбуса, начал рассказывать все. А когда он поведал о камее и голосе принцессы из подземелья и вновь взглянул на короля эльфов, то увидел вместо гнева глаза, полные боли и отчаяния. Когда Индвич закончил, старик покивал головой, делая  горестное заключение:
    -Юноша сказал правду, но у правды нет конца. Страсбус, ты же знаешь, что я бессилен что-либо сделать. Однако, чтобы оправдать седьмой звук камертона и мое последнее появление, дам тебе совет:
Знай, король, опасность велика,
Даже если и невидима пока.
Собирай скорей сынка в дорогу,
Посох мой и книгу не жалей.
Объявляй войскам своим тревогу
И к границе отправляй скорей.
С этими словами говоривший вновь разместился на картине. И тут Индвич его узнал. Да это же великий Мерлин. Но, увы, с портрета смотрели уже неживые глаза волшебника.
Сборы оказались недолги. Вот уже три всадника торопливо погоняют боевых коней, направляясь в горный мир дэвов. Неспокойно на душе у Живчива за хутор, за Гачика, за своих близких. И чем быстрее они приближаются к родным местам, тем острее ощущается беспокойство болью в сердце.
Предчувствие не обмануло. Сломанные прясла, упавшие ворота, разваленные по бревнышкам дома. Живчив непроизвольно метнулся во внутрь, но не найдя никого, растерянно встал посреди разрушенного двора, опустив в немом горе руки. По грязному, запыленному дорогой лицу мальчика катились крупные мужские слезы. Королевичи, остановившись поодаль, с неподдельным участием глядели на Живчива. Чем они могли помочь его горю? Что сравнимо с ним? Индвич первый подошел и прижал трясущееся тело к своей груди.
Оставшийся отрезок пути ехали молча, переживая случившееся.
    -Неужели все погибли? – стонал в отчаянии Живчив, кусая до крови разбухшие губы. – Неужели все? – думал он, представляя любимые образы близких. От раздумий его отвлек огромный  движущийся предмет на окраине леса. Будто бы гора надвигалась на них, поблескивая на солнце яркой чешуей.
    -Это же дракон! - крикнул Лейсли, сын Страсбуса. - Похоже, он за кем-то гонится!
Тут они увидели бегущую к ним девушку.
    -Алена! – закричал Живчив, узнав сестру и бросился ей навстречу, невзирая на грозящую опасность.
На скоку он стремительно выхватил саблю, подаренную Гачиком и высоко поднял ее для удара. Лейсли и Индвич, не сговариваясь, припустили следом. Достать притороченный к седлу посох не было времени, и королевич обнажил большой меч – кладенец. Царевич эльфов, резко остановив коня,  выхватил стрелу из висевшего за спиной колчана. Дальнейшие события развивались с неописуемой быстротой и драматизмом. Дракон боковым зрением заметил вдруг откуда-то появившихся всадников. Резво, насколько позволяла его огромная туша, развернул массивную голову и громко рявкнул. Рык был настолько оглушительно страшен, что кони Индвича и Живчива шарахнулись в разные стороны, а кобыла принца эльфов, встав на дыбы, опрокинулась навзничь, придавив всадника крупом. На него первого и кинулось чудовище. Чтобы спасти товарища, подоспевший Индвич обрушил удар тяжеловесного меча на драконий хвост. Сталь кладенца лишь лязгнула по крепкой чешуе, не причинив монстру никакого вреда. Казалось, что смерть Лейсли неизбежна, когда дракон схватил, как игрушку, дергающуюся в агонии лошадь. Но это, напротив, спасло царевича, успевшего вовремя освободиться от коварного стремени. Сын Страсбуса вскочил, мгновенно зарядив лук, и поспешно выстрелил в открытую пасть Герудзы. Заговоренные стрелы эльфов полны колдовской силы, поэтому чудище почувствовало боль разрывающейся плоти и издало ужасное рычание раненого зверя, бросило бедное животное и стало надвигаться на обидчика. Индвич все яростней рубил мечом твердый как камень хребет дракона, пытаясь обездвижить монстра. Тогда – то храбрый Лейсли и сделал тот меткий выстрел. Стрела, протяжно пропев, ударила дракону в глаз.
Герудза замотал головой, пытаясь когтем выдернуть «соринку» из глаза. Сев на задние лапы, он страшно закричал от возникшей сильной боли. Всем стало жутко от этого, почти человеческого крика. Однако, следующая стрела прервала этот вопль, пронзив другой глаз. Герудза дернулся в конвульсии. Упал на передние лапы и, издав предсмертный рык, закрыл навеки чугунные веки.
А где тем временем был наш Живчив? Горячий каурый скакун, подаренный оруженосцу королем эльфов, долго не хотел останавливаться, прикусив до крови натянутые удила. Перепрыгивая ручьи, канавы и валуны, он галопом уносил всадника все дальше от разгоревшейся схватки. Живчив понимал, что должен быть там, спасать свою сестру, но ничего не мог поделать с взбесившемся животным. Вскоре на пути возникло неожиданное препятствие – большое поваленное дерево. Конь, не сбавляя галопа, взял его с ходу, выбив крупом седока. Вылетев из седла, мальчик несколько раз перевернулся в воздухе, упал навзничь, крепко ударился головой о землю, потерял сознание.
Началось смеркаться, когда собравшиеся вокруг вороны разлетелись прочь, а на  поляну опустился черный крылатый змий. Осторожно взял Живчива когтями и вновь взвился в темнеющую от сгущавшихся сумерок синеву неба.


*     *     *

Царство царя драконов Грэмма располагалось в огромной долине, охраняемой высокими горными вершинами Анд. Редкий путник, охотник или воин, пересекал снежный перевал, ведущий в город драконов. А кому это удавалось,  те навсегда становились невольниками загадочного царства змей. Они разводили скот, строили жилье, рыли каналы и арыки. Так бы продолжалась многовековая жизнь страны драконов, если бы не визит ведьмы Випрамы,  потребовавшей от Грэмма помощи  в заточении трех всадников, скакавших на север. В виде вознаграждения пообещала она черный жезл царя драконов, давно хранившийся в подземелье замка Мандрагары.  Велика корысть завладеть символом всех драконов – вот и послал повелитель крылатых змей своего подданного на охоту, так удачно увенчавшуюся успехом.
Оглушенный Живчив очнулся в углу мрачного подземелья на старой гнилой соломе.  Он давно пришел в себя, но лежал неподвижно, пытаясь понять, где находится. Никакого оружия при нем не было. «Значит, он попал в плен?   Когда и кому?» - мучительно размышлял Живчив, расправляя болевшие от ушиба члены.
    -Как хочется пить, - вырвался у него полувсхлип – полустон.
Внезапно к его изголовью, как манна божья, опустилась вожделенная чаша, полная воды. Живчив удивленно огляделся. Вокруг никого не было. Вдруг раздался тихий перезвон колокольчика, и из ниоткуда появился домовенок Лесик.
     -Кажется, за мной охотилась большущая крыса, - шепотом тут же сообщил он, плотнее прижимаясь к мальчику. – Это потому что  нес тебе превкусный кусок сыра. Так вот, мне срочно пришлось его съесть, - откровенно сознался  гордый своей сообразительностью малыш.
Живчив удивленно разглядывал старого знакомого.
    -Ты как здесь оказался? - наконец спросил он, тут же схватив чашу.
    -До чего же неудобно путешествовать в твоей переметной сумке, - начал вновь жаловаться неугомонный домовенок. – А ты знаешь, что тебя сюда принес дракон? - неожиданно спросил Лесик.
    -Дракон? - не поверил мальчик.
    -Да! Да! Самый настоящий дракон. Я сам у него на хвосте летел, - подтвердил возмущенный недоверием Лесик.
    -А как нам отсюда выбраться? - вновь с надеждой обратился Живчив.
    -Этого я не знаю, - честно сознался домовой, - но подожди, попробую разузнать, - пообещал Лесик. Ударил в свой волшебный колокольчик и скрылся с глаз.
Живчиву было жаль расставаться с веселым домовым, однако он с грустью молча опустился на сырую солому, переживая эту жизненную необходимость.


*      *       *

Ведьма Випрама, узнавшая о заточении Живчива в подземелье Грэмма, поспешила известить об этом Духа Зла.
    -Мой господин, - начала она, склонившись перед Мандрагарой, - сегодня у нас замечательная победа. Один из спутников Индвича, знающий местонахождение царя дэвов, попал к нам в плен.  Я жду Вашего решения о судьбе этого мальчишки.
    -Оставь его и оставь свои восхваления! – воскликнул в возмущении колдун. – Мне нужен не этот щенок, а посох чародейства. Возьми в помощь трех магрибских волшебников и добудь мне посох! Нет на силу силы. Пал мой верный Герудза. Вот поэтому побольше хитрости и волшебства против наших врагов. Ни стражи и ни воины не победят их, а только магия вовлечет их в свои объятия и погубит навсегда! Разубеди их в успехе! И считай, ты победила. Дай другую цель. И они свернут  с намеченного пути! Иди, и пусть тебе поможет ЗЛО, - воскликнул с пафосом Мандрагара и стукнул жезлом об пол тронный. – Но не забудь, Випрама, - тяжело вздохнув, добавил он, - посох не потеряет своей чудодейственной силы  лишь тогда, когда он добровольно передан другому. А он нам нужен! Ох, как нужен!
В мрачном раздумье летела ведьма к магрибским волшебникам.
    -Что же предпринять? Как добыть посох из рук проклятого королевича? – терзалась Випрама, смерчем проносясь над жилищами бедуинов.
Вскоре показался обособленный шатер волшебников, и чертовка вихрем ворвалась во внутрь, разбросав ковры и подушки.
    -Проклятые лежебоки! – закричала она, привычно стукнув младшего из братьев жезлом и превратив его в уродца. – Я тружусь, не покладая рук, а вы все курите свои поганые кальяны? Сейчас же собирайтесь в дорогу. Иначе вас ждет участь вашего брата.
Волшебники уже не решались спорить с колдуньей, зная о грозном оружии – жезле, подаренном Мандрагарой. Они скоро встали в круг и прочли заклинание, превратившись в три разноцветные ленточки. Випрама, подобрав и завязав их на свой жезл, немедленно пустилась в обратный путь.
Остановилась она в небольшом лесу, у подножия снежных Анд. Вытекающий из расщелины ключ, наполнял небольшое озерцо, пахнущее осенней прохладой. Здесь-то и решила встретить Индвича с Лейсли старая колдунья.
Прокричав заклинание, Випрама трижды стукнула жезлом о землю. Пейзаж вдруг стал оживать. Появился дворец, придворные постройки, кони и волы. Себя же и трех волшебников Випрама превратила в прекрасных фей. Расположившись с ними в огромной зале дворца, ведьма стала излагать свой план:
    -Наши смельчаки, конечно же, попытаются освободить своего младшего товарища из плена. Поэтому они в дороге неминуемо наткнутся на нас, так как этот дворец расположен у подножия единственного перевала, ведущего в царство драконов. Нам необходимо хитростью овладеть посохом, иначе его чудодейственная сила иссякнет, а наш повелитель имеет на нее виды. Да и не с руки нам сражаться с джинном Джупой! Будем любезны и обходительны, и посох чародейства будет наш.
*      *      *

Каково же было Аленушкино горе, когда поиски Живчива не возымели результата.  Сильно расстроенный Индвич тут же достал посох и, ударив оземь, вызвал джинна и обратился к нему с просьбой вернуть им товарища. Джинн скрылся в неизвестном направлении, но вскоре показался вновь в великом разочаровании.
    -Господин мой, - обратился он к королевичу, - нет его  ни на земле, ни в воде. А сейчас я посмотрю, есть ли он в воздухе. Будь любезен, ударь оземь  посохом.
Индвич быстро сделал это, посмотрев на стоящих поодаль друзей. Из-под посоха показалась вода, превратившись вдруг в большое зеркало. В синеве его огромный черный дракон нес в страшных когтях маленького мальчика с бесчувственно свисшей головой.
    -Это же Живчив! – воскликнула в испуге Алена. – Куда же он его несет? - запричитала она, заливаясь слезами.
    -Наверно, в свое царство, - подумав, решил Лейсли. – Я слышал от отца, что где-то за отрогами горных хребтов Анд существует царство драконов. Правда, ни разу не встречал  людей, вернувшихся оттуда, - закончил он, потупив взгляд.
    -Значит, вы не спасете брата? – спросила обеспокоенно девушка, устремив  огромные глаза, полные слез, на Лейсли.
    -Конечно, спасем! – твердо ответил Индвич.- Нам иначе нельзя.
    Попрощавшись с Аленой, королевич попросил джинна перенести их в место заточения Живчива, но верный джинн не смог выполнить волю хозяина, сказав, что на волшебной земле люди непереносимы. Так, Индвич и Лейсли оказались у подножия Анд.
Великолепный дворец сиял на солнце у расположенного поблизости голубого озера. Путники, не сговариваясь, устремились к нему, забыв про всякую осторожность. На пороге здания их  встретила прекрасная фея, одетая во все воздушно-белое. Протянув в приветствии руки, она провела их в мраморную залу. За столом, полным яств, сидели еще три феи и протягивали гостям кубки, полные вина. Плотно отобедав, Индвич обратился к феям с вопросом, не знают ли они дороги, ведущей в царство драконов.
    -Конечно, знаем, - услышал он в ответ, - и с удовольствием покажем вам ее, только погостите у нас еще немного.
    -Хорошо, мы останемся, но ненадолго, - ответил Индвич, чтобы не обидеть гостеприимных «фей».
Но день следовал за днем, а наши герои не торопились отправляться в путь. Подмешанное в еду снадобье остановило время. Из рассказов старшей из фей Индвич понял, что нельзя брать волшебные вещи в страну драконов, потому что они теряют свои чудодейственные качества, превращаясь в обыкновенные предметы.  Поэтому однажды за столом он сам предложил оставить феям на хранение посох чародейства. Феи с радостью согласились выполнить его просьбу. Но неожиданно Индвич решил узнать на этот счет мнение самого джинна, которого незамедлительно вызвал. Появившийся Джуп с мрачным видом оглядел «фей» и грозно крикнул:
    -Джондон! Джоргон! Джанджафар!
И тут же сказочный дворец исчез, а вместо прекрасных женщин на поляне явились три черных волшебника и старая злая колдунья. Волшебники сразу же превратились в темно-зеленых жаб и дружно нырнули в чистую глубину озера. Но Випрама не собиралась сдаваться! Она решила дать бой джинну Джупу. Разрастаясь до огромных размеров, ведьма метнула  в него молнию из заколдованного жезла. Джуп мгновенно исчез, но, появившись с другой стороны, окатил Випраму градом холодных брызг озерной воды. Потерявший на время силу,  жезл упал на землю, а старая колдунья, вырвав седой длинный волос из своей шевелюры, принялась колдовать. Тут же возникшая на середине озера воронка начала стремительно вращаться, засасывая в свой водоворот Индвича и Лейсли. Джуп был вынужден броситься им на помощь, на время упустив из поля зрения колдунью. Этим-то и воспользовалась злодейка. Громко захохотав, она стремительно скрылась в налетевшем смерче.


*       *       *

Целых три года трудился Лэм над созданием летающего дракона. В него вложил воин и талант инженера, данный от природы, и упорство, с каким свободолюбивая душа рвется из плена на волю. Долгих девять лет томился он в городе драконов. Под надзором надсмотрщиков строил высокую дамбу, возделывал сады с диковинными плодами. Но везде за свой строптивый нрав имел телесное наказание и, как правило, отправку в наиболее удаленные места.
Так Лэм Стюшко очутился высоко в горах, на самом крайнем пастбище овец. Чтобы наблюдать за отарой и не терять ее из виду, изготовил он прибор, который давал увеличение предмета более чем в три раза. Теперь, сидя на высокой скале, Лэм мог отыскивать овец в причудливых изгибах гор.
Вот однажды, следя за отбившимся бараном, Стюшко увидел в просвете между смежных гор, далекую зелень родного края. Долго думал узник, как спуститься в благодатную долину и, наконец, придумал. Он решил создать летающего дракона, чтобы на его спине, перелетая с горы на гору, добраться до родимой земли. Виват! Свершилось! Спрятанный в пещере, лежал готовый к полету его змей. Но не спешил воин увидеть долгожданную Родину. Три недели назад, когда работы по строительству летучего дракона подходили к концу, ему дали в помощники нового невольника – мальчика двенадцати – тринадцати лет. За этот короткий срок Лэм сильно привязался и даже полюбил этого молчаливого паренька. А недавно Живчив (а это был он) рассказал своему старшему другу, за что и как попал в плен к драконам, и Лэм решил, во что бы то ни стало помочь отважному юноше. «Будь, что будет, - размышлял Стюшко, - возьму его с собой». Для этого он сделал еще одну выемку – сиденье в спине дракона - и начал наращивать крылья, чтобы гигантская «птица» вынесла их обоих. Но не успел…
Однажды утром, когда горы дремали в облачном тумане, а белолобый орел не успел еще сделать круг в поисках добычи, со стороны города, по узкой тропинке, к стойбищу скотоводов  скакали три всадника в блестящих серых доспехах.
    -Надсмотрщики, - определил Лэм, разглядывая их в свою «волшебную» трубу. – Интересно, что им от нас надо? – спросил он сидевшего рядом Живчива.
Вдруг из кустов выскочил большой серый кот и громко «промяукал»:
    -За мя – яльчиком скачут. За мя – яльчиком! И тут же исчез, как будто его и не было.
    -Кто это?  – спросил настороженно Лэм, берясь за ручку костяного кинжала.
    -Это Лесик, мой друг - домовой, - ответил быстро Живчив.
    -Значит, надсмотрщики посланы за мной, - грустно резюмировал он.
    -Смотри, смотри, Лэм. Вон еще один! - воскликнул мальчик, показывая на летящего к ним дракона, на спине которого восседал человек мощного телосложения.
    -Видимо, Грэмм хочет моей смерти, - прошептал Рогач, угрюмо глядя на приближающихся с двух сторон стражей.
    -Не бывать этому! - горячо воскликнул Лэм, хватая Живчива за руку и устремляясь к пещере, расположенной над пропастью. Пушистый серый кот едва поспевал за ними. Быстро сложив заранее приготовленные нехитрые пожитки в свое углубление и, сунув Живчиву самодельный арбалет с колчаном стрел, Лэм ловким движением разрубил ремень, связывающий дерево. Согнутая туя резко распрямилась, «выстрелив» летательный снаряд в воздух. У Живчива захватило дух от быстрого падения в бездонную пропасть. Но вот змей выровнялся и, как утренний орел, запарил в лазурной вышине. Мальчику хотелось петь и кричать одновременно от того неописуемого чувства, что охватило его.
    -Живчив, мы летим! Летим! - орал Лэм вне себя от восторга. Он-то знал, что изготовление аппарата для двоих закончено не полностью, и то, что они парят, а не разбились, является большой удачей.
Но недолго длилась радость смельчаков. Слева, из-за тучи, появился грозный преследователь – тот самый серый дракон с дюжим наездником в седле. Он усердно размахивал шестиметровыми крыльями и медленно нагонял беглецов. Еще немного, и  самодельный змей рухнет в пропасть из-за воздушных потоков от взмахов крыльев дракона. Живчив, державший наготове арбалет, выпустил стрелу, но промахнулся. Тогда Лэм решился на рискованный шаг. Развернувшись лицом к нападавшим, он поджег смоляной факел и с силой метнул его в приближающегося врага. Факел упал на спину чудищу, осыпав снопом  огненных брызг седока. Накрывавшая спину шелковая попона вспыхнула. Дракон издал жуткий рык. Захлопал в испуге суматошно крыльями и, несмотря на понукания седока,  стал быстро спускаться к спасительной прохладе снега.
Радостные путешественники вскоре благополучно приземлились на намеченное плато соседней горы. Быстро убрали крылатого друга в темную пещеру и завалили вход снегом, опасаясь погони.
На следующее утро, осторожно раскопав снег, Лэм высунул «волшебную» трубу и стал наблюдать  вокруг. Недалеко, километрах в двух от них, словно орлы, парили два дракона с вооруженными луками всадниками. Седоки громко перекликались, подавая друг другу какие-то знаки.
К вечеру, когда на горы опустились первые сумерки, уставшие драконы улетели. Утром следующего дня все повторилось вновь.
    -Что ж, продуктов у нас достаточно, - в раздумье подытожил их незавидное положение Лэм, - главное, не обморозиться. Поэтому будем греться, сражаясь на саблях друг с другом. В крайнем случае, сожжем овчинные шкуры, которыми накрыт наш летучий дракон.
Живчив знал, что обязан Лэму жизнью, поэтому ни единый стон не вырвался из уст отважного мальчика.  Он стоически переносил звериный холод, в ознобе все сильнее сжимая синие губы. На пятые сутки у Живчива появились первые признаки лихорадки, и Лэм решил в очередной раз рискнуть. В предутреннем тумане, наскоро разбросав закрывающий вход снег, Стюшко извлек летучего змея; усадил больного мальчика, крепко привязав его к плетеной спинке, как мог разогнался по снежному насту и … ухнул вниз. Отяжелевший от сырости пещеры воздушный дракон, никак не хотел лететь. Крепясь то на одно крыло, то на другое, он стремительно падал, унося в смертельную бездну напрасно поверивших в спасение людей…
Живчив очнулся, лежа на голубом снежном покрывале. Останки рухнувшего змея валялись повсюду, смешавшись с разбросанными вокруг вещами беглецов. Рядом лежал Стюшко, как-то неестественно подогнув под себя ноги.
    -Лэм! - прохрипел больной от удара грудью мальчик и, превознемогая боль, подался к неподвижному товарищу.
Тело воина, оказалось, уже окаменело.  Из разбитой головы на белый снег стекала тоненькая струйка ярко-красной крови. Юноша, как тогда на хуторе, больно прикусил нижнюю губу. Хотелось плакать и кричать. Плакать от боли разбитого тела, а кричать от страха и одиночества, от неминуемой возможности замерзнуть в этой ледяной пустыне. С трудом, усилием всей имеющейся воли Живчив подавил крик. Закрыл на минуту глаза, собираясь с мыслями. Затем ползком стал собирать вещи в кучу, стараясь сортировать их на нужные и ненужные. Необходимые сложил в большую мохнатую сумку. Оторвал с обломков змея мокрые овчины, укрепляя себя теплом шкур. С трудом поднявшись на ноги, поплелся наугад вперед, оставляя  кривой неглубокий след маленьких мальчишеских ног.
Сколько миль пути осталось позади, Живчив не знал. Он несколько раз падал и поднимался. Падал и вновь поднимался, стараясь не потерять сознание и не замерзнуть. Медленно наступал вечер, пугая бредущего необратимостью приближения холодной ночи. Вскоре на небосводе вспыхнула первая звезда, затем вторая, обличая надвигающиеся сумерки мерцанием своих огней.  Живчив устал до невозможного. До отупения. Ему хотелось упасть и зарыться в маняще теплый снег, укрыться с головой шкурой и навсегда забыться от этих  бесконечных мук. Но человек шел и шел, спотыкаясь и падая, зная, что стоит позволить себе сделать это, и тогда он уже больше никогда не увидит ни маму, ни отца. Больше никогда не пробежит с сестрой по зеленому прихуторскому лугу, захлебываясь от счастливого смеха. А главное, больше ничем не поможет своей бедной Чехии. И все же слезы сами потекли из мутных глаз Живчива, когда впереди, в маленькой расщелине скал, он увидел едва приметный огонек. Ему уже было безразлично, кто там: враги или друзья. Раненый, насколько позволяли отяжелевшие ноги, засеменил торопливо к одинокому костру.
Благодатное тепло волнами разливалось по размякшему маленькому телу, доставляя Живчиву блаженство, смешанное с нескончаемой болью. Почти отмороженные руки и ноги, с трудом возвращались к жизни. Заботливый старый чабан усердно тер их каракулевой шкуркой. Другой, моложавого вида горец пытался влить горячий дымящийся отвар в судорогой сжатый рот. Наконец ему это удалось!
    -Будет жить! Обязательно будет жить! - удовлетворенно произнес он, вливая остатки супа в подающего признаки жизни мальчика.
    -Откуда он? - спросил недоуменно другой, - Неужели из-за гор? - тут же изумился он своей догадке.
Укрыв спасенного буркой, Никола, так звали младшего из чабанов, принялся варить кулеш.
Через две недели вполне окрепший Живчив спустился в долину.





*        *         *

Рассерженный сплошными неудачами своих подданных, Мандрагара решил столкнуть силы добра и зла. Десять стражей ночи, три магрибских волшебника и старая Випрама волей заклинания были помещены в заколдованный замок, куда этим же вихрем оказались заброшены придворные волшебники Зурвин и Полинрук, эльф Лидслей и королевич Индвич. Мрак и дождь господствовали над этим заброшенным замком, да стаи лютых волков отгоняли прочь заблудших путников, способных как-то повлиять на ход жестокой битвы.
В огромном сером замке то тут, то там вспыхивают факелы стражей ночи, разыскивающих наших путников, чтобы навек лишить их зрения. Три магрибских волшебника в обличии  огромных скорпионов обследуют сырые казематы подземелья, готовые каждую секунду убить все живое. Лишь одна колдунья Випрама грозно восседает на троне прежнего хозяина в большом сумеречном зале, резонно полагая, что рано или поздно судьба сведет их для беспощадной схватки.
А где же наши друзья? Когда разбушевавшийся смерч неожиданно подхватил их и понес, не желая выпускать из крутящихся объятий, Индвич сразу же понял, что Мандрагара готовит им новое испытание. Так они оказались в этом странном месте. Как повезло им, что первого, кого они встретили, оказался придворный волшебник Зурвин.
Зурвин тоже обрадовался этой неожиданной встрече. Раскурив свою привычную трубку, он негромко поведал путешественникам о причине заточения их в этот замок.
    -Значит, боя не избежать, - подвел итог Индвич.
    -Да, не избежать, - подтвердил Зурвин, - и в нем не будет побежденных, - тяжело вздохнул волшебник.
Вот он привстал со своего места, крепче сжав старый посох, резко вскинул его вверх.
    -Гани гавр! - зычно выкрикнул маг, нацелив во что-то невидимое.
И тут же на середину комнаты упал, гремя доспехами, воин в блестящем с пером шлеме и огромными впадинами глаз.
    -Это же страж ночи! - воскликнул Индвич, узнав в поверженном грозного посланника зла.
    -Ну что ж, поединок начался! – воскликнул Лидсней, доставая верный луч.
    -А теперь нам нужно найти саксонского волшебника Полинрука, пока его не нашли наши враги, - закончил горестно Зурвин, верно предположив дальнейшее.
Прошло долгих три дня, прежде чем наши герои услышали шум борьбы в одном из подземелий ужасного замка. Эльф первым  вбежал в узкий каменный коридор и изумленно замер на месте.
Окруженный тремя гигантскими скорпионами, Полинрук отбивался от носящихся над ним  стражей ночи. Желтый посох волшебника магическими силами был слабее чар магрибских колдунов. Полинрук не атаковал, а  лишь старался найти выход из продолжительной осады.
Наконец, Лидсней очнулся и пустил стрелу в ближайшего монстра. Скорпион вздрогнул, бросил волшебника, развернулся на кривых ногах, ища  новую жертву для безобразно смертельных челюстей.  Дрожащий от ярости, ядовитый наконечник, нацеленный в голову Полинрука, переместился влево, а затем двинулся вперед, целясь в отважного стрелка. Два других чудовища, растерзав Полинрука, поползли на подмогу брату. Искры стражей замерцали над головами наших друзей, пугая людей смертельной близостью. Вызванный на помощь джинн, на некоторое время обездвижил ползущее впереди чудище. Лидсней, надежно прицелясь, пустил волшебную стрелу в глаз монстра, забыв на секунду о своих глазах. Поэтому он не увидел результата своего выстрела, ослепленный ужасной болью.  Когда Зурвин сумел отогнать окруживших эльфа стражей, бедный принц стоял, крепко сжав руками кровоточащее лицо. Обездвиженный монстр с простреленной головой навсегда остыл в сыром подземелье. Два других, скрежеща челюстями, начали отступать вглубь дымовой завесы, унося мертвое тело Полинрука. Рухнувший рядом страж ночи, стал последней жертвой этого жестокого боя. С завыванием, мелькнувшими искрами исчезли остальные, оставив уязвленных путников.
Поздно ночью в тронный зал, где восседала Випрама, вползли два огромных скорпиона. Обернувшись черными колдунами, разом обратились к ведьме:
    -Полно тебе, старая, ждать, когда нас перебьют поодиночке. Пора совместно дать чужакам бой. Давай, собирай оставшихся стражей и сделаем с помощью них хитроумную засаду. Побестрее расправимся с врагами, да отнесем тело брата Мандрагару. – Пусть он воскресит его, пока это еще возможно.
Випрама согласно закивала седой страшной головой, раздумывая над тем,  как бы уцелеть в этой баталии.
    -Значит, их осталось трое! – воскликнула колдунья, узнав о кончине веселого Полинрука. - И один из них слепой. Не скоро он обретет зрение. Тот глаз, что укрыл вас, насыщен колдовством. Вскоре они крепко уснут и не проснутся, если не вмешается Зурвин. Вот тогда-то мы и нападем, - закончила Випрама, потрясая своим черным жезлом.
Уставшие после боя, Индвич и  Лейсли, расположились в отвоеванной только что подземной галерее. Королевич решил сразу же излечить слепоту названого брата, но вызванный джинн ничего не смог сделать.
    -Мой господин! - обратился он к Индвичу. - Здесь замешано колдовство. Лишь поняв его свойство, я смогу помочь бедному юноше. А для этого мне необходимо время, - промолвил Джуп и тотчас исчез. Отважный эльф не стонал, хотя через повязанную на глаза тряпицу, сошла алая кровь.
Уходивший куда-то Зурвин, неожиданно вернулся.
    -Я нашел посох Полинрука, – обратился он к Индвичу. - А, впрочем, кому он теперь нужен, - закончил он с грустью.
Кое-как подкрепившись, путники устроились на ночлег. Неутомимый Зурвин вызвался их охранять. Поздно ночью он услышал легкие шаги, но вблизи никого не было видно. Волшебник подумал, что кто-то из врагов сделался невидимым и теперь подкрадывается к ним, чтобы расправиться со спящими. Зурвин выкрикнул заклинание и обрадованно воскликнул, ухватив волшебный колокольчик над головой. К ним торопливо шагал Лесик.
Радостный маг  подхватил домовенка на руки.
    -Вот ты-то мне и нужен, - задышал он в самое ухо растерявшемуся Лесику.
    -А зачем я тебе нужен? - спросил малыш так же тихо, чтобы не разбудить спящих.
    -Видишь ли, погиб мой друг Полинрук, и его верный посох остался без хозяина. Если ему не дать хозяина, он обретет его сам. Но может статься так, что новый господин будет из стана врагов. Поэтому я хочу сделать из тебя волшебника, - заговорщически подмигнул маг, - но волшебство возымеет силу лишь тогда, когда ты подчинишь себе посох, - сказал Зурвин, протягивая домовенку желтое оружие Полинрука.
Лесик двумя руками схватил дубовую рукоять, но не удержал и упал на пол. Выкрикнул первое пришедшее на ум заклинание. Лежащие рядом сапоги Индвича подпрыгнули и принялись больно пинать завизжавшего от испуга домового. Зурвин пожалел беднягу, придавив ногой мучителей.
    -Урок номер один, - сказал он, унимая смех. - Сначала осознай необходимость волшебства, а потом колдуй.
Лесик согласно кивал головой, потирая ушибленные бока.
    -Но, ты молодец, - удовлетворенно похвалил маг, - у тебя получилось. Так что, начинаю колдовство.
Волшебник распахнул висевший на поясе мешочек, достал оттуда какие-то снадобья, покрошил их, перемешал. Поставил Лесика спиной к себе и начал сыпать сухую смесь на него, приговаривая, прихлопывая и притоптывая. Мусор малышу сыпался за шиворот, отчего он ежился, гримасничал и чесался. Но вдруг Лесик обнаружил, что ноги у него начали быстро расти. Не успел Каралесик удивиться, как волшебник развернул его к себе лицом.
    -Ну, вот и все, - промолвил Зурвин, разглядывая свое творение.
Домовой тоже стал ощупывать свое новое тело. Сначала ноги, затем живот, грудь, голову. Вот тут он замер, в неудовольствии уставившись на мага.
    -Где мой колокольчик? - спросил он свирепо.
Зурвин расхохотался.
    -Зачем тебе колокольчик, когда у тебя есть волшебный посох?
    -Нет, мне нужен мой колокольчик! - воскликнул новоявленный чародей.
    -Ну, раз ты просишь, - усмехнулся Зурвин и стукнул посохом.
Над головой новоиспеченного мага враз возник привычный предмет.
    -Что-то долго спят наши друзья, - сказал Зурвин, направляясь к Индвичу и Лейсли.
Но не успел он сделать и пяти шагов, как в дальнем конце крыла галереи сначала послышалась громкая возня, а затем из мрака показались страшные клешни скорпионов.
    -Лесик! Буди скорее господина! Я постараюсь их задержать! - крикнул Зурвин и бросился  навстречу чудовищам.
Позабыв в испуге про колдовство, Лесик принялся изо всей силы трясти спящих, пытаясь их разбудить. Но безрезультатно. Обернувшись, Зурвин поднял с пола горсть песка и бросил его в людей, крикнув какое-то заклинание. Песок, долетев, превратился в воду, обдав путников бодрящей свежестью. Индвич и Лейсли тотчас вскочили, подбирая свое оружие. Но этого времени хватило скорпионам, чтобы схватить за ногу отвернувшегося чародея. Внезапно появившийся страж ночи выхватил у Зурвина посох, обрекая тем самым волшебника на мучительную смерть.
    -Джинн Джуп, помоги Зурвину! - воскликнул торопливо Индвич, но было уже поздно.
Тело растерзанного мага отлетело от монстров прочь в угол. Лейсли, ничего не видя, выхватил чудесную стрелу и выстрелил на шум борьбы, поразив грозного стража. Джуп тем временем пустил молнию в ближайшего скорпиона, обратив того в угольную пыль.
    -Хватай посох Зурвина! - крикнул Индвич незнакомцу, заметив, что другой скорпион подбирается к оружию волшебника. Отважный домовенок, несмотря на близкую опасность, кинулся за красным посохом. Индвич хотел вновь прибегнуть к помощи джинна, но налетевший страж яростно вырвал у него посох чародейства.
    -Эльф, стреляй! - закричал в отчаянии королевич, видя, что скорпион быстро приближается к его маленькому другу. Лейсли вновь выпустил стрелу, поразив без промаха нужного стража. Индвич подхватил упавший посох. Обернулся и обомлел: незнакомца нигде не было, лишь только посох Зурвина быстро приближался к ним.
    -Джинн, поражай! - приказал королевич, указав на приближающегося скорпиона.
Сверкнула молния. Засияв сотнями отблесков, тут же ушла вверх, обрушив град камней. Впереди, страшная в своем величии, стояла Випрама, отражая черным жезлом удары Джупа. Все замерли от ее неожиданного появления, и лишь незрячий принц эльфов на горе себе выпустил очередную стрелу. Стрела, не долетев до колдуньи, повернула обратно, поразив юношу в самое сердце. Все произошло так быстро, что Индвич не смог ничего предпринять. Склонившись над упавшим другом, он совсем забыл о грозящей ему опасности.
    -Смирись и отдай посох! - прокричала грозно колдунья. - Иначе тебя ждет  та же участь!
Оглядевшись и осознав, что он один и ему некому помочь, Индвич решил погибнуть, но не сдаваться. Схватив посох чародейства, он бросился к Випраме и со всей силой нанес страшный удар по протянутому вперед черному жезлу зла. Раздался ужасный грохот. Соприкоснувшиеся волшебные силы зла и добра разрушили магию Мандрагары, разбросав, покалечив и умертвив оставшихся участников боя. Лишь обладатели жезлов остались невредимыми и отброшенными в разные стороны.


*        *         *

Живчив уже месяц жил в небольшом горном ауле, ожидая прихода Индвича. Поселившись у старушки, юноша все дни напролет трудился, помогая по хозяйству одинокой женщине. Иногда он ходил на охоту, чтобы вечером у ярко горевшего очага вкусить сытной дичины. Бабушка Жанет по-матерински привязалась к трудолюбивому подростку, ежедневно благодаря бога за неожиданно подаренное счастье.
Совсем недалеко, в лощине гор, синело своей глубиной горное озеро, то самое, где злой дух Мандрагара спрятал царя дэвов. Местные жители знали об этом из старинной легенды и опасались ловить в нем рыбу.
Как-то раз Живчив принялся чинить старый челн, намереваясь поставить найденные на чердаке ветхие вятеля.
    -Что ты надумал, Живчив? - забеспокоилась добрая Жанет. - Разве не рассказывала я тебе о тайне этого озера и о проклятии, лежащем на нем? Так знай, что эта лодка моего бывшего мужа. Тридцать лет назад отправился он удить рыбу, но так и не вернулся. Лишь это разбитое корыто люди нашли на берегу, - указала старушка на лодку, утирая горестные слезы.
Но не послушал Живчив совета доброй женщины. Ранним утром, разбрызгивая студеную воду кормовым веслом, выплыл он на середину озера и сбросил первую морду. Вдруг подул ветер. Помутнела вода от скорой ряби. Закачался юркий челн, норовя опрокинуться от все усиливающихся волн.
    -Что тебе надобно, мальчик? Зачем ты беспокоишь мой долгий сон? - услышал Живчив глухой голос из черной глубины.
    -Кто ты? – громко закричал в ответ юноша, беря в руку лежащую рядом саблю.
    -Я – дух царя дэвов, Рогша, заключенный в один из тысячи камней, разбросанных по дну этому озера.
    -Как мне тебя достать? – спросил Живчив.
    -Зачем жить духу, неприкаянно блуждая по свету, когда нет тела его хозяина? - ответил неприветливо голос из глубины.
    -Так знай же, дух Рогша, что я хочу освободить тебя и твоего хозяина! - смело выкрикнул юноша, ударив саблей по бурлящей воде.
Враз волны стихли, а голос спросил:
    -А ты знаешь, как это трудно? Необходимо с глубины поднять тысячу заветных камней и сложить из них древнюю истину. Только тогда воспрянет царь дэвов.
    -Скажи мне, о дух Рогша, как мне узнать эту истину?!
    -Ты смелый мальчик! Освободи меня, и я помогу тебе найти этот секрет, - отвечал дух со дна.
Живчив с помощью якоря закрепил челн, разделся и смело прыгнул в воду. Семь раз он безрезультатно поднимал серые камни со дна озера и лишь на восьмой в его руке оказался искрящийся ярко-красный самоцвет. Казалось, он сам поднял из глубины ныряльщика.
Не успел юноша возвратиться в лодку, как из камня вылетела, искрясь, точка, вспыхнула и превратилась в горяще-огненную голову. Живчив на мгновение даже зажмурился от такой жути, но потом превозмог страх и смело спросил:
    -Куда теперь мы направимся, дух царя дэвов?
    -Следуй за мной, отважный мальчик, - разжав страшные челюсти, проскрежетала фантастическая голова.
Долгих три дня блуждал Живчив в лабиринтах непроходимых пещер внутри старых гор, и лишь на четвертые сутки  расположился он на последний привал, не ведая, выберется ли он когда-нибудь отсюда. Пока пойманный жирный суслик жарился на вертеле, Живчив внимательно слушал тихие наставления духа дэвов:
    -Вот мы и подошли к заветной пещере. Отсюда ты пойдешь один. Колдовские силы Мандрагары не дают мне следовать за тобой, но я расскажу, где хранится заветный свиток. Тебе предстоит пройти три испытания и, если их выдержишь, то окажешься в зеркальном зале, где в одной и многочисленных мумий лежит заветный слиток. Но, помни, что у тебя есть лишь три попытки найти его. На четвертой - лист сгорит, а ты будешь навеки замурован в этом подземелье,- закончил с угрозой дух.
Живчив горестно покивал головой, вспомнив родных, добрую бабушку Жанет, королевича Индвича. Поужинав, сразу же лег спать, чтобы набраться сил для предстоящих испытаний. Юноша проспал долго. Он не знал: день сейчас или ночь. Живчив не раз слышал, что ночью силы зла намного сильнее, но его это не пугало. И ни один мускул не дрогнул на его отважном лице, когда юный воин влез в узкий проход соседней залы. Казалось, что ничего не изменилось: такие же гранитные стены серели в мерцании факела, такие же огромные валуны преграждали ему дорогу, но что-то неведомое присутствовало здесь, пугая сознание.
Юноша резко остановился, прислушался и, подчиняясь какому-то внутреннему чувству самосохранения, легко вспрыгнул на ближний выступ. Зажег еще один факел, освещая мрачное пространство перед собой.  Вдруг вдалеке, у зияющего отверстия черной дыры в стене, он услышал шорох. Живчив с силой метнул туда факел. То, что он увидел впереди, заставило его содрогнуться. Огромная многометровая змея, сверкая чешуей, выползала из своей норы. Мальчик замер, лихорадочно соображая, что делать дальше. Но тут с противоположной стороны пещеры,  привлеченный запахом добычи, появился большой черный медведь. Страшный в своей злобе от обуявшего его голода, он издавал короткое утробное рычание и шел прямо к маленькому человечку. Змея медленно сворачивала гибкое тело в кольца, готовясь к прыжку.
Живчив неистово размахивал факелом перед мордой приблизившегося медведя, пытаясь  как-то сдерживать атаку хищника. В это время удав прыгнул… Ревущий шипящий клубок в звериной ярости катался по земле, кусая, царапая, душа друг друга. Живчив, не дожидаясь развязки, бросился в следующую галерею.
Долго и изнурительно пробирался юноша по ее сумеречном проходу, ежечасно зажигая новый факел, пока его уставшие глаза не зажмурились от яркого света. Живчив долго разглядывал красоту  стен большого зала, огромный фонтан в центре и сказочные ковры, наполненные восточными сладостями. Ступив на них, он тотчас почувствовал приятную истому, охватившую тело. Ему сразу же захотелось прилечь на мягкий ворс, раскинуть руки и забыться в сладком сне. Невидимые голоса напевали убаюкивающие мотивы. Ноги подкашивались, а глаза закрывались сами собой.
    -Это же колдовство, - говорил себе Живчив, пытаясь не уснуть, но разум мутнел, а мысль угасала. Он стоял на коленях, упершись руками в ковер, когда внутри него кто-то вскрикнул:
    -Вставай, воин! Пора идти дальше!
Мальчик остановившимися глазами огляделся. Никого не было.
    -Приляг, отдохни, - шептали голоса вокруг, но Живчив уже полз к  краю ковра, не в силах подняться на ноги. Лишь только он упал на черную землю, сон как рукой сняло. И юный воин поспешил прочь из заколдованной пещеры.
Следующая зала слепила яркостью факелов, отраженных в многочисленных зеркалах. Повсюду - на бархате накидок, бухарских коврах, шкурах зверей лежали изумительные сокровища: драгоценные камни, украшения, золотая утварь и прекрасной работы оружие. Едва успел юноша вбежать в эту залу, как чей-то голос зашептал призывно:
    -Это все твое! Скорее возьми, что пожелаешь! Забирай все! Мальчик, ты будешь самым богатым человеком на Земле. Бери же! Бери!
Живчив с интересом разглядывал  лежащие сокровища. Особенно ему понравилось редкое по красоте оружие. Но только он потянулся к сабле из дамасской стали, как вновь услышал голос духа Рогши:
    -Не трогай, Живчив! Иначе ты забудешь, зачем сюда пришел.
Юноша в испуге отдернул руку.
По мере продвижения вперед зеркал становилось все больше и больше, образуя своеобразный лабиринт. Много часов блуждал по нему наш герой, пока не вышел к его центру. Посредине небольшой комнаты стояло шесть сомкнутых зеркал, напротив которых лежало по одному сфинксу. Пасти каменных изваяний были открыты, и в каждой хранилось по свитку.
Живчив долго ходил по кругу, надеясь на подсказку духа, но тот молчал. Тогда мальчик с трепетом вытащил первый пергамент. В страшном волнении развернул скрученный лист. На нем золочеными буквами красовалась арабская вязь. Прошла бесконечная минута, полная тишины. Вдруг откуда-то сверху на дрогнувшего мальчика обрушился могучий поток воды. Вокруг раздался оглушительный грохот. Посыпались камни,  туша факелы и разбивая зеркала. Вода стала прибывать. Ее по колено. Уже по пояс. Живчив отчаянно бросился к чернеющему во мраке сфинксу и вскрикнул от боли захлопнувшейся пасти-капкана. Воды стало уже по грудь. Мальчик заплакал от боли железа, сковавшего руку и страха перед смертью, сковавшего душу. Вот этот страх и придал ему сил. Он резко потянулся к соседнему сфинксу и в отчаянии выхватил последний свиток, уже совсем не надеясь на чудо. Но чудо свершилось. Поток перестал хлестать. Открылись потайные шлюзы, и сбежала вода, оставив мокрого рыдающего мальчика посреди мрачного грота с высоко поднятой рукой, в которой белел заветный свиток.


*        *        *

Испуганная серна метнулась прочь от горного ручья, едва чуткий слух ее уловил приближение чьих-то  далеких шагов. Прошло довольно много времени, когда из чащи показались два путника. Один брел размеренно, устало опираясь на изящный посох. Другой же, то фривольно гарцевал,  то взмывал вверх, поочередно превращаясь то в арабского скакуна, то в быстрокрылого сокола. Это шли наши знакомые: Индвич и Лесик – Полинрук.
Наконец королевичу надоели проделки-художества новоявленного волшебника, и юноша ловко вскочил на круп каурого жеребца.
    -Гей, вперед! - крикнул задорно он и помчался к виднеющемуся среди гор озеру.
Вокруг безлюдье, лишь одинокий челн уныло качался на тихих волнах.
    -Здравствуй, Живчив! - первым закричал королевич, узнав в загорелом рыбаке своего товарища.
    -Ваше Величество, - вздрогнул от неожиданности мальчик и принялся изо всех сил грести к берегу.
Долго и радостно обнимал королевич своего оруженосца, совсем забыв про Лесика. А тот тем временем решил их удивить умением превращения. Тихонечко спустившись к воде, он превратился в большую рыбу и стал медленно подплывать к  обнимавшимся людям. Но тут случилось непредвиденное. Живчив ловко прыгнул к лодке, схватил кормовое весло и нанес плашмя сильнейший удар по воде.
Когда исчез фонтан брызг, всем представилось потешное зрелище – широко расставив ноги, по пояс в иле, сидел мокрый Лесик, а длинные темно-зеленые водоросли ниспадали с его головы. С выпученными глазами, оглушенный горе-маг качал головой из стороны в сторону, не в силах осознать, что же произошло. Индвич хохотал до слез, а виновник происшествия, извиваясь, снимал с неудачника  черных пиявок.
Затем все трое встали у кромки воды. Вызванный слуга посоха, исполняя приказание хозяина, нырнул вглубь озера и вскоре на берег полетели в своем сиянии разноцветные камушки. Их становилось все больше и больше, образуя причудливую горку у человеческих ног. Когда упал последний камешек, Живчив развернул заветный свиток и стал складывать загадочную фразу. Кропотливая работа вскоре подошла к концу, но, оказалось, что по – арабски читать никто не умеет.
Вновь вызванный джинн, довольный собственной необходимостью, чинно сложил руки на груди и громко произнес лающе-гортанную речь. Но ничего не произошло. Как смогли, ее повторили и Живчив, и Индвич. Но озеро молчало.
    -Я совсем забыл положить вот это, - обрадованно воскликнул мальчик. И  ярко-красный самоцвет, бережно вытащенный из-за пазухи, тотчас занял свое место. Джинн еще раз выкрикнул волшебные слова. Все притихли, предчувствуя недоброе.
Резкий северный ветер стал закручивать темную воду, превращая озеро в большую воронку. Раскричалось и полетело прочь  испуганное воронье. Оторвало и унесло вглубь водоворота легкий челн. Неистовствовал ветер, разгулявшись по озеру могучим смерчем.  И вот когда смерч оказался посередине воронки, из ее чрева «вынырнула» огромная фигура джинна, расправила плечи, вскинула вверх руки и оглушительно расхохоталась:
    -Я – царь дэвов Рогша! Трепещите передо мной, жалкие людишки! - громогласно взывало чудище, потрясая мохнатыми кулаками.
    -Кажется, не избежать боя, - подумал, помрачнев лицом, Индвич, крепко сжимая посох.
Но выручил всех Живчив. Ловко схватив ярко-красный камень, он поднял его высоко над головой и  что было сил закричал:
    -Царь дэвов! Призываю к твоей душе! Вспомни, как ты помогал мне освободить тебя!
Чудище на мгновение застыло, недоверчиво глядя на мальчика, удивляясь, как тот посмел обратиться к нему, потом нагнулось, рассматривая предмет в руке человека, и вдруг просительно ухнуло:
    -Я узнал тебя, отважный мальчик. Отдай его мне.
Живчив нежно положил душу-камень в протянутую волосатую ладонь.
    -Спасибо тебе, о мой юный друг, - сказал дэв, прижимая драгоценность к груди, - теперь я должен отблагодарить тебя за свое освобождение. Скажите, что вам от меня надо?»
    -Мы хотим сразиться с Мандрагарой, и нам необходима твоя помощь, - просто ответил Индвич.
    -Мандрагара обидел меня! - воскликнул дэв. - Но его так просто не одолеть. Подумаем вместе над этим. А пока побудьте у меня в гостях, - закончил он, трижды хлопнув в ладоши.
Через мгновение растерявшиеся путники оказались в царских хоромах, сидя за уставленным яствами ковром. Молодые невольницы прислуживали им, разнося ароматный плов. Невидимые музыканты услаждали их слух тихими восточными мотивами. Царь Рогша с сияющими глазами вновь радовался утехам жизни.
    -Победить Мандрагару нелегко, - говорил он, откусывая сладкий щербет. – Знаете ли вы, как это сделать?
    -Да! – сказал Индвич. - У меня есть предсказание волшебной книги, но нам непонятно, как его осуществить. Послушай, о мудрейший, эти слова:


«Вот последнее задание,
Как судьбу свою найдешь
Собери три жезла сразу,
Силу в них в шесть раз умножь,
Старый замок Мандрагары
Навсегда ты уничтожь».

    -Что ж, давай, королевич, вначале разберемся с наиболее понятными вещами – жезлами, - предложил дэв. – Сколько их у вас?
    -Два – придворных волшебников Зурвина и Полинрука. И еще два – мой и короля эльфов, - сосчитал в раздумье Индвич.
    -Выходит, что владельцы этих жезлов дружили между собой. Значит, чтобы увеличить силу жезла, необходимо найти жезл-двойник! – воскликнул дэв, потирая руки. – Так знай же, королевич, что у меня тоже есть жезл царя дэвов. Но вот что интересно! У этого жезла есть двойник, подаренный моей сестре – ведьме Азаргиль. И мы у нее его можем одолжить, выполнив ее желание. Сейчас свой скипетр я вам покажу, - воскликнул дэв, спешно произнося заклинание.
Мгновение, и у него в лапах оказался черный жезл с блестящим трезубцем на конце.
    -Дэв Рогша, - обратился  озадаченно Индвич, - я видел подобный жезл. Видел его во время схватки в заколдованном замке в руках ведьмы Випрамы.
    -Нет больше моей сестры, - сказал дэв удрученно и склонил свою косматую морду, пряча набежавшую слезу.


*         *         *

Возмущенная коварным поступком Мандрагары, едва не погубившим ее, Випрама  скрывалась в дремучих лесах Карпат. Она еще не знала, вернется ли вообще к своему повелителю. Вооруженная  грозным черным жезлом, колдунья сама почти сравнялась по силе с самим Духом Зла, а подчиненная ей дюжина ведьм представляла собой грозную силу. Пред нами была уже не та страшная согбенная старуха. Впитав могущество колдовских сил, Випрама превратилась в стройную и красивую женщину. Гордый взгляд ее зеленых глаз источал магию зла, способного сокрушить все встающие перед ней преграды. Властно - строгое лицо не привыкло склонять к подчинению. Каждая его черточка говорила о скорой расправе, которая постигнет невольного ослушника. Пепельно-черные волосы ниспадали с головы злой колдуньи из-под чудесной, искрящейся голубизной диадемы.  Четкие изгибы тела таили для зрителя чарующую красоту недостижимых мечтаний, а ее вызывающе плавная поступь завораживала неземной прелестью.  Зловещий черный трезубец ведьма превратила в элегантный жезл, тем не менее такой же могучий, сколь и красивый. Синевато - прозрачный кристалл находился в глубине магического жезла, лаская глаза и руки хозяйки и источая неземной манящий свет на ее подчиненных.
Осознав свою силу, Випрама решилась не подчиняться никому. Конечно, рассерженный Мандрагара мог в любую минуту обрушить на нее  недюжий гнев, но хитрая бестия рассчитала верно – сейчас ему не до нее. Поверженных же недругов в лице Индвича, она в расчет не брала. Не брала и упустила тот момент, когда на свободе оказался ее злейший враг, обвинивший в смерти своей сестры, царь дэвов Рогша.
Проживали ведьмы на заброшенном хуторе, расположенном у края огромного оврага, у подножия старых гор третьего королевства. Не каждая птица осмеливалась пролетать над этим хутором. Что уж говорить о людях, сторонящихся гиблых мест. Редко кто из заблудившихся в лесу грибников или охотников достигал жутковатого хутора с нечистой силой. А кто все же продирался через непроходимые чащи, превращался в причудливые коряги или пни с вытянутыми в страшных судорогах руками-сучьями и открытом в предсмертном крике ртом-дуплом.
И не будь у каждого из спутников, вышедших на опушку заповедного леса по посоху, они  бы тоже превратились в подобные деревянные страшилища. Но волшебные посохи Индвича, Живчива и Полинрука спасали их от злых колдовских чар.
    -Всем не надо нам было лезть на рожон, - ворчал осторожный Лесик, - пусть бы дэв сам сражался с этими ведьмами, - продолжал он, испуганно озираясь по сторонам.
Он до того надоел Индвичу, что тот не утерпел, прикрикнул на новоявленного волшебника:
    -Перестань, Лесик! Одень свой колокольчик и замолчи!
Дальше наши друзья продолжали путь в настороженном молчании. Вот вдали показались  соломенные крыши ветхих изб хутора. В лесу начала сгущаться зябкая мгла. Где-то вдалеке заухал ночной филин. Озноб вместе с ночным туманом прокрадывался под одежду путников. Вдобавок ко всему, черная болотная грязь зачавкала под ногами.
    -Может, вернемся? - неуверенно предложил Лесик, высоко, по-журавлиному вытаскивая ноги из холодной вонючей жижи. Напротив, на огромную сухую сосну села большая черная ворона. Ее зеленые глаза ярко блеснули в ночном тумане, подтверждая колдовское происхождение птицы, а громкое «кар», подобное заклинанию, остановило путников, враз сковав им ноги.
    -Слышишь, Индвич! - прошептал Живчив, дернув за рукав королевича. Повеяло холодом и сквозь дальний ветерок то тут, то там замерцали, приближаясь, зеленые светящиеся огни. Живчив не боялся нечистой силы: он готов был сражаться. Но его пугала неизвестность, неопознанность вещей. Огни кружились в каком-то странном танце, то медленно приближаясь к ним, то быстро удаляясь. Но вот юноша разглядел обладателей зеленых огней. Русалки, нагоняющие на путников сон, кружились вокруг них в гипнотическом вальсе. Прикрываясь невидимыми воздушными покрывалами, они пели тихую убаюкивающую песню, стараясь легкой сетью накрыть кого-либо из стоящих путников. Вот одна сеть упала на Индвича, вот другая – на Лесика. Русалки, не меняя своего жуткого хоровода, потащили их в болотную гать. Когда же невесомая сеть опустилась на Живчива ,тот с трудом попытался поднять свою саблю, но ласковое «Спи… Спи…» не позволили обрушить вялый удар. Казалось, что гибель их неизбежна. Радостная Випрама, наблюдавшая с дерева за этим зрелищем,  уже победно произнесла следующее «кар», как вдруг из-за ближней горы с ураганным смерчем, разметавшим русалок, появился дэв – великан.
Поспешно направив в сторону вороны черный трезубец, он попытался поразить молнией птицу-оборотня. Но не попал. Випрама улетела. Лишь старая сухая сосна вспыхнула, подобно факелу, ярко озарив вязкую трясину
    -Поспешите за мной! - крикнул дэв спутникам и бросился в погоню за ведьмой.
Пока наши друзья выбирались из болота, вспыхнул весь хутор, осветив стоящих напротив исполинов в неистовстве мечущих друг в друга молний. Но жезлы имели одинаковую силу и, поэтому никто не одерживал верх в этой страшной схватке.
Вскоре дэв стал уставать: сказывалось многотысячное заключение. Удары его стали вялыми и неуверенными. Випрама же, наоборот; почувствовав свой перевес, принялась наносить больше молний-ударов. Постепенно колдунья приближалась к Рогшу, намереваясь поразить его последним смертоносным выпадом.
    -Нужно отвлечь! Нужно ее как-нибудь отвлечь! - лихорадочно повторял Живчив, спеша изо всех к другу-дэву.
Когда он подобрался совсем близко к ногам колдуньи, то оказался крошечной фигуркой перед ее гигантскими размерами. Но в его груди билось отважное сердце, и юноша, забравшись на скалу, что было сил ударил копьем в черную ногу злодейки. Та охнула и резко направила жезл на открыто стоящего юного воина. Разразился обвал. Обрушенная скала камнепадом накрыла подростка. Прошли лишь секунды борьбы колдуньи со смельчаком, но их хватило, чтобы дэв, собрав все оставшиеся силы, нанес той сокрушительный удар. Випрама закачалась, пораженная в черное сердце, завизжала от жжения в груди и, вспыхнув синим пламенем, навсегда исчезла из этого мира.
Дэв, пошатываясь, подошел к груде камней, нагнулся и осторожно стал разгребать огромные валуны когтисто-волосатой лапой, надеясь откопать маленького друга-человечка.
Живчив бездыханно лежал среди гигантских глыб, не подавая признаков жизни. Но как обрадовался страшный дэв, заметив на шее раненого пульсирующую жилку.
    -Крам, варам, карахарам! - закричал радостно он, отправляя мальчика в одинокую хижину на берегу горного озера, где его ждала заботливая старушка.


*       *       *

Тихо и сумеречно во дворце – пещере Духа Зла. Не слышно голосов подданных Мандрагары, лишь два молчаливых стражника истуканами стоят у его трона. Также мрачны и мысли Властелина. Всеми предан! Всеми забыт! Неужели и впрямь здесь найду свою погибель?! Что ж, пусть наступит забытье, но и королевич никогда не увидит очаровательной Эфелии. Произнесено заклинание. Отодвинут трон, и из чрева пещеры появляется красивая девушка в легких развевающихся одеждах.
    -Как она прекрасна! - восклицает Зло, уставившись на нежные черты лица принцессы.
Полюбовавшись минуту, Мандрагара произносит заклинание, ударяя через каждое слово об пол жезлом. Спустя минуту, красота царевны меркнет, одежды обвисают, наливаясь водянистой голубизной. Ее становится все больше и больше… И вдруг прекрасное видение исчезает, проливаясь прозрачной жидкостью на каменный пол. Затем вода попадает в специально сделанный лоток и стекает по нему в подземное русло реки. Вращаясь, трон занимает прежнее место, и Мандрагара изваянием застывает в объятиях небытия, поджидая неизбежное.


*         *         *

Прошло два года… Два долгих года после трудного похода короля Чехии против духа Зла Мандрагары. Счастливо живет его народ без войн, напастей, потрясений.  Мудро и трудолюбиво правит страной король Индвич. Верно служит ему придворный волшебник Полинрук. Исцелены слепые, излечены страждущие калеки и больные. Все хорошо в маленьком королевстве, но нет истинного веселья, что приносит личное счастье короля. Редко улыбается угрюмый король. Никогда не дает пышных балов Довольно часто пропадает на охоте со своим верным оруженосцем Живчивом, совсем не заботясь о дичи. Вот и в этот раз, вдоволь наскакавшись по дремучим лесам, охотники расположились в ветхой избушке лесника. Насытившись немудреной пищей, Живчив присел напротив дремлющего короля, охраняя его покой. Одинокая птаха жалобно пищала в вышине, жалуясь на что-то всему миру. Индвич смахнул набежавшую  слезу и продолжил начатый когда-то рассказ: «…Огнем тысяч молний сверкнули наши перекрещенные жезлы, испепелив зерн в руках Мандрагары. Отраженный сноп искр ударил в потолок пещеры, преобразился в струю огня и сжег стоящего у трона Духа Зла. Вернее, не сжег, а растворил в этой огненной лаве, водрузив на дно катакомб. Через секунду я уже бросился к раскаленному жерлу подземелья, но в нем никого не оказалось. Лишь обугленная капля лавы сиротливо белела в глубине напоминанием о принцессе. И сколько бы мы ни колдовали над ее воскрешением, но результата так и не добились. Обрушив своды пещеры, я возвратился ни с чем, запрятав зло, но не найдя желаемого».
Одинокая слеза упала на бурый камень у изголовья королевича, навсегда завершая  грустное повествование.  Живчив тоже  горевал по исчезнувшей принцессе, но его души еще не коснулась длань любви, и он переживал лишь душевные муки друга-господина.
Без перехода в вечер наступила ночь, одев все черным покрывалом. Так же неожиданно безрадостно пришел рассвет, поторапливаемый гомоном птиц. Королевич все так же  как вчера, лежал с открытыми глазами, наблюдая за одиноким облачком, бегущим прямо к ним по ясному небосводу. Вот оно приблизилось,  остановилось прямо у него над головой и прыснуло каскадом искрящихся слезинок, обдав его и Живчива утренней прохладой.
В вышине, переливаясь, заиграла разноцветная радуга. И Индвич, залюбовавшись, пропустил момент, когда из утреннего тумана ему навстречу шагнула Эфелия. Тысячью пружинами подбросило навстречу ей радостного королевича. Еще полностью не осознавая, что это – сон или явь - юноша стремительно бежал навстречу мечте, по пути срывая хлеставшие по лицу полевые цветы. А когда остановился напротив девушки, то протянул навстречу желанной ароматный букет, наполовину наполненный хмелем и вереском.
Эфелия взяла цветы, вдохнула их пряный запах и прижалась к вздымающейся груди юноши, счастливо улыбаясь и нежно сжимая луговую прелесть полей.