Сквозь веки пробивался солнечный свет и умиротворение. Глызинский не хотел открывать глаза, радуясь приливу сил. Новый год затерялся в дальних уголках памяти, мягкими лапками касаясь извилин. Лёгкое цоканье, не замечаемое сразу после пробуждения, привлекло внимание нашего героя. Открыв глаза, Глызинский быстро восстановил картину вечера 31 декабря, в которой появилась неизвестная адвокат Горина с папкой для отчётов прямо в кафе. Она собрала Глызинского буквально в охапку и затянула в такси. Потом Глызинскому явились перед глазами, как Алисе в стране чудес, его собственные ноги в белых носках, утопающие в пушистом ковре. И эта картина не покидала памяти. «Что-то не так с носками, что ли?» Впрочем, пришлось отогнать эту глупую и не уместную мысль о носках и разобраться в обстановке.
Горина завтракала, легонько позванивая ножом и вилкою. Шевеление Глызинского в хрустящем одеяле отвлекло её от тарелки.
– О! дорогой! Глызинский, с Новым годом! хорошо, что праздник с нами!? – она помахала своими карнавальными зайчьими ушками.
«Без шляпки она гораздо симпатичнее, мягче… Могла бы и плащ снять… В лакированых туфлях по сугробам шастать?» – подумал Глызинский, но молчал, не зная, что сказать.
Странно, что Горина продолжила завтракать, не смущаясь своим бесцеремонным присутствием.
«Что за не воспитанность?» - подумал раздражённо Глызинский.
– Вас смущает мой плащ? – произнесла Горина, не отрываясь от тарелки. - Да не обращайте внимания. Сейчас все так ходят. Мода такая.
«Какая мода? Я что совсем идиот? Зима, мороз..»
– Но… позвольте мне как-то встать? Кгм. Это ничего, что я в постели? - сказал Глызинский.
Он чувствовал себя набитым дураком, хотя и не идиотом. Впрочем, эти ощущения быстро пропали, уступив мрачным горестным мыслям о Регине. Если б она бы была рядом… Вскоре и эта туча страданий от воображения милого нежного образа не задержалась, потому что бифштекс поскользнулся на тарелке и полетел к стене, прилип к шёлковым обоям, медленно сползая к полу. Горина залилась смехом. Через несколько секунд поднялась и уже серьёзно сказала:
– Внизу, на первом этаже гостиницы чудный ресторан. Желаю приятного аппетита. Я вернусь через два часа. Всё необходимое для отчёта в кресле.
Горина подмигнула и вышла.
***
«Отчёт… очень умно поместить меня в это тупое заведение без предупреждения. А жена?» – думал Глызинский, углубившись в нотбук и кипу бумаг.– Нужно позвонить домой». Но мобильник истощился, и, кажется, уже давно.
– А вы не волнуйтесь – услышал Глызинский голос Гориной рядом с собой. – Директор корпорации сам вашей жене звонил, поздравлял и извинялся, что пришлось отправить вас в срочную командировку. С Новым годом!
– Да вы поздравляли-с меня уже раз сто! – едко проговорил наш герой. Потом взял себя в руки и уже мягче продолжил.– Вы так незаметно зашли… Этому учат на юрфаке? Кстати, как ваше имя? А то Горина, Горина.
– Имя у меня смешное и некрасивое. Феодора.
–Ух ты, ничего себе… Историческое-историческое…Вернее, очень хорошее имя. Редкое и гордое. Феодора!
Глызинский хотел пуститься в разглагольствования, но Горина его прервала. Она подошла к окну и раздвинула шторы, указав на небольшую картонную коробку, стоящую у дверей, размером с, даже не знаю, как сказать… Ну, с небольшой телевизор, наверное. Рядом находился кожаный дипломат. Свет от персикового январского солнца ворвался в комнату, втолкнув приличную порцию энергии. Глызинский даже хотел подойти к этой милой женщине ближе. Но она остановила его строгим жестом.
– Глызинский, только есть условие. Иначе всё будет провалено.
– Ну есть так есть…
– Значит так. Первое: здесь будут находиться часы с боем. Они поначалу будет вносить дискомфорт, но вы быстро привыкните. Второе: как только утром позавтракаете, поднимайтесь в номер и беззаветно отдавайтесь отчёту. После ужина – ещё часик на отчёт. Но никаких интернетов и телевизоров! До полуночи – вот! Феодора Горина взяла дипломат и, подойдя к креслу, открыла его. Там находилось несколько толстых книг. – Так вот до полуночи необходимо освоить по одной книге. Здесь на праздничную новогоднюю неделю хватит.
– То есть… Э.. Вы сумасшедшая? – ошеломлённо уставился Глызинский на Горину. – Или нет. Постойте. Это розыгрыш! – Глызинский засмеялся, хотя вышло вяло, поскольку Горина глядела на него невозмутимым взглядом. – Давайте выпьем с вами по бокалу шампанского с бутербродами с сёмгой. Можно здесь, в номере, можно в ресторане. Как нравится!
Душа и тело Глызинского вспомнили прошлые лёгкие изящные победы над прекрасными женщинами, изысканность от бесед по искусству, литературе.
–Уходите, мне то что? Приволокли меня в эту дыру и школьную библиотеку с собой припёрли. Это… по какому такому праву?! А тон то! Тон какой командирский!
– Не командирский он никакой! – пожала плечами Горина.
– А вот командирский и всё тут! «Ну и пусть валит! Подумаешь, что я дитя какое? Отчёты без этой букашки не составлю?!»
– Это не дыра! А славный город на побережье Чёрного моря! Город-герой, между прочим. – прервала Горина ехидные мысли Глызинского.
– Так, мне всё равно, чей кто герой! Может и я чей-то герой. Мадам, разрешите мне … Внешне Глызинский старался сохранять самообладание; в душе был разозлён, хотел съязвить похлеще, как вдруг его осенила идея. – Ладно, ладно…Посмотрим… О! какой же я нахал! Директора с Новым годом! Не поздравил! – Глызинский бросился к розетке и включил мобилку на зарядку. Через несколько секунд, нагибаясь, потому что шнур был коротковат, набрал директора.
– Здравствуйте, дорогой Александр Николаевич!... Поздравля... Жела…Всего… Самог... Безусло... Обяза…Горина со мною. Передаёт тоже свои самые… Да, и того же… И вашим же…Угу…Странные шутки, представьте. Хахахаха! Забавная девушко… Что? Выполнять? Да вы славно умеете новогодничать! розыгрыш великолепный! Забавно!.. Что? Но, это же не относиться к делу… Бросьте! Не верю и всё!
На том конце связи решительно прервали пререкания Глызинского и оборвали разговор.
Глызинский постоял молча, зло захлопнул дипломат и повернулся к Феодоре спиной, угрюмо глядя в окно на Севастополь.
© Солька* 16 января 2013 г.