11. Моя лю...

Александр Якунин
Часть 11. Весь в Вовчике и бабах


Здраво полагая, что кому нужно, тот найдёт его в архиве, Лялин целую неделю не спускался в свой сектор. Но Марк Наумович Блидман, которого, собственно говоря, и ждал Лялин, так и не появился. Это давало надежду на то, что инцидент с Аллой остался не замеченным. На случай негативного развития событий Лялин надеялся смягчить сердце шефа результатами своей работы. По расчету Лялина, Марк Наумович, увидев гору обработанных анкет и, главное, ознакомившись с отчётом, замрёт в немом восторге и, потрясенный способностями молодого социолога, воскликнет:

- «Гениально!» – и, немного подумав, заявит. – «Егор Лялин, ты здорово провинился. Ты нарушил мой приказ, запрещающий приводить в архив посторонних людей. За это ты должен быть наказан. Однако, могу наказать кого угодно, но только не тебя. Я снимаю шляпу перед твоим талантом. Ты не только не будешь уволен, но я тебе выпишу премию в размере годового оклада».

Да, сейчас бы деньги Лялину не помешали. Он здорово поиздержался. А ведь он ещё не знал – когда и где будут выдавать зарплату?

Честно говоря, Лялин находил странным, что шеф так долго не появлялся в архиве. Тем более, что в последние дни в архиве стали раздаваться телефонные звонки – спрашивали доктора наук, профессора Блидмана. Звонки прекратились после того, как только Лялин пошутил в трубку:

- Приёмное отделение 33-ей психбольницы слушает.

Честно говоря, ему уже самому хотелось увидеть начальство. Он жаждал справедливой оценки своему труду. В последний рабочий день недели, в пятницу он не выдержал и спустился вниз.

В комнате-пенале, в которой Лялин провёл первые дни работы в институте, он застал двух девушек: яркую брюнетку с эффектно распущенными волосами, кукольно-огромными чёрными глазами и неестественно тонкой талией; и вторую – ничем не примечательную, с лунообразным лицом, небольшими карими глазами и мальчишеской фигурой.

Обе девушки с интересом взглянули на Лялина, будто знали его. От смущения Лялин сделал вид, что ошибся комнатой.

В коридоре он встретил Веру Сергеевну Синхронову. Они поздоровались.

- Как дела? – спросила Синхронова.

- Отлично. Вы случайно не видели Марка Наумовича Блидмана?

- Зачем он тебе?

- Ему раз двадцать звонили, - сказал Лялин и прибавил то, что, собственно говоря, пришло ему в голову в эту секунду. – Мне кажется, что он сам себе звонил.

- Так оно и есть, - обескураживающе спокойно сказала Синхронова.

- Зачем?! – воскликнул Лялин.

- Нечего удивляться. Таким макаром шеф проверяет лояльность подчинённых. На вопросы о местонахождении Блидмана советую отвечать – знать, не знаем, но ждём с нетерпением, потому как без Марка Наумовича никакие дела не делаются. Расположение шефа и премии тебе будут гарантированы.

Исповедуемые Блидманом принципы управления не могли не вызвать у Лялина подозрения об адекватности шефа. Хотя, с другой стороны, он знал, что творческие личности, тем паче таланты, просто обязаны иметь отклонения, а то и вовсе быть сумасшедшими. Лялин не стал развивать данную тему, которая могла вывести на размышления по поводу достаточности у него ненормальности, чтобы писать приличные стихи.

* * *
 
Вернувшись в архив, Лялин позвонил Вовчику, узнать результаты его похода в больницу к Алле.

- Ты правильно сделал, что не пошёл со мной, - заявил Вовчик.

- Это почему же?

- Она не хочет тебя видеть. Алка попросила тебе кое-что передать на словах, но я не стану этого делать.

- Нет, уж будь другом, скажи, раз начал.

- Не проси, тебе будет неприятно.

- Мне уже неприятно, так что говори, а то поссоримся.

- Хорошо, если так настаиваешь: она сказала, что ты импотент и, что тебе нужно лечиться. Не расстраивайся. Все бабы дуры. Не обращай внимания.

- Почему же? Я люблю критику. Только критика должна быть объективной. Сначала нужно выяснить, чем она себя мажет и почему у неё тело холодное, как у лягушки. И потом, я думал сначала, что она немая.

- Лягушка! Холодная! Немая! – сказал Вовчик с обидой в голосе. – Придумаешь тоже! У неё нормальное тело. Неразговорчива, это верно, но для женщины это плюс. Взять мою жену, Лариску: как начнёт болтать – хрен остановишь: прихожу домой – треплется, жру – треплется, сплю уже, а она всё треплется, треплется и …

- Треплется, - закончил Лялин мысль приятеля.

- Вот именно. Слушай, Егор, как мужик мужику скажи: у тебя с Алкой было или не было?

Лялин сказал правду. Вовчик заметно повеселел.

- Ей не поверил, а тебе верю, - промурлыкал Вовчик. – Только ты не думай ничего такого. Алка мне нафиг не нужна. Своих баб хватает.

Лялин слишком хорошо знал своего друга и потому промолчал.

- И всё-таки, признайся, Егор, жалеешь, что с ней не вышло?

- Ни капельки. Я ведь не ты.

- Что ты имеешь в виду?

- Тебе всё равно с кем, лишь бы щель была.

- О чём с тобой говорить! В этом деле ты ничего не понимаешь, - рассердился Вовчик, но тут же спохватился и мягко поинтересовался. – Слушай, Егорушка, можно мне вечерком сегодня приземлиться в твоём архиве?

- Нельзя.

- Фьюить! – присвистнул Вовчик. – А я уже всем своим: Лариске, Светке и Розалинде объявил, что в командировку уезжаю с ночёвкой. Что же теперь делать?

- Мог бы со мной посоветоваться.

- Извини, Егорушка, на службе замотался. Будь другом, выручай, до зарезу нужно: я тут с одной познакомился, жаль упускать.

Лялин не умел отказывать, особенно Вовчику. И пришлось ему из-за собственной слабохарактерности тащиться на другой конец Москвы, чтобы передать другу ключ от архива.

* * *

«Доброта …, доброта погубит мир» - подумал Лялин, когда утром в архиве обнаружил полупьяного Вовчика, радостно сообщившего, что ключ от «этой камеры» пропал.

- Я так и знал! – ахнул Лялин.

- Что ты знал? – сказал Вовчик, зевая.

- Теперь меня точно уволят.

- Подумаешь – проблема!

Такое отношение к себе оскорбило Лялина, но он смолчал, решив сначала найти ключ.

- Кто с тобой был? – спросил Лялин, хотя и без этого было ясно, что Вовчик провёл время с Аллой, специфическим запахом которой пропахла вся комната.

- С кем мне быть? Со Светкой, конечно.

- Ну, ты и скотина! – не выдержал Лялин.

- Ах, так! Тогда нам не о чём с тобой разговаривать. Прощай, друг.

- Ключ верни!

- Егорушка, прости. Бес попутал, не хотел тебя травмировать. Да, я был с Аллкой. И ты оказался прав – тело у неё холодное, как у мертвеца. Такого у меня ещё не было: бр-р-р-р, жутко вспомнить! Ты простишь меня?

- Так, может, это Алка взяла ключ? – предположил Лялин.

- Это врятли. Вот, болван! – крикнул Вовчик, стукнув себя ладонью по лбу. – Мне на службу нужно! Егор, прости, нужно сваливать. Вечером созвонимся. Чава-какава!

Вовчик испарился, а Лялин задумался о своём отношении к нему. Дружба с Вовчиком приносила Лялину, в основном, неприятности. И всё из-за того, что Вовчик – страшный эгоист. Изменить его поможет разве что хорошая взбучка. Однако Лялин не из тех, кто способен применить физический метод воспитания. По-хорошему, ему следовало прекратить общение с Вовчиком – уж слишком они разные. Но Вовчик - единственный человек, с которым Лялину легко молчать, а это дорогого стоит. Есть ещё одно деликатное обстоятельство, почему Лялин не торопился оборвать отношения с Вовчиком – его сестра Татьяна, которая недавно развелась с мужем алкоголиком. Вовчик ненавязчиво, но довольно настойчиво продвигал в жизнь идею свести Лялина со своей сестрой. Лялин был к ней равнодушен. Не зная, зачем, но открыто он не протестовал, словно что-то выгадывая и под предлогом обдумывания столь серьёзного шага, тянул время. Наверно это заставляло Лялина чувствовать себя обязанным Вовчику.


Продолжение - http://www.proza.ru/2013/01/17/893