НИТЬ ВРЕМЕН
(Куда ведет черная точка?)
Обычно даже самые невероятные и страшные события нашей жизни постепенно как бы притупляются, теряют свою остроту, сглаживаются. Они не исчезают из памяти, просто она отодвигает их куда-то на задний план и затягивает паутиной, чтобы было труднее их рассмотреть.
Так случилось и со мной: я старалась не вспоминать о своем летнем приключении, по сравнению с которым две недели, проведенные в доме гостеприимного Чезаре и его семьи, уже начали казаться чем-то обыденным. И все же мы прекрасно провели время, купались в море, загорали, объездили все окрестности. Только я под всякими предлогами старалась не проезжать мимо Кротоне, так теперь называется этот город.
Постепенно шок проходил. Только потом я с удивлением заметила, что вернулась в свой мир в своей прежней одежде и, что меня несказанно обрадовало, в своем прежнем обличье. Словно годы, прожитые в доме Пифагора, так и остались в тех далеких веках, не прибавив мне здесь ни одной морщинки. Так что время может нас не только огорчать! Всех его секретов мы пока еще не знаем.
Втайне от родных я старалась записать свои впечатления и ту информацию, которую я получила в Храме Муз. Дело в том, что каждый день вычеркивал что-то важное из моего сознания, и я очень боялась, что в один прекрасный день не смогу ничего вспомнить.
Остаток лета я провела с Дашей на даче, ожидая приезда Николая в пятницу вечером. Он не переставал удивляться, как я изменилась за эту поездку. Не могла же я ему сказать, что воспитание женщин было поставлено в Древней Греции на должную высоту. Я так и не научилась у Феано закалывать с таким изяществом фибулой края гиматия, но очень многое усвоила из наставлений Пифагора.
По-моему, больше всех радовалась нашему путешествию Даша: ей было что рассказать своим сверстницам в школе. Я же старалась, как могла, применить в жизни те уроки женской мудрости, которые с такой щедростью давались мне в доме Феано. Я очень надеялась, что через меня эти знания перейдут к моей дочери, и что она избежит тех ошибок, которые я в таком количестве совершала в своей жизни. А всё оттого, что я просто не знала, КАК НАДО! Вот уж воистину: нас этому не учили!
Самое главное, что я поняла, это, что каждый человек должен быть достоин самого себя. Мы не знаем, для чего пришли в этот мир, вернее, знали, но забыли, когда переступали порог этого мира. Но где-то в самой глубине души это знание теплится в нас. И если мы поступаем правильно, то говорим, что это сработала интуиция.
Мне кажется, что у каждого человека есть своя миссия. Это не обязательно что-то великое или важное. Наверно, это не так. Велик тот ковер, который мы все вместе создаем, в руках же каждого всего одна ниточка. Но без нее нет рисунка! Очень важно оказаться в нужном месте, в нужное время и, быть может, сказать лишь одну фразу. Ради этой фразы человек, возможно, и пришел на землю. Но ее услышал кто-то другой, который тоже будто бы случайно оказался на том же месте. Эта фраза стала ключом в цепи его рассуждений о мире. Более того, именно ее и не хватало, чтобы совершить какой-нибудь важный поступок.
Мне не давала покоя мысль, что имел в виду Пифагор, когда сказал, что мы еще встретимся. С другой стороны, всё, что он говорил, неизменно случалось. Конечно, он прав, только моей фантазии не хватает, чтобы разгадать его загадку.
Он погиб. Какая ужасная смерть! А Феано, где она сейчас? Что за чушь! Она осталась в далеком прошлом... и в моем сердце, как и он. Просто удивительная пара!
Знакомство с ними как бы высветило для меня и нашу современную жизнь. Словно кто-то расставил акценты истинной ценности нашей действительности: все ее пороки, изъяны, ужасающие пустоты, и в то же время как бы отсеял всё мелкое, ненужное, на что мы почему-то обращаем особое внимание, хотя на самом деле, с точки зрения эволюции, это сущие пустяки.
Я так и не рассказала Татьяне тайну своего исчезновения. Во-первых, она всё равно мне не поверила бы, а во-вторых, что-то говорило мне, что у этой тайны будет свое продолжение.
Мое знакомство с прошлым помогло мне очень многое понять в моей настоящей жизни, осознать свои собственные ошибки в моих отношениях с мужем и с дочерью. Многое пришлось пересмотреть заново.
Эту задачу мне облегчало то, что я уже давно замужем, многое поняла и усвоила на собственном опыте, освободилась от чрезмерных перепадов эмоций, нашла (пусть с превеликим трудом) золотую середину и обрела, как мне казалось, кой-какую житейскую мудрость.
Давно прошло то время, когда мы с Николаем только начинали нашу совместную жизнь. Нас вело чувство, но не было никакого знания о жизни и ее законах.
Как и все, мы начали с противопоставления: кто кому должен подчиняться и кто что должен делать. Если другой не делает то, что хочется мне, это уже скандал! И значит, свою пару надо скорее переделать под себя. Роковая ошибка!
Только потом я поняла, да и то не сразу, что мужчина и женщина, действительно, совершенно разные структуры. Физиология, психология, менталитет и духовная структура у них совершенно разные. Однако каждый из них уверен в своей правоте. Каждый «подобие истины воспринимает за саму истину» и продолжает жить какой-то выдуманной, иллюзорной жизнью.
Я часто вспоминала мои встречи с Феано, которая много рассказывала мне о тех занятиях, которые Пифагор вел в Храме Муз по этике семейной жизни специально для женщин.
Многое было мне известно, но почему-то никогда не применялось на практике, а многое я, действительно, услышала впервые. Хотя, если вдуматься, это были самые естественные и логичные наставления. Почему в наше время никто не занимается таким воспитанием? Каждый «открывает Америку» заново, методом проб и ошибок. Тайна передачи опыта от поколения к поколению безвозвратно утеряна! А жаль!
Всем известно, что любое навязывание своей воли другому человеку рождает сопротивление. Тут надо одержать победу не над кем-то другим, а над СОБОЙ! Только тогда семья поможет человеку познать себя и развеять ошибочные представления.
Сколько же времени, нервов и сил уходит на то, чтобы понять это! А сколько семей так и не доходят до этого понимания и распадаются. Если бы в них с детства воспитывали терпимость и желание понять другого, ведь он действительно другой, а не притворяется таким, чтобы позлить свою половину. Сколько бы проблем отпали сами собой!
«Лучше не выдумывать себе образ мужа, – говорила Феано, – и не надо стремиться переделывать его». Вам не кажется, что самое разумное для жены, – это помочь своему мужу раскрыть в себе те качества и возможности, которые заложены в нем самой природой?
А еще я вспомнила, как она предупреждала, что нельзя ставить близкого человека в неловкое положение перед другими людьми. Такие негативные чувства имеют обыкновение накапливаться и могут взорваться в самый неожиданный момент.
В общем, много полезных советов и наставлений я привезла из своей поездки. Больше всего мне понравилось, что они как нельзя лучше ложились на те положения, которые я почерпнула из своих предыдущих занятий, словно они исходили из единого источника. А возможно, это так и есть на самом деле?
Может быть, те крупицы разрозненных знаний, которые нам удается добыть в настоящее время, когда-то являлись частью единого мироощущения, единого знания о Вселенной и человеке, как неотъемлемой части Космоса.
Жизнь вошла в привычное русло. Николай отправлялся утром на работу. Дарья с нетерпением ждала начала занятий. Ну, конечно, не ради самих занятий, а ради того, чтобы рассказать своим подружкам о нашей поездке и своих новых знакомых. Я стала как-то лучше понимать ее и не торопилась высказывать по каждому поводу свое мнение. Теперь я уже знала, что развитие девочки – это очень тонкий и сложный процесс. Ошибка в этом деле в будущем может обернуться провалом в ее личной жизни и неоправданными сложностями в семье.
Надо ли удивляться, что я все чаще стала заглядывать в свои записи, надеясь, что еще успею исправить некоторые огрехи в деле воспитания дочери и сумею привлечь на свою сторону Николая. Мне бы очень помогли две бабушки и один дедушка, но я не питала особых иллюзий на их счет: уговорить их взглянуть на дело воспитания по-новому (вернее, как раз по-старому) надежды было мало. Они очень любили свою внучку, каждый по-своему, и только они одни знали, как ее надо воспитывать.
До прихода мужа оставалось еще часа два. Ужин был в основном готов. Даша согласилась до школы побыть еще на даче с бабой Любой. Меня такой вариант тоже устраивал: баба Люба умела и бдительность проявить, и плешь не проесть, так что на этот счет я могла быть вполне спокойна.
Я открыла тетрадь с записями и сразу попала на интересующую меня тему, где говорилось о том, что труднее всего воспитать из девушки Жену. Дело в том, что изначально таких качеств в ней не заложено. Неудивительно, что здесь возникает столько подводных рифов в семейной жизни.
Я задумалась. По моим работам, которые я выполняла в Храме Муз, выходило, что, в основном, женщина строит образ жены через мужское начало, соотнося свое поведение со взглядами отца, мужа или дедушки. Но это только возможность. А как женщина ею воспользуется, зависит от нее самой.
Не в каждой семье найдется образец для подражания. Да и не всегда это удается, так как каждая семейная пара – это совершенно индивидуальное сочетание характеров, взглядов и привычек. Так что, в любом случае, женщина должна найти свой путь к гармонии. А это большой труд и великое искусство, которое требует огромного терпения и, особенно, терпимости, уважения своеобразия своей пары, признания за ним (за нею) права быть самим собой.
Вы когда-нибудь задумывались о том, от скольких людей зависит, вырастет ли из девочки хорошая мать. Образ этот многогранный, и чем больше граней он в себя включает, тем боле выверенными и мудрыми будут эти грани, тем комфортней и без искажений будет развиваться ребенок на руках такой матери.
От отца, или брата, возьмет она мужество, дисциплину, энергию, которая потребуется ей на ее нелегком пути. От матери и тети (если она есть) воспримет она культуру в самых разных ее проявлениях, любовь к природе, к ближнему, душевность и сердечность.
Оба начала, как мужское, так и женское, растят и пестуют в семье ту, которой дано проложить путь в будущее. Каждый из родственников прибавляет что-то свое к огранке этого образа. А чем больше граней у алмаза, тем больше он ценится».
Мне вспомнилось, как Милон и Феано спорили о роли друга и подруги в становлении характера ребенка. Меня, естественно, больше интересовало то, что касалось воспитания девочки. Хорошо еще, что я успела записать их разговор, а по возвращении переписала черновик набело.
По их мнению, выходило, что в воспитании ребенка большую роль играет друг или подруга. Это разные понятия, и их роль тоже разная. Какие же черты характера ставятся под удар, когда родители препятствуют общению своих детей с другом или подругой? Друг дарит мальчику, будущему мужчине, радость общения, воспитывает в нем верность, желание помочь ближнему. Подруга для девочки соотносится с такими понятиями, как тайна, знание, фантазия.
Если нет такого общения, могут появиться такие качества, как жестокость, обидчивость, раздражительность, непонимание, а также развиться некоторые комплексы.
Друг для мальчика, особенно в детстве и отрочестве, когда закладываются основные черты характера помогает уравновесить практически все положительные человеческие качества.
Подруга для девочки – это поверенная детских и юношеских тайн. Подруга больше соотносится с эмоциональной сферой. Она отвечает потребностям девочки в задушевных близких отношениях.
Дружба между девочками развивается по тому же типу, что и дружба женщин. Не даром говорят, что девочка – это маленькая женщина. Этот тип дружбы начинается с впечатления, которое одна девочка производит на другую. Их взаимоотношения и игры больше связаны с каждодневной жизнью, но в то же время окружены фантазией и детскими тайнами.
В подростковом периоде такая дружба помогает становлению личности. Как и дружба двух женщин, она носит цикличный характер. Ее отсутствие порождает у девочки ощущение покинутости, развивает в ее характере черты половинчатости, какой-то незавершенности, преобладание отрицательных эмоций, частые приступы меланхолии. Человек вырастает себялюбивым, склонным к зависти и злословию».
А если не все подруги моей дочери мне нравятся? Спокойно! Это значит всего лишь, что мне придется быть еще более изобретательной, чтобы она сама подошла к нужному выводу. Иными словами, меняться придется мне самой!
Впрочем, Л.Н.Толстой говорил, что меняться никогда не поздно. Помню, как мне понравился его афоризм: «Не меняется только бревно!».
Появление Николая прервало мои размышления. Он пришел усталый, голодный и даже чуть-чуть расстроенный.
– Надо будет после ужина поговорить с ним. А за столом – никаких неприятных разговоров и отрицательных эмоций! – решила я, ставя на плиту сковородку.
Недавно я перечитала книгу «Путь воина» и «Путь знания», в которых больше всего удивила возможность «путешествовать на облаках». Не то, чтобы я этому поверила (хотя только что пережила не менее невероятные приключения). Я отнесла это скорее к потрясающей силе воображения, которая позволяет буквально «видеть» свои мысленные представления и развивать фантазию.
Но на это, скорее всего, потребуется много времени и усилий. Это я понимала хорошо. Может быть, начать с чего-нибудь более легкого? Вот, например, какое упражнение с точкой на стене давалось в книге. Рисуешь на бумажке точку и прикрепляешь ее к стене. Потом смотришь на нее , всё более сужая взгляд. Сказано – сделано!
В какой-то момент глаз как-то странно «переморгнул», словно кто-то сместил диапозитив. Взгляд будто выплывал из тумана. Ну, и что? Ничего не изменилось! Я продолжала сидеть в своей комнате, а на стене передо мной висела бумажка с этой нелепой точкой.
– Что за идиотизм! – подумала я. – Когда я повзрослею? Сколько можно заниматься всякой чепухой?
Мне стало стыдно. В доме столько всяких несделанных дел, а я так бездарно трачу время.
– Вот и белье лежит намоченное, и обед еще не готов, да и квартиру давно пора пропылесосить.
Я решила начать с уборки квартиры, и пошла за пылесосом. Только на месте его не оказалось... Проходя по квартире, я заметила, что вещи лежали как будто не на своих местах. Кто здесь всё переставил? Николай не мог этого сделать, а никого другого в доме не было.
Я еще раз внимательно оглядела квартиру. Да, что-то в ней было не так! Это была вроде бы моя квартира и вроде бы не моя... Я могла только затрясти головой, словно отгоняя какое-то наваждение. Сердце тоскливо сжалось. Оно всегда оповещает меня о случившемся до того, как сознание сможет оценить ситуацию.
Всё еще ничего не понимая, я продолжала стоять посреди комнаты. Звонок в дверь вывел меня из оцепенения. Я открыла дверь. Передо мной стоял... мой погибший сын. У него был вполне здоровый вид, только он стал... намного старше. Да, если бы не тот трагический случай, ему было бы сейчас уже 28 лет. Но этого не может быть! Голова закружилась и отключилась совсем...
Очнулась я на полу. Видно, сын вылил мне на голову стакан воды, чтобы привести меня в чувство.
– Мама, что с тобой? Тебе плохо? Может быть, вызвать «скорую»?
Я молчала. Разум словно заклинило. Поэтому я совсем не удивилась, когда надо мной склонилась моя мама, тоже покойница.
– Может быть, я умерла и попала на тот свет? – как-то равнодушно подумала я, но тут раздался голос мужа:
– Что тут у вас случилось?
Увидев меня на полу, он кинулся ко мне:
– Что с тобой? – и обернувшись, – «Скорую» уже вызывали?
Такое смешение моих родных, живых и покойных, оказалось непосильной нагрузкой для моей психики, и я снова потеряла сознание...
Очнулась я уже в больнице, где, судя по всему, провела несколько дней, выныривая на поверхность и снова погружаясь в пучину небытия. В моменты просветления я пыталась осознать, что же все-таки произошло, где я нахожусь, и почему ко мне не приходит Дарья. Раз я спросила о ней мужа, но Николай как-то странно посмотрел на меня и вышел из палаты. Мне стало совсем плохо.
– Что могло с ней случиться? Что-то ужасное? Иначе, почему они все молчат про нее?
Из тех разговоров, что мои родные и врачи вели между собой, когда думали, что я сплю, я поняла, что Дашуни... вообще нет! С сыном ничего не случилось, он жив и здоров. Моя мама тоже жива, зато мать Николая, Анна Сергеевна, умерла, как и мой отец, Максим Владимирович.
Не знаю, сколько дней мне потребовалось, чтобы, наконец, осознать, что есть я, есть моя семья, только несколько в ином составе, и есть мир, очень похожий на мой, но это НЕ МОЙ МИР!
Оказалось, что в этом «не моем мире» осуществлялся один из возможных вариантов моей жизни. Те события, которые не произошли в том мире, произошли в этом. А тот вариант, который я «отрабатывала» в моем мире, в этом или совсем не происходил, или происходил в другой форме.
Опять передо мной встал выбор: здесь со мной был мой сын Вадим, а там – Даша. Ну, как можно сердце разрубить надвое?
Постепенно я разобралась со своими родственниками. Они прощали мне мою «забывчивость», ведь я столько раз теряла сознание, что это не могло пройти бесследно. Через какое-то время, поняв, что «здесь» у них все благополучно, а там Дарья как раз вступает в переходный возраст и нуждается в моей заботе, я решила вернуться в свой мир.
Честно говоря, у меня была такая мечта (или надежда), что, освоив эту методику перемещения, я смогу потом гостить у своих «параллельных» и таким образом воссоединить всю семью. Реальность оказалась совсем не такой, какой я ее себе представляла!
Нет, сам переход прошел, как и прежде. Но то ли я наклеила точку не на ту стену, то ли еще какой сбой произошел, только я снова попала в «не свой мир». На этот раз не оказалось не только бабушек и дедушек, но и детей. В этом мире мы с мужем были бездетной парой.
Я не стала здесь задерживаться и снова отправилась в путь. На этот раз я постаралась хорошенько вспомнить, на какой стене у меня была наклеена точка, в какую сторону света она смотрела. Всё напрасно! Сколько я ни металась, вернуться в свой мир мне так и не удавалось. Я, наконец, поняла, что безнадежно заплуталась во всех этих временных потоках...
Кроме того, мои родные в каждом измерении несколько отличались сами от себя, по - разному себя вели, и у меня с ними были тоже разные отношения. Отчаявшись, я решила остаться с теми, кто наиболее напоминал мне «мою» семью. Только Даша здесь была не светлой шатенкой, а симпатичным рыженьким подростком, нежным и беззащитным. Может быть, это и подтолкнуло меня на такое решение.
Я много думала о том, что случилось. Конечно, виновата во всем я сама! Не зная броду, не лезь в воду! Я уже начинала догадываться, что внесла необыкновенную сумятицу и неразбериху в дела, которые явно превышали мою компетенцию. Не могла же я встретиться сама с собой в каком-нибудь из этих миров. Значит, как только я появлялась, моя ипостась, которая здесь жила, так сказать, на законных основаниях, должна была срочно передвинуться в другой мир, вытеснив собой его законную обитательницу.
Можно было подумать, что кто-то написал сценарий и подобрал действующих лиц, в соответствии с теми задачами, которые он перед ними ставил. По моей вине актеры стали играть другие, не свойственные им роли. Вернее, роли-то они играли как раз свои, но совершенно в другой пьесе. Тьфу, совсем запуталась!
Мне кажется, я догадалась, для чего эволюции были нужны эти эксперименты. Из каждой жизни мы выносим свой бесценный опыт. Сколько раз мы оказываемся на перекрестке, когда принимаем то или иное решение. И от того, что мы решили (все-таки Господь даровал человечеству свободу выбора), наша жизнь в дальнейшем развивается по одному из возможных вариантов. Об остальных неиспользованных сценариях мы просто забываем.
Но эволюция помнит о них! Похоже, что, что мы прорабатываем их все, только как бы на параллельной сцене. В конце концов, мы приобретаем суммарный опыт всех сыгранных индивидуальностью ролей. Остается только надеяться, что обогащенные всем этим колоссальным опытом, мы когда-нибудь будем способны предпринять какую-то более важную и ценную деятельность.
Мне так и захотелось сказать: «Всегда и везде есть место подвигу». Может быть, мы до него когда-нибудь и дорастем! А сейчас что мне делать? Я честно старалась заменить в этой семье (все-таки она не моя) ту мою ипостась, которую я так необдуманно вытеснила неизвестно куда и которая где-то там страдала, как и я...
– Ну, как можно было допустить такое? – возмущалась я. – Я же ничего не знала, но «Там» просто обязаны были знать и каким-то образом должны были заблокировать такую возможность!
Люди склонны обвинять всех, кроме себя! Да нет, я прекрасно понимала, что люди не должны лезть в те области, которые никак к ним не относятся. Просто я не знала, как выпутаться из создавшегося положения, и можно ли выпутаться вообще.
– Да помогите же вы мне! Ну, пожалуйста! – молилась я, и еще никогда моя молитва не была такой искренней и отчаянной.
Время шло. Я полюбила рыженькую Дашутку (так я назвала другую ипостась моей Дарьи), но, гладя ее пушистые солнечные волосы, я вспоминала «свою» Дашуню и «своего» Колю, с которыми моя глупость разлучила меня навсегда. На меня накатывала такая тоска, что я была готова решиться на самый отчаянный шаг.
– Может быть, если я исчезну из этой жизни, всё вернется на круги своя. Я нарушила их жизнь, наверно, мне нужно и восстановить справедливость. Я – та причина, которая породила эту лавину перестановок. Если убрать эту причину, может быть, равновесие восстановится?
Не знаю, чувствовали ли они какую-то странность или дискомфорт от моего присутствия. Может быть, и нет, но я явно чувствовала себя «не на своем месте». А всё дело в том, что они не знали, что происходит, а я знала... и во всем винила себя.
Однажды, когда мне на душе было особенно тошно, я отправилась в картинную галерею. Бесцельно бродя по залам, я забрела в зал французской живописи. Я всегда любила импрессионистов. Это был словно моментальный снимок какого-то фрагмента действительности. Вернее, снимок не фрагмента жизни, а фрагмента чувств, состояний, которые художник испытал при взгляде на этот кусочек жизни.
Именно поэтому, я думаю, картины импрессионистов рождают ответное чувство. Зритель включается в состояние художника и начинает видеть его глазами. Одна из картин привлекла мое внимание. Это была даже не картина, скорее набросок. Что-то очень знакомое почудилось в нем и в то же время какое-то чужое. Я нагнулась, чтобы прочитать название картины. Это было изображение одного из уголков средневекового Парижа. Естественно, что я его не узнала. Ведь тот облик Парижа, который мы знаем сейчас, возник значительно позже.
Я стояла перед наброском и внимательно смотрела на него, на узкую, довольно грязную улочку, которая как будто выходила из-под моих ног и тянулась дальше до самого поворота. Единственным знакомым мне силуэтом был Собор Парижской Богоматери, да и то, похоже, он был еще не достроен. Мне захотелось рассмотреть его поближе, и я невольно сделала шаг вперед. Или это был не шаг, а скорее импульс к движению. Только я вдруг почувствовала, как подул свежий ветер. Он погнал по улице пожелтевшие листья. Он дул мне в спину, и я сделала несколько шагов вперед...
Такого Парижа я не знала. Нечто похожее можно, разве что, встретить на задворках какой-нибудь отдаленной улочки, да и то старинные здания будут перемежаться с домами более поздней постройки… Но так как передо мною маячил контур Собора Парижской Богоматери, то я была уверена, что нахожусь в центре Парижа.
За последнее время я так привыкла к странностям моей судьбы, что даже не очень удивилась такой метаморфозе. К тому же, мне очень хотелось прекратить мое блуждание по параллельным мирам. Здесь, по крайней мере, меня ждало что-то новое: перемена не только времени, но и места. Я уже знала, что по какому-то неизвестному мне закону мой облик не будет заметно отличаться от облика спешащих по улочке людей. На этот счет я могла быть совершенно спокойна. И я, не торопясь, пошла в сторону собора.
Средневековый Париж был совершенно не похож на знакомый нам всем с детства город. Не было в нем ни Елисейских полей, ни Эйфелевой башни, ни площади Согласия, ни Пантеона, ну, словом, ничего, что могло бы нам дать понять, что мы находимся в Париже. Вокруг Сены расстилались леса. То тут, то там виднелись храмы и монастырские здания. Похоже, вся жизнь сосредоточилась вокруг одного острова Сите.
Несомненным украшением его являлся почти достроенный собор Парижской Богоматери. Недалеко виднелась островерхая крыша с ажурной балюстрадой. Это был Сен-Шапель, построенный по заказу Людовика IX для хранения Тернового венца, купленного королем в Венеции в 1239 году.
На месте бывшей резиденции римских наместников тяжело возвышался суровый королевский замок, а вместо современного Лувра на берегу Сены находилась мощная крепость, построенная по приказу Филиппа - Августа. Сам король жил на о.Сите, а здесь хранились архивы и казна.
Прекрасные мосты Парижа, где вы? В далеком будущем. Как же мне перебраться на остров Сите? Вскоре, однако, я обнаружила не очень презентабельный деревянный мост, который и вывел меня на площадь перед собором.
Я пыталась вспомнить кое-какие даты из истории его строительства, чтобы определить, хотя бы приблизительно, какой сейчас на дворе год.
Собор начал строить епископ Морис де Сюлли в 1163 году. Так, что же у нас есть? Хоры, возведены нефы, закончен фасад с северной стороны трансепта, почти закончен с южной стороны. Значит, 1250 год мы уже прошли. Закончили строительство в 1345 году. До него мы еще не доросли! По моим подсчетам сейчас был приблизительно 1290-1300 год.
Только сейчас до меня дошло, что новое путешествие может быть не совсем приятным. В Средние века не только строили изумительные по красоте соборы, но существовала еще и Святая инквизиция... С ней-то мне меньше всего хотелось бы встретиться! Да и вообще, как я буду здесь жить? Я уже начала раскаиваться.
Осторожно оглянувшись, не смотрит ли кто-нибудь на меня, я завернула за угол собора и спряталась за развесистым деревом, чтобы обдумать мое положение. Оно было незавидным! Мое внимание привлек человек, стоявший недалеко от меня. Он, судя по всему, кого-то ждал. Лицо мужчины скрывала аккуратно подстриженная борода, на плечах был наброшен белый плащ с красным крестом на спине.
– Наверно, монах какого-то ордена, – подумала я, на всякий случай, отодвигаясь за ствол дерева. Как же плохо не знать историю! Плащ незнакомца явно напоминал мне что-то, но я не могла вспомнить, что именно. Да, ведь это время крестовых походов! Тогда были ордена рыцарей-монахов. Госпитальеры, тамплиеры... Ну, конечно же! Такой плащ носили тамплиеры. Я что-то читала про них, и кончили они все так плохо! Кажется, их сожгли после какого-то процесса, обвинив во всех смертных грехах.
Эти рассуждения не прибавили мне бодрости. Я продолжала незаметно наблюдать за незнакомцем. Тому, видно, надоело ждать, и он начал ходить в нетерпении взад-вперед. Вдруг, не дойдя до меня шагов пять, он остановился и прямо посмотрел на меня. От страха у меня душа ушла в пятки, и я опустила глаза. В поле зрения мне попались его руки, и тут он сделал такой знакомый мне жест: потер один палец о другой, так, как это делал... Пифагор!
Я подняла глаза и впервые более подробно рассмотрела этого таинственного незнакомца. На вид ему было лет 40. Лицо казалось даже суровым, но его глаза лучились и смеялись.
– Это Вы! – скорее выдохнула, чем сказала я, не в силах поверить в такое чудо.
– Пойдем. Тебе надо переодеться. На улице небезопасно, – и он направился к собору.
Впервые в жизни я видела Собор Парижской Богоматери, так сказать, в естественном виде. Внутри царила приглушенная полутьма, нарушаемая только мерцанием витражей и горящими свечами боковых капелл. Больше всего меня поразило, что внутреннее пространство собора было пустым. От этого он казался поистине огромным. Я удивленно посмотрела на моего спутника.
– До XV века в соборах не было никаких сидений. Зато так он вмещает гораздо больше людей. Во время войн и смут это очень важно. Около 10 тысяч человек свободно поместятся здесь.
Из его первой фразы я поняла, что он знает не только прошлое, но и будущее. Он сказал несколько слов подошедшему монаху. Тот принес мне одежду послушницы и провел в маленькую комнатку, чтобы я могла переодеться.
– Вот так гораздо лучше. Всё будет в порядке, если ты будешь хранить молчание. Я сказал, что ты глухонемая, так что, пока ты здесь, придется объясняться жестами.
Служка отвел меня в монастырь Св.Женевьевы, где меня поместили в маленькую келью. Я была безмерно рада оказаться за толстыми стенами. К тому же, мне принесли большой кусок хлеба и кружку воды. О чем еще мог мечтать человек в моем положении?
На следующий день монахиня знаками позвала меня за собой. Мы вышли в монастырский сад и почти дошли до ограды. Там на скамейке меня ждал тот, кого в далеком прошлом я знала как Пифагора. Когда монахиня ушла, я спросила, как я должна звать его теперь?
- Ну, мы так давно знакомы, что ты вполне можешь звать меня просто Гор. Помнишь, я говорил тебе, что мы снова встретимся, Вообще-то мы должны были увидеться совсем в другую эпоху, но ты внесла такую неразбериху в наши планы, что мы вынуждены были привести тебя сюда. Иначе ты бы продолжала метаться по протокам Реки Времени.
– Разве нельзя было их заблокировать и не дать мне совершать все эти глупости? Я же понимаю, что всё это сплошной бред, но не знаю, как мне из этого выпутаться.
– Видишь ли, человеческая воля обладает огромной силой. И обуздать эту силу, заставить ее служить интересам эволюции может только сам человек. Он должен осознать, что не каждое его желание может и должно осуществиться, что есть неписанные законы, нарушать которые чревато неприятными последствиями.
– Гор (как-то странно было звать его так), я многое поняла. И уйти из мира хотела, чтобы дать ему возможность восстановить без меня свою гармонию. Я не видела другого пути, чтобы исправить причиненное миру зло.
– Ну, это уже перебор. Но мы поняли, что сама ты не выпутаешься. Тебе надо вернуться в свой мир. Методом «тыка» сделать этого нельзя. А поскольку мне всё равно надо было быть здесь, я согласился заняться и твоей проблемой.
От этих слов мне стало тепло и спокойно. Ведь я уже не надеялась когда-нибудь снова очутиться в своем мире. Не такой уж он и плохой, если разобраться! И если меня послали жить именно в этом мире, значит, для чего-то это надо. А еще точнее, это надо для меня самой. И всё наше недовольство проистекает из того, что мы хотим избежать проработки тех задач, которые на нас возложены.
– Вот тут ты права, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – Я рад, что ты не даром провела столько времени в Храме Муз. Еще не забыла?
– Конечно, нет. Мне кажется, что это было только вчера. А..., – имя Феано готово было сорваться с моих губ, но вдруг я поняла, что этого не надо делать.
Он грустно улыбнулся.
– Когда человек посвящает себя служению какой-то великой идее, ему о многом приходится забывать и от многого отказываться. Он уже не принадлежит себе. И хотя внешняя канва его жизни многим кажется привлекательной и полной приключений, на самом деле это большая жертва. А те, кто видит только внешнюю сторону, воображают, что они тоже готовы взять на себя любую ответственность. На самом же деле они полны иллюзий и амбиций. Нет, они не виноваты, просто они еще очень слабы. Перед ними лежит долгий путь испытаний. Когда-нибудь они пройдут его до конца.
Мне стало стыдно. Наверное, у него были задачи поважнее, чем спасать меня от моих же собственных глупостей. И в то же время, я была счастлива снова увидеть его и почувствовать его заботу. Он понял мое состояние и постарался отвлечь меня от грустных мыслей.
– Помнишь Мию? Она настоятельница этого монастыря. Сейчас много наших людей собрались здесь, чтобы не позволить погибнуть порученному нам делу. Грядут трагические времена…
– Да, я читала об этом. Многие историки моего времени называли эти ужасные события «одной из средневековых трагедий», а ведь их было немало.
– Только здесь на карту было поставлено очень много. Ведь ваши историки не всё знают. Им известны лишь официальные версии. Самое же главное находится в тех пластах, которые недоступны непосвященным. И хотя я заранее могу сказать, что с поставленной задачей мы справились, но и для меня это период с 1307 и по 1314 год является каким-то кошмаром.
Он опустил голову и тихо продолжал:
- Всё еще впереди и в то же время уже в прошлом… А для меня – это вечное настоящее. Я вижу перед моими глазами костер на маленьком островке Сены, измученного семилетним заключением Великого Магистра старика Жака де Моле и моего друга Жофруа де Шарне, объятых пламенем, слышу пророческие слова Великого Магистра, которые сбылись в тот же год.
И хотя до этих кошмарных событий с исторической точки зрения было еще немало лет, Гор переживал их, как будто они действительно происходили сейчас перед его широко раскрытыми глазами.
Я слушала моего наставника и не могла не восхищаться его мужеством. Мне оставалось только благодарить судьбу за то, что она дала мне возможность познакомиться с этим неповторимым человеком (или уже не человеком?). Тем более, для меня это несказанная удача. Я чувствовала себя песчинкой рядом с горой и была рада укрыться под ее защитой от всех невзгод, которые могли ожидать меня в будущем.
Было решено не затягивать мое пребывание здесь. Инквизиция везде выискивала свои жертвы. Пытки, угрозы и унижения применялись повсеместно. Вечером Мия (не знаю, как ее звали в эту эпоху) пришла ко мне в келью, и мы проговорили с ней почти всю ночь. Она тоже всё знала, знала даже то, что касалось ее самой, но была готова к этой жертве.
– Всё дело во времени. Мы уже привыкли относиться к нему совсем по-другому. Ты же увидела своего погибшего сына и могла остаться жить с ним в его времени.
- Видишь ли, - продолжала она, - время, как и пространство, – это не категории измерения, а физическая суть. Они реально существуют и развиваются по своим законам. А по этим законам смерти, как таковой, нет. Конечно, переход не всегда бывает приятным, но это всего лишь краткий миг. К тому же, мы стараемся, чтобы наши люди в реальном измерении даже этого не почувствовали. Смерть существует лишь для остающихся в живых, как это ни парадоксально звучит.
– Как же я попаду в свое время? Ведь так много всяческих миров, что легко заблудиться в них...
– Не волнуйся, специалисты как раз ведут эти расчеты, чтобы ты попала не только в свое время в историческом плане, но и в «свой час и минуту». Твое появление должно совпасть с моментом твоего исчезновения, так, чтобы твои родные ничего не заметили.
Для меня это было слишком сложно понять. Я просто надеялась на их знания, которые, как я уже это поняла, намного превосходили знания современного человечества.
Мне удалось еще несколько раз поговорить с Гором. Он даже познакомил меня со своими соратниками. Им было интересно посмотреть на «гостью из будущего». Кроме того, некоторые мои ощущения во время «перехода» привлекли их внимание, и они захотели поговорить со мной об этом.
К сожалению, я мало, чем могла им помочь, так как зачастую даже не понимала, о чем они меня спрашивали.
– Ничего, всему свое время, – утешил меня Гор. – Мы же не расстаемся навсегда… Я тебе об этом уже говорил. Не исключено, что встретимся в твоем времени. У вас там тоже не всё благополучно. Развиваются не очень хорошие тенденции. Если дать им волю, это приведет Землю к плачевному результату. А человечество, к сожалению, не склонно об этом задумываться.
Особенно меня поразила его фраза о том, что для изменения суммарного результата необходимо, чтобы изменилось мышление не такого уж большого количества людей. Положительные мысли, сердечные взаимоотношения, доброжелательность не только оздоравливают самого человека, но еще и привлекают из пространства животворящую энергию огромной мощности, способную принести с собой благотворные изменения.
– Неужели нельзя, чтобы люди с самого детства воспитывались бы в этом духе, чтобы они знали, для чего живут на свете, росли бы в атмосфере любви и дружбы?
– Не так-то легко говорить об этом. Всегда найдутся силы, заинтересованные, чтобы народ не обрел такого понимания. Тогда им легче будет управлять. А того, кто попытается это сделать, просто затравят, обвинив во всех смертных грехах.
– Но ведь сейчас у нас не Средневековье, – попробовала я возразить.
– Да ведь и пытки могут быть не только физическими. Еще не известно, какие из них более мучительные... А разве у вас даже в начале третьего тысячелетия можно спросить: «А судьи кто?» Ладно, не будем о грустном.
Я поняла, что он довольно-таки хорошо знаком с положением дел и на всей Земле, и в России. Однако накануне возвращения мне хотелось думать только о хорошем. Он почувствовал это и перевел разговор на другие темы.
– Вся беда в том, что человек представляет себя совсем не таким, каков он есть на самом деле. Он «выдумывает» себя и старается всеми силами удержать придуманный образ. А это ведет к деградации, ибо ему и в голову не приходит улучшать себя «идеального». Зачем? Ведь он и так хорош! Сдвинуть его с этой бесперспективной точки могут только испытания и честность по отношению к самому себе.. Эти те два поля боя, где и происходят все жизненные драмы. И чем более человек упорствует в непризнании необходимости своего совершенствования, тем более тяжелые испытания придумывает для него судьба.
Я улыбнулась, Почему иногда достаточно всего нескольких слов, чтобы понять корень своих проблем. Неужели мой мозг еще так слаб, что не в состоянии сам додуматься до этого?
– Всё гораздо проще. В принципе человек всё знает сам, без всякой подсказки со стороны. Но в «глубине души» он не хочет этого принимать, поэтому и не допускает, чтобы эта информация пробилась на уровень сознания. Ведь труд по самосовершенствованию – это очень тяжелый и упорный труд, а человек – ленив, вот он и пытается от этого труда уклониться. Заглянуть дальше своего носа ему тоже лень, а, может быть, и страшно. Вот и живет по принципу: «Авось, да небось».
– Ну да! А когда кто-то посторонний говорит мне об этом, я воспринимаю эту информацию, как нечто знакомое, и уже вынуждена ее принять, т.к. я ее «узнала».
Мия сказала мне, что мой «переход» назначен на завтра. Все расчеты уже завершены.
– Не волнуйся! Всё пройдет, как по маслу, – она обернулась и тихонько прошептала:
– Если боги захотят!
Я не могла не засмеяться: так Мия всегда говорила в те далекие века, когда я с ней познакомилась. До чего же живучи наши предрассудки!
Вечером в канун этого знаменательного для меня дня я попросила Гора поговорить со мной еще на одну тему: о дружбе в семье. Ведь неизвестно, когда мы снова встретимся, а с проблемами семьи мне придется столкнуться уже завтра.
Не успела эта мысль мелькнуть в моей голове, как мне захотелось, совсем, как Мие, закрыть глаза и сказать: «Если боги захотят!». Так сказать, для подстраховки. Впрочем, разве мы, перешагнувшие порог третьего тысячелетия, до сих пор не плюем через левое плечо и не произносим: «Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить»?
А ведь если разобраться, то это означает всего лишь признание человеком того факта, что, кроме него и его воли, в мире существуют непознанные человеком силы, и не важно, как тот или иной народ их называет. Но они существуют и, по сути, они решают, что с нами произойдет на самом деле, т.к. только с «их колокольни» видна вся дорога, а не тот ее микроскопический отрезок, который видим мы.
И всё же, человек обладает свободой воли и может выбрать тот или иной путь, хотя «сверху», конечно, постараются не дать ему свалиться в пропасть. А еще эти выражения говорят о том, что мы изначально, так сказать, выбираем путь добра, ибо отвергаем зло. Ну, а там, как получится!
Вечером, когда монахини после трапезы разошлись по своим кельям, Мия провела меня в беседку в глубине монастырского сада. Через какое-то время на тропинке мелькнул белый плащ.
– Я знаю, что тебя волнует, – начал мой наставник, – Ты хочешь осознать прошлое и заглянуть в будущее.
Я покраснела. Хорошо еще, что было темно, и я надеялась, что он этого не заметил. Впрочем, он умел читать и в мыслях, и в сердцах.
– Начнем с того, что слово «друг» соотносится с мужским типом мышления. С другом мужчина восстанавливает в своей внутренней структуре то, что не может восстановить сам.
Известно, что в детстве дружба между ребятами возникает из неосознанного желания найти образ для подражания, идеал. Дружба предполагает не равенство сил, а их взаимодополнение: один из них становится ведущим и начинает покровительствовать другому.
Вообще, в мужской и женской дружбе, хотя они и развиваются по своим законам, всегда присутствует, пусть даже неосознанно, элемент взаимоотношения этих двух начал.
На мой взгляд, в мужской дружбе он может вылиться как в чувство подражания, так и в покровительство, а женский – в чувство соперничества. Может быть, именно поэтому бытует мнение, что женщины не умеют дружить, что существует только мужская дружба.
– А дружба между мужчиной и женщиной? Многие совсем ее отрицают.
Правда, спросить я не решилась, но он считал мои мысли и ответил:
– Нет, почему же. Она существует. Если на первом этапе знакомства они не перейдут грани чисто дружеских отношений, то в дальнейшем ничто не помешает этой дружбе развиваться.
Помню, как меня заинтересовало, что в китайской традиции, например, понятие «семья» можно представить в виде некоего поля, состоящего из 64 частей. Это поле, на котором разворачиваются все ситуации человеческой жизни.
Мы же скорее ассоциируем эту цифру с шахматной доской. Таким образом, семья вобрала в себя все закономерности и проблемы современного общества, добавив к ним и свои специфические затруднения и кризисы.
Я подумала о том, что, видимо, женщину в начале ее супружеской жизни интересуют больше земные вопросы, иными словами, она не выходит за рамки чисто физического общения и только в моменты душевного подъема начинает думать о чем-то более возвышенном. Зато во второй половине супружества она может сделать большой рывок в эволюции своего внутреннего мира если станет для своего мужа настоящим другом.
Гор посмотрел на меня, и я поняла, что он снова прочитал мои мысли.
- Тебя интересует проблема доверия? Так вот, в начале отношений любовь окрашивает всё в розовые тона, и партнерам кажется, что они доверяют друг другу. Но это не всегда так, к сожалению. Бывает, и не так уж редко, когда доверие бывает обмануто. И вообще, это вещь крайне тонкая. По настоящему завоевать доверие очень трудно (не один пуд соли надо съесть вместе), а разрушить необыкновенно легко. Поэтому и говорят, что доверием надо дорожить.
– Да, всё правильно! Я помню, когда мы с Николаем только поженились, мне всегда казалось, что он всё делает мне назло. Я ждала от него какого-то подвоха, каждую минуту была готова дать отпор. А причина – не было настоящего доверия. Я любила его, но совершенно не знала.
– Чтобы узнать человека – нужно время. А вот поверить человеку можно сразу. Это скорее дело интуиции, хотя и тут бывают промахи. Ну, давай расходиться. Завтра у нас напряженный день. Покойной тебе ночи в средневековом Париже!
– Покойной ночи!
Я была уверена, что не смогу уснуть. Слишком много впечатлений, и все-таки, завтрашний день – это не стакан воды выпить. Как-то он пройдет? Хотя все убеждали меня, что волноваться совершенно нечего.
Я лежала на жесткой монастырской койке и пыталась уснуть. В окно проникал свежий ветерок и шевелил брошенную на стул косынку. Может быть, это ритмичное движение и усыпило меня, в конце концов.
Рано утром Мия разбудила меня.
– Вставай! Тебя ждут в часовне. Это самое лучшее время. Дальше всё рассчитано по минутам и секундам.
Я вскочила. Сердце сразу забилось, как после бега. Наскоро умылась и причесалась. К завтраку, принесенному Мией, я так и не притронулась.
– Напрасно. Путешествие на пустой желудок может вызвать неприятные ощущения.
Я покорно отщипнула кусочек хлеба и запила его тремя глотками молока.
– Больше не могу!
– Ладно. Теперь пойдем.
В часовне, кроме Гора, были и его друзья, с которыми я уже была знакома.
– Ну, как, трусим? – насмешливо спросил меня один из них. Впрочем, в его глазах отразилась неподдельная забота.
– Немножко, – покривила я душой, хотя душа-то как раз и сидела давно в пятках.
– Не знаю, как вы, а я не прощаюсь, – утешил меня Гор и добавил:
– До свиданья, Алин! (так он звал меня пару тысяч лет тому назад). – До свиданья, Елена Максимовна! Счастливого пути!
Он подвел меня к стене. Ровная каменная кладка. Ни признака двери. Он что-то нажал на своих «ручных часах». В стене образовалось отверстие. Дальше – темнота.
– Счастливого пути!
Он слегка подтолкнул меня вперед, и я сделала шаг в пустоту...
Ощущение – сходное со скоростным лифтом, то есть не из приятных. Еще можно сравнить с тем моментом, когда человек вот-вот потеряет сознание... Легкое головокружение, туман перед глазами... И всё.
Несколько ошалевшая от всех этих переживания, я не торопилась узнавать, где я. Было уже приятно, что я сижу, судя по всему, в кресле. Вокруг – ни звука. Вздохнув и, наконец, решившись, я открыла глаза. Я сидела в своей квартире. В окошко заглядывало солнце, и блики от стекла спокойно лежали на полу.
– Прекрасно! Дома-то я дома, вот только в каком измерении? Кого я сегодня увижу? Вадима? Дашу? Или еще кого-нибудь?
Я не двигалась. Конечно, можно было пройтись по квартире, заглянуть в гардероб. Я хорошо помнила каждую квартиру и каждую вещь в ней. Дело в том, что в любом варианте, как бы похожи они ни были, всегда имелись, хоть незначительные, но всё же отличия.
Однако я продолжала сидеть. Я боялась, что если они что-то не совсем точно рассчитали, и я снова окажусь не у себя дома, я этого просто не вынесу.
В замке повернулся ключ, и дверь открылась. На пороге стоял Николай. В руках он держал бумажный пакет из магазина.
– Здравствуй! Как провела день? – спросил он, подходя ко мне.
Я подставила ему щеку для поцелуя.
– Что-то неважно. Весь день болела голова, – на всякий случай сказала я, чтобы оправдать отсутствие приготовленного ужина и свой, возможно, не самый лучший вид.
– Я и то смотрю, что ты какая-то бледная. Ничего! Я тут кое-что купил к ужину, как ты меня просила утром. Всё по твоему заказу!
Он пошел на кухню. А у меня целых десять гор свалились с плеч. Я вспомнила, что, действительно, в тот день, когда я исчезла, я просила Колю зайти в магазин за покупками. И это было в «моем времени»! Значит, всё правильно! Спасибо Гор!
И в этот момент, когда я поняла, что всё разрешилось благополучно, что я снова дома, мои нервы не выдержали, и я безудержно разрыдалась.
Николай прибежал из кухни, утешал меня, давал глотать какие-то таблетки, а я прижималась к нему, боясь хоть на секунду выпустить его из рук, и плакала, плакала... Но это были слезы облегчения!
Не думаю, что все эти приключения пошли мне на пользу. Я почувствовала себя настолько плохо, что с трудом могла говорить. Однако я держалась, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведь с точки зрения моих близких, ровным счетом ничего не произошло. Я даже не решалась спросить про Дарью, которую по «моим часам» я не видела уже столько времени. Но я терпела, надеясь увидеть и обнять ее в ближайшую пятницу. Даже по телефону я старалась не задавать ей слишком много вопросов, а ровно столько, как всегда. По «ее часам» мы с мужем уехали в город вечером в воскресенье. Всё шло, как обычно!
Но этого нельзя было сказать о том, что происходило в моей голове. Конечно, я знаю, что наш мозг задействован лишь на небольшую часть своей мощности. Остальное – как бы резерв на будущее. Возможно, мой мозг был бы в состоянии безболезненно ассимилировать всю ту информацию, которая свалилась на меня. Только мне кажется, что прежде, чем запускать даже часть бездействующего механизма, его было бы неплохо «смазать», что ли, настроить каким-либо способом.
В моем же распоряжении были только дневные часы, когда Николай был на работе, и я оставалась дома одна. Мне было просто необходимо как-то упорядочить мои впечатления, постараться пропустить их через свое сознание.
Поскольку мы не так давно отдыхали, я не могла даже заикнуться о том, чтобы поехать в какой-нибудь пансионат, тем более, накануне школьных занятий дочери.
Татьяна, не замечая моего состояния, а, может быть, и стараясь меня развлечь, вилась вокруг меня, как пчела. Думать под ее неумолчное щебетание было невыносимо, но я терпела. Просто удивительно, сколько терпения и понимания ситуации мне прибавило мое последнее приключение.
И только совсем поздно ночью, когда весь город уже мирно спал, я позволяла себе вспомнить образ моего далекого наставника, полная щемящего сочувствия к нему из-за тех ужасных переживаний, которые ждали его в недалеком будущем.
О нем самом я уже не беспокоилась: я знала, что, завершив свою миссию, он и его помощники переместятся в какое-нибудь другое место, где их будут ждать новые испытания. Они пойдут туда, где потребуется их помощь. Мир велик, и проблем в нем хоть отбавляй!
Елена остановила свое повествование.
- У меня что-то в горле пересохло, - сказала она. – Давай попьем чайку, а потом я продолжу.
Мы решили сделать небольшой перерыв.
Удивительная штука жизнь! – сказала Елена, когда мы вернулись в гостиную. -Если об этом совсем не задумываться, то все кажется предельно простым. А если задуматься? Человечество на всем долгом пути своей эволюции пыталось ответить на этот сакраментальный вопрос: «Что такое жизнь?». Отвечали философы, отвечали теологи, ученые, медики и музыканты, художники и естествоиспытатели. Каждый отвечал по-своему, и каждый, может быть, был по-своему прав, хотя исчерпывающего ответа люди не нашли до сих пор.
Каждая теория, каждая традиция приоткрывают нам какой-нибудь один из многочисленных аспектов этого многомерного и неисчерпаемого понятия. А почему бы не посмотреть на слово «жизнь», по-новому и не попытаться выяснить, а что заложено в этом слове.
Я не стала с ней спорить, тем более, что мне хотелось узнать, куда же она клонит. Она продолжила:
- Каждая буква этого слова несет в себе в закодированном такие понятия, как творческий импульс, тайна… Ну, раз в жизни изначально заложено нечто таинственное, не поддающееся расшифровке, значит, человек может лишь поэтапно раскрывать для себя ее бесконечные грани. И будет эта загадка манить человечество, как и тайна египетских пирамид или гибель Атлантиды.
На мой взгляд, значительная часть нашей жизни приходится на долю сложного переплетения разных структур, порожденных прошлым. Иными словами, всего того, о чьем существовании многие люди до недавнего времени даже не подозревали, а это неизвестное структурировало и направляло нашу жизнь.
Разные теории по-своему освещают те или иные моменты, относящиеся к понятию «жизнь». Многие сходятся на том, что смыслом жизни является получение опыта и совершенствование своего внутреннего мира.
В песне поется, что наша жизнь – это «краткий миг между прошлым и будущим». Да, это перекресток, точка расхождения путей, точка кризиса и испытаний, преодолев которые, мы приобретаем новые энергии и новые возможности.
Даже совсем небольшой жизненный опыт подталкивает меня к выводу, что очень многое зависит от того, сможет ли человек привести себя в гармонию, а свои мысли в равновесие.
Вам не приходило в голову, что люди готовы исправлять всё, что угодно: экономику, политику, культуру, но никогда не признают, что взаимоотношения мужчин и женщин нуждаются в очень серьезной корректировке. Им не хватает взаимопонимания, а, вернее, понимания места каждого и их роли в совместном, именно совместном, продвижении вперед.
Так и кажется, что жизнь – то некая лаборатория, словно какая-то обогатительная фабрика.
И не надо бояться, что фантазия космоса иссякнет. Вселенная приготовила для каждого из нас бесчисленное количество самых разнообразных вариантов. Хватило бы только у нас мудрости и смелости осознать, что всё, что ни делается, делается для нашего с вами блага. Тогда мы станем совсем по-другому относится и к нашим горестям, и к нашим радостям. Ведь подчас именно благополучие ставит препону нашему продвижению вперед, а невзгоды только закаляют наш дух.
Я где-то прочитала, что древнегреческий философ Эпикур говорил: «Мудрец не уклоняется от жизни и не боится не-жизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не кажется злом». Хорошо было древним философам! Что ни сказал, всё мудро. А нам-то каково?
Помню, как я удивилась, когда узнала, что в каждой букве нашего имени заложен определенный смысл, как бы жизненная программа человека.
- Интересно, а я выполнила хоть чуть-чуть свою программу? – задала я сама себе вполне женский вопрос.
Впрочем, почему именно женский? Разве мужчину никогда не интересует, как он идет по своему пути, что уже успел сделать, а что еще осталось на будущее? Я как-то всегда росла, училась и работала в коллективах, где преобладали мужчины, поэтому обычные рассуждения о мужских и женских чертах характера мне казались несколько надуманными. Я заметила, что как те, так и другие имеют друг о друге довольно-таки искаженное представление.
Я могу и ошибаться. Хуже всего то, что сами люди, словно нарочно стараются оправдать о себе самые неблагоприятные отзывы, становясь их рабами.
Чтобы успокоиться, я решила немного почитать свои старые тетради, с конспектами лекций. Поискав немного, я нашла кое-какие заметки.
Я задумалась. Вполне вероятно, что и мне перед всеми моими приключениями шли предупреждения. Просто я их не замечала, не придавала значения. Как бы теперь об этом вспомнить! Куда там! Если я их тогда не заметила, что же я могу вспомнить сейчас?
А жаль! То ли я невольно проигнорировала данное мне предупреждение, то есть, сама по своей рассеянности и неумению обращать внимание на мелочи подвергла себя таким испытаниям, то ли предупреждений не было, а это значит, что всё, что со мной произошло, заранее было написано в моем сценарии. Это должно было со мной произойти! Тогда возникает другой вопрос: зачем, для чего это было нужно?
Ну, я-то, по крайней мере, смогу спросить об этом Гора. Только захочет ли он мне на него ответить? А как быть другим людям? Придется учиться быть внимательной всегда: утром и вечером. Ведь поданный вам знак может быть звуковым, зрительным, может оказаться телефонным звонком, кадром ТВ, словом на плакате, мимо которого вы проходите. Почему-то из всего текста вы обратили внимание только на одно слово. Почему? Да мало ли еще каких «заковырок» придумает для нас жизнь.
Пока я размышляла на эту весьма увлекательную тему, мои глаза закрылись, и я погрузилась в глубокий сон. До того, как сознание отключилось, я успела подумать, что приключений мне, как видно, в ближайшее время не избежать, поскольку я не сумею в авральном порядке научиться распознавать посылаемые мне предупреждения.
Пусть уж сама судьба решает, что со мной должно произойти.
Под впечатлением всего услышанного я попрощалась с Еленой и вышла на улицу. Вечер был тихим, народу было уже мало, и я решила пройтись немного по бульвару.
Огни фонарей тускло освещали боковую дорожку, с трудом пробиваясь сквозь густую листву многолетних лип. Может быть, этот полумрак тому виной, но я всё еще не могла освободиться от той реальности, в которую меня погрузил рассказ Елены. Казалось, вокруг меня развертываются какие-то другие, не менее впечатляющие картины иных реальностей.
(Продолжение следует)