2. Дело валютчиков

Михаил Самуилович Качан
В газетах появились сообщения об экономических преступлениях. Это была не новая тема, но она стала так часто муссироваться в прессе, что стало ясно – это очередная кампания партии и правительства.

В 1930-е годы преступники, покусившиеся на имущество госпредприятий, колхозов и кооперации, приравнивались к врагам народа. Их дела рекомендовалось рассматривать «с максимальной быстротой». Это означало, «не миндальничать», а сразу приговаривать к расстрелу. Для борьбы с такими преступниками в 1937 году в НКВД был создан специальный отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией, благополучно просуществовавший до 1990-х годов. В 1960-х годах он назывался ОБХСС.

После войны, в 1947 году, Сталин хотел показать всему миру, что в СССР создано высокогуманное общество. Было, принято постановление об отмене смертной казни. Сталин предложил сделать то же самое и странам Запада, рассчитывая на пропагандистский эффект.

Однако время, когда в СССР максимальным наказанием было 25 лет тюрьмы, продолжалось недолго: как только Сталину понадобилось казнить своих врагов, отмена смертной казни не стала ему помехой. 1 октября 1950 года смертные приговоры были вынесены высокопоставленным партийным чиновникам, обвиненным в заговоре и попытке захвата власти по так называемому ленинградскому делу.

Впрочем, спекулянты и расхитители социалистической собственности могли чувствовать себя относительно спокойно: в случае поимки им, скорее всего, грозило лишь тюремное заключение. Скажем, спекулянты валютными ценностями вполне могли отделаться и тремя годами тюрьмы, а максимальный срок, который они могли получить, составлял восемь лет.

Однако в начале 60-х годов Хрущев решил снова закрутить гайки, заставив воров, взяточников и спекулянтов вспомнить расстрельные ленинские и сталинские годы. Когда Хрущеву сообщили, к каким срокам можно приговорить за экономические преступления, он воскликнул:

– Да за такое самих судей судить надо!

По инициативе Хрущева в 1961-1962 годах были внесены изменения в Уголовные кодексы союзных республик. Теперь они предусматривали смертную казнь за хищение государственного и общественного имущества, за изготовление или сбыт поддельных денег и ценных бумаг, валютные операции, а также получение взятки. Обычно применяемая градация — значительный, крупный и особо крупный размер ущерба — была теперь законодательно конкретизирована: высшая мера наказания неотвратимо применялась, как только размер похищенного или полученного от взяткодателей превышал 100 тыс. руб.

Интересна причина, которая побудила Хрущева пойти на ужесточение законодательства. По свидетельству очевидцев, на принятие закона, предусматривающего расстрел за хищения государственного имущества, незаконные валютные операции и другие экономические преступления, повлиял знаменитый "кухонный спор" между Хрущевым и вице-президентом США Ричардом Никсоном, состоявшийся в 1959 году. Оба политических деятеля приводили различные аргументы, доказывая преимущества своего государственного строя. В ходе спора Никсон указал Хрущеву на большое количество всевозможных спекулянтов, фарцовщиков и валютчиков в СССР. Это, якобы, так разозлило советского лидера, что он велел немедленно представить ему отчет о реальном положении дел.

В своих воспоминаниях руководитель отдела Второго главного управления КГБ (контрразведки) Сергей Федосеев, которому поручили борьбу с валютчиками, пишет, что он представил Хрущеву доклад, который вряд ли порадовал первого секретаря ЦК КПСС. Вот, каково было положение дел:

Торговля иностранными деньгами на черном рынке представляла собой чрезвычайно прибыльные дело, учитывая те ограничения, которые власти налагали на денежный обмен.

Туристы, въезжающие в СССР, должны были менять валюту по официальному курсу, в то время как бегунки предлагали цену в пять-шесть раз выше.

А жителю СССР, готовящемуся совершить заграничное путешествие, разрешалось поменять не более 30 руб. по курсу от 40 до 60 коп. за доллар (в разные годы). Полученной валюты явно не хватало для приобретения за рубежом модных вещей и магнитофонов, и потому советские туристы, наплевав на "облико морале", охотно отдавали валютчикам по 5 руб. за доллар.

Самыми заметными фигурами среди московских валютчиков были Ян Рокотов (он же Косой), Владислав Файбишенко и Дмитрий Яковлев. Им удалось наладить прочные связи с сотрудниками иностранных посольств, которые поставляли им инвалюту. Рокотов также был близок с учившимися в военных академиях арабскими офицерами, которые в больших количествах снабжали его золотыми монетами, также вмиг расходившимися по подпольным каналам.

Впрочем, относительная легкость и безнаказанность, с которой они занимались своим промыслом, объяснялась тем, что советские службы, прекрасно осведомленные об их деятельности, хотели перед арестом внимательно изучить все их связи.

Осенью 1960 года, видимо посчитав, что ничего полезного от них больше не получить, КГБ в течение короткого времени задержал всех преступников с поличным. При обыске у них нашли золотые монеты общим весом 12 кг, большое количество иностранной валюты и другие ценности. По подсчетам следователей, за все время деятельности троицы ее общий оборот составил более чем 20 миллионов в рублях, имевших хождение до 1961 года, или 2 миллиона новых для того времени рублей.

Обо всем этом и узнал Хрущев. Федосеев пишет далее, как он вместе с Председателем КГБ Шелепиным докладывал Хрущеву о деле валютчиков:

– Как только речь зашла о валютных махинациях Яна Косого, Хрущева словно подменили: «Что ждет Рокотова и Файбишенко?» Я объяснил, что действующее законодательство дает право суду приговорить Рокотова и Файбишенко лишь к пяти-шести годам тюремного заключения. Хрущев насторожился и с недоверием посмотрел на меня. Я продолжил свои пояснения, заметив, что, согласно принятому недавно указу Президиума Верховного совета СССР, срок наказания за нарушение правил о валютных операциях и контрабандную деятельность увеличен до 15 лет. Но указ этот был принят после того, как Рокотов и Файбишенко оказались под арестом, и потому такая мера наказания не может быть применена к ним — в соответствии с общепринятой в мире юридической практикой закон обратной силы не имеет.

Хрущеву и 15 лет показалось мало. В июле 1961 года по его требованию Президиум Верховного совета СССР (кстати, тогда Председателем Президиума был Брежнев) принял новый указ, устанавливающий смертную казнь за ряд экономических преступлений, совершенных "в особо крупных размерах".

Как рассказывал Федосеев, события после этого развивались стремительно. Было проведено еще одно разбирательство, и заседавший неполных два дня суд приговорил Рокотова, Файбишенко и Яковлева к исключительной мере уголовного наказания — расстрелу.

Я не оправдываю действий этих валютчиков. Но я за закон, который имеет высшую силу. Действовать можно только в рамках законодательства. Иначе народ перестает уважать и руководителей государства, которым наплевать на законы, и законы, на которые можно наплевать. Этот цинизм, просачивающийся сверху вниз на все слои общества, разъедает его, как коррозия. Беззаконие, коррупция, взяточничество тогда неминуемо торжествуют.

Был ли советский суд независимым? Сделайте вывод сами.

Действовал ли советский суд в соответствии с общепризнанной в мире практикой, гласящей, что «закон обратной силы не имеет?» Да уж куда там!

– Раз приказано, будет иметь обратную силу, пусть хоть весь мир протестует. Это злобствуют проклятые империалисты, которым мы скоро покажем «кузькину мать».

Но ведь повсюду провозглашалось: «Советский суд самый справедливый в мире!» Ну и что,: провозглашалось и будет провозглашаться!?

И последний штрих: вот как дело валютчиков подавалось советской пропагандой. 16 января 1962 года газета ”Труд“ писала:

"На скамье подсудимых из всей гоп-компании меламедов, рабиновичей, зисиановичей и им подобных выделяется один. У него картавая речь, крысиная физиономия, горбатый нос, один глаз косит, взгляд вороватый - это Арон, кто же еще?"

Другие газеты печатали в том же духе.

Государственный антисемитизм во всей своей красе! Не правда ли?

А каково мне было это читать?

А как смотрели на меня многие после прочтения подобных газетных статей?! Правда, я не картавлю, у меня отнюдь не крысиная физиономия и не горбатый нос, глаза не косят и взгляд не вороватый. Но мое отчество - Самуилович. И в газете профсоюзов «Труд» практически открытым текстом рисовалась физиономия преступника-еврея и фактически утверждалось, что все евреи такие.

Всех трёх валютчиков казнили. Ян Рокотов, узнал о смертном приговоре и написал прошение о помиловании Хрущеву:

"Вы добрый человек, я Вам даю клятвенное заверение, что никогда в жизни не буду заниматься никакими преступлениями. Ведь я не убийца, не шпион, не бандит. Был стяжателем спекулянтом. Сейчас прояснился ум у меня, я хочу жить и вместе с советскими людьми строить коммунизм."

Но сердце Никиты Сергеевича не дрогнуло. Он не помиловал Рокотова. И остальных двоих тоже.

Продолжение следует: [http://www.proza.ru/2013/01/19/163]