Мы - странные эльфы. Холодная кровь
Слилась в наших жилах с ночными ветрами,
Бродила вином миллионы веков -
И вылилась, вырвалась в мир вместе с нами.
Легенды, догадки, блеснувшие песней,
Расскажут вам сосны и солнечный свет...
Чем выше скала - тем подъемы отвесней,
Чем проще вопрос - тем труднее ответ...
Е.Назаренко
начало:
http://www.proza.ru/2013/01/17/1392
Лантильде было не по себе. Когда она отложила последний лист пергамента, то у неё сильно колотилось сердце. Она и предположить не могла, что эти записи – записи жившего триста лет назад человека, так её потрясут.
Об идальго она знала – это была военная аристократия Пояса Кастелло – на юге, в солнечных долинах Айрузии. Стражи Карверского Хребта – защитники людей от Хелион.
Особенность идальго была в том, что в их ряды мог вступить ЛЮБОЙ человек.
Для Айрузии и Сэн-Кроче-Ворл такой обычай был из ряда вон выбивающимися – чистую кровь истинных грандов там ценили высоко. Лантильда читала, что одного гранда разжаловали в простые пеоны только за то, что какой-то ушлый историк раскопал, что его пра-пра-пра-прабабушка была не из чистокровных грандов. Никакие заслуги, богатство и влияние не помогли – чистота крови, прежде всего!
Жители с «нечистой кровью» платили «телесный налог» - штраф государству за то, – что их предки впустили в свои жилы кровь чужих народов.
Идальго были единственными людьми, что не были подчинены этой теории кровной чистоты, поскольку они защищали свою родину от Хелион. В силу этого им прощалось многое и им позволялось быть равными с теми, чья кровь чиста. Впрочем среди идальго было много благородных людей.
Воины Некрояра считали идальго очень хорошими бойцами, неплохо знающими Хелион и его мрачных жителей.
Для Лантильды дневник идальго был настоящим откровением. Она снова заглянула в прошлое, увидела его глазами человека, что жил триста лет назад и, медленно сходя с ума от горя и боли, бродил по горам, высматривая свою жену и сына, погибших в Туче.
Скорее всего, именно этот идальго – Хуэвас и был тем самым Фэйр-Шоггот, которым пугала Лантильду Рыжая Лера. Человек что не сумел спасти свою семью и, очень медленно, сходил с ума, от горя и отчаянья.
Однако этот человек охотился на тиссшей. И даже знал противоядие от их яда – некую «панацею» - яйцо тиссша, с удалённым из него зародышем. Интересное и любопытное дело... Может у него осталось что-то?
Как там говорила Рыжая Лера – «ну где мы тут, в Отрогах Скорби, возьмём идальго?». А вот Лантильда нашла.
Кстати, стало понятно, почему умер Призрачный Воин, когда Лантильда его ранила – на «орлином протазане» остались следы яда тиссшей. Этот яд не терял свою силу даже на протяжении трёх столетий. И удар этим оружием стал смертельным для ожившего мертвеца Тучи.
Лантильда нашла лампу, зажгла её и, держась подальше от воинов Хелион, хотя те навряд ли могли бы ожить, как Призрачный Воин, обыскала всю пещеру.
Результатом раскопок стал небольшой зал, где Хуэвас жил, спал и держал оружие.
Тут-то Лантильда и нашла так называемый «степной бронебой» - это был внушительный длинный лук, изготовленный из полос металла, рога и каучука. В отличие от «оленьего капюшона» «степной бронебой» был безо всяких украшений – мощный и сильный, нацеленный на убийство.
Лук доставал Лантильде до плеча, четно говоря дочь герцога, сомневалась, что сумеет натянуть такую страсть, даже если найдёт тетиву, но перебирать вооружение времени не было. Что есть – то хватай и используй.
Стрелы Лантильда тоже нашла – точнее пригоршню стальных наконечников, воткнутых в загустевшее масло и присыпанных сверху древесной пылью. Не выдержали древки проверки временем, увы. Впрочем, делать стрелы Лантильду научили раньше, чем считать.
Ножи, наждачный камень и тёрка для шлифовки нашлись тут же. Как и сумка из серой кожи, что ничуть не поддалась течению времени.
Из кучи мусора Лантильда выудила несколько свертков, из хорошо промасленной кожи. В этих свертках обнаружились охотничьи наручи и наголенники Пояса Кастелло.
Лантильда, с любопытством, осмотрела наручи, а затем начала читать пояснения, оставленные Хуэвасом.
Оказалось, что эти наручи принадлежали жене Хуэваса – Сильвер. И они предназначались для охоты на тиссшей. Сильвер была одной из таких охотниц, с очень большим стажэем, успевшей, несмотря на относительно юный возраст – тридцать лет, убить немало тиссшей.
Идальго не поленился описать принципы охоты на этих удивительных насекомых. Видимо он никак не думал, что дроу превратят его обиталище в храм, где всё неприкосновенно, и, по наивности, думал оставить потомкам много чего интересного, в наследство.
На тиссшей охотились женщины. И только женщины, поскольку мужчинами тиссши не интересовались. Если не удавалось найти их улей, а в Поясе Кастелло это было трудно – тиссши жили на высоких горах, то женщины ловили их на самих себя. Просто гуляли в тех местах, где чаще всего совершали нападения гигантские насекомые, конечно, гуляли не просто так, а пропитав одежду особым охотничьим отваром – обоняние у тиссшей было просто феноменальное.
Рано или поздно один из таких шалунов прилетал, цеплял охотницу за шкирку и уносил в логово.
Там начиналось самое трудное.
Тиссши применяли примитивную и никогда не изменяемую тактику – ещё в полёте они кололи женщину жалом, впрыскивая яд. Затем, по прилёте в логово, прижимали запястья жертвы к земле верхними лапами, ноги – нижними, а двумя оставшимися парами избавляли бедолагу от всяких излишеств, типа одежды, доспехов и украшений и далее уже производили то, что Хуэвас называл «имплантированием зародыша».
Вот тут и играли роль охотничьи наручи – в них скрывались мощные пружины и два острых лезвия, что выталкивались из пазов при помощи пружин. Мощь этих тайных лезвий попросту разламывала клешни тиссшей на куски! Как ни прочна была хитиновая броня инсектоидов-гигантов, но она была очень хрупкой.
Дальше всё было просто – без лап тиссш не мог перемещаться по земле и был вынужден взлетать, выпустив жертву. А жертва должна была в этот миг поразить тиссша в точку меж крыльями. Или, любым способом, вывести тиссша из строя.
Оружие для таких дел требовалось специализированное – мощные топоры, клевцы или ножи для пробивания доспехов. Не приветствовалось оружие типа сабель, мечей или стилетов – броню тиссшей ими было пробить невозможно. Требовалось оружие, созданное для сокрушения доспехов.
Охотница всегда должна была таскать при себе пару таких ножей или топоров, да ещё и привязанными к запястью тонкими, длинными нитями. Тиссши иногда отбрасывали оружие своих жертв, но не следили, как оно далеко отлетело.
Наручи служили ещё для одной цели – если охотницу всё же подвергали «имплантации» и упаковывали в кокон, то они помогали девушке освободиться из паутины.
Из всего прочитанного было ясно, что тиссши очень сильно надеялись на свой нервнопаралитический яд. Вся тактика охоты тиссшей говорила об этом. Они уносили в свои гнёзда вооруженных жертв, не обращали внимания на их запястья и ноги, не проверяли, подействовал ли вообще яд на жертву. В общем одно слово – инсектоиды.
Хуэвас особо подчеркнул, что охотницами следует выбирать девушек прошедших очень сложную психологическую подготовку. Ни в коем случае нельзя выбирать женщин склонных к истерии, глубоким переживанием или очень целомудренных и непорочных дев – для таких особ процесс «имплантации» наносил тяжелейшую психологическую травму.
Девушка должна была быть в меру распущенной, любопытной, смелой и готовой на вся-кого рода эксперименты и способной отнестись к «имплантации» в стиле: «неприятно, но пережить можно». Смелость, инициативность и находчивость – поощряются. Желательно искать таких охотниц или из ребятни что живёт «на дне» общества или среди пеонов (землепашцев).
Охотница обязана пройти ритуал посвящения, что включает в себя «вызревание» «панацеи» - без иммунитета к яду тиссшей охотится на них глупо.
Видно было, что Хуэвас подходил к таким вот мелким проблемам весьма обстоятельно.
Затем Лантильда выудила то, что искала.
Яйцо тиссша было крупным – размером с куриное. Зародыш был из него, очень осторожно извлечен и само яйцо помещено в удивительно неприличный, на вид, предмет из кости неведомого зверя. Это был футляр.
Лантильда повертела его в руках.
Это была не «панацея», способная исцелить человека, поражённого ядом тиссша. Это был лишь её первичный ингредиент. Для того чтобы сделать её исцеляющий любой вид отравлений лекарством, следовало ещё провести одну, не очень приятную, процедуру. «Вызревание».
В дневнике Хуэваса были намёки на эту тему, но видимо он относился к тем людям, что относятся к своим делам скрупулезно – футляр был завёрнут в лист пергамента, на котором было детально описано, как надо получать панацею и, по шагам, показаны все процедуры. Более того – в рисунках. Причём детальных – дальше некуда.
Видимо идальго понимал, что его хранилище могут найти те, кто будет не знать Общий Язык. И он позаботился о том, чтобы это поняли все.
Лантильда подняла футляр и нажала на маленький шпенёк, в его основании.
Закруглённая верхушка футляра раскрылась, подобно бутону цветка, показав сгусток студня – яйцо тиссша. Ждущее, когда оно окажется в подходящих условиях, чтобы выполнить свою функцию – вытянуть из тела жертвы соки, напитать ими зародыш и превратить его в плотоядную личинку.
Яйцо, конечно, не могло знать, что три сотни лет из него было извлечено то, что оно должно было хранить.
Лантильда несколько долгих минут смотрела на футляр. Затем, очень осторожно, закрыла его створки и постучала им по костяшкам пальцев.
Отец учил её, что в этой жизни надо уметь различать такие понятия как «правильно» и «полезно». И иногда случаются такие ситуации, когда выбирать следует – «правильно».
Иначе незачем будет жить.
***
Рыжая Лера явно относилась к тем людям, что не любила паниковать ни по какому случаю. Когда Лантильда вынырнула из воды, она приподняла бровь и поинтересовалась:
- Вернуться решила?
- Да. И не просто так, - потерев низ живота, Лантильда села перед Лерой и вытащила из сумки «панацею». – Вы сейчас будете смеяться, но за той стеной, действительно, жил идальго из Пояса Кастелло. И он оставил кое-что.
- Во имя Уримма и Туммима! – прошептала Лера. – Ты нашла «панацею»?!
- Но это ведь логично – раз наш некто ставил ловушки с ядом тиссшей, то он и противо-ядие имел, - пожала плечами Лера. – Давайте я вам раны обработаю.
Рыжая Лера несколько долгих секунд смотрела на сгусток студенистого вещества, размером с крупное яблоко, что держала Лантильда, а затем покачала головой.
Лера вытянулась на лежанке и закинула руки за голову. Осторожно растирая «панацею» по её телу, Лантильда рассказала ей о своих приключениях, умолчав о Призрачном Воине.
- Подумать только, проклятый дух оказался всего-навсего идальго, пережившим первые годы Тучи!
- Тут всё далеко не так просто – этот идальго был одним из тех, кого Империя пригласила для войны в Некрояром. Получается, что ещё триста лет назад Империя планировала напасть на Некрояр!
- Ну что поделать? – Рыжая Лера села на лежанке и выгнула спину, помогая Лантильде натирать её грудь «панацеей». – Это жизнь. Только Хелион может жить без войн и междоусобиц. А вот нам, Трём Народам – это не под силу. Обязательно из-за чего-то перегрызёмся. С этим надо жить, и наедятся, что рано или поздно мы одолеем эту боль и ненависть. Этому нас учат Золотые Скрижали – что рано или поздно, но в этом мире будет добро и справедливость.
- Но только если люди будут следовать истинной вере? – прищурилась Лантильда.
- Именно. Вера должна быть истинной и верной – только так она проведёт людей по правильному пути.
- А эльфов?
- И эльфов – тоже. Пока вы живёте неправильно, вот у вас и все неприятности с людьми. Но только истинный свет веры может помочь вам увидеть правильный путь, - Лера поморщилась и, спохватилась. – Ой, не обращай внимания на меня. Устроила тут проповедь.
- Как вам, легче?
- О да, - Лера потёрла бок. – Не зря. Видимо, говорят, что «панацея» действует очень хорошо. А что там ещё осталось от этого идальго?
- Похоже, он хотел передать свои знания племенам дроу. Но те решили его обожествить и ничему у него не учится. Странно всё это.
- Ну что тут странного? Это обычное дело – каждому своё. Простым людям незачем знать то, что им не пригодится. А что им пригодится - это решают жрецы. Дроу, видимо, решили, что незачем знакомить своих сородичей с тайнами, оставленными им этим идальго, а затем уже и забыли, для чего тот им вообще что-то оставлял. Объявили это место «домом бога» и всё – ничего не знаем, ничего не ведаем.
- Но нельзя же быть настолько слепым.
- Религия вообще слепа. Только некоторым открыта суть, - отрезала Рыжая Лера.
- Хуэвас, похоже, там оставил немало добра для тех, кто будет продолжать его дело. В частности там есть записи для создания организации охотниц на тиссшей и какие-то намёки на монастырь некоей Святой Эйнжейл. Впрочем, у нас в Некрояре её знают как Кровавая Ангел.
- Святая Эйнжейл, - покатала это слово языком во рту, Лера. – Знакомо нам это, знакомо. Помню я эту девицу, отец про неё рассказывал, когда приводил пример того, до чего могут довести крайности.
- Не расскажете? Я пока суп сварю, - Лантильда повесила на костёр котелок и достала шмат ветчины и ножик.
- А что рассказывать? Эйнджел родилась в богатой семье одного торговца, в Вэйницэне. С детства была чувствительной и романтической натурой, зачитывалась книгами, ходила в школу, всё как у людей. Но потом, когда подросла, у неё стала порезаться очень болезненная ревность, да ещё отягощённая сильнейшей эротоманией. Опасное сочетание, - Рыжая Лера растянулась на ложе и подтянула к себе краюху хлеба, кою стала ломать кусочками и отправлять в рот. – Влюблялась в первого встречного и ревновала его со страшной силой. Ко всем подряд. Даже к родителям и близким родственникам. И с охотой бралась за нож, палку или что под руку попадалось. В общем психованная кретинка, если уж своими словами всё называть.
- Вроде бы такие болезни лечат, - проворчала Лантильда, помешивая палочкой начинающую закипать воду. – Во всяком случае, в Державе и Империи были такие методы лечения.
- Понимаешь, просьба о лечении такой болезни есть уже признание того, что у тебя такая болезнь есть. А как можно признать, в открытую, что в одной из богатейших семей появилась сумасшедшая? Нет, этого нельзя ни признать, ни принять. Для жителей Империи, да и для Державы, нет ничего страшнее, чем узнать, что кто-то из твоей семьи сумасшедший! Для них это нечто невероятное и омерзительное.
- Хм! Значит, лечить психические болезни в Империи не лечат, по причине боязни этих болезней? Мило.
- В таких случаях семьи отправляют своих больных в монастыри. В монастыре за ними полный пригляд, всё шито-крыто, а если случай неизлечим, то... смерти в монастырях дело в принципе привычное и обычное. Никого не удивляет, если вдруг одну из монахинь Небесный Кормчий прибрал. Бывает.
- Любопытно. У нас, эльфов, психические болезни вещь редкая, но если встречаются, то мы их лечим, - Лантильда, с алчностью внимавшая рассказу Леры, пошевелила ушами.
- Конечно, лечите! Вы по триста лет живёте – вам сумасшествие лечить – первая необходимость. Ну вот, эта Эйнжейл попала в хорошее, строгое общество – одни женщины, никаких мужиков. Суровая дисциплина. В общем, привели ей мозги в порядок. Как думали.
- Однако всё не так оказалось. А вот как она в Некрояре оказалась? Что-то я не припомню ни единого случая, чтобы мы, ну эльфы, людей пускали. Разве что поселенцев, да войска Державы – но последние, строго говоря, безо всякого спросу к нам вломились.
- Не я одна такая смелая. И среди людей Державы смельчаки есть. Да и времена тогда были другие, не столь оголтелые. Это сейчас мы с вами без ножа за пазухой и «здрасьте» не скажем, а вот тогда... В общем один из ваших герцогов допустил людей в свои пенаты, и разрешил организовать в своих владениях монастырь.
- У нас в Некрояре тьма-тьмущая поселенцев из Державы. И ничего, все рады и все живут нормально, - Лантильда вспомнила своё расследование убийств среди переселенцев и прижала уши. – Ну, почти нормально, однако это обычное дело. Несогласные есть везде.
- Так-то землепашцы, - усмехнулась Лера, потирая огненно-рыжую макушку. - Землепашцы – это самая бесправная и зависимая часть любого местного населения – они вынуждены пристраиваться под законы того общества, что их приняло. А вот монастыри – это другое дело. Крупные религиозные объединения, очень богатые, независимые, влияющие на политику и жизнь всей местности, где они возникают. Э нет, тут всё не так просто.
- И что, эта Эйнжейл спятила снова, оказавшись в Некрояре?
- Ну да. Я как поняла, она стала посредницей между монастырем и герцогом Авеэйлин. Ну и, видимо, влюбилась в герцога и начала изводить его подданных. Совсем баба, от ревности спятила. Эльфы это узнали, так с ней по своему разобрались – после чего её обозвали святой великомученицей, а у нас, моронов, к вашему остроухому племени уважения прибавилось.
- Так что, эльфы убили её?
- А что ещё с ней делать? Если женщина убивала детей и девушек, просто потому, что по-дозревала, что они МОГУТ понравиться вашему герцогу, коий их и в глаза не видел. Не пряниками же кормить её. Хоть наша вера не ободряет насилия, но всё же в вашей пенитенциарной системе есть кое-что заслуживающее уважения.
- Разве вы не ободряете смерть?
- Иногда смерть – это единственный выход, позволяющий тебе сохранить лицо, - отрезала Рыжая Лера.
***
Горная гиена выплюнула полуобглоданную лапу геккона и, с интересом, уставилась на ноги Лантильды, прикрытые далеко не самой длинной юбкой и штанами в обтяжку. Видимо геккон не насытил её брюхо, и она была бы не прочь закрыть продовольственный вопрос гуманитарной помощью от Лантильды.
Лантильда вскинула лук и «рванула» тетиву. Честно говоря, она была уверенна, что не сумеет растянуть тетиву до хорошего боевого состояния, но, к её удивлению, лук согнулся, и очень даже неплохо!
Вот только стрела подкачала – Лантильда сделала её из куска дерева, не очень хорошо отшлифовала, да и оперения не было – так что стрела свистнула над ушами гиены и застряла в камне.
Гиена покосилась на стрелу, что расколола гранитную породу и ушла в неё по самый наконечник и, оскалив клыки, дала дёру.
- Уважаю умных животных, - прокомментировала эти действия Рыжая Лера. – Но лук неплохой!
- Ничего себе! Я думала, что даже тетиву растянуть не смогу, - покачала головой Лантильда, рассматривая лук. – А тут выстрелила, да её с такой силой!
- Видимо это непростой лук, - поморщилась Рыжая Лера, потирая бок.
Следы отравления ядом у неё исчезли в тот же день – «панацея» была необычайным средством, что мгновенно излечила её – словно в сказке. Кроме того выяснилось, что у неё был приятный побочный эффект – «панацея» ускоряла регенерацию и шрамы Рыжей Леры затягивались просто со сказочной скоростью! Даже те шрамы, что она приобрела несколько лет назад.
Честно говоря, Лантильда не могла понять, почему в Поясе Костелло «вызревание» «панацеи» не поставлено на поток – ничего сложного тут нет, если вдуматься. Впрочем, люди были весьма странными существами, и их психика здорово отличалась от эльфийской.
Через пещеру Хуэваса они пробрались без труда. Лантильда никак не могла забыть Призрачного Воина, что напал на неё, просидев, перед этим, почти три сотни лет, в стеклянном цилиндре. Рыжая Лера, отчего-то решила не копаться в завалах, что остались от горемычного идальго, пояснив, что это как-то: «Мерзко».
После этого Лантильда призадумалась – раз уж относительно цивилизованные люди боятся потревожить вещи мертвеца (которые тот собирал для них, а не для себя), то чего ждать от дроу?
В пещере нашлась очень хорошая карта, оставленная ещё картографами Империи триста лет тому назад. На карте было показано расположение нескольких военных баз Империи в Отрогах Скорби.
Судя по карте, Империя не мелочилась и к подготовке нападения на Некрояр подходила достаточно серьёзно. Три подземных базы, шесть крипт, для укрытия гражданского населения – и это только те, что строили военные! Так же был очень большой и подробный маршрут подземных дорог – их называли «дорогами жизни».
«Дороги Жизни» использовались в Фронтире, Поясе Кастелло и Горах Детей Солнца для экстренной эвакуации населения, в случае вспышки Мэцеллий, Тучи, Роя Мёртвых, Красной Мглы или Дикой Сельвы. Лантильда уже успела понять, что к той же Туче следует относиться с уважением и как можно скорее утаскивать из поражённой зоны все виды живого и неживого населения.
Туча и Мэцеллий умели порабощать жителей, попавших под их удар и превращать их в чёрти что, способное сражаться на их стороне в течение столетий!
Рыжая Лера зарисовала сложную систему «Дорог Жизни» и помалкивала, явно думая о чём-то неприятном. Лантильда не лезла с вопросами, пока.
По одной из подземных троп они и вышли в обычные пещеры, населённые пугливой пещерной фауной, что сломя голову разбегалась при виде путниц. Попадались, конечно, и более морально устойчивые жители гор, но с ними Лантильда разбиралась просто – луком и стрелами.
Выйдя на свежий воздух, Лантильда потёрла глаза, предварительно замотанные полоской шёлковой ткани и села у входа в пещеру, ожидая, пока глаза привыкнут к свету.
- Сейчас мы спустимся с гор, пройдём мимо руин того монастыря, о котором ты рассказывала. Дроу называют его Три Сердца, сама не знаю почему. Затем придётся идти горными тропами. Думаю, надо будет найти племена дроу, тут их много обитает. С ними поговорим и знаем, что это за типы шастают по горам. Сама то, что думаешь?
- Да наёмники обычные, - проговорила Лантильда, вспоминая тех бедолаг, что так неудачно познакомились с таинственными зелёными людьми. – Ветераны войны с Некрояром и молодёжь. После войны, Держава сократила свою армию, чуть ли не на четверть. Думаю что среди наёмников много профессионалов, что согласятся послужить за деньги.
- За деньги. А откуда деньги у дроу? Всё что они могут – это платить натуральными товарами. У них даже золото не в ходу.
- Значит, оплатил кто-то другой, кто знает, что взять с вашей земли, - пожала плечами Лантильда.
На небо набежали тучки и Лантильда с Рыжей Лерой сняли с глаз повязки. Некоторое время они сидели и рассматривали горные вершины, укутанные облаками, а затем подняли оружие и побрели по тропе.
Лантильда, до рези в глазах, осматривалась по сторонам, держа на тетиве стрелу.
Напряжённо шевеля ушами, она вслушивалась в шум ветра, в шорох песка и камней.
Пару раз ей чудились странные шорохи и потрескивание – нечто вроде этого она слышала, в детстве, когда помогала врачам замка охотиться на гремучих змей, из коих выдаивали яд, идущий на лекарства.
Однако здесь было слишком холодно для гремучих змей, даже Лантильда это понимала.
Но шорох, иногда, прекращался, а иногда снова возобновлялся, словно тот, кто его издавал, тенью следовал за Лантильдой и Лерой.
Завернув за уступ скалы, Лантильда и Лера остановились.
Впереди валялась, кверху лапами, та самая гиена, которую Лантильда спугнула в пещере. Сейчас гиена была самой мирной и спокойной гиеной, что когда либо, видела эльфийка.
Вокруг гиены сидели, чинно, рядком, совершенно невразумительные существа, самые необычные из всех, кого видела Лантильда.
Больше всего они напоминали толстых варанов, что жили в террариуме Мэнтата. Лантильда любила с ними играть, еще, будучи маленькой девочкой.
С этими «варанами» играть не тянуло – они в холке были по грудь Лантильде, имели толстую шкуру и обладали весьма даже жуткими клыками в пастях.
Сидя у трупа гиены, они, чинно и культурно, выдирали из неё куски мяса и отправляли их в желудок, глотая странными, резкими движениями. Лантильда, смутно, припомнила, что пресмыкающиеся не умеют пережёвывать пищу – у них нет второго нёба, поэтому они глотают еду целиком и переваривают её. Не спеша.
Увидев Лантильду и Рыжую Леру, все «вараны» - а их тут было полтора десятка, прекратили трапезничать и, осуждающе, раздули капюшоны на шеях, словно у кобр. Затем вскинули, словно по команде, хвосты и грозно затрясли ими. Хвосты были украшены погремушками, и звук получился просто превосходным.
Лантильда даже не удивилась, увидев, как в пастях «варанов» появились острющие клыки. Она знала, что у гремучих змей клыки складные и при нужде могут прижиматься к нёбу и не мешать светской трапе.
- Это что за твари? – проворчала Рыжая Лера, доставая из-за спины лук.
- Похожи на какой-то гибрид гремучих змей и варанов. Наверное, ядовитые.
- Спаси тебя Бог, утешила.
Повернувшись, Лантильда увидела, как из-за камней, за их спинами, появляются трое «варанов». Они шли очень странно – подняв головы и выпустив клыки.
«Степной бронебой» скакнул Лантильде в руку. До поступающих сзади тварей было пять шагов – на таком расстоянии Лантильда не промазала бы и камнем.
Первая тварь покатилась, со стрелой в глазнице! Оставшиеся бросились вперёд! Бегущая впереди тварь прыгнула – ловким, змеиным прыжком!
Хрусть-хрусть-хрусть!
Бок прыгнувшей твари украсился тремя стрелами – четвертая пробила челюсти! Однако сила инерции понесла «варана» вперёд и он, со страшной силой, сбил Лантильду с ног!
- Во имя Туммима!!! Лантильда, ты жива?! – Рыжая Лера, прыгнула под прикрытия валуна.
Лантильда не шевелилась, прикрывшись тушей странного зверя, лишь пошевелила ушами, мол, всё со мной в порядке, не бойся.
- Уррим и Туммим! Во имя Скрижалей! – крикнул кто-то из-за камней.
- Во имя Святого Морни! Кто такие?! – заорала Рыжая Лера, делая знак Лантильде, чтобы та опустила лук.
- Это Том и Гарвард! А ты кто?
- Это Рыжая Лера, долбаные козлы!!! Вы меня и Лантильду чуть не пристрелили, ко всем поганым козлам! Придурки!
- М-мать!
Из-за камней встал невысокий дроу, облаченный в тёмно-синие шорты и рубашку из клетчатой материи. В руках он держал лук, а на его лице было написано возмутительно малое сожаление по поводу ошибки.
- Лера, это я, Следопыт. Мы с Томом и Гарвардом охотились на этих ядозубов. Извини. Ребята взвинчены, - совершенно спокойным голосом проговорил дроу. – а это кто с тобой?
Лантильда отпихнула тушу громадной ящерицы и, встав, посмотрела на лук.
Лук был в исправности, стоически перенеся невзгоды, в виде удара об камень.
- Это Лантильда де Мэнтат, герцогиня Некроярская, - представила Лантильду Рыжая Лера. – А это, герцогиня, из нашего поселения охотник и его приятели, два балбеса, коим я руки и ноги местами никак не соберусь переставить.
- Как вы тут оказались?!
Том и Гарвард были похожи друг на друга. Оба молодые, оба невысокие, с только-только начавшимися пробиваться бородками. Мороны практически никогда не брили бород, только подстригали, по своему вкусу. Борода у них считалась непременным половым признаком взрослого мужчины, что может вступать в брак.
В руках они вертели луки, и было видно, что ребята мечтают провалиться сквозь землю от стыда.
- А вы не знаете? – дроу пошевелил ушами. – Новый Мооруон погиб. Его уничтожили. Мы, с уцелевшими, отступаем к Поясу Огня.
- Что?! Как уничтожен?! Что случилось?! На нас напали по дороге к городу! Мы чудом спаслись – прошли под горами, через пещеры Фэйр-Шоготта.
- Вы что, спятили? – удивился дроу по прозвищу Следопыт. – Это же табу. Туда никому нельзя.
- И не без причин, - проговорила Лантильда. – Но мы хотим знать, что случилось с Новым Мооруоном. Кто его разгромил?
- Призрачный Народ и Танцующие Стервятники! – крикнул Гарвард.
- Но их натравили – Стражи Хелион!
Лантильда, поневоле, шагнула к Рыжей Лере. Оказаться в компании сумасшедших – а то, что у ребят не все сидели дома, было очевидно – только дурак может поверить, что Призрачный Народ и Танцующие Стервятники могут повиноваться Стражам Хелион – которые с ними на протяжении нескольких тысяч лет сражаются.
- Они у тебя что, бредят? – поинтересовалась Рыжая Лера у Следопыта.
Дроу покачал головой.
- Нет, это правда. Город разрушен. На нас напали Призрачный Народ и Кричащие Стервятники. Город разрушен до основания. Немногие выжившие отступают под защиту Пояса.
- Что за неделя-то выдалась? Кто вами командует?
- Джош и командует. – Следопыт посмотрел на Лантильду. – Ох ты ж, с вами ведь эта эльфийка!
- Ладно, хватит, - отрезала Рыжая Лера. – Идём в эти проклятые Три Сердца и там, по результатам, решаем, что с кем делать. Двигаем!
продолжение:
http://www.proza.ru/2013/01/17/2245