Было это лет восемнадцать назад на одном из крупнейших рынков Юго – Запада Москвы. Огромный по площади и сосредоточению десятков тысяч людей, машин-рефрижераторов, палаток, навесов, прилавков, контейнеров, продуктовый рынок жил своей повседневной жизнью. Каждое утро десятки тысяч продавцов, грузчиков, охранников, сотен машин: крупногабаритных, легковых, такси, всевозможных тачек и тележек, сновали и передвигались в разном направлении. Раздавались крики, шум, гам, звуковые сигналы, лай собак и всплески смеха девчонок – продавцов, переговаривающихся между собой. Кто-то из них пил горячий чай, а кто-то раскладывал товар в своей палатке. Так начиналось обычное, будничное утро, огромного, большущего организма, живущего своей абстрагированной жизнью по своим внутренним законам и правилам.
Закон там был один! Право сильнейшего! И ему подчинялись все. В противном случае тебя не было бы там, или вообще, не было бы где-либо. Места распределялись, соответственно твоему положению, успеху в торговле, наличию денег и, безусловно, протекции твоих влиятельных покровителей. А влиятельными покровителями могли быть только соотечественники, но поскольку рынок был азербайджанским, у меня не было покровителей, а из соотечественников только Маринка – москвичка. Места мы добывали на рынке сами.
Маринка врач – рентгенолог, прекрасная, красивая брюнетка, хохотушка и интеллектуалка, и жуткая трусиха. Познакомились мы случайно, и решили побороться за право хорошего места на новом, открывающемся, участке рынка. Право получения места было весьма сомнительным, потому что желающих азербайджанцев сотни, и они бежали за контролером – дагестанцем, как свора голодных собак, готовых броситься за костью и вцепиться любому в горло. Мы тоже были частью этой стаи, но мы не чувствовали единства и общности со стаей. Мы были чужими! Стая излучала НЕНАВИСТЬ и ЗЛОБУ! Это ощущалось очень явственно всеми клеточками твоей кожи и Души. Нам было Страшно! Славян и женщин в потоке, кроме нас не было.
Еще, накануне этого события, Маринка сказала мне: « Давай не будем ввязываться, еще прирежут!» На, что я ей ответила: « Не смей даже так думать! Это твоя Земля! Это твоя Страна! Это твоя Москва! В первую очередь здесь твое ПРАВО, во вторую моё, мы ведь соотечественницы!» Мы весело засмеялись. Маринка, с удивлением и каким-то просветлением в мой адрес, заметила: « Вот, как ты думаешь?! Похвально слышать, мне такого никто, никогда не говорил»,- сказала она, словно прислушиваясь к своему внутреннему миру, и было видно, что сказанные искренно мои слова, затронули её Душу, и Душа откликнулась, соглашаясь. – Но, ведь это так и есть!- Да, словно пребывая в каком-то радостном мире, согласилась она.
Я предложила Маринке план действия мгновенно возникший в моей голове. У меня постоянно возникают какие-то планы и, часто весьма абсурдные идеи, но Маринка еще не знала, что я фантаст – прожектёр, и поэтому нужно было действовать, быстро, решительно, завоевывая своими, весьма сомнительными идеями, союзника и товарища. Я продолжила: « Нам надо не просто место, а самое лучшее. Давай подумаем, как будут расположены проходы, и направление движения потока людей?»
Маринка от удивления застыла с широко раскрытыми синими глазами, а потом начала весело и звонко смеяться. Она смеялась так заразительно и задорно, что я помимо своей воли, начала хохотать вместе с ней. Нам было очень весело. Маринка привела железный аргумент: « Анька, они зарежут нас!» - Да, брось ты! Они сами всего бояться!- « Почему так думаешь? Их так много!» - Да, кто они такие?! Ты, что не видишь, они недавно приехали, им по идее должно быть страшно, новая среда обитания пугает всегда. Да, ну их,- успокоила я её. Но мне тоже было очень неприятно вращаться в чуждой для меня среде.
И, все же мгновенно созревший план действия нужно было осуществлять. Я сразу принялась посвящать Маринку в детали. « А давай мы его подкупим?» - Кого?- Да, контролера – дагестанца! – Ты, что его знаешь?- «Да, был конфликт!» Маринка снова стала смеяться. « А что за конфликт?» - Потом расскажу, целая история. –
Особенностью моего характера было обостренное чувство справедливости, и на этой почве у меня возникали периодически конфликты и кипели океаны страстей. Вокруг меня всегда находились друзья, которые вставали на мою защиту и враги, ненавидящие всей силой своей Души, но проходило время, и друзей у меня становилось все больше, за счет перебежавших из стана врагов, но и я не помнила долго обид.
Умение настоять на своем, и отстоять свое Право, было сформировано работой. Там компромиссы не проходили. Работая в Госприемке крупнейшего металлургического комбината страны, нужно было помимо специальных знаний, иметь стойкий, волевой характер, обусловленный спецификой выпускаемой продукции, особой важности. Но это уже другая история.
-И, как мы его подкупим? Ты, что думаешь, ему не предлагают азеры?- Предлагают, но что они предлагают?! Сто долларов, больше не дадут, недавно приехали.- А мы, что не сто долларов? - Нет! У меня есть что-то такое, чего из них никто и никогда не видел, и не знает. Маринка была заинтригована: « И что же это такое?» - Я тебе скажу, но никому, ни слова, если проболтаешься, и об этом узнает, хотя бы один азер, нам места не видать, никакого и никогда! -
Оглядываясь, по сторонам я приблизилась к Маринке и зашептала ей на ухо мое таинственное предложение. Выслушать до конца она не смогла, ее скрутило пополам от гомерического смеха. Присев на корточки, прекрасная брюнетка захлебывалась смехом. Слезы выступили на глазах. Она пыталась, что-то мне сказать, но приступы веселья волнами накатывали на нее, и всплески звонкого, серебристого смеха разносились, так некстати , среди чуждой нам толпы. Я смеялась вместе с ней. Мне самой это казалось авантюрой.
И, вдруг Марина громко воскликнула, забыв про тайну: « Да, зачем ему, мужику, нужны кастрюли?! Он, что кастрюль не видел?!» - Да не простые же кастрюли, а с ноу-хау! – С каким, таким ноу-хау? – И я стала посвящать Маринку в новшество, недавно появившихся, кастрюль из нержавейки, с трехслойным дном. В этом, как раз, и было их преимущество…
Я рассказывала очень складно и убедительно, даже вспомнила про теплоемкость двух разных металлов, которые в совокупности дают высокую теплопроводность, и кастрюли быстрее варят, сохраняя при этом витамины и ароматические вещества, не забыв приправить все это космическим и загадочным словом – капсула. Безусловно, я упомянула и о их красочном внешнем виде, и что мыть их практически не придется, только «ополаскивать» чуть-чуть.
Маринка была сражена наповал. Но реакция оказалась совершенно не той, на которую я рассчитывала. « А ты мне привезешь?» Я опешила. « Да зачем они тебе нужны? У тебя, что кастрюль нет? – Есть, но таких ,- нет! – Сначала деньги на бизнес, а потом на кастрюли - Нет, я не буду давать взятку, лучше себе набор куплю. Не даст место, буду на другом рынке работать. - Я немного огорчилась, мне нравилась Маринка, и я хотела, чтобы она была рядом со мной.
«Ладно, Марин привезу, только прошу тебя, когда он скажет, что мест нет, ответь ему, как нет , для всех приезжих есть, а для меня нет? Я – москвичка и пойду в мэрию, давайте место, и …улыбайся. А если он тебя пригласит в ресторан, скажи, сначала место, а потом поговорим. » Марина была поражена. « А откуда ты знаешь?» - Я просто предполагаю твой сценарий - А ты? – Я думаю, что у меня все будет класс! Я его куплю! –
« Марина, нам нужно придумать, дальнейший сценарий действия, а то придется идти в ресторан.» - А может он тебя пригласит? Ты симпатичная, красивая женщина - блондиночка, им такие нравятся. – Нет, Марина, у нас был конфликт на уровне директора рынка, и решение было принято в мою пользу, и он знает, что со мной лучше не связываться, он во мне видит чёрта на свою голову, а не красивую женщину – Да, что же за конфликт такой? – Какие могут быть на рынке конфликты? Конкуренция и борьба за место! –
В это время к нам подошел Мишка – белорус, Маринкин знакомый. Мишка, высокий, синеглазый, красивый блондин! Он смотрел на нас и радостно улыбался. – Ну, что девчонки не передумали тягаться с этой ордой? – Нет, - сказали мы хором. И, вдруг меня осенило: « Маринка, а ты скажи контролеру, что Мишка твой муж, и вопрос о ресторане сам по себе отпадет. » - Да, это идея!, -воскликнула она. – И смеясь, подскочила к Мишке, заглядывая ему в глаза, весело прощебетала: « Мишка, ты мой муж и не вздумай проболтаться, что не муж! -
Но, Мишке почему-то эта идея совсем не понравилась и он возмущенно фыркнул: « Да вы, что с ума сошли , какой я тебе муж?» - А вот такой, что ни на есть, cамый, настоящий! Пришел жене помочь, а заодно и посмотреть, чем здесь его жёнушка занимается? - весело щебетала Маринка. –
Но Мишке, явно, такая перспектива не нравилась. Похоже, Мишка испугался. « Вы хотите на меня натравить контролера, ведь все знают, что не муж, и он узнает?» - Не узнает, если не проболтаешься!,- сказала я.- Так другие скажут.- Другие не знают суть вопроса,- ответила я. Как же я ошибалась!
«Мишка, так я тебе на роль жены уже не подхожу?,- каким-то недобрым голосом спросила Маринка . – А мне помнится, что два дня назад ты делал предложение. Забыл? Или ты уже передумал? – Нет, Мария, не передумал, - сказал Мишка официально. Но, только ты же, не хочешь по-настоящему? – Да, я сначала, хочу попробовать так, не по- настоящему. А что изменится, если ты даже не по-настоящему трусишь? Так и в жизни все время будешь за меня прятаться? Зачем мне такой муж нужен? - Мария, давай я сам пойду и попрошу тебе место, - сказал грустно Мишка.- Нет уж, и не думай, он тебе не даст! Да, а я уж думала, а не выйти ли мне за тебя замуж ? А теперь, вижу какой из тебя муж!, - подтрунивая и смеясь, шутила Маринка. Но Мишке было не весело, он стоял грустный, и видно, что переживал, но мужем быть не по-настоящему он не хотел, а по-настоящему хотел.
Мы принялись его уверять, что все будет хорошо, и никто не узнает, что он не муж, или же муж, все всё быстро забудут.
И, вот наступил долгожданный момент выхода Цезаря - контролера на арену. Светило красивое солнце. Чернь замерла в глубоком почтении и смиренном ожидании решения своей судьбы. Всё зависело от Цезаря, возможно ты будешь осыпан милостью, получив хорошее место, и на тебя золотым дождем посыпятся пиастры, или же будешь торчать на задворках, где нет никакой проходимости, и влачить жалкое, нищее существование, часто не справляясь с непомерно высокой арендной платой, и постоянно пребывая в долгах, нервном напряжении, холоде и голоде, и с мыслями о том, что ты самый не удачливый, тупой предприниматель, не сумевший себя реализовать, и как будут выживать твои дети и старики – родители?
И, вот Цезарь! Велик! Могуществен! Неподражаем! Увидев, Властелина- Цезаря, все замерли. "Это был немой крик закрытого рта!" (Фраза Олега Юрасова) Изумление- удивление парализовало многочисленную толпу рабов. Цезарь был Велик, под два метра! Цезарь был Страшен! Цезарь был Cтрашно пьян!
Красно - синюшная морда, когда – то красивого лица, выдавала в нем законченного, хронического алкоголика. Взгляд, мутно – красных, больших, синих глаз не выдерживал фокусировки, движения были хаотичными, его временами заносило в сторону, но при этом он старался быстро двигаться. Рядом с ним для поддержания тела в равновесии, а также придания авторитета, находились несколько телохранителей – оруженосцев. Зрелище было жутким! Это была фантасмагория захвата - заселения и порабощения Прекрасной Планеты, прилетевшими, с другой Галактики, злобными, жестокими, многочисленными карликами – гоблинами, ненавидящими эту незнакомую и чуждую для них Планету, но такую желанную Добычу!
Процессия плавно двинулась. Территория была разбита на равные, небольшие участочки под палатки. Списков не было. Указующий перст пьяного Цезаря – контролера выбирал, методом тыка, ближайшего к нему претендента и показывал на место. Облагодетельствованный великой милостью счастливец, сразу же становился на свое место, дабы никто не занял.
Самые, сильные и здоровые плотной толпой окружали Цезаря – контролера, стараясь еще ближе к нему придвинуться, чтобы находиться в его поле зрения, что было нелегко, так, как этого хотела вся огромная толпа, а поле зрения постоянно смещалось от бега и заноса тела в разные стороны.
Мы тоже резво бежали с Маринкой вместе с этой чужеродной толпой, и весьма успешно приближались к телу, но кому-то это не понравилось, и послышались злобные выкрики: « Что ви здесь деляите?!» Действительно, зрелище! Две красивых, изящных женщины в чужеродной, злобной толпе, ненавидящей даже друг друга. К тому же и одеты были совершенно не для рынка. Маринка в классических черных брючках и ярко – красном пиджачке, брюнеточка, а я и того хуже, в коротком, легком платьице, черном в мелкий, белый цветочек, блондиночка. Парочка мы были, еще та: и красивы, и умны, и на язык остры, и в общем-то никого мы не боялись. Нам нужно было растить, кормить своих детей, учить, помогать родителям, и мы смело ринулись в бой за костью.
Оглянувшись, я сказала: « Но-но! Женщина с мэрии!» - А ти , кто?- - А я ее сестра»- Откуда это у мня взялось, сама не знаю, я ведь никогда не вру, но может быть за редким исключением в детстве родителям, чтобы их не травмировать.
Слово мэрия подействовало магическим образом, нас больше никто не трогал, и нам вскоре удалось приблизиться к телу. Наконец-то взор пал на Маринку. Цезарь застыл в немом изумлении. Мне показалось, что он борется с призраком – наваждением в образе Маринки. Взбрыкнув резко головой и выпучив по шире глаза, со страшным алкогольным перегаром, он тупо взирал на Красавицу – Призрак! Призрак не исчезал. Цезарь молчал! Что он думал, своим затуманенным алкоголем мозгом, остается загадкой. Наконец-то он произнес слово: « Кто вы? » - Я из мэрии! ,– сказала Маринка широко улыбаясь. Я лишилась дара речи от Маринкиной наглости. Немая сцена. Мне показалось, что Цезаря хватит Кондратий от ужаса и не понимания происходящего. «Какая мэрия, если все схвачено на верхах?», - примерно такие мысли роились у него в голове. Наконец-то Цезарь, слегка протрезвевший, спросил: « И, что вы хотите?» Маринка, мило улыбаясь и выпустив флюиды обольщения, зазвенела красивым голосом лесной феи: « Мне нужно место!»
Это был Весенний Гром среди Майского Неба! Цезарь сражен, удивлен и обрадован. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он побежал к центру участка, приговаривая: «Вы, получите место.» Он выбрал центральное, самое лучшее место, где пересекались все потоки движения и спросил: « Вам нравится?» - Да, очень, спасибо. Я благодарю вас, - сказала Маринка, даря при этом серию обворожительных улыбок.
Цезарь воспрял духом, уверовав, что былая красота его еще не утрачена, и царственный поступок дает ему шанс на право обладания красоткой. Цезарь улыбался, дыша зловонным перегаром на Маринку, и вдруг, решившись, заглянув ей в глаза своим безобразно больным, сине-красным рылом, предложил: « А давайте вечером в ресторан сходим?» Для всех это была немая сцена, но только не для нас.
« Спасибо, не могу, я замужем »,- ответила Маринка. Цезарь был убит. Зазывные улыбки оказались не искренними, его подло использовали, обманули. Добыча уплывала. Стало обидно. Но не заберешь - же сразу место? И была предпринята еще одна попытка: «Ну, мы просто, посидим немного, скоротаем вечер, ваш муж даже и не узнает.» - Узнает, он у меня такой ревнивый, - щебетала Маринка, - никуда меня не отпускает, и даже сейчас смотрит на меня. – Немая сцена. После паузы Цезарь недобрым голосом спросил: « И где же он?» Мне взгрустнулось. Маринка, развернувшись, показала на Мишку, златовласого красавца – богатыря, стоящего с засунутыми руками в карманы и с улыбкой наблюдающего за нами.
Вся многоликая стая карликов – гоблинов развернулась в сторону Мишки, молчаливо и угрюмо его рассматривая, наверное, завидуя ему злобной завистью : « И место самое лучшее, и жена красавица – москвичка, да еще и с мэрии!»
Мишка, не слышавший разговора, и увидевший звериный оскал стаи, погрустнел, улыбка сошла с его лица, он понял, что он муж, и то, что обречен, места ему теперь не видать. Все стояли и молча, злобно смотрели на него. Мне еще раз взгрустнулось, Мишку было немного жаль.
Я решила напомнить Цезарю о себе в самый неподходящий момент для себя, но другого выбора момента могло и не быть, и я могла остаться без места.
«Здравствуйте! Мне нужно место! Цезарь вздрогнул, услышав и увидев меня, потому что я была исчадием ада для него, и его кошмарным сном! Пристально в меня вглядываясь и не веря своим глазам, он решил подстраховаться, и спросил: "Это вы маленькая женщина? » - Да, меня зовут Аня, представилась я ему. Он кивнул головой, как-то горестно, и молча, продолжал смотреть на меня, наверное, думая: « Что я могу преподнести на этот раз. Возможно, ему вспомнилась обида и « подлость», нанесенная мной. Но он ведь был Цезарь! И, что-то надо было решать с просьбой. "Но ведь у вас есть место на старом рынке.» - Нет! Я его уже сдала. Я хочу здесь, рядом с Мариной. -
Стая молчаливо и терпеливо ждала, не зная, кто я и какие у меня у меня взаимоотношения с Цезарем! А Цезарь, может быть думал: « Ну, что мне с ней делать, выкинуть, гадину с рынка, или лучше не связываться и дать ей место? » А может, быть он думал, что заставляет эту маленькую женщину идти в бой против всесильного Цезаря, и откуда у неё берется столько храбрости и силы воли?
Нужно было принимать решение, и Цезарь решил: « Нет, рядом место вы не получите, а получите на этом же ряду, через несколько палаток, и Цезарь со свитой и чернью побежали показывать мне место. Место было не ахти, всего лишь один поток направления движения людей, но на данном этапе развития ситуации следовало немного подождать, чтобы найти момент и поговорить с Цезарем о другом месте без своры – толпы, пообещав взамен Совершеннейшее и Прекраснейшее Чудо- Сказку ( с трехслойным дном), которая должна была затмить взор Властелина- Цезаря.
Прошло несколько дней. Я зашла к Маринке в палатку поболтать и вручить чудо – набор (кастрюли из нержавейки), который привезла по ее просьбе. Когда восторги утихли по поводу красивых кастрюль, разговор зашел о Цезаре и я предупредила Маринку, что по логике, Цезарь не оставит ей это место, наверняка за этим местом уже идет охота. Я, как в воду глядела, не успели мы вспомнить о Цезаре, как он внезапно появился перед нами, совершенно один и без охраны.
Вежливо поздоровавшись, он с ходу, тихим голосом заявил: « Девочки, а вы меня обманули. Вы не с мэрии, и Мишка – белорус не ваш муж», - глядя, на Маринку, заявил он. Мы встали в ступор! А, потом начали смеяться, было ясно, что пришел забирать место, и от нас уже совершенно ничего не зависело. Нам было смешно. Мы просчитали его поступки, а он провалил нашу авантюру!
И, вдруг, мой язык, снова, начал говорить, вместо того, чтобы хранить молчание: « Да, мы не вас обманули, а азеров. Почему им самые лучшие места? Что, только, их детям хочется, есть, а наши пусть с голоду умирают? Противно смотреть на этот первобытно – общинный тэйп! Один приехал, и весь аул притащил, и ему все преференции на лучшие рабочие места. И по какому праву, где справедливость? Мы просто вынуждены были солгать»,- продолжала я, чтобы получить место. – У нас за плечами дети и старики – родители, и не от хорошей жизни мы пришли сюда.-
Цезарь терпеливо слушал монолог – обличитель. И, вдруг, что-то снова перемкнуло в голове Цезаря, и он повторил попытку сближения, видно очень уж хотелось: « Девочки, а может, сходим в ресторан втроем, посидим, отдохнем, ну чего вы боитесь?» Мы уже не боялись ничего, но в ресторан с красно – синим Цезарем, идти, ну никак, мы не хотели! Признаться в этом ему мы не могли, поэтому мы, дружно, в один голос, не сговариваясь сказали хором, что не можем.
Цезарь обиделся, и прямо без обиняков заявил: « Ну, вы же понимаете, что это место я вам оставить не могу?» Мы понимали, и даже очень хорошо понимали. «Вы получите место, поближе к своей подруге»,- сказал он, обращаясь к Маринке.
На следующий день Маринка перебралась со своей палаткой, поближе ко мне, и продолжилась наша трудная, ужасная, базарная работа, и совершенно никчемная рабская жизнь.
Летом, в сильную жару мы, мы просто умирали и изнемогали от недостатка кислорода и жары, промозглой осенью и ранней весной, высокая влажность, сырость и холод пробирал до костей, казалось, что ты медленно умираешь от этого сырого холода. Ну, а холодная зима просто убивала! Ежедневное стояние на морозе от -15 и до -32 градусов по семь – девять часов, было смертельным для почек, печени и всего организма. Ты был просто ледяной, холодный труп, только лишь слегка шевелящийся. Ты знал, что ты платишь своей жизнью.
Бросить работу было нельзя. Слишком многое и дорогое стояло на кону! Это твои дети и родители. Вот, так Ценой своей Жизни ты давал Право на Хлеб своим родным, и возможность дать образование своим детям. Плата была высокой – Твоя Жизнь! Но по–другому, ты не мог, потому что любил их больше своей Жизни...