Соседка моя, ткачиха фабрики им. Ногина, под строгим секретом, рассказала страшную историю.
Одна из лучших ее подруг жила в одной комнате с четырьмя детьми в стандартной ленинградской многонаселенной квартире.
В первые же годы войны погибает муж. Единственный кормилец.
А тут еще и блокада.
Хлебные карточки если и выдавали, то с большими задержками.
Все ткачихи старались брать по две-три смены, в надежде получить паек побольше.
В один из вечеров, после напряженного трудового дня, вбегает к соседке подружка (по просьбе соседки не называю имени ее)и плача сказала, что все хлебные карточки выхватил у нее из рук незнакомец на улице и убежал.
Подружка забилась в истерике.
Соседка как могла успокаивала ее и помогла чем могла.
С того дня подружка перестала общаться с людьми.
В 6 утра выходила на фабрику зареванная, молчаливая и очень-очень грустная.
Перестала отвечать на вопросы подруг. Ее большие красивые глаза ни на что не реагировали.
День она голодала с детьми (3 девочки и один 2-х летний сынишка), второй. Третий день.
На шестой, моя соседка, вошедшая к ней с куском хлеба и сахаром, ужаснулась.
В большой комнате чан с кипящей водой.
За столом две девочки, 3-х и пяти лет.
Подружка равнодушно нанизывает мясо на вилку и приговаривает: Ешь, Наташенька, ешь.
Витеньке не будет больно. А это вот ножка. Только медленно ешь. Нужно еще и про запас оставить.
Вон и Марина прихворнула. Видно не жить ей боле.
Нужно будет ее завтра засолить и спрятать.
Ты у меня самая крепкая Наташенька. Ты сможешь выжить.
Соседка перепугалась и убежала.
После этого они не общались.
Соседка никому не рассказывала об этой истории вплоть до жуткой смерти ее подружки в психиатрической больнице.
Уцелевшая дочь пропала без вести.
И это только один из эпизодов кошмарных дней блокады.
БАГДАСАРОВ ГЕННАДИЙ ЕРВАНДОВИЧ.
Санкт-Петербург.
16.01.2013.