АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Лагерь перед Флоренцией.
(Входят Бертрам и два французских дворянина.)
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Да нет же, сударь мой, позвольте уж ему уйти в проблему с головой.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Готов рискнуть я честью дворянина, коль не окажется скотиною скотина.
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
От мыльного избавьтесь пузыря.
БЕРТРАМ:
Так вы считаете: обманываюсь я?
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Поверьте, граф: источники надёжны. Без всякого злорадства говорю, как говорил бы, сокрушаясь, я о близком человеке: презренный трус он и безбожный лгун, где в каждой фразе – клятвопреступленье. Приюта благородству нет в душе пустой. Одна меня забота беспокоит: он вашего радушия не стоит.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Задуматься бы, сударь, не мешало. Нельзя рассчитывать на доблести, которых не бывало.
Словами невозможно передать, как в час ответственный способен он предать.
БЕРТРАМ :
Хотелось бы мне знать, чем испытать?
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Пусть возвратит из плена барабан. Потерей этой он нас всех забарабанил.
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Я с флорентийской группою его врасплох застану. Он примет нас за вражеский отряд. Его мы свяжем, на глаза – повязку: пусть думает, что он пленён и в лагерь вражеский доставлен. Мы приведём его в свои расположенья и учиним допрос. Вы, ваша светлость, при допросе быть должны. И если он, поддавшись страху, в обмен за жизнь свою не выдаст вашу, поклявшись в этом перед богом, то веры мне не может быть ни в чём.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Да вы, хотя бы ради смеха, его заставьте барабан свой отыскать. Он говорит, что есть задумка у него, как это сделать. Когда же ваша светлость убедиться, каков металл из бросовой руды, а сами не прикажите ту шкуру натянуть на барабан для развлечений, то вас поколебать нельзя. Вот он и сам.
(Входит Пароль.)
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН (в сторону Бертрама):
О, не мешайте подвигу свершиться ради смеха. Пусть возвратит из плена барабан любой ценою.
БЕРТРАМ:
Вам барабан, месье, мозги забарабанил.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Что проку в барабане том? Пустое дело!
ПАРОЛЬ:
Мой барабан для вас – «пустое дело»! А потерять своих солдат, помяв их конницей на фланге, вы также можете назвать «пустое дело»? Иль так положено командовать в бою?
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Есть ситуации в бою, когда бессилен даже Цезарь.
БЕРТРАМ:
Фортуна нас в бою не покидала и лишь потеря барабана огорчала, но что потеряно, того уж не вернёшь.
ПАРОЛЬ:
Вернуть бы можно было.
БЕРТРАМ:
Вернуть бы можно было в тот момент, но не теперь.
ПАРОЛЬ:
Должна потеря быть возвращена. Хоть слава настоящего героя не находит, я всё же барабан добуду свой или чужой, иначе лучше быть мне под могильною плитой.
БЕРТРАМ:
Коль есть желание на то, и есть уверенность в задумке, которая поможет символ чести возвратить на место, то я на этот путь благословляю. Попытку, коль успехом завершится, достойно я вознагражу, а герцог подвиг вознесёт, не умолив значения нисколько, на высоту, достойную величия и щедрости его.
ПАРОЛЬ:
Даю на отсечение вам руку: солдатский долг тому надёжная порука.
БЕРТРАМ:
Однако, здесь не следует дремать.
ПАРОЛЬ:
Сегодня вечером я этим и займусь. Сначала письменно дилеммы обозначу, конкретизирую военную задачу, на случай гибели предсмертный текст составлю, а ночью на века себя прославлю.
БЕРТРАМ:
Могу ли герцогу о подвиге намеченном поведать?
ПАРОЛЬ:
Я за успех, конечно, не ручаюсь, однако, поклянусь, что попытаюсь.
БЕРТРАМ:
В искусстве воинском и храбрости твоей не сомневаюсь. На этой ноте и прощаюсь.
ПАРОЛЬ:
Порой, обилие речей не стоит выжженных свечей.
(Уходит.)
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Ты драть не любишь глотку, как любит рыба сковородку.
Сей сударь, граф, довольно странный парень. Как можно, зная наперёд, что вещь невыполнима, в грудь колотить себя и клясться, что проблемы нет? Чтоб сделать, он со стороны – готов пред господом поклясться, в душе – готов быть проклятым, но только бы не браться.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Вы, граф, не знаете его, как знаем мы. Он, несомненно, может обольстить любого и за нос целыми неделями водить, но стоит раскусить его однажды и все иллюзии мгновенно исчезают.
БЕРТРАМ:
Всё, что серьёзно обещать Пароль берётся, ему осуществить не удаётся?
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Да никогда на свете этому не быть. Вернувшись, он готов вас небылицами сразить,
но больше врать лгунишке не придётся: он в сети наши ночью попадётся. О нём заботиться – занятие пустое, он графского внимания не стоит.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Мы позабавим вас, пока не снимем шкуру с лиса. Вельможа опытный Лафе давно его преследует по следу. Вы под личиною увидите волчину, когда с него её сорвём сегодня ночью.
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Я и мои дружки расставим зверю красные флажки.
БЕРТРАМ:
А ваш собрат меня сопроводит.
ВТОРОЙ ДВОРЯНИН:
Как вам угодно, сударь, до свиданья.
(Уходит.)
БЕРТРАМ:
Теперь пойдёмте в дом к одной красотке, о ком я давеча вам уши прожужжал.
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Она, вы говорили, – дева строгих правил.
БЕРТРАМ:
И в этом вся её беда. Однажды с ней пытался говорить, но кроме холода в ответ ничто не встретил. С болваном, что помешан барабаном, я письма и подарки посылал. Дары отвергла, письма все вернула. Прекрасное создание она! Взглянуть на девушку желаете вы, сударь?
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН:
Я весь горю желанием, мой граф.
(Уходят.)