-Вы кто?
-Я большой и толстый.
-Я вижу, но кто вы?
-Я саксофон… слышите…?
-Не так громко… закладывает уши.
-Я еще не так могу,…а вас как звать-величать синьорина?
-Я флейта.
-Дудка?
-Нет, это мои предки, альпийский рог, дудка, а я флейта-пиккола, самая высокая по звучанию.
-По вас не скажешь.
-И самая трудная, в отличии скажем от альтовой флейты. А вы не очень-то вежливы.
-Это есть, не скрою. Мои деревянные братья гобой, кларнет и фагот гордятся мной.… Я в одиночестве стою оркестра.
-Неужели у вас мания величия?
-Люди плачут на моих концертах, они понимают меня без единого слова… разве это не чудо. Вы можете заставить кого-то плакать?
-Песня пастушка на флейте тоже мало кого оставит равнодушным. Это песня солнечной зари, капель росы и пробуждающейся природы… и неизвестно что лучше нежное утро или печальный вечер. Попробуйте разбудить человека своими хриплыми звуками,… что он вам на это скажет?
-Не могу с вами не согласиться моя дорогая синьорина, мне и самому порой надоедает старчески дребезжать, сипеть, и вышибать слезу. Хочется чистого горного воздуха, белых альпийских козочек и чистых ясных звуков как у вас.
-Так-то лучше… мой дорогой сеньор-саксофон… значительно лучше… можно сказать я прощаю вам вашу заносчивость.
-Скажу вам больше синьорина,… я тут возносил себя до небес, но язычок, то у меня деревянный от братьев моих меньших и убери его,… точно пропадет моя ностальгия бархатистость и печаль.
- Теперь вы мне определенно нравитесь, и вы совсем не задавака оказывается. И может, мы даже споемся.
-Вы так считаете?
-Наверно я ляпнула так от избытка чувств?
-Где то так…. Сами подумайте: Утро и вечер… огонь и вода. Когда появляется солнце,… луна скрывается и наоборот.
-Но разве вам не доводилось видеть их вместе. Они прекрасны в такие короткие минуты,… луна бледна как тень, застенчива, а закатное солнце нежится в объятьях облаков. А огонь и вода, они же тоже любят друг друга, зайдите в любое жилище пастуха, как только он наливает в сосуд воды из горного ручья, то сразу призывает в помощники огонь… разве не так?
- Только тонкое жестяное дно, разделяет их.
-Но они чувствуют тепло и присутствие друг друга. Они вынуждены жить рядом но никогда не могут быть вместе.
-У вас синьорина всегда такое хорошее и возвышенное настроение?
-Ну, пока не приходит моя хозяйка и не начинает меня мучить бесконечными однообразными упражнениями.
-Наверно без этого тоже нельзя.
-Согласна. Так бы я лежала и лежала себе, покрывалась слоем пыли на какой-нибудь дальней полке. Она моя госпожа и повелительница, и я, в общем, тайно обожаю и люблю, когда ее нежные губы касаются меня. Ну, кто кроме нее мог бы заставить меня звучать так проникновенно, кто бы мог заставить каждое мое отверстие делать маленькое чудо и выплескивать эти необыкновенные мелодии.
-Конечно, вам повезло с хозяйкой.
-А вам синьор-сакс?
-Ну не знаю. Мой господин с черным лицом и припухлыми толстыми губами. Это бы все ничего, к этому я уже привык, но он много курит, не бережет свои легкие, но причем здесь я, это тоже отражается на моем здоровье.
-Печально!
-Нет! Так-то он старый и добрый, а когда долго играет один, то даже плачет.
-Плачет!!!?
-Представляете себе, скупые мужские слезы бороздят его морщинистые щеки и попадают прямо на меня.
-Наверно он вспоминает в этот момент то, что уже не вернуть. Может молодость, …себя совсем юным и беззаботным, …наверно любимую девушку,… а может и не одну…
-Да это уж точно у него была не одна синьорина, к которой он относился с особой нежностью.
-Какой он, однако!
-Жизнь артиста… музыканта,… когда всегда на виду,… тут трудно порой удержаться, устоять перед соблазном.
-Не знаю,…не знаю…за своей хозяйкой я не замечала такой ветрености…у ней такой хороший муж и так любит ее…прямо боготворит. … Ну правда был один случай не скрою… хотя распространяться бы мне об этом не хотелось.…они почти десять лет скрывали свои отношения и боялись признаться даже самим себе.. а потом… а потом все произошло.
-Вот видите!
-Это ровным счетом ничего не значит … и не дает повода думать о ней плохо… совершенно случайная встреча, которую никто не планировал. Вы, конечно, слышали про музыкальный фестиваль Open Nights, проходящий в июле на улицах города Ордино, в Андоре. Кстати там также проводится ежегодный джазовый фестиваль, в Эскальдес-Энгордани. Вы не были там?
- В Пиренеях не доводилось бывать.
- Чудесные места. Мы ехали через Канильо. Скалы со снежными верхушками, возвышающийся над всеми пик Кома Педроса. Нас поселили в Hotel Coma у подножия горы Касаманья. Черная ломаная крыша его всегда блестела в первых утренних лучах, когда моя госпожа выходила на красный балкон, подышать необыкновенно чистым звенящим воздухом. Обходительные швейцары с отороченными желтым кантом одеяниях, замечательные и дружелюбные метрдотели в строгих костюмах , легкое золотистое вино, тяжелые лиловые шторы, атласное постельное белье и он. Я не буду называть его имя. Был маленький шок от встречи. Они были похожи на напроказничавших детей. Их неумолимо тянуло друг к другу. Он признался ей не сразу,…нет, он до конца не был уверен, что поступает правильно,… но впрочем, это было совершенно лишнее,… она давно обо всем знала. А когда он сказал ей об этом, а она ему…. они не смогли сдержаться. ………. Пик Кома Педроса… наверно тогда стал чуть ниже, а Касаманья вообще перевернулась, встав на вершину. Это я так шучу. Грустно шучу. После этого они решили больше не встречаться. Забыть все и не встречаться и не искать встреч даже случайных, мимолетных. Когда он ушел, она долго плакала.
-Почему она плакала?
- Эти люди… как можно понять их. Они плачут даже когда им очень хорошо и испытывают то, что не испытывали прежде никогда.
-Ты так считаешь?
-Чувствую. Одной даже очень горячей любви от мужчины, ее мужа, наверно было не достаточно. Нужно ответное не менее яркое чувство. И оно было,… было именно в тот раз. Может она и плакала именно по этому, что не может позволить это себе всегда, ну или хотя бы довольно часто.
-Не думаю, что бы он отказался?
-Нет,… нет,… он тоже крайне порядочный, у него двое детей и чудесная заботливая жена.
-Все равно!
- Это был выбор моей госпожи,… наверно она боялась продолжения,… боялась привыкнуть к нему,… ну может еще чего-нибудь ...
-Люди всегда боятся людей.
-Они такие, им плохо, когда кому-то лучше. Наверно из зависти они сделали бы все, что бы отравить их существование. Так бы и было, я в этом не сомневаюсь. Именно поэтому, они так поспешно расстались, и из-за этого так безутешно плакала моя хозяйка.
-Н-да!
-Ну, откровенность за откровенность?
-Моя история гораздо проще уважаемая синьорина. Она просто до скучного банальна. Это было еще в то время, когда действовали в отдельных наших штатах не безызвестные организации и отделения Ку-клукс-клана. Мой господин жил тогда в Южной Каролине в Чарльстоне. Полюбить белой девушке негра считалось кощунством, граничащим со святотатством.
-Было такое время.
-Было такое время, и были люди, и мой хозяин, которые в нем жили. Времена не выбирают. В них просто живут, но в тот раз было совсем не просто. Думаю, вы догадываетесь о реакции Рон Эдвардса и его жены, когда дочь решила им объявить о своем решении.
-Она была бурной…?
-Не то слово! Они решили, не договорившись с ней, просто убить наглеца покусившегося на честь и достоинство их семьи. Их не остановило даже то, что дочь уже носит в чреве его ребенка. Все было предопределено. Им удалось убить это не родившееся существо, сломать жизнь девушки, так после этого она уже больше не смогла родить. Покушались они и на моего хозяина. Ему пришлось скрываться в Миртл-Бич, а потом в Поулис-Айленд, это неподалеку от Чарльстона на побережье, но любители белых балахонов нашли его и там. Его чудом спасли. Никто не верил, что он после стольких травм сможет не только выжить, но и еще стать знаменитым музыкантом.
-Им ничего не было за это?
-Тогда было такое время.
-Встреться они сейчас, …было бы все иначе?
-Наверное,… а может мой хозяин тогда бы и не стал таким прославленным и знаменитым…. Зачем он днями и ночами так много работал? Ведь он, очевидно, всю жизнь хотел убедить их, и тех, кто действовал от их имени, что они тогда крепко ошиблись…
- А что в итоге…?
-Пожалуй ничего… кому и что можно доказать… когда прошло столько лет…да и верно родителей, девушки давно нет в живых.
-Это им аукнется в царстве мертвых!
-Не знаю! Виноваты ли они?
-То есть как?
-Ну, вот вы рассказали о своей госпоже. Она оказалась заложницей людской зависти, пересудов которые, в конце концов, могли полностью перечеркнуть ее жизнь. Ведь так?
-Да!
-Так и здесь. Родители девушки не хотели ей зла, но мнение общества, мнение, когда одни люди ненавидят других, хотя те не сделали им ничего плохого, в итоге привело к тому же.
-Это все так ужасно!
-Да! Моя нежная синьорина… хорошо хоть мы не люди и не живем в их страшном мире, когда приходится все время поступаться собственным здоровьем, отношением, любовью.
-Как чудесно, что нам удалось встретиться уважаемый синьор-саксофон! Мы так мило поговорили. Мне кажется, я знала вас всегда или мы вышли из-под руки одного мастера.
-Синьорина! Никто не интересуется нашими мыслями, нашим мнением, а мы бы много могли рассказать этим людям, которые часто мнят себя божествами. Вот как раз слышу шаги. Это мой господин, его шаги я узнаю из тысячи других. Ну, прощайте моя дорогая?
-Прощайте,… прощайте…скоро и за мной должны прийти. Может, и не встретимся больше никогда.
-От нас это не зависит. Но я буду вспоминать о вас, когда мне будет тоскливо или плохо.
-Я тоже, но просто вспоминать, даже когда мне будет хорошо.
-Мне будет приятно помнить, что вы меня не забыли.
Бамс! Бамс!
-Меня уносят дорогая!
-Я вижу. А вдруг встретимся…?
-Хорошо бы… тогда до свидания?
-До скорого.
Новосибирск. Январь 2013.