Груши
Рассказ
С тех пор прошло два года, как мы посетили сад Данилы Санотина. Наша школа была от нас за три километра. Дорога до неё была особенно осенью раскисшая и разбитая колёсами. Мы с Васькой шли и думали, чем заняться. Он предлагал сразу идти за грибами, а я упрямился, вспоминая про книжку «Три мушкитёра», которую я не сумел дочитать. Спорили и доказывали до хрипоты, что лучше, но так и не могли придти к единому мнению. И тут увидели соседа Данилу Санотина, который на своей телеге вёз фрукты на рынок. Он нажимал всей грудью на поручни, но вытянуть телегу из грязи не мог. Колёса засосало плотно и надёжно. Увидев нас, распрямился, стёр с лица пот и сказал:
- А старые знакомые! Из школы идёте?
Но мы молча обошли его, ещё была жива психологическая травма.
- Не гоже забывать знакомых, не гоже. И чему вас только в школе учат. Обиделись? – не унимался он, стараясь вывести нас из равновесия. Эх, вы будущие мужики. Тьфу.
И снова взялся тянуть тележку изо всех сил. От этой реплики, брошенной нам в лицо, что-то во мне лопнуло. Самолюбие наше было задето. Как никак нам уже было в то время по тринадцать лет.
- Васька, поможем, - сказал я и смело подошёл к тележке.
С того рокового дня, когда мы залезли к нему в сад и он нас угостил крапивой прошло два года. Всё стало забываться. И мы с Иволгиным подсмеивались друг над другом, вспоминая этот случай. Данила смотрел на нас и улыбался, скривив рот. Его жилистые руки лежали на поручнях. Тяжёлый подбородок, покрытый рыжей с проседью бородой, клонил голову вперёд. А на ногах были резиновые сапоги измазанные дорожной грязью.
С неба брызнул мелкий дождик и заставил нас шевелиться.
- Ребята, помогите дотащить до рынка. Я рассчитаюсь с вами, - сказал Данила.
Идти по такой дороге, да ещё пять километров не было желания.
- Дедушко Данила, уроки учить надо, - сказал я и отошёл в сторону.
Он посмотрел на меня таким взглядом, будто уличил меня в чём-то недостойном и мерзком. И, слабо сопротивляясь взгляду, я подошёл. За мной подошёл и Иволгин. Он тихо, не глядя на меня, промолвил:
- Витя, поможем.
Мы положили сумки на тележку и стали толкать её. Старик молчал, и только лицо его нет-нет да и дёргалось в улыбке. У меня мелькнула мысль: «Обманет», но я ничего не сказал ему.
А по небу с севера плыли и плыли тёмные тучи. Вдалеке послышалось курлыканье отлетающих на юг журавлей. Над нашими головами появился клин. С земли казалось, что птицы нехотя машут крыльями, но они быстро удалялись, оставляя в душе тоскливый осадок.
- Вроде подъехали, - вдруг сказал Санотин, вернув нас на землю обетованную, - вон дом там и сгрузим продукцию и поедем домой.
На цепи злобно загавкала собака. Открылась дверь, и на пороге появился улыбающийся хозяин.
- Данила, каким ветром задуло к нам? – спросил он.
Потом они стали затаскивать мешки в коридор. Вскоре старик вышел.
- Вот и всё, пошли, - сказал Данила нам и зашагал в деревню.
Мы еле поспевали за ним. Накрапывал мелкий дождь. Одежда быстро промокла и прилипла к телу. Было холодно, хотелось есть, ведь с самого утра не было ни крошки во рту. Но нас грела надежда, что старик позовёт к себе, угостит медком, ну, конечно, и фруктами. А за это стоило и потерпеть.
На улице уже темнело, кое-где зажигались огни в окнах. Дед, не зажигая света, повёл нас на крыльцо, вытащил большую корзину и сказал:
- Берите столько, сколько можете унести.
Мы накидали фруктов за рубашки, в шапки и в карманы и словно колобки вывалились из калитки. Старик улыбался снисходительно и как-то странно. Раздался щелчок запираемого замка, и всё стихло. Я вытащил из шапки грушу и впился зубами. Она была горьковатая и твёрдая словно древесина.
- Скупердяй! – не удержавшись воскликнул я, - чтоб тебе провалиться сквозь землю со своим садом, домом и коварным псом.
Васька стал бросать в огород груши. Из собачьей будки послышался злобный рык, как предупреждение. И мы решили убраться восвояси. Я стал обвинять Иволгина во всех грехах.
- Откуда ж я мог знать! – оправдывался он, отступая в сторону, - думал Данила человек.
- Человек! – уже не владея собой, крикнул я и хотел влепить ему оплеуху, но он опередил меня.
Через несколько минут бурный порыв прошёл. Груши просыпались на землю. Васька собирал их и бросал в сторону сада.
- Постой! – удержал я его за руку. – Зачем бросать? Лучше повесим их на ветки ольхи в укромном месте, чтобы никто не видел.
- Пошто это? – удивился Васька.
- А чтобы мы больше ушами не хлопали, они будут нам напоминать, что мы того.
Я повернул руку около виска.
- Можно, - засмеялся мой дружок.
И мы вышли за околицу. Он складным ножом зачищал ветки, а я насаживал на них груши. Через несколько минут всё было готово.
Темнело. И мы поспешили скорее домой, промокшие, холодные и голодные.
А время шло. Мы, конечно, и забыли об этих грушах, если бы случай, который произошёл с нами в лесу. Неподалёку от нас раздался выстрел. И вдруг прямо на нас выскочил раненый заяц. Мы бросились за ним. Петляя между кочек, он всё дальше и дальше уходил в лес. Бежать за ним было бесполезно.
- Васька, пошли домой, не догнать косого, - сказал я.
И тут лбом ткнулся в ольху, где висели наши груши.
- Иволгин, груши! Иди сюда! – крикнул я, и услышал, как он бежит.
Был лёгкий морозец, и Васька раскраснелся как маков цвет. Он сразу снял грушу и попробовал.
- Витя, да они же вкусные! Просто прелесть! На, откуси, - засмеялся Васька.
Мы собрали все до единой груши и стали аппетитно есть, вспоминая жадного старика, который нам их преподнёс, и может быть, в первый раз вспомнили о Боге, который совершил такое великое чудо.