Или – «Поиск приключений на свою задницу».
Фотоснимок из космоса (Гугля) на Кзыл-Ординскую область.
Неделя безвылазного сидения в гостинице города Ленинск "Байконура", слегка ударила по здоровью: от малоподвижного образа жизни начали сдавать желудки. Да и чувство вины за не вывезенных с «точек», рабочих отпахавших свою смену, не давало покоя.
Прекрасно их понимаем - сами в командировках «пересиживать» положенное время не любим, а у них, в условиях приближенных к экстремальным, живут и работают ребята-механизаторы. Да и «на носу», ведь такой праздник!
Наш авиаторяд обслуживает нужды космодрома Байконур и города Ленинска. Одна «двоечка» работает с ребятами настраивающими и следящими за состоянием посадочной системы аэродрома "Юбилейный", космодрома, а вторая «такая же» и «восьмёрка», обслуживают вахты строителей, связистов и прочего рабочего люда, на «водоводе», что питает этот космический город водой и тянется из песков с юга аж за несколько сотен километров.
Видно ближе не нашли пригодную для питья воду, да ещё и в количестве достаточном для обслуживания города и космодрома. Мы - тоже здесь меняемся, и работаем по тому же вахтовому методу: "пятнадцать дней в командировке, пятнадцать - дома".
....Туман-туман, который день.
Сегодня вроде бы получше и обещают, хоть и неуверенно, «погоду».
Не усидев, поехали с авиатехником в порт на всякий случай.Плетусь на второй этаж, «на метео». Старлей-синоптик колдует над каким то журналом, рядом - разложены на столе синоптические карты.
Головы не поднимает. Похоже, «кина опять не будет» - подсказывает «внутренний голос».
- Нет – говорит подтверждая мои мысли, "старлей", - прогноз пока нелётный. Туман по маршруту. Вон ваши «восьмёрочники», сидят, ждут – кивнул он головой, неопределенно. Подождите и вы.
- А как погодка на аэродроме? - начинаю подкрадываться, к «командарму погоды».
- На аэродроме видимость две тысячи – роняет «метеобог».
- Ага. Так-так. Погода то под мой «метеоминимум»! - «мотаю на ус» и прикидываю мысленно.
Ну как тут усидеть? У меня же есть возможность вырваться раньше ребят с «Большого брата», который Ми-8.
Зачем? Да просто так: «утереть нос» нашим же «восьмерошникам», так сказать. Хоть и не мальчик уже между прочим, а азарт в одном месте «лезгинку танцует.
Мда-а.
Мой «личный минимум» по видимости лучше: две тысячи метров против их трёх (просто фишка была в том, что у меня был допуск к ППП и ОПВП как у инструктора. Поэтому в те времена мог иметь минимум для ПВП 2000 м).
Гляжу в окошко: вокруг - светло-о-о! Киваю туда и с надеждой в голосе, мурлыкаю:
- Так ведь в районе аэродрома погода же нормальная, тащ старший лейтенант, в смысле - лётная. Мож "с разведкой схожу", в пределах района аэродрома?
А? Схожу, а?
- В пределах района аэродрома можно. Слетай орёлик - говорит мне эРПэ – статный майор, с «гусиными лапками» морщинок у висков, «целясь в меня» как в визир прицела, прищуром умных глаз.
- Всё понимает, но помалкивает – догадываюсь. И за это спасибо.
- Ага! - думаю себе. - Начало есть. Вы меня только в небо выпустите – перебираю ногами, как скаковая лошадь, перед стартом. Мысленно конечно. И уже несусь «скачками», готовиться к вылету, кивнув авиатехнику, чтобы обслужил нашу застоявшуюся вертушку.
Активно «сдаю пульс» доктору, прохожу метеоконсультацию и записав в «Журнале принятия решения на вылет» - «Полёт в районе аэродрома», сам, замысливаю «поиск приключений на задницу» - как говаривал мой комэска.
- Пройду – думаю, посмотрю. Если есть возможность - сяду, нет – вернусь. Вон, вся «сиделка» уже занемела…
Ага.
После взлёта, мухой перескакиваю заледеневшую Сыр-Дарью, и беру южное направление. Ориентир вон он - грейдерная дорога внизу, и, поддав газку понёсся, доложив диспетчеру о начале работы на южном берегу и, "немного южнее".
Сколько немного - никто не спрашивал, а я и не нарывался.
Через пятнадцать минут «наехал» на серую полосу тумана - верхняя граница сто, сто пятьдесят, нижней - нет. Туман до земли.
- Нда-а. Красота-а! В смысле… гам-но.
«Ныряем» в него, и держа «между ног» верхние на столбах, тускло «взблескивающие» изоляторы, плывём в этом гэ то-ли кролем то-ли брассом, в «размашку, лопастями»: левая наступает - правая отступает.
- Ох, блин! - эти штуки на букву «ш» взблёскивающие, мелькают как посадочные огни, внизу. Надо бы от них левей держаться, потому как что «ш»омпол, что «ш»ампур - в задницу войдут чирикнуть не успеем - если чихнет движок.
Ни - вертушка, ни - я.
Ну вот. Крадусь значит, как тать, в тумане.
- Не проскочить бы речку то! – нервничаю невольно. И если через сорок пять – пятьдесят минут не найду - надо выходить отседова, и домой плестись – решаю внутренне. Речка та, поперёк полёта, неширокая, но есть ядреные промоины парящие на морозе, что служат хорошим ориентиром. Должон найти!
Пока думал-гадал: хлоп! Впереди солнышко брызнуло, в глаза.
Ясно-о-о! - как летом.
Подо мной мелькнула речка, клубясь паром, черными пятнами проплыла строительная техника, и вот уже вижу задранные головы обалдевших механизаторов.
Смотрят - удивляются, наверно: И чего это «беркалётка» в ясном небе то не летает?
Зачем в тумане прячется? За ним может гонится хто?
«Делаю вид», что так надо и «задрав нос», быстренько падаю на разъезженную, грунтовую площадку.
- Ё-моё! - она вся перепахана гусеницами и колёсами! Счас тут будет, как в стихе про «бурю, которая матом что-то кроет».
Сел значит на дорогу, в сторонке.
Выключаюсь: надо народ переписать и посчитать.
- Однако скоко ж вас прется-то! Э, э! Э!
А он (народ) идёт и идёт. Уже и места нет.
Считаю по головам: семь сидят, да двое железяку прут - спины дугой.
- Робяты, ну вы как дети. Ну куда я вас всех посажу? Да ещё железяку занесли аж вертолёт крякнул, просев! У меня ж заправки, почти полные баки! Мужики!
Но не успел мой рот закрыться как задняя дверка вертолета приоткрылась, что-то мелькнуло сверкнув в пыли, на улице и, захлопнулась снова, а крепкий мОлодец хлопнул рукой об руку: Ага! Не! Не возьмём мы энту жалезяку. Коленвал называется!
- Коленвал говоришь? Скоко ж в нем кило и скока - цилиндров? – Судя по количеству «колен» и тяжести под которой согнуло в три погибели двух дюжих молодцов - немало.
Я вспомнил, вдруг, как мужик – очень любознательный однако - ходил вокруг нашего вертолёта стоящего на «техобслуживании» в Целиноградской области, и внимательно всё рассматривал.
А из-под капотов вертушки – с верхотуры створок двигателей, дяди Мишина, павшего грудью ниц и отыскивающего закатившуюся гаечку, задница, «задорно в тучи смотрит».
Картина – как в песне «Мы замираем глядя в небеса».
- Чо такое, застучал? - кричит «любознательный». Никак коленвал? – продолжает жизнерадостно и обрадованно.
- Ага - говорит дядя Миша, застучал зараза!
– О-о! Я и смотрю. Какой цилиндр стуканул то? И как называэцца ваша машина!
- Миг-два - отвечает дядя Миша не задумываясь.
- Миг два-аа! - восхищённо тянет мужик. Присел рядом на корточки, и с «пятой точкой» дяди Миши разговаривает, покуривая и посмеиваясь сам-себе в усы, довольный, что встретил и знакомые проблемы и понимание.
- Ну а чего? – думаю. - Пусть мужики, про свои «поршни-кольца» поговорят.
- Нда-а! Так вот, однако сильно народ домой хочет, по глазам вижу. Автомашин у них нет, только строительная техника, а на ней домой ехать - продолговато будет. Да и кто разрешит?
- Хотя - думаю, мужики и пешком бы рванули. Домой то?!
- А мы все, здесь! – и с дальней точки тоже сюда наши подтянулись – радуются оказии мужики.
По плану мне надо было идти до «дальней точки» и забрав всех, на обратном пути сесть сюда, выработав керосин и став намного легче, или - прийти вторым рейсом.
- Хорошо, что я не попёрся сразу туда! «Поцеловал» бы замок на дверях - морщу лоб и качаю головой.
Расселся рабочий люд покидав свои манатки, показывают руки – чёрные, с обломанными ногтями и потрескавшимися кровоточащими ранками. Проводят ими по горлу – наелись мол! Поехали! Назад - не выйдем!
Прикидываю: сколько ж мы весим все? Однако больше четырех тонн, это точно. А можно - максимум 3550 кэгэ.
Вроде и не намного больше то, так это ж все будет и в воздухе висеть, перегрузкой на одной-единственной гайке, крепящей несущий винт...
Тааак! Вертушка - вроде ничего – летучая и не слабая.
Мы - стоим на раздолбанной грунтовой дороге, более-менее пригодной для взлёта с разбегом как самолет, повышающего наши шансы.
Вокруг - ни души. Беги по ней хоть до самого Ургенча. Если хочешь.
Думаю.....
- Ну и как я их делить буду? Кому ждать, а кто - полетит ? Да и не представляю, что оставшиеся скажут столько уже прождав, если меня - на второй рейс не
выпустят?
Однако – висим! На десяти-пятнадцати сантиметрах, но –висим и это, уже хорошо!
Вокруг - как в буре: пыль столбом!
- Ну что ж, поехали орлы! - попробуем взлететь.
- Ага, поехали! – машут головами дружно.
Взлетели мы, «попрыгав» маленько по грунтовой дороге, и бодро так, сразу полезли вверх, к солнышку над туманом.
Тут - веселей однако, на солнышке то. Забрались, аж на шестьсот метров и пошлепали домой.
Повыше - на случай, если один движок «сдаст», чтобы был запас времени на спокойные действия не торопясь снижаясь, дотянуть куда-нибудь. Народу многовато канешна, и за перегрузку шею намылят.
Но, даст Бог - всё обойдётся.
Кстати говоря, летом мы ходим на высотах побольше - прячемся от жары значит. И с "верхотуры" хорошо просматриваются контуры бывших поселений и рек, строений и дорог.
Безжалостное Время стерло видимую границу всего, что создавал человек из здешнего подручного материала - глины и песка, навоза и воды. Да-да воды. Ведь я же и говорю, что видны русла рек и речушек с большой высоты. Только иссушило их горячее солнце, засыпал песком беснующийся ветер, размыло границы и черты, время.
А однажды подсев к каким то округлым еле заметным остаткам строений, и присмотревшись, увидел полузасыпанную, глубоченную шахту, выложенную камнем.
- Однако были здесь и искусственно созданные водные артерии - прикидываю себе.
Мдаа. Время брат, кого хош размоет....
В тишине эфира, вдруг голос диспетчера хитро зазвучал: как мол работа «в районе аэродрома»?
- Хорошо! – говорю - скоро заканчиваю. Примерное время окончания работ и прибытия на «Крайний» - "такое то".
- Ну-ну! - отвечает. Конец работы доложить.
- Доложим! - рапортую бодро.
В эфире «появилась» наша восьмёрка - чешут навстречу «только шуба заворачивается» - «накинув двоечку на пульте радиостанции», смеюсь: «Повнимательней большой брат. Вам, встречный борт – «Джамбо»(это я про себя. Джамбо - значит большой, тяжелый). В районе куда идёте тумана нет – продолжаю - мне после взлёта с точки, было далеко видно с высоты.
- Спасибо! – говорят – нас тоже «выпустили». Мы поняли, слушая эфир на стоянке, раз ты долго не возвращаешься, значит работаешь со своими механизаторами.
Мы разошлись «левыми бортами» качнув приветственно друг-другу винтами и пошли каждый своей дорогой.
Они - на юг, а мы - на север! Только мы - уже, а они – ещё…
«Вхожу в круг аэродрома» и по голосу РП, «рулящего» работой вертолётов, понимаю – настроение хорошее.
Позволяю себе "пошалить" - стучу ногтем по микрофону:
- «Тук-тук! Тащ майор, разрешите войти....в круг?»
Подхватил РП шутку. Разрешает:
- «Да-да, осторожно - если можно»!
Радуюсь - значит имеем шанс «просклизнуть, мимо пикелей с мотовилочками» за самодеятельность и уматывание, далеко за пределы аэродрома.
Военные сделали вид, что не поняли куда меня носило - им это надо?
А считать сколько народу вышло и скока туда входит - никто и не собирался.
Сели мы, зарулили, выгрузились.
Трудовой народ поехал домой на служебном, а нам - можно манатки собирать и тоже домой. Ещё и на рейс успеем.
Пока, работы нет - праздники «на носу».
Нравятся мне ребята здесь - военные, немногословные.
Однако, если «скрестить» наш маленький «верхалёт», военный порядок и молодой задор гражданского пилота, может что-то и получиться полезное – смеемся мы, довольные свалившимся грузом с наших плеч.
И потом, мне всегда импонировала дисциплина. Вот ею и варьируем........в пределах разумного.
Да и известная поговорка гласит: "кто ищет - тот это обязательно найдёт".
Рано или поздно.
В зависимости от того, что - ищет.