ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
УБИЙЦА
- Э-ээ, Эшли, пойдем, я покатаю тебя на качелях – сказал я, рывком подняв ее с земли, подальше от помидоров. Теперь я буду каждый раз краснеть, вспоминая этот овощ.
Эшли слегка опешила, но покорно пошла. Сев на качели, она лукаво посмотрела и произнесла:
- Теперь моя очередь задавать вопросы.
Я был не против. Легонько раскачивая качели, я рассматривал солнечные блики, путающиеся в ее волосах.
- Ты часто сюда приводил девушек?
Вопрос застал меня врасплох. Каких девушек? Это мое место. Я нашел его практически сразу по приезду в Форд-Норт, этой зимой. И не приводил сюда никого. Я не знаю, откуда взялось поваленное дерево, и кто сделал качели. Я любил приходить сюда, чтобы подумать, побыть в одиночестве. Мне нравился столб света, проникавший сюда, как от прожектора. Глядя на него, я забывал о своих проблемах, а потом нужное решение приходило само собой.
- Нет, я никого сюда не приводил – твердо ответил я.
Эшли недоверчиво посмотрела на меня. И чего тебе так трудно поверить, что ты единственная?
- А ты часто бывал влюблен? – продолжала допрос Эшли.
На секунду я задумался.
- Нет, вообще не бывал – Эшли закусила нижнюю губу, признак расстройства – Ну, до тебя – добавил я.
Губа была закушена еще сильнее.
- А какие у тебя планы на будущее? – спросила она, отбросив не послушную прядь волос.
- Я хотел поступить в Калифорнийский университет – закушены обе губы, боль забеснавалась ее в глазах – а сейчас уже не знаю - поспешно продолжил я.
- А, что ты больше всего, любишь, есть? – совсем уж непоследовательно, спросила она.
- Помидоры – с того ни сего ответил я.
Она точно прокусит губу.
-Эшли, а, что любишь ты? – быстро спросил я, стараясь разрулить ситуацию.
- Клубнику со сметаной.
Плохо. Совсем плохо. Когда, я себе представил, как Эшли поедает клубнику, облизывая пальцы, жар поплыл по всему телу.
- О чем ты мечтаешь? – еще более плохой вопрос. Ну, в самом деле, не озвучивать же свои похотливые фантазии, она испугается и сбежит.
- Я мечтаю, оказаться с тобой вдвоем на катке – выпалил я
Эшли рассмеялась, уже более расслабленно. Я начал раскачивать качели чуть сильнее.
- Плохая идея, я не умею кататься на коньках – сказала Эшли, смешно болтая в воздухе ногами.
- Неважно, я тебя научу. Мы будем совсем одни на ледяном поле. И мы останемся там навсегда вместе – мои руки все сильнее качали хлипкую конструкцию.
Подлетая ко мне, Эшли посмотрела, так доверчиво и нежно, что у меня екнуло сердце:
- А, что же мы будем есть, и где спать?
Пратичная. Очень хорошо.
Канаты, удерживающие хлипкую сидушку качелей, противно скрепели. Легкий ветерок трепал в полете ее волосы, и я чувствовал их запах.
- А там будет стоять киоск с хот-догами. И, если мы перевернем ворота, то получится гамак – безмятежно сказал я.
Когда Эшли подлетела ко мне, после очередного рывка каната, я заметил, что она слегка смешалась и покраснела:
-Ну, а как же мы будем справлять свои естественные нужды?
Возможно перегиб. Хотя все правильно. Моя рука резко крутанула натянутый канат, качели улетели вверх к ветвям деревьев.
- Я думал, ангелам этого не нужно! – прокричал я.
Качели со свистом вылетели на меня из зеленой кроны, я не успел отскочить. И мы кубарем свалились на землю. Не вставая с земли, я судорожно ощупывал Эшли, в поисках непоправимых повреждений. Эшли скатилась с меня на бок, и со смехом сказала:
-Ну, какой же я ангел? Вот видишь, я не умею летать.
Не отпуская рук и удерживая Эш на траве, я повернулся к ней лицом. Рубашка Эшли слегка задралась, мои ладони проркались дальше под нее. Руки стали поглаживать девичьи лопатки похожие по форме на крылья бабочки:
-А как же твои крылья они ведь болят? – хрипло спросил я.
Эшли молчала, а все мои благие намерения полетели в ад. Как я мог ее не поцеловать, если перед глазами был ее рот? Какой- то совершенно бессердечный рот.
Жгучий, острый поцелуй спалил изнутри. Острый чили, вот какого вкуса были сегодня ее губы. Огонь потек по жилам. Мои руки тесным кольцом сжали ее. Мне хотелось почувствовать ее всю целиком, от кончиков пальцев до волос. Вжать Эшли в себя, так, чтобы остался оттиск ее тела.
Наш поцелуй был похож на линии боя двух клинков. Словно на лезвии бритвы, на звоне сабли схлестнулись наши губы. Волна удовольствия закрутилась пружиной и понеслась вниз по телу.
Мы как первобытные люди катались по земле, поднимая ворох сухих листьев. Руки Эшли расцарапали мне спину. Но боль была приятной, заставляя чувствовать все острее, отчетливее. Она вдавила мои плечи в землю, и начала нежно покусывать шею.
У меня создалось впечатление будто я несусь на бешенной скорости вниз по горной реке прямо к бушующему водопаду. А там внизу ждет бездна. И только краешком сознания до меня доходило, что это не водопад, так грохочет моя кровь.
От поцелуев Эшли кожа горела. Я терял остатки самоконтроля. Она прикусила мне плечо, на том же месте, что и в прошлый раз. Синяк заныл от сладкой боли, и я придавил ее голову.
- Не отпускай, сильнее! – на выдохе прохрипел я.
Эшли вскрикнула, как от удара, взвилась и отпрыгнула. Встав на колени, я потрясенно смотрел на нее. Она стояла в метре от меня на четвереньках. В позе грациозной кошки, готовящейся к прыжку. Лицо белее мела, дикие глаза, отливали странным зеленоватым оттенком. В солнечном свете она действительно напоминала красивое и очень напуганное животное.
- Я же тебя просила! Ты же обещал! – хрипло выкрикнула она.
-Эш, я … - я попытался встать и сделать шаг ей на встречу. Но она отпрыгнула от меня, не вставая с четверенек. А потом поднялась, и стремительно побежала.
-Эшли!!! – невозможно поймать луч, уходящего солнца. Ее не было.
Твою мать!!!! Я схватил помидор и яростно бросил его в дерево. С противным звуком, раздавленный овощ разлетелся во все стороны, оставляя кровавые ошметки на земле. Разбился, также как и мое идеальное свидание.
Я бежала, так быстро как могла, стараясь фокусировать взгляд на реальных красках и предметах окружающего мира. Я заставляла себя не закрывать глаза, не давать блестящим кругам застилать взор, потому как, это будет значить одно – зверь выскочит на свободу посреди общественного парка, где гуляют дети, и ходят ни в чем неповинные люди!!!!
Я дико таращила глаза, и неслась, не разбирая дороги, постоянно падая и вновь поднимаясь, как робот, запрограммированный на повторение одних и тех же бессмысленных действий. Думать я себе запрещала, нельзя сейчас осмысливать произошедшее, а не то я сойду с ума. Тогда непросто зверь, а безумный зверь станет бродить в опасной близости от людских троп.
Наконец, я по-настоящему упала, ноги подкосились, и я покатилась в неглубокий яр. Больно не было, во всяком случаи снаружи, зато внутри проходила настоящая битва, жертвами которой были мои собственные внутренности.
Я закатилась на бок под какое-то дерево, и, что есть силы, вдавила колени в живот. Рыдание, больше похожее на волчий вой, разодрало мне горло.
Боже, что я наделала!!!! Мое видение на уроке химии оказалось пророческим от начала и до конца!!! Какая ужасная самонадеянность, непростительная беспечность с моей стороны поехать сюда вдвоем с Келом. Какая безграничная глупость думать, что я смогу себя контролировать. Все худшие из моих страхов сбылись в мгновение ока.
«Не надо себя жалеть, Эшли!! Не стоит оправдывать, ибо тебе нет прощения. Ты заслуживаешь казни хуже, чем смерть. Не стоит заниматься самообманом. Ты хотела не просто укусить, ты хотела убить! Растерзать! Зверь практически выпрыгнул из тебя!! Зачем ты его упрекнула. Он же просто мальчик! Зачем ты откликнулась на его поцелуи, ты могла просто встать и уйти? Ответ напрашивается сам собой, подспудно ты хотела его убить!!! Убить единственного мужчину, которого ты любишь. Я монстр, чудовище и мне нет места на этой земле!!»
Слезы стали моим спасением, зверь немного угомонился, и я перестала ощущать змеевидные судороги, сотрясавшие все мое тело. Я прятала руки глубоко в карманы джинсов запах крови и кожи Кела под моими ногтями все еще беспокоил. Тело, не смотря, на строгие запреты само поворачивало назад. Мне надо домой, в душ, чтобы не осталось и следа его запаха. Я вырву себе ногти, изотру нос до крови лишь бы не возвращаться.
Я встала и пошла, обостренные нюх и зрение безошибочно вели в нужном направлении. Я даже не задумывалась, куда поворачиваю, уверенная, что, в конечном счете, окажусь дома. Я не выходила на автостраду, из боязни столкнуться с машиной Кела. Колкие ветки деревьев хлестали по лицу и рукам. Я, не обращала внимания, физическая боль хоть немного притупляла, боль внутреннюю. Слезы лились ручьем. Я оплакивала свою несостоявшуюся любовь. Нам не суждено быть вместе. Тот факт, что нам необходимо расстаться и без проволочек, без ложных задержек, висел надо мной как дамоклов меч. Мне нужно набраться мужества и сказать ему об этом завтра же. Нельзя подвергать его опасности. Надо полностью исключить возможность наших встреч.
Ничего, Кел переживет. У него выпускной класс, пускай уезжает в свою Калифорнию. Он быстро забудет обо мне под жарким солнцем Лос-Анджелеса. Сколько длится наш роман? Не больше месяца. Да, он быстро забудет. Встретит какую-нибудь раскованную калифорнийку и вычеркнет из памяти странную подружку из Форд-Норта.
На этом месте мои мысли оборвались. Рыдания, вырвавшиеся из горла, напугали меня саму. Казалось, сердце разорвется, а легкие я выплюну прямо на сырую землю. Все мое существо не хотело соглашаться с подобного рода развитием событий.
«Соберись, Эшли. Соберись!!!! Переболит. Ты тоже забудешь!»
Напрасные уговоры, в глубине души я знала, не забуду, и не переболит. Как волки хранят верность своим волчицам, как ястребы не летают без своей пары, как лебеди, кидаются камнем вниз вслед за погибшей подругой, так и я вечно обречена, любить Кела. И выть от одиночества по ночам. Мне не суждено найти себе другую пару. Мой зверь, как и я, выбрал себе спутника и не захочет другого никогда.
Одного я не могла понять, зачем же зверюга хочет убить Кела? Если так любит! Зачем? Что за странный парадокс: растерзать того кого хочешь больше всего на свете. У меня не было желания разбираться. Кел не подопытная мышь, он может пострадать в результате жестоких экспериментов. Пусть лучше живет вдали от меня, чем будет истерзан с животной нежностью.
Уже стемнело, когда я вышла к подъездной дорожке дома. На кухне горел свет. Мари на дежурстве. Грег наверняка похрапывает перед телевизором в гостиной. Хорошо, это даст мне возможность пройти в свою комнату не замеченной. Я подозревала, что видок у меня еще тот. Вся грязная, с застрявшими в волосах листьями и зареванным лицом, я могла напугать своих домочадцев.
Я похлопала себя по карманам, ключи нашлись в заднем кармане джинсов. Тихо, осторожно я приоткрыла дверь и на цыпочках зашла в прихожую. Грязные кроссовки я затолкала в дальний угол обувной тумбочки, и босая пошлепала через гостиную. Телевизор блекло мерцал, но Грега на обычном месте, на диване, не обнаружилось. Где же он есть? Мне не хотелось с ним столкнуться. Не сейчас.
Какая-то возня на кухне привлекла мое внимание. Я крадучись, заглянула в приоткрытую дверь. Кики сидела за столом и поедала мои диетические хлопья, специально предназначенные для тех, кто желает похудеть.
Мои диетпродукты находились в семье под запретом, я очень болезненно относилась, когда кто-нибудь из семейства, пускай даже по не знанию, налегал на них. Ведь обычная калорийная пища в моем рационе до последнего времени не появлялась. И, если моя еда была съедена, я просто оставалась голодная, не желая употреблять лишние жиры и углеводы.
И сейчас Кики бессовестно обходила строжайший запрет. В обычный день я бы даже не обратила внимания, так гыркнула на нее б для приличия, и все. Тем более, что на данный момент, я как никогда была далека от мыслей о похудении. Но сегодня вечером со мной творилось что-то неладное. Тысячи раскаленных пузырей взорвались в моем мозгу. Кровь ударила в голову, глаза застелила багровая пелена. Я стремительно бросилась к сестре.
- Зачем ты ешь мои хлопья? Тебе, что своих мало? – глухо выдавила я, самоконтроль уходил от меня, как песок сквозь пальцы.
Кики удивленно на меня посмотрела и, не прекращая жевать, спросила:
- Ты где была? Опять упала? Ты вся грязная как трубочист.
Кровь танцевала сальсу у меня в артериях. Перед глазами плясали цветные пятна, я стала отгонять их рукой как надоедливых мух. Меня бесила невозмутимость Кики. Она забирает мое!!!!!
- Кики, оставь в покое мои хлопья – я старалась говорить спокойно, безуспешно заталкивая в горло непрошеное рычание.
«Кики, ну, пожалуйста, будь хорошей девочкой!!! Дай мне уйти» - мысленно молила я.
Но Кик, похоже, было наплевать на мои душевные терзания и возможность физических метаморфоз. Несносная девочка, уже демонстративно, запихивала себе в рот большую ложку хлопьев.
- Не оставлю!!!! Они не твои. Их мама покупала – запальчиво сказала девочка.
Я не могла сдвинуться с места!!! Звериный рык вырвался наружу, глаза сузились.
- Отойди от них, я сказала! – заорала я.
- Нет! – Кики запихнула в рот следующую ложку.
Дальнейшее происходило как в тумане. Плошка с хлопьями полетела в стену. Быстрый бросок, моя рука на горле Кики. Девчонка летит со стула на пол. Но мои безжалостные руки снова находят ее.
Детский хриплый визг вывел меня из транса. Кики, девочка моя, где ты, где больно? Я отчаянно замотала головой в поисках источника крика, а потом посмотрела прямо перед собой. Я стояла на кухне, держа Кики рукой за горло, подняв ее на несколько сантиметров от пола.
Боже!!!!!!
Я немедленно отпустила Кики. Она со всхлипом рухнула на пол, на детском горле остались багровые следы.
Я схватилась за голову и побежала прочь. Как я смогу теперь смотреть в глаза ребенку. Как я смогу после этого спокойно жить? Ведь я могла убить мою девочку!!!!! Убить сестру!!!! Ни за что, за пачку дешевых хлопьев!!!!
Я не знаю, кто меня создал, но я машина, идеальная машина для убийства. Никто ничего бы не узнал, если бы я растерзала сначала Кела, потом Кики. Это не я, это медведь шатун. На следующее же утро я могла бы спокойно пойти в школу в человечьем обличье, а ночью продолжать убивать. Ну, кто заподозрит девчонку ростом с птичку?
Я машина, я убийца – тупо повторяла я.
А машину следует убить!!!! Убить!!!! Новая мысль завладела мной целиком и полностью. Я уничтожу себя, и никто больше не пострадает. Точно!!!!! И единственно правильно.
А вот и комната Мари. Аптечка. Синенькая таблетка Грега от повышенного давления. Одна, две, три. Розовенькая таблетка Мари от бессонницы. Четыре, пять, шесть. Желтенькая, беленькая, еще беленькая. Когда я досчитала до двадцати, то решила, что уже достаточно. Я умру. Я специально брала понемногу таблеток из разных пузырьков, чтобы несильно бросалось в глаза. Лекарств в доме, было всегда много, ведь Мари врач, и таблетки водились на все случаи жизни. У Грега хроническая гипертония, у Мари гипотония, и Кики калит, у меня мигрень. Как чудесно. Полный набор. Меня пробрал жуткий сардонический хохот, как же я забыла про таблетки от головы. Там в вечности нельзя находиться с головной болью, думала я, глотая еще пару таблеток.
Я аккуратно поставила все пузыречки по местам. Мари очень педантична. Она не должна кинуться раньше времени. Шансов на спасение я себе не оставляла.
Ну, вот и все. Наконец-то этот день закончился, а завтра не наступит, никогда. Не будет ничего, только покой и чернота. Как хорошо.
Я легла на кровать в своей комнате, и устало закрыла глаза. Как хорошо, что завтра конец.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
РЕШЕНИЕ
Человек может избежать несчастий, ниспосылаемых судьбой; но от тех несчастий, которые насылает он на себя сам, нет спасения.
Лев Толстой
Кто сказал, что завтра не наступит никогда?
Оно наступило, и отозвалось тупой болью в голове. Я все еще жива. Как только я пыталась открыть глаза, ритм сердца бешено учащался. Пошевелить ногой или рукой не получалось, все тело пребывало в оцепенении.
Мари заскочила в комнату и озадаченно на меня посмотрела:
- Фу, Эшли, ты, что легла спать одетая? Ты вся грязная. Вставай немедленно, ты опоздаешь в школу – рассерженно, сказала она.
Я еле-еле разжала глаза. Слова довались мне с трудом.
- Мне плохо, мама. Очень плохо.
Мари внимательно оглядела меня и потрогала лоб:
- Ты очень скверно выглядишь. Опять голова болит? – встревожено спросила она.
Я с трудом кивнула.
- Сейчас приду, подожди – сказала Мари, выпархивая из комнаты.
Можно подумать, я сейчас могу куда-то уйти! Голова напоминала пустой медный таз. До меня с трудом доходило происходящее.
Мари притащила аппарат для измерения давления. Я вяло подала ей руку. Давление низкое, очень низкое, 60 на 40. Очень хорошо, в школу можно не ходить.
- Ох, деточка! Опять мигреневидный срыв? Сейчас дам таблетки. Лежи, не вставай. Закрыть шторы? Если завтра не станет легче, поедим в больницу – лепетала Мари.
«Завтра не должно было наступить никогда!!!! Что мне делать, Мари?» - мысленно вопрошала я. При упоминании о таблетках меня замутило.
- Там Кел уже за тобой приехал. Пойду, скажу, чтоб навестил тебя завтра. Сегодня он только Кики сможет подвезти. Такой хороший молодой человек, ты знаешь! Вежливый.
На этих словах, я оживилась. Кел?! Кел приехал за мной, не смотря на то, что было вчера?!!! Кики? Где нагоняй от Мари? Почему Кики ей ничего не сказала? Этот мир, что сошел с ума? Я умерла и в раю?! Нет, для самоубийц рай не существует. Может это ад? Я нахожусь во вчерашнем дне, и он будет повторяться снова и снова?!
- Да, не волнуйся ты так! Никуда твой принц не денется. Завтра приедет, говорю же. Поспи. Сегодня сильно потеплело, наверно, резкие перепады атмосферного давления на тебя так действуют – успокаивающе прошептала Мари, перед тем, как покинуть комнату и оставить меня одну.
Адреналин бросился в атаку по моим жилам. До меня, наконец, отчетливо дошло, что я вчера наделала. Самоубийство!!! Кел!!!! Кики!!!
Эшли, как ты могла!!!!
Решение покончить с собой, самое жалкое и жестокое из всех, которые я когда-либо принимала. А как же Мари? Легко ли матери хоронить своего ребенка? А Грег, а Кики, а все мои друзья, Кел? Разве можно поступать так, с теми, кто тебя любит?
Груз вины лег непосильной тяжестью на плечи.
Ну, что мне делать? Как остаться в живых и не навредить близким?
Решение пришло само собой.
Мне надо уехать, и как можно дальше. Так, семья и друзья будут знать, что я жива и здорова. Я в свою очередь не смогу покалечить их, потому, как нас будет разделять огромное расстояние.
Бен! Я поеду в Старброк! Там в горах можно спокойно выпустить зверя на волю! Там нет никого, кого бы я любила. Ни семьи, ни бой френда.
С Беном мы не общались уже пять лет. Отец не проявлял ко мне интереса, не звонил, не звал в гости. Мое общение с Беном ограничивалось отправкой двух открыток на Рождество и день его рождения. Меня он не поздравил ни разу. Мы с Беном абсолютно не нуждались в друг друге. Между нами была не ненависть, а полное равнодушие. Семья отца меня практически не признавала, я для них была больше Ламар, чем Джексон. Может, из-за этого я после развода Мари взяла себе фамилию бабушки. В глубине души, я была оскорблена их пренебрежением. Моего двоюродного брата Вика, бабка Стася всегда брала к себе на каникулы. Они с дедом жили в убогом поселке в двухстах милях к югу от Старброка. Я не удостаивалась приглашения ни разу. Только, когда Мари лично просила, они милостиво разрешали привезти меня на пару дней. Тетка Айлин, старшая сестра отца, всегда плохо отзывалась о Мари, словами, которые мне не хотелось повторять даже мысленно, абсолютно не заботясь о моих детских ушах.
В Старброке никто не вызовет у меня эмоций. Там все чужое. Дом Режины продан. Жилище Мари и Бена никогда не было родным. Там вдали от дома я смогу как-то научиться жить. Я больше никогда не вернусь, и никто не погибнет от моей руки.
Перспектива быть всю жизнь несчастной меня мало беспокоила на данный момент. Вопрос о безопасности Бена, с которым я собиралась жить под одной крышей, волновал более всего.
В конце концов, я могу поселиться от него отдельно. Наше совместное проживание на первых порах должно стать просто отмазкой для Мари. Мои детские обиды на отца давно канули в лету. Я даже смутно, представляла себе, как он выглядит, и чем он дышит, настолько далеки мы были от родственной близости. Врядли Бену удастся задеть меня настолько, чтобы вызвать приступ ярости. Думаю, я какое-то время смогу находиться с ним рядом, не подвергая его опасности. А потом вообще уехать. Куда я поеду, и на что буду жить, я смутно себе представляла. Я уцепилась за одну единственную мысль – уехать, а там посмотрим.
«Я подумаю об этом завтра» - так говаривала моя любимая книжная героиня Скарлет О`Охара из «Унесенных ветром».
Я с трудом сползла с кровати и поплелась в гостиную, там, на тумбочке лежал большой обтрепанный от частого употребления телефонный справочник.
Перед глазами все плыло, меня мутило, голова отчаянно кружилась. Я споткнулась о пресловутую ступеньку и кубарем скатилась по лестнице, сильно ушибив бок. Физическая боль немного отрезвила мозги, и я смогла без труда найти нужные мне телефоны аэропорта в Анкоридже. Нельзя мешкать, необходимо отрубить себе пути к отступлению, если я немного затяну с отъездом, то могу и передумать. А к каким, именно, последствиям приведет временная задержка, мне не хотелось задумываться. Воображение тут же услужливо подбрасывало мне страшные картинки: разорванного на части Кела, удушенную Кики, истерзанную Мари, и клетку в зоопарке куда меня поместят, если перед этим не пристрелят, как бешенную собаку.
Пути назад нет!
Я заказала билеты до Хьюстона, других вариантов на сегодня любезная барышня из регистратуры аэропорта мне предложить не смогла. Тот факт, что придется делать огромный крюк по штату меня, не смущал. Я должна уехать сегодня же. Мои вчера сгорели дотла, мои завтра убиты заранее. Все остальное не волновало. А долгая дорога поможет лучше разобраться в себе, и хорошенько продумать план действий на будущее. Зверь врядли выскочит в ближайшее время, огромное количество выпитых таблеток, пускай не убило, но сильно ослабило нас обоих, и я почти не чувствовала чуждое шевеление внутри себя.
Теперь надо поговорить с Беном, и несказанно обрадовать папочку перспективой близкой встречи с родным чадом – невесело подумала я.
Номер Бена я нашла с трудом. Пришлось, превозмогая приступы близкого обморока, тащиться обратно наверх в комнату Мари. В ее комоде хранилась старая записная книжка, в которой я надеялась найти то, что искала. Педантичность Мари меня не подвела. Строго на букву джей, необходимые мне координаты были написаны округлым аккуратным почерком мамы.
Я со вздохом взяла телефон, после пятнадцати мучительно долгих гудков, трубку наконец-то взяли.
- Алло – раздался хриплый заспанный голос.
Так, так. Бен снова без работы. Уже десять утра, а он спит дома. Что ж это упростит мою задачу.
- Привет, пап. Это Эшли – я старалась говорить как можно более дружелюбно, как ни в чем не бывало, словно не было между нами пятилетнего молчания.
-Кто? – удивленно переспросил Бен.
Я постаралась скрыть растущее раздражение. Мог бы для приличия хотя бы притвориться, что помнит имя дочери, или я у него не одна?
- Эшли – твоя дочь – как можно спокойнее повторила я.
- И чего тебе надо? – грубо спросил Бен
Прекрасно папа. Боюсь, что мой ответ тебя сильно удивит.
- Я переезжаю к тебе жить на все лето – я не просила, я просто ставила перед фактом.
В трубке раздалось длительное молчание, видать бедняжка Бени с трудом переваривал, полученную информацию.
-Какого черта вы с Мари придумали? – растерянно и все так же грубо переспросил он.
- Мари здесь, совершенно ни причем – перебила я Бена – Это мое решение. Целиком и полностью. В следующем году я поступаю в колледж и начну жить самостоятельно. До этого я бы хотела наладить отношения с отцом! Или ты забыл, кем я тебе прихожусь? Ты точно также ответственен за меня, как и Мари. Или тебе напомнить за неоплаченные алименты и пропущенные дни рождения? Когда ты в последний раз вспоминал о существовании в твоей жизни дочери? Ты не можешь отказать мне в такой малости!
Я как могла давила на Бена. Никогда раньше не позволяла себе разговаривать с ним таким агрессивным тоном.
- Н-да? А когда ты в последний раз вспоминала о дочернем долге? – рявкнул мне Бен.
Ох, Бени, Бени, я порву тебя как собака тряпку.
- Фу, папа, как не стыдно. Ты, что же будешь соревноваться в упреках с подростком? От кого зависят в большой степени хорошие отношения? От родителя или ребенка? Ты ведешь себя как маленький! Да, я была на тебя в большой обиде. Если бы ты сделал, хоть что-нибудь, чтобы наладить наши отношения, я бы тебя не оттолкнула. Ты же мой отец. И когда я повзрослела и сама иду к тебе навстречу, что же я слышу в ответ? Не думала, что ты настолько жестокий. Грег никогда бы не отвернулся от меня.
Упс, удар ниже пояса. Отец ненавидел Грега. Пока мы оставались в Старброке, между ними всегда шло негласное соревнование. В свое время они попортили много крови друг другу. И Грег в результате вышел победителем в борьбе за маму и меня.
- Э-э, Эш, не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас туговато с деньгами. Я продал наш дом в Старброке и купил небольшую ферму. Дела идут не очень хорошо. Не думаю, что смогу прокормить тебя. Самому несладко.
Ферма. Вдали от города. Прекрасно! Я почувствовала вкус близкой победы. Деньги! Ну, конечно, папочка, эту проблему я решу.
- Бен, я сама могу себя содержать. Ты же знаешь, Режина оставила мне деньги, и я совершеннолетняя, и имею право распоряжаться средствами по своему усмотрению. Я могу готовить для тебя и стирать. Я буду вести себя тихо, ты даже не заметишь меня.
В трубке помолчали.
- Эш, скажи честно, ты поцапалась с Мари или с Грегом, и теперь мстишь им? – уже более покладисто спросил отец.
Все, Рубикон перейден.
- Нет! И Грег мне не отец – снова напомнила я – Папа, я уже заказала билеты, деньги заплачены. Говорю же, я не доставлю никого беспокойства! Продиктуй мне, пожалуйста, свой новый адрес – настойчиво просила я.
- Эш, я не знаю. А Мари не против? – в его голосе отчетливо слышались нотки капитуляции. Возможность насолить Грегу, позлить Мари, да еще и за бесплатно, что может быть лучше!
- Мари не может запретить нам видеться. Ну, пожалуйста, папочка – захныкала я, как в детстве.
Дальнейший разговор не занял и пары минут. Бен сдался и продиктовал мне адрес. Правда он все еще возражал на моем присутствии целое лето, мы сошлись на трех неделях, что меня вполне устраивало, я не собиралась с ним долго жить. Не смотря на стойкое неуважение к родному отцу, мне все же совершенно не хотелось навредить ему как морально, так и физически.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ПРОЗРЕНИЕ – ЗНАК ПРОЩАНИЯ
Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда ни ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.
Даниель Дефо
Я в раздумьях бродила по дому, стараясь хоть немного расходиться. Мне предстоял долгий путь, а мое физическое состояние все еще оставляло желать лучшего. Тело требовало покоя, но я не давала себе никаких поблажек. Отлет должен состояться в девять вечера. Мари придет около четырех. Времени для разговора с ней и поездки в аэропорт впритык. Кстати, если Мари откажется меня отвезти, что, вполне, вероятно, то надо будет просить Джулз.
Звонить Джулии сейчас мне не хотелось. Мои мысли витали где-то далеко. Воспоминания о детстве, о жизни с Беном плавали в голове мутными образами.
Любимым занятием моего папаши в той поре было изводить меня. Ему нравилось задавать мне один и тот же вопрос по сотню раз:
«Копейка, скажи мне, если придут команчи, и начнут тебя пытать, ты скажешь им, что твой отец сайорис?»
О племени, из которого, якобы происходил мой отец, я ничего не знала. А вот о жестоких команчах, была наслышана. Будучи честным и совестливым ребенком, я в слезах признавалась ему, что не выдержу жестоких пыток, и скажу правду.
«Ну, как же так, Эшли? Ты предашь своего отца?» - строго вопрошал Бен.
Я заливалась слезами, мучаясь собственной слабостью и несостоятельностью перед грядущей опасностью. А Бен повторял допрос снова и снова, доводя меня до истерики.
Неожиданно картинки воспоминаний заметались передо мной как разбросанная колода карт на столе. Пасьянс сложился! Я ясно увидела следующее.
Сайорисы – индейское племя, о котором нигде не упоминалось! Отец говорил, что они умели общаться с духами, и при желании могли перевоплощаться в животных. Над дверью нашего дома висел деревянный тотем, морда кошки. Только это была не милая домашняя кошка, а хищница с ужасно оскаленными клыками. На просьбы Мари снять эту жуткую маску, Бен неизменно отвечал отказом, мотивируя это тем, что тотем подарок отца, передающийся из поколения в поколения по мужской линии. Он все печалился, что ему некому передать это сомнительное наследие, и деревянную кошку, в последствие, придется отдать Вику, сыну сестры. И почему я не вспомнила этого раньше?!
Вик!!!! Толстый, некрасивый мальчишка, отличавшийся приступами неоправданной жесткости. Я вспомнила его узкие, кошачьи глазки и приторную улыбочку. В то редкое для меня лето, мы с ним жили на ферме Стаси. Бабуля приказала мне позвать Вика, чтоб мы могли посмотреть на маленьких кроликов в клетке. Я пошла в дом, Вик лежал, развалившись на кровати, и притворялся спящим. Я приняла игру, и стала шутливо теребить его за ухо: «Вики, проснись! Пойдем смотреть на кроликов, они такие хорошенькие». Вместо ответа я получила кулаком в лицо. Одним ударом Вик разбил мне нижнюю губу и выбил молочный зуб. Потом он зажал мне рот рукой и стал извиняться, просил ничего не говорить бабушке. Я согласилась, что-то в выражении его лица меня сильно испугало. И так, я промолчала, бабуле сказала, что упала. Потом мы пошли смотреть кроликов. Я прижимала маленькое, теплое созданьице и слушала, как стучит крохотное сердечко. Кролики мне очень понравились. Я нежно их гладила, и восхищалась мягкой, блестящей шерсткой. Особенно мне полюбился черненький, я не хотела выпускать его из рук. Вик отнял у меня несчастного кролика и задушил на моих глазах. С тех пор я не заходила в крольчатник. А Вик смеялся надо мной, и грозил свернуть шею, так же как и моему лохматому дружку.
Странные ничем неоправданные вспышки жесткости. С Виком определенно что-то не так. И симптомы пускай в извращенной форме похожи на мои!!!
И Режина!!! Бабуля о чем-то знала или догадывалась. Не зря же она так возражала против брака Бена и Мари. Ведь по сути объективных причин не было!!!!
Теперь мой отъезд не казался вынужденным бегством, у меня появилась цель! Я во, чтобы это ни стало, докопаюсь до истины!!! Я узнаю историю своего происхождения, открою все тайны, и попробую уничтожить чудовище в себе, не причиняя никому вреда!!!
Обретение цели придало мне силы. Адреналин заходил по венам. Руки лихорадочно задрожали, и я в нетерпении ринулась собирать вещи.
Маленький чемодан был быстро уложен. До отъезда оставалось еще масса времени. Стрелки часов ползли мучительно медленно. Я решила, что пора звонить Джулии, моему страховочному варианту, в случаи, если Мари откажется отвезти меня в аэропорт. Сейчас, в школе как раз большая перемена, Джулз наверняка в столовой, сплетничает с Мишель Портер, ее подружкой.
Я криво усмехнулась, что я ей скажу о причинах столь внезапного отъезда, не дожидаясь окончания школьного года, обрывая все наши совместные планы. Врать лучшей подруге не хотелось, сказать правду не представлялось возможным.
Я с щемящей тоской набирала знакомый номер. Джулия мне этого не подарит. Возможно, я потеряю единственную подругу. Что ж, я все равно не собиралась возвращаться, так, что какая теперь разница. При всем желании, в данных обстоятельствах, оставить о себе добрую славу мне не удастся.
- Алло, Эш? Ты в порядке? Как твое здоровье, дорогая? – весело на другом конце трубки вопрошала Джулия.
Я поморщилась.
- Я в порядке Джулз. Ложная тревога. Я сегодня уезжаю к отцу. Надолго. На все лето. Мари может запротестовать. Так, что ты не могла бы отвезти меня в Анкоридж до аэропорта. Сегодня в четыре дня. Я буду очень признательна Джулз – односложными предложениями выдала я.
Раздалось продолжительное молчание. Потом сопение. Похоже, подруга пребывала в легком шоке.
- Слушай, я всегда знала, что у тебя немного не все дома. Но не настолько же!!! Что случилось? Ты, что поссорилась со своим красавчиком? Он сегодня ходит мрачнее тучи. Только это не повод уезжать, Эшли! А как же наши планы? Выпускной, поездка в Анкоридж за платьями. Эшли, не поступай со мной так! Не дури!!!
Я тяжело вздохнула. Непрошеные слезы полезли из глаз. Вздох перешел в протяжный всхлип.
- Джулз, Кел здесь не причем! Мне необходимо уехать! Это нужно лично мне! И не спрашивай ни о чем! Мне необходимо попасть в Старброк, и как можно скорее. Я клянусь тебе, что как только разберусь, я тебе все объясню. Я позвоню тебе в половину четвертого. Если, ты не приедешь и не возьмешь трубку, я пойму.
- Ты точно, спятила!!! – затараторила Джулия – Я приеду в любом случае. Ну, скажи хоть что-нибудь. Что-то случилось в семье отца? Ты же с ними не общаешься. И вообще!
- Да, какая разница! – воскликнула я, все еще всхлипывая – Родная кровь, есть родная кровь, пускай даже дурная! Джулия приезжай, я тебя очень жду. Мне хотелось бы с тобой попрощаться.
- Никуда не уезжай без меня, сумасшедшая! Я приеду. Но я очень, очень зла на тебя – с издевкой, ответила Джулия.
- Спасибо – прошептала я, нажимая отбой на сотовом.
Я невольно ухмыльнулась. Как-бы не злилась Джулия, ее неумное любопытство сыграет мне на руку. Допроса с пристрастием мне не избежать, жаль, что придется разочаровать подругу в наш последний вечер. Я буду всегда тепло вспоминать время проведенное с нею. Нашу булочную, в которую мы заходили после школы. Как хорошо было есть шоколадное прироженное и строить планы на завтрешиний день. Наши походы по магизинам. Посиделки у нее в комнате и разговоры по душам. Джулия очень любила рассказывать о своих отношениях с Джейком, а мне нравилось слушать. Я проживала вместе с ней ее любовь, а по концовке очередного рассказа давала Джулии, как мне казалось, мудрые советы. Впрочем, Джулия редко меня слушалась, поступая всегда по своему. Мне нравилась эта черта, Джулия никогда не признавала авторитетов и смело делала все, как сама считала нужным. В отличие, от меня, неуверенность в себе и в своей правоте ей была чужда. Я буду очень скучать по своей безшабашной подружке.
Теперь пора к Вачеку. Я натянула старый спортивный костюм и угрюмо поплелась в соседний двор.
Мой большой друг, как всегда торчал за компьютером. У меня заболело сердце. Разлука с Вачеком дастся мне еще тяжелей, чем с Джулией. Мой верный, беззаветный друг, как же мне будет не хватать тебя!!! Наши разговоры, шуточки, даже его песенки, все это, казалось мне сейчас самым дорогим на свете.
- Вачек – позвала я, влезая в окно.
Он обернулся ко мне, и широкая улыбка расплылась на добром лице. Впрочем, она сразу пропала. Он подбежал ко мне и обеими руками втащил, как тряпичную куклу в комнату. Вачек ухватил меня за подбородок, поворачивая лицо к свету:
- Мыша, что случилось? Почему ты вся зареванная? Это твой пижон в коньках? – встревожено спросил он.
Я потупилась, слезы вновь покатились из глаз:
- Не называй его так!! Он не имеет к этому никого отношения. Вачек, я уезжаю! Сегодня. Я пришла прощаться – с трудом выдавила я.
Перспектива разлуки с дорогими мне людьми, давила бетонной плитой на грудь, и у меня плохо получалось дышать.
- Уезжаешь? Так внезапно? Почему? Куда? – Вачек обрушил на меня лавину вопросов, на большую часть которых я не собиралась отвечать.
- В Старброк к отцу. У меня проблемы, с которыми я смогу разобраться только там – я выжала из себя все, что смогла.
Вачек долго смотрел на меня и молчал. Потом почесал лоб и без улыбки сказал:
- И ты не собираешься мне ничего рассказывать – его фраза прозвучала как утверждение, а не вопрос – Я могу как-то помочь?
Я покачала головой. Нет, Вачек, я больше никого не буду впутывать в эту историю. Я должна разобраться сама.
- Я люблю тебя. И буду очень скучать. Приходи ко мне в половину четвертого. Обнимемся на прощание.
Вачек сгреб меня в объятие, не дожидаясь назначенного часа.
- Мышь, мне так жаль – прошептал он, уткнувшись носом в мои волосы – Я не хочу, чтобы ты уезжала. Что я буду делать без тебя? Ты единственная, кто смотрел на меня, как на человека, а ни как на чокнутого придурка. Ты даже слушала мою ужасную музыку, поступок достойный медали за мужество. Поверь мне. Мне будет очень плохо без тебя.
- У тебя остается Кики – я постаралась его утешить – Присмотри за моим ребенком, ладно. Не давай ее в обиду. Пообещай мне, Вачек!
Вачек нехотя выпустил меня из объятий. И хмуро посмотрел:
- Слово скаута – пробурчал он – Ты режешь меня без ножа.
Мне стало невыносимо смотреть на расстроенное лицо Вачека. Я причиняю ему боль, я всем причиняю боль!!! Я едва сумела сдержать новый поток слез:
- Ладно, любимчик, я пойду, мне еще нужно собираться. Приходи, хорошо. Я позвоню тебе, как доберусь до места. Обещаю не пропадать –
Вачек попытался мне улыбнуться, но улыбка вышла жалкой:
-Ладно, мыша. Приду – тяжело ответил он.
Я понуро побрела домой, предстоящий разговор с Мари грозовой молнией висел у меня над головой. Это будет очень непростой разговор. И, похоже, мне придется сильно обидеть Мари, иначе она меня не отпустит.
«Прости меня, Мари» - заранее мысленно я попросила прощения у мамы. Я уже ненавидела себя за то, что собиралась сказать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
ЖЕСТОКОСТЬ
Люди мучают обычно своих близких под предлогом, что желают им добра.
Л. Де Клалье Вовенарг
Мари с Кики приехали немного раньше, чем ожидалась. Я испуганно заметалась по холлу. Почему-то мне показалось, что за четверть часа, на которую они раньше приехали, мне удалось бы подготовиться к разговору лучше. Будто жалкие лишние пары минут могли бы что-то решить?
«Соберись, Эшли! Не трусь!» - мысленно приказала я себе.
Мари зашла через прихожую в холл, волоча за собой огромный пакет с едой в одной руке, а Кики в другой.
-Эшли, милая, я смотрю тебе легче. Нет, ну, ты представляешь, что твориться с твоей сестрой? Она подралась сегодня с мальчишкой! Меня вызвали в школу! Я стояла перед директором и сгорала со стыда – возмущенно говорила Мари.
Затем она развернула к себе, притихшую Кики, и строгим командным голосом сказала:
- Значит так, Камила Бенкс! Ты наказана! Иди в свою комнату и больше никаких гуляний. Ты под арестом!! Я пожалуюсь отцу!!! Учти! Неприятного разговора тебе не избежать, юная леди! Марш наверх.
Кики мышью метнулась на лестницу. Раздражать Мари сейчас было не благоразумно. И мы обе это прекрасно знали.
«Ну, хоть что-то хорошее за этот день. Не переживай Кик, после того, как Мари узнает, что собирается сделать ее старшая дочь, про тебя забудут» - горько подумала я.
- Мне надо с тобой поговорить, мама – медленно произнесла я.
Мари с протяжным вздохом плюхнулась на диван:
- О, Господи, как вы мне все надоели! За, что мне это?! А у тебя, что? Что опять случилось? Я постоянно ковыряюсь в ваших проблемах! А обо мне кто-нибудь подумал? О моих тревогах? Давай выкладывай! Я уже вижу, вон морда вся зареванная! – еще более распаляясь, рассерженно сказала Мари.
Я опустила глаза и сцепила кулаки. Прости, мама.
- Мама, я сегодня уезжаю к отцу. На все лето. Билеты уже заказаны. Вещи собрала. Джулия меня отвезет в аэропорт – скороговоркой отчеканила я, и замерла в ожидании бури.
Мари ошеломленно уставилась на меня. Все гамы чувств, от удивления до гнева пробежали у нее по лицу.
- Что?!!! Что ты такое говоришь? Ты, что пьяная Эшли Ламар?!!!! Как к отцу?!! Не сходи с ума! Я тебя никуда не отпускаю!! Что за глупость?!! Что за бред ты несешь?!! Об этом не может быть и речи. У тебя школа. Мы через пару дней едем в Маями. Я не отпущу тебя к этому безответственному типу. Ты слышишь!!!! – вскричала она.
- Я совершеннолетняя, мама. И в праве, поступать, так, как считаю нужным. Я не спрашиваю у тебя разрешения. Я ставлю тебя в известность – жестко сказала я.
Лицо Мари исказилось от гнева:
- Да, как ты смеешь, неблагодарная девчонка! Ты живешь в моем доме!!! Ты ешь, спишь, одеваешься за мои деньги. Как ты можешь так поступать со мной и Грегом, после того, что мы сделали для тебя. Все, что у тебя есть – это благодаря нам!!! Нет, вы на нее только посмотрите, она не спрашивает!!!! Где ты взяла деньги!!! Украла со счета бабушки! – продолжала возмущаться Мари.
Я скрестила руки на груди:
- Я ничего не крала, это мои деньги, я имею право ими распоряжаться по своему усмотрению – зло выкрикнула я.
Потом зажмурилась. Прости Мари. Прости, мама. Я правда так не думаю. Надеюсь, когда-нибудь я смогу тебе все рассказать!
- И потом, - продолжила я – Ты спросила меня, когда выходила замуж за Грега?! Нравиться мне или нет!? Спросила, когда продавала дом бабушки, единственный дом, в котором я была счастлива! Мой дом! Ты спросила моего мнения, когда мы переехали в Форд-Норд? Я ненавижу этот город!!! Ты спросила, когда разлучила меня с отцом, и ругала его последними словами. Ты спросила?!!!! Нет, ты поставила меня в известность! Я должна быть благодарна? За то, что уехала, живу в ненавистном мне месте с мужчиной, который не является мне отцом?!!!
Мари на секунду опешила, она не ожидала таких слов. Лицо резко побледнело и скривилось от боли.
Я никогда не забуду ее лицо. Оно станет самым черным воспоминанием в моей жизни. Я никогда не прощу себя за эти лживые слова!!!! Мама, прости!
- Ну, как ты можешь так, Эшли? – жалобно проговорила Мари – Ты никогда не говорила, что несчастна с нами!! Я тебе не верю! Скажи мне правду, что случилось? Ты поссорилась с мальчиком? Ты бежишь из-за этого? Нельзя быть настолько жестокой, Эш!!
Я вся внутренне сжалась. Мари, ты заставляешь сказать непоправимое. Я чувствовала себя как маньяк, жалеющий свою жертву.
«Эшли, соберись. Никаких путей к отступлению! Ты должна сделать так, чтобы твоему возвращению были не рады. У тебя не должно быть причин вернуться, у них не должно быть причин тебя ждать!! Соберись!»
- Мальчик здесь не причем. Речь идет о моем отце. Ты привила мне ненависть к собственному отцу. Ты поощряла мое равнодушие к нему. Ты тоже жестока, мама – сказала я, и сосредоточилась для последнего удара – А хотя, да, я бегу от Кела! Потому, что люблю его больше жизни! Я боюсь рано выйти замуж, родить ребенка. А потом, когда быт и безденежье ожесточат нас, мы начнем ругаться, биться и ненавидеть друг друга. И мы разведемся. Что станет с моим ребенком? От несчастливых браков, счастливых детей не бывает. Тебе ли не знать, Мари?
Мама отшатнулась от меня как от удара и расплакалась. Бессильно, безвольно и жалко. Мне хотелось подойти к ней, обнять, утешить. Сказать, что я счастлива с ней и с Грегом, сказать, что я всегда буду любить их за покой и радость, которую я ощущаю рядом с ними, за Кики, самый лучший подарок в моей жизни. Но, я стояла, застыв как каменное изваяние, и молчала.
Прости, Мари.
- Я не знала, как ты несчастлива. Эшли, я не думала, что все так плохо! Как же так??!! – запричитала Мари.
Я развернулась уйти. Рыдания душили мое горло. Я не могу видеть свою мать такой. Я чудовище. Я заставила свою мать чувствовать себя виноватой!!! Я, я, я … Я зверь, безжалостный и беспощадный.
- Эшли, постой – позвала меня, Мари – Если, тебе так будет лучше, уезжай. Я провожу тебя в аэропорт. Мы все-таки семья. Может, я в чем-то не права перед тобой. Ты не поймешь моих чувств. Если бы ты знала, как горько слышать матери такие слова от своего ребенка. Я не буду больше спать по ночам. Делай, как знаешь. Ты вся в свою бабку, та тоже не щадила никого. – горько закончила Мари.
Я убежала к себе и забилась в угол. И вышла из комнаты только тогда, когда приехала Джулия. Она донимала меня вопросами, я вяло отнекивалась. У Джулии достаточно развито воображение, историю о причинах моей внезапной поездки она придумает сама. Мне не нужно для этого врать.
Мари вызвала Грега. Он выглядел растерянным, но не разгневанным. Мари ничего не рассказала о нашем разговоре. Мама оставляла мне лазейку для сохранения нормальных отношений. Она избегала моего взгляда и до самого отъезда хранила гробовое молчание, делая вид, будто ничего не случилось. Я чувствовала себя еще большим чудовищем, чем ранее.
Меня отозвала в сторону Кики. Я боялась подойти к девочке, страх и стыд мучили меня. Но расстроенная мордашка Кик, заставила меня перейти невидимую черту. Нам нужно поговорить перед разлукой. Я не хочу, чтобы младшая сестра меня ненавидела, или хуже того, боялась.
- Эшли, не уезжай! – сказала сестренка, умоляющим голосом, две слезинки скатились по щечкам – Я никому ничего не рассказала. Клянусь, я больше никогда не буду есть твои хлопья! Только не уезжай! Это я во всем виновата!
Я присела на корточки и крепко обняла сестренку. Моя бедная девочка! Мне хотелось разорваться на тысячи маленьких кусочков, только бы не видеть заплаканных глазенок. Боже, что же я натворила? Я не заслуживаю такого! Я плюю в душу любимым людям, а они чувствуют себя виноватыми, продолжают любить меня, не смотря ни на что, ищут мне оправдания! Лучше бы Мари выгнала меня из дома, лучше бы Грег ругал меня последними словами, лучше бы Вачек с Джулией не захотели со мной разговаривать, лучше, если бы Кики перестала меня замечать, чем так!
- Деточка, ты ни в чем не виновата – подавив непрошеное рыдание, сказала я – Это я плохая. Прости меня, Кик. Я не хотела сделать тебе больно. Можешь брать любые мои вещи, какие только хочешь. Не плачь, милая, не плачь. Позаботься об Вачеке, пока меня не будет.
Я поцеловала ее в светлую макушку. И вышла во двор. Откладывать более нельзя. Мне предстоял самый ужасный разговор. Оборвать все концы, вот, что нужно сделать. И я набрала любимый номер на сотовом.
_ Кел – позвала я.
- Эшли, я так рад тебя слышать! Почему ты мне вчера не сказала, что тебе стало плохо? Разве можно так поступать? Я искал тебя до темноты! Ты вообще, когда-нибудь смотришь на мобильный, я звонил тебе бесчисленное количество раз! Хорошо, что твой отчим оказался дома, и сказал, что ты легла спать. Я с ума сошел от беспокойства. Я тебя отшлепаю, честное слово, бабочка бессердечная!
Он опять все неправильно понял! Кел, да разозлись ты на меня, в конце концов!!! Не заставляй меня бросать тебя!!! Я и так держусь из последних сил. Это моя расплата за то, что позволяла себе наслаждаться тобою, не имея на это не малейшего права. За все надо платить в этой жизни. И я плачу собственным сердцем, раздавливая свою любовь своими же руками! Что может быть хуже!!! Кел, прости, но ты достоин лучшего. Девчонка с темной душой зверя неподходящая для тебя компания.
- Кел, мы больше не увидимся – холодно проговорила я. Мне пришлось взяться рукой за изгородь, я боялась упасть от напряжения – Я уезжаю. Сегодня. К отцу в Техас.
- Уезжаешь? Сейчас? Что-нибудь с отцом? Подожди, я приеду! Оставь адрес, я обязательно прилечу к тебе, помогу, как могу.
Я стиснула рукой ветку куста до крови.
- Кел, ты не понял. Тебе не надо приезжать и звонить. Я уезжаю надолго. Мы расстаемся. Я больше не могу обманывать тебя. Прости, я честно попыталась, любить тебя, но ничего кроме жалости не испытываю. Ты хороший парень, но не для меня. Ты слишком поверхностный. Твое место на стадионе с лидером фанклуба. Мне нужен кто-то более подходящий. Я больше ничего не хочу, никаких отношений с тобой. Все, это конец. Прости.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
КРЫЛЬЯ
Любовь как ртуть на ладони. Разожми пальцы
– она пристанет. Сожми их – устремится прочь
– Т. Паркер
Я резко нажала отбой, телефон упал на землю, ноги подкосились. Я сидела на земле, уткнувшись носом в колени. Слез не было. Ну, вот и все, Кел, мои крылья больше не болят, я их оборвала. На спине две кровавые раны, которые никогда не заживут. Я больше не умею летать.
Дальнейшее прошло, как в тумане. Прощальные объятия Вачека. Мокрые поцелуи Джулии. Печальные глаза Грега в аэропорту. Заплаканное лицо Кики. Слова Мари: ты можешь вернуться в любой момент. Все это уже не имело значения, я не увижу их больше никогда. Я оставляла за собой руины, как беспощадный дух разрушения. Я и сама одна большая руина.
Когда, самолет начал взлетать у меня сложилось ощущение, будто я похоронена заживо. Я лежу в деревянной коробке, и на меня давят тонны черной земли сверху. И вот уже скоро кислород закончиться, я перестану дышать, и меня поглотит тьма. На дне моего гроба рядом со мной выло диким рыком животное. Ему было больно, как и мне. Это мысль заставила меня злорадно улыбнуться. Ни одна я подыхаю.
Как больно! Я ухватилась за подлокотники кресла, что-то треснуло во мне и стало быстро разрастаться. Черная, космическая дыра образовалась где-то в желудке и с жутким скрежетом захватывала все уголки тела. Пустота, я совсем пустая внутри. Я сломалась, как ненадежный механизм заводного зайца. Все, у меня ничего не осталось, только пустота, в которой я буду жить до конца своих дней.
Все, конец, какая-то часть меня умерла, и ушла безвозвратно. Какое существо вместо меня выйдет из самолета в Хьюстоне. Я не знала. Да, и не хотела знать. Главное, что моя семья, друзья, Кел в безопасности. Все остальное не имело значения.
Я метался в своей комнате, как тигр в клетке.
Да как она могла, так поступить?!! Как могла сказать такое спокойным ровным тоном? Будто не было ничего: ни ночи, ни леса, ни признаний, ни поцелуев? Ничего!!!! Я, что для нее был игрушкой? Удобным мальчиком, который тешил ее самолюбие? Жестокая, эгоистичная тварь! Вот ты кто Эшли Ламар!
Я схватил ключи и помчался к машине. Я этого так не оставлю. Я приеду и выскажу ей все, что думаю! Я не позволю с собой так поступать, отшвыривать меня как надоевшую вещь. Этот разговор она запомнит надолго. Я отучу эту дрянь использовать людей.
Я гнал на бешенной скорости, распаляя себя все больше и больше. Гнев жег мне горло. Челюсти ходили ходуном, руки вцепились в руль, в глазах темнело от обиды.
Дом Бенксов встретил меня черными, пустыми окнами. Возле дома стояла патрульная машина, высокий, чернявый полицейский облокотился на приоткрытую дверь, рядом с ним толкался здоровый, лохматый парень. Вачек, догадался я.
Я вылез из машины и подошел к ним. Что здесь случилось? Полиция?
- А, это ты, красавчик!? Объявился – грубо сказал Вачек – Чего тебе здесь нужно? Она уехала, уже в небе.
- Ты должен мне объяснить, что произошло – запальчиво прокричал я.
- Ничего я тебе не должен – сказал Вачек, толкая меня плечом.
Он быстро пошел к соседнему дому.
– Это все из-за тебя поганый клюшечник – пробурчал он, скрываясь за забором.
Я застыл в шоке. Из-за меня?!!! Да, что я сделал? В чем я виноват?!!
Полицейский криво усмехнулся:
- Не огорчайся, тебя она хотя бы поставила в известность. Со мной даже не попрощалась – сказал он, залезая в машину. Он быстро уехал, не давая мне возможности его расспросить. Кто он такой? Какую роль играл в жизни в Эшли?
И кто ты такая, Эшли Ламар? Что ты скрывала? Какие страшные тайны прятались за твоими невинными глазами? Что ты сделала? Зачем так поступила со мной? Сотни тысяч вопросов, а в ответ одуряющая тишина пустого дома.
Мне стало худо, я резко оборвал ветку живой изгороди. Пошла кровь. В пальце заноза. Мне показалось, будто она быстро побежала по артериям и воткнулась в сердце. Как я выну занозу из сердца, это слишком глубоко. Как я выну тебя, Эш?
Я стоял и старался приноровиться к боли в сердце. Все самое хорошее и плохое, что у меня было в жизни, пропало вместе с Эшли. Я не знал, что ждет меня завтра. Огромное, всепоглощающее ничто уже надвигалось на меня. Конец наступил, и я не видел нового начала.
Конец.
Послесловие:
Книга посвящается Наташе. Почему написала про Америку? Да, потому, что любая сказка начинается со слов, в некотором царстве, в тридевятом государстве. … Обязательно напишу вторую часть. Это отличное времяпрепровождение, когда болеешь и маешься от безделья. Всем советую.