Сигизмунд. Опубл. Моск. Набл. жизни

Neivanov
         Опубл. Московский перманентный ж-л Наблюдатель жизни1 61
 
                (Тренировка позитивного мышления)

     Однажды, лет 18 назад, нарвавшись на злючую болячку с высоченной температурой, я бредил, хоть и не помню чем, и что мне снилось, хотя... не иначе бабы! Второго такого случая, пожалуй, и не было (нет, я не про баб, а про бред), но, придя в себя, сумел я извлечь из происшедшего свою выгоду! Или я не еврей?!

      Нет-нет, я ничего не продал и не купил, просто я подошёл к зеркалу и сказал:
- Сигизмунд (нет, меня зовут иначе, но Михаил Жванецкий раскрыл мне красоту этого имени в старинном его монологе, испонявшемся ещё незабвенным Аркадием Райкиным, так что с тех пор в доверительной беседе я к себе всегда так и обращаюсь), ты так давно хотел бросить курить, Сигизмунд, твоя жена мечтает об этом, да и дочки, быть может, скажут спасибо. Брось курить, а? Ведь самые тяжёлые первые три дня уже прошли. Тебе было так ххх... плохо, просто не до сигарет. Так может, ну их?..

       С тех пор я не курю. Стало лучше... хоть и не всё, вернее, не везде. Кашель утренний, достававший до самых кишок и пытавшийся уже много лет по утрам на сдачу с дыма от первой сигареты выдать все эти кишки через горло, ушёл. Он унёс с собой и вечно стынущие стопы, и удлинённый на часок-полтора процесс засыпания, пока оные не согреются, и хроническую нехватку денег на сигареты, и рабскую от них (нет, не денег, я - свободный человек! От сигарет!) зависимость, но возникла другая проблема.
        Те самые кишки, которые теперь никто не доставал утренним кашлем, затребовали себе премиальные порции картошки, отбивных и пива. Тело, поглотив всё это меню, недоеденное когда-то Сигизмундом-курильщиком, и изучив третий закон Исаака свет Ньютона, стало упорно стремиться к состоянию покоя, игнорируя по совершенно непонятным причинам второй его вариант - равномерное прямолинейное движение. Наверное, Ньютон всё же не все тонкости просёк в этом деле, а я все тонкости вскоре потерял напрочь. И тогда... я снова подошёл к зеркалу, и сказал себе:
       - Сигизмунд... - но потом подумал и решил, что Сигизмунд тут уже ни при чём, и тогда подошёл я к... не помню к чему, хотя хорошо бы попала в образ икона или распятие, но дома был лишь подаренный кем-то семисвечник, и обратил я взор свой в самую высокую и далёкую часть неба, аж за Полярную звезду, и сказал:

       - Благодарю тебя, Господи, что ты сотворил меня маленьким и толстеньким, ну хорошо, толстеньким - не только Ты, но маленьким... Ты же не станешь отпираться?! И ещё благодарю тебя, Господи, что не создал меня половым гигантом, потому что иначе я бы всё время падал вперёд под этим диким весом, да ещё консольное закрепление, опять же, я ведь инженер в прошлом, я всё понимаю, как большой! Но не в консоли дело, Господи, я же не только пИсатель, я ещё и писАтель, а их, а значит - и меня, всегда несёт, прости, Господи, за словоблудие, ибо как всегда отвлёкся я от генеральной линии.

         Так вот, я и говорю, благодарю тебя, Господи, что я не гигант под два метра роста, с косой саженью в плечах и в штанах, что я не прекрасен, как Аполлон, не силён, как Геракл, и не чемпион мира в боях без правил, иначе...

...ох, не было бы у меня в этом разе времени ни на работу, ни на театр, ни на стихи, ни на прозу, лишь блудницы (официальные и по вдохновению) свисали бы с моих могучих плеч гроздьями, и любил бы я их по 25 часов в сутки, а ещё любил бы и сверхурочно, ибо евреи трудолюбивы и прилежны, а женщин обожаю я вдохновенно и бестормозово, а значит... скооооро, скоро отбросил бы свои копыта 57 размера (нет, на самом деле у меня - 39, просто я в образе, Станиславский, сами понимаете), так вот, и откинул бы я их, аки та легендарная лабораторная крыса, что нажимала и нажимала педальку, замыкавшую цепь подачи малого, нежного направленного потока электронов, отправляя точнейший импульс в её маленькую-маленькую черепушку по тоненькой серебристой проволочке, впаянной аккурат в нервик центра наслаждения, и так до полного, победного, могучего гвоздеца.

          А посему благодарю Тебя, Господи! Ибо во всём можно и нужно искать что-то хорошее, как говорят немцы - pоsitiv denken (думать позитивно).

          И тогда я подошёл к зеркалу, втянул живот, развернул плечи, поднял голову до такой степени, чтобы даже мой крючковатый нос смотрел не в землю, а куда-то вдаль, в перспективу, в будущее, и гордо произнёс:

          - Оно тебе надо, Сигизмунд? - и уверившись, что да, не надо, обратился снова к небу:

          - Благодарю Тебя, Господи! Ты мудр и милосерден!